Ольга Адилова - Двойная сплошная

- Мои конфетки не стоили миллиона, Аморский.

Рома хмыкнул.

- Самомнение, - его кисть взлетела вверх на уровень макушки парня.

- Тём, пошли отсюда, - Вилена дернула Захарова за рукав рубашки, а он резко повернулся к ней лицом, перестав улыбаться. Девчонка чуть отступила назад, прикрывая рот ладонью.

- Тём? – переспросил удивленно Аморский. – Так ты еще и прикрываешься чужим именем. Крутишь интриги, бросаешься на рожон, подставляешь меня перед Дементьевым. Да еще и не можешь набраться храбрости, чтобы делать все это от своего лица. Что, думаешь, если мама узнает, машинку отберет?

Артем, передумавший смеяться над ситуацией, бросился в сторону Аморского, но тот отскочил вбок, так что Захаров едва не покатился кубарем с небольшого пригорка, запнувшись о корень одиноко стоящего неподалеку старого дерева.

- Еще хоть слово на этот счет, - зашипел, как змей, Захаров. Да уж, его слабое место было видно невооруженным взглядом.

- И что будет? Ну, что? Ударишь меня? Подставишь? Так поздравляю, тебе больше никто не верит. А в драках ты не силен, как я помню. Скула не болит?

Рома потер костяшки своих пальцев на левой руке о щеку. Значит, дерется он также левой, тем самым играя с методом неожиданности. Ведь все ожидают удара с другой стороны и защищаются иначе.

- Ты мне должен, - громко воскликнул Артем, указательным пальцем тыча в своего оппонента.

Я стояла, наблюдая за всей этой картиной и ничего не понимала. Почти ничего. Например, то, почему Рома мог слить какой-то из их заездов, я знала. Мой папочка постарался. Но вот с чего же все началось, понимала не до конца.

- Я так не считаю. И девчонка твоя тоже на моей стороне, так ведь?

Аморский вдруг оказался рядом с Виленой и взял ее одной рукой за плечи.

Так, а вот это мне уже не нравится.

- Да пошел ты, - брыкнулась она в сторону от него.

- Не боишься меня посылать, малышка? – улыбался Рома. Злости в его глазах больше не наблюдалось. Одно лишь расплавленное коварство приправленное язвительностью и капелькой отборной порции секретов.

Глаза подруги нашли меня.

Вообще-то, если смотреть со стороны, то я среди всех этих кареглазых брюнетов выглядела как белая ворона. В самом прямом смысле слова.

- Только попробуй, - прошипела она в лицо Ромы. Разве что не плюнула. Хотя наверно могла бы.

- О чем вы? – наконец решилась я подать голос. Он оказался намного слабее, чем я представляла, но все же меня услышали.

- Да знаешь, Одуванчик, вам с подругой, думаю, есть, что обсудить на досуге. Так ведь? – глаза Аморского стали метать искры в сторону Вайтович. Ее глаза делали то же самое.

- Ты уже и прозвище ей придумал? – спросила она.

- Нам нравится, - парировал он.

- Не сомневаюсь, - Вилена повернула голову в мою сторону, - я же говорила, что он не твой типаж. Почему ты меня никогда не слушаешь?

Этот вопрос, повисший между нами уже во второй раз, вызвал во мне волну негодования.

- Это я-то тебя не слушаю? Я с самого детства только и занимаюсь тем, что слушаю тебя.

- Моя маленькая тиранша, - ласково, но все же очень неприятно сказал позабытый всеми Захаров.

- А ты говорила, что с плохишами покончено, - кивнула я в сторону Артема.

- Я не давала никаких обетов.

- А я не нанималась прислуживать тебе.

Тот договор, что мы заключили в детском саду, еще не особенно умея писать, ведь не считается? По нему я была вынуждена идти за Вайтович хоть на войну. Настолько все было серьезным. И мне приходилось перебарывать в себе желание идти наперекор всему.

Вилена, по всей видимости, тоже вспомнила тот случай, а потому хмыкнула, лукаво взглянув на меня. Так, будто я и вправду была кем-то вроде ее личной прислужницы.

- Я все придумал! – вышел вперед Артем, протягивая руку так, словно хотел ответить на вопрос, заданный учителем. – Ты вернешь мне должок.

Аморский с неудовольствием вновь посмотрел в сторону надоевшего ему парня.

- Только сделаешь это не ты, - продолжал тот. – Это сделает она, - брюнет кивнул в мою сторону.

Рома взглянул на меня.

- А моя зайка будет за меня, - рука Захарова обвилась вокруг талии моей возможно бывшей уже подруги. – Ты ведь не против?

Вилена скептично посмотрела на своего парня. Кажется, она хотела отказать ему, но он не дал ей этого сделать. Он вновь поцеловал ее, совсем не стесняясь нас.

Мне пришлось отвернуться от лицезрения этого действа и столкнуться взглядами с Аморским. Он слегка прищурился, затем на пару секунд опустил взгляд на уровень моих губ и вновь вернул его на мои глаза. Я не знала о чем он думал. И не знала о чем нужно думать в таком случае мне. Потому что соревноваться с собственной лучшей подругой при таких обстоятельствах – это как минимум странно, а как максимум глупо. С какой радости именно мы должны решать проблемы мужчин? К тому же Рома даже не являлся мне хотя бы другом.

Но с другой стороны у меня в душе ворочалось то самое существо, которое требовало мести за многие годы и за многие случаи, когда Вайтович, используя не самые честные методы вопреки моим желаниям и возможностям, делала то, что хотелось ей, но никак не мне. Она всегда считала себя лучше нас с Лесей. Ей всегда казалось, что она превосходит нас во всем. Даже несмотря на то, что это я убивала время на учебу и свои хобби, именно себя она считала самой умной и хитрой. Она могла учиться хорошо, если хотела. Только делала это она за счет других. И порой даже за счет меня. Но я забывала об этом, считая это просто ее особенностью. Обычной человеческой слабостью и маленьким недостатком. Я видела ее искренность, но не замечала многих нюансов, говорящих мне об обратном. И сейчас мне хотелось доказать ей, что весь ее мир лишь надуманная оболочка. Что все, чего она добилась, было выстроено чужими руками. Мне впервые в жизни хотелось отыграться и выпустить свое нутро наружу. Оно тоже нуждается в свободе.

- Я не против, - воскликнула я, переполнившись темными эмоциями до краев. Я не думала в этот момент, что вступаюсь за Аморского. Я считала, что вступаюсь за себя.

Все карие глаза нашей компании воззрились на меня.

- Ты в своем уме? – спросила Вилена. Сейчас я не видела в ней подругу. Я видела девушку, которая умела и любила идти по головам. Даже по тем, что принадлежат друзьям.

- А ты? – довольно дерзко отозвалась я.

- Нелли, - негромко позвал меня Рома. Этот парень не часто использовал мое имя в разговорах.

- Если ты позволишь, я еще раз воспользуюсь твоей машиной, - сказала я ему, не поворачивая головы. Он пробудил во мне что-то однажды одним своим появлением. Он же мог и загасить это. А мне того очень не хотелось. Я любила идти до конца. Даже в своем безумии.

- Ты же плохо водишь, - хмыкнула Вайтович, с которой я всегда соблюдала скоростной режим и вообще ездила по нудным правилам.

Если бы я сейчас посмотрела на Рому, то наверняка бы увидела, как он сдерживает улыбочку, вспоминая наш с ним заезд.

- Тем лучше. Сладкая, ты же видишь, что она сама этого хочет. Ну же, подыграй подруге. И этот, - он кивнул на Аморского, - уйдет из нашей жизни.

Вилена тоже посмотрела на него, как бы спрашивая: «Ты же уйдешь?»

Рома закатил глаза, отвечая: «Вы и так оба мне не сдались». И этот его безмолвный ответ решил все. Гонке быть. Самая глубокая трещина пролегла между мной и моей подругой.

- Хорошо. Пусть так, - согласилась она, принимая тем самым тот факт, что как раньше уже не будет.

- Что это было? – воскликнул Рома, длинным шагом сокращая расстояние между нами, когда темноволосая парочка решила удалиться, не дожидаясь того же от нас. – Ты зачем идешь на поводу у этого #сensored#?

Я молча продолжала смотреть в ту сторону, куда Захаров увел мою подругу минутой ранее, не забывая обвивать ее талию одной рукой и притягивать ближе к себе. Тьма и обида все еще продолжали теплиться во мне, но чем дальше от меня становилась причина всего этого, тем больше я осознавала, что сглупила. Скорее всего, это была очень плохая идея – выставлять свои эмоции напоказ. А еще более глупым с моей стороны было продолжать ссору. Вилена все же не такая злобная стерва, какой казалась мне порой. Да, с ней бывает трудно, но она никогда меня не предавала и не врала. По крайней мере, раньше я считала, что это на самом деле так.

- Почему ты сказал, что нам стоит поговорить с ней? – ответила я вопросом на вопрос.

- Ты же не думала, что единственная, кто имеет секреты?

Мои глаза нашли глаза Аморского. Они больше не выглядели такими уж злыми. Несколько раздраженными – да. Но буря в них уже точно поутихла, и солнышко вновь появилось на горизонте.

- И ты, значит, знаешь и ее секреты тоже, - спокойно произнесла я, уже зная ответ и заранее удивляясь проницательности парня. Мне бы у него поучиться.

- Я многие тайны знаю, - хмыкнул он. – А ты так и не ответила, какого черта согласилась на условия Белованова.

- Захарова, - машинально исправила я.

Рома опустил голову вниз и замотал ей из стороны в сторону.

- Боже, - шепнул он, вновь выпрямляясь. – Я его недооценил. Он еще более скользкий тип, чем я думал. Захаров. Подумать только. И давно ты с ним знакома?

- Нет, совсем недавно. Он как-то раз вел у меня пару по иностранному языку. А сейчас вот подругу у меня увел.

- Что, значит, хочешь так ему отомстить? Поэтому согласилась?

Хотела, да только не ему. До Захарова с его закидонами мне и дела нет. А вот к Вайтович у меня, как оказалось, накопилось много претензий. Вот только глупо решать их посредством заезда на дорогих тачках. К тому же на чужих. Это все равно ничего не решит и ее характера не изменит. Да и дружбе нашей он очень вряд ли поможет. Скорее уж наоборот. Усугубит все и раскроет перед всеми мои карты. А я же всегда предпочитала блефовать.

- Нет, - замотала я головой. – Месть ни при чем. Просто…

У меня не получалось подобрать слов, чтобы объяснить хотя бы долю того, что порой творится в моей голове.

- Просто что, Одуванчик? Понравилось гонять на моей крошке? Не можешь признать, что примерная дочь инспектора ГИБДД любит нарушать правила?

Аморский был не прав. Я уже давно признала это. Но только перед самой собой. А еще перед Эммой, в разговорах с которой я волей неволей выкладывала все, что было на душе годами.

- А знаешь что, - улыбнулся вдруг парень широко, поднимая руки прямо перед моим носом в сдающемся жесте, - это может быть даже забавно.

- Забавно? – удивилась я.

Что может быть забавного в ссоре двух близких людей, между которыми влезли какие-то парни?

- Конечно. У тебя здорово получается управляться с машинами. Особенно, как оказалось с моей. Если ты утрешь нос этому выскочке, то думаю, что он, в конце концов, уберется из нашей компании и перестанет доставать меня. Да и тебе, как я посмотрю, не по душе то, что он встречается с твоей Белкой. Кстати, почему именно Белка?

Историю о том, как однажды на одной из домашних вечеринок мои подруги напились до такой степени, что в итоге считали себя космонавтами в открытом космосе, я рассказывать не стала, ограничившись кратким:

- Собачка ей эта понравилась. Героем ее считает.

Парень почему-то мне не поверил, что я поняла по тому, как он, изогнув одну бровь, воззрился на меня с подозрением. Если он все же окажется каким-нибудь экстрасенсом, тонко чувствующим ложь, я даже не удивлюсь. Прямо так и скажу, что все давным-давно о нем поняла. Пусть знает, что не один такой проницательный на свете.

- Сделаем вид, что я поверил тебе, - подтвердил он мои догадки о том, что я совершенно неправдоподобно осведомила его о прозвищах девчонок.

Я ничего не ответила. Продолжила рассматривать своего соседа, сжимая в руках футляр с лежащей в нем скрипкой. Честно говоря, я уже даже забыла, что держу его.

- Когда концерт? – кивнул в сторону инструмента парень, тоже только сейчас заметив его.

- Завтра.

Аморский еще раз кивнул.

- Новая программа. Ради какого-то старого хрыча, - раздраженно продолжила я.

То, как над нами измывался Игорь, дабы добиться того звучания, что ему было нужно, можно записывать в книгу о самых изощренных на планете издевательствах.

- У тебя нос смешно дергается, когда ты злишься, - рассмеялся вдруг брюнет, разбивая всю мою внезапно вспыхнувшую раздраженность.

- Чего?

- Ты похожа на ежика, когда сердишься. Тебе говорили?

- Нет. Ты первый.

Рома вновь широко улыбнулся, обнажая идеально ровные зубы, которым можно было бы позавидовать. Он вообще порой казался мне слишком уж идеальным, чтобы быть реальным. Продолжалось это, правда, недолго. До тех пор, пока он не начинал говорить в своей излюбленной манере и звать меня Одуванчиком своим ехидненьким голосочком, за который ему порой хотелось дать по лбу.