Ольга Адилова - Двойная сплошная

Мы заказали на двоих по порции пасты с морепродуктами и естественно тот самый пирог, о котором частенько грезили, сидя за партами в университете, захлебываясь собственной слюной. Но вместо того, чтобы наслаждаться им нам приходилось идти в столовку и давиться вчерашними булочками и компотом из сухофруктов за такую бешеную цену, будто подложили нам туда не меньше, чем кусок съедобного золота.

Вилена как раз рассказывала мне историю о том, как уламывала родителей на то, чтобы они выделили ей финансы на празднование дня рождения, когда за соседний столик приземлился очень знакомый парень в темно-синей футболке и с шоколадными волосами. Он тут же заказал себе кофе и положил ладони на стол, растопыривая при этом в странном жесте пальцы. Потом вдруг резко поставил локти на столешницу и опустил голову на подставленные ладони, взъерошил себе волосы, а затем вновь откинулся на спинку стула.

Что-то в жизни парня такое случилось, что теперь он выглядел крайне обеспокоенным и каким-то нервным. Еще немного и начнет рвать на себе волосы.

- Эй, с тобой все в порядке? – обратилась к парню моя подруга.

Тот не отреагировал. Только сложил ладони в замок перед своим лицом и задумчиво посмотрел вперед.

- Ты же Артем, верно? С магистратуры иняза, - как всегда была обо всем осведомлена Вайтович. Везде-то у нее глаза и уши имеются. Даже удивительно. Хотя и хорошо наверно для адвоката, на которого она пошла учиться. Сможет добывать различный компромат на любого противника своих клиентов, даже особенно не стараясь. Просто будет как и всегда получать информацию из космоса и нагло ею пользоваться.

Парень перевел взгляд темных глаз на Вилю, потом скользнул им по мне и вновь отвернулся, ничего не отвечая. Уж не знаю, узнал ли он нас, но я точно разглядела в нем студента нашего ВУЗа, который однажды в этом учебном году пришел на помощь преподавателю английского и провел с нами несколько занятий по нему родимому. И кстати, вышло у него это довольно здорово. Он говорил с нами только на иностранном языке и делился различными наблюдениями и сведениями о том, что такое быть социологом. Оказалось, что он только недавно вернулся в наш город откуда-то издалека, где учил как раз ту же, что и мы, социологию по программе двойного диплома. Не думала, правда, что еще какие-то учебные заведения страдают такой ерундой и предлагают своим студентам получать целых два бесполезных диплома социолога. А еще больше удивляют такие люди, как я сама, которые добровольно поступают на эту специальность. Мы ведь все через год окажемся выброшенными на улицу без единого понятия кем можем работать. И придется нам как этому кареглазому идти доучиваться на переводчика.

- Ты там оглох, что ли? – опять пристала к парню подруга. И чего только прицепилась к нему?

Я подергала ее за рукав легкой кофточки, похожей на мою, пытаясь призвать к благоразумию. Нечего трогать всяких там неприветливых парней в кафе.

- А ты забыла, что такое чувство такта, - тихо произнес он, все еще не глядя в нашу сторону. Подумаешь, какие мы важные. Хотя может у него и вправду что-то серьезное случилось.

- Это с чего вдруг? – возмутилась подружка. Странно вообще-то, что она вела себя так. Обычно с симпатичными парнями она кокетливо заигрывает, а не выливает на них весь свой дурной тон сразу. – Ты еще в универе мне должен был.

Так-так-так. Это уже становится интереснее. Значит, она не просто так к нему прицепилась из любопытства.

- Я не помню тебя, отстань, - отмахнулся парень, пожалевший уже наверно, что забрел в то же кафе, что и мы.

- Не помнишь, как на кафедре истории кофе свой пролил на мой проект, который я делала две ночи подряд? – возмутилась тут же Виленка.

Артем, наконец, соизволил вновь повернуть голову в нашу сторону и вскинуть брови.

- Ах, это ты. Не признал, - сказал он. – И что же я должен тебе, позволь уточнить?

Я думала, что она скажет, будто он должен сделать ей проект, но она лишь пожала одним плечом и ответила:

- Да я кофе вообще-то тоже люблю.

И все? И это все что она могла попросить у человека, угробившего ее двухдневную работу по ненавистной истории? Всего лишь чашку кофе? Даже я, обладая своим тактом и терпением небесной овечки, могла бы запросить чего-то более существенного. Свой труд в отличие от Вилены я предпочитала ценить. Она же, скорее всего, тогда состроила глазки преподавателю, нажаловалась на нерадивого магистранта и сдала все так, как есть. Это я вечно стремлюсь к какому-то несуществующему идеалу во всем.

Захаров в ответ на слова подруги весело хмыкнул и подозвал к себе официанта, сделав заказ на еще один кофе. Оба напитка принесли в одно время и поставили перед парнем. Тот сразу же приподнялся и переместил одну из чашек на наш столик.

- Падай с нами, Артемка, - предложила вдруг девушка, совершенно забыв обо мне в этот момент и о том, что мы вообще-то обсуждали ее день рождения, - поплачься в жилетку, расскажи, что случилось. Ты сидел такой угрюмый.

Артем от предложения отказался и вернулся к себе за столик. Плакаться никому он не хотел и делиться чем-либо тоже. Это прямо таки читалось в его глазах. Но все же Вилена смогла его чем-то заинтересовать, так как он решил отвечать на ее вопросы. Но только спустя какое-то время. Он вообще как-то все время растягивал предложения, будто тянул и тянул время. Получал от этого какое-то свое внутреннее удовлетворение от того, что человек дожидается его ответа и внимательно его разглядывает. Подружку, кстати в отличие от меня, это не смущало, и она просто-напросто ждала, когда он соберется с мыслями, чтобы ответить. Теперь она уже была уверена, что он ее не игнорирует, а попросту тупит. Ну, или цену себе набивает, не знаю.

- Ничего со мной не случилось, - заговорил он спустя время, отхлебывая свой кофе.

- А мне показалось, что вот-вот захнычешь, - подруга тоже поднесла чашку к губам.

- Тебе показалось, - отозвался он.

Я сидела напротив подруги и наблюдала за этими их странными переговорами со стороны. И все это время мне скорее казалось, что Вилена общается с моим младшим братом, а не с парнем со старших курсов. Где искорки озорства в глазах? Где умилительные вздохи? Видимо хорошо он ей попортил тогда проект, что теперь она не желает с ним сюсюкать. Только вот привязалась к нему зачем не понятно.

- А тачка твоя? – кивнула она за стекло на припаркованную неправильно представительную машину. Что-то мне в последние два дня везет на встречи с людьми, имеющими крутые авто. Не то, что я с отцовской Хондой, которую он вот уже много лет не хотел менять, предпочитая чинить ее из раза в раз и едва ли не молиться на нее, когда я приезжаю на ней без сколов и царапин. Знал бы он мои методы вождения на проселочных дорогах, нервничал бы еще больше.

- Моя, - вновь хлебнул он свой напиток.

- Повезло с родительским достатком, - усмехнулась Вилена, отламывая кусок своего пирога и запивая его горячей жидкостью.

- Причем здесь родители? – возмутился парень, сводя брови к переносице и хмуро глядя на мою подругу.

- Не хочешь же ты сказать, что обеспечиваешь себя сам.

Я улыбнулась, глядя на лицо язвительной девчонки. Она прямо вся светилась ехидством.

- Да, тачку подарила мама. Но сейчас я зарабатываю сам.

- Ох, да неужели! – запихнула она в рот еще один кусочек. Наблюдать за этой парочкой было забавно.

- Я вполне серьезен, - воскликнул Артем, ударяя по столу кулаком. Он изрядно злился. Может и правда сам себя обеспечивает и не любит упоминания о том, что когда-то сидел на шее у родителей, а именно у матери, как теперь понятно.

- Маменькин сыночек, - пропела Вайтович, хлопая глазками и складывая руки под подбородком в ангельском жесте. Я рассмеялась, глядя на нее.

А вот нашему новому знакомому отнюдь весело не было. Он даже было уже подскочил, навис над подругой и что-то хотел сказать, но быстро взял себя в руки, выпрямился, сунул руку в карман серых джинсов и выудил оттуда купюру номиналом в тысячу рублей. Потом бахнул ею по столу, прямо перед носом у нас с Вилькой и отправился к выходу с бормотанием каких-то проклятий на ходу.

- Какие мы нервные. Куда бы деться, - повертела она в руках денежную банкноту, которой хватило бы и на то, чтобы оплатить какую-то часть нашего с ней заказа. – Ты доела?

Я опустила взгляд на пустые тарелки. Даже не заметила, как за всем происходящим навернула свой обед или уже можно сказать ужин.

- Ты чего прицепилась к нему, я не поняла? – спросила я, отодвигая от себя посуду.

Вилена махнула рукой, подзывая к себе официантку и прося ее рассчитать нас, включая в счет и заказ парня с соседнего столика.

- Не знаю, - пожала она вновь плечиком кокетливо, - захотелось.

И это ее «захотелось» было единственным объяснением, прозвучавшим в этот день от нее.

Рома, высадивший Нелли возле магазина с легкомысленным названием «Glamorous», наблюдал за подругами недолго. Наоборот, ему хотелось поскорее отделаться от этой девчонки и мыслей о том, что он вдруг в один момент столкнувшись с ней случайно на улице, потерял голову и схватил, потащив куда-то за собой. Это было как наваждение, как не до конца еще закончившийся сон с ее участием. Он просто видел ее перед собой и действовал на рефлексах. Или же может он просто не хотел, чтобы полицейский, увидевший, что она узнала его, смог бы допросить ее и разузнать о нем все. Еще не известно с какими намерениями полицейский бежал за ним. Быть может Роме ничего и не грозило, но инстинкты, воспитанные в детстве в неблагополучном районе давали о себе знать. Видишь мента – беги, слышишь его голос – беги еще быстрее. И не важно натворил ли ты чего. Они всегда найдут к чему придраться.

Нет, Рома не был отпетым мошенником, не торговал наркотиками, как некоторые его знакомые со школы, не грабил и даже не пытался вырывать у прохожих сумочки, пользуясь тем, что обладает очень быстрыми и длинными ногами. Рома просто рос с теми, кто всем этим занимался и старался особенно не выделяться на их фоне, чтобы выживать. Окружение не смогло тронуть его душу и сердце, но поведение подпортило знатно. И это было заметно многим. Парень частенько лез в драки, отстаивая свои и чужие права, зарабатывал деньги на нелегальных ночных заездах и частенько бывал там, где не следовало. А еще немножко занимался вандализмом, разрисовывая стены в подъездах картинами неизвестных никому художников. И хоть выглядело это скорее искусством, нежели порчей имущества, все равно от бабушек, сторожащих свою обитель ему частенько доставалось. Вот уж от кого он получал по голове сумочками не раз и даже не два.

И вот сейчас, вновь нарушив чей-то покой и как ни в чем ни бывало убегая от своего личного полисмена, он наткнулся на вчерашнюю девчонку с бледно-голубыми чистыми глазами. Ее удивленный взгляд отпечатался в памяти парня каким-то въедливым клеймом и каждый раз, когда он закрывал глаза, видел перед собой ее лицо. Слегка испуганное и чересчур милое, чтобы быть настоящим. Таких ангелоподобных девчонок ему еще не встречалось. А еще эти ее руки. Какие-то слишком теплые и мягкие. Какие-то…

- Черт! – выругался Рома, встряхивая головой.

Вот же засела она у него в мыслях. Пора от них избавляться, пока все не зашло слишком далеко. Стоит наведаться вечером в «Filum» в надежде на то, что девушка в маске вновь будет там играть. Вот уж кто точно для него. Такие, как она ему подходят больше. И он, даже несмотря на свою нелюбовь к тому, чтобы его касались чужие женские руки, хотел бы, чтобы скрипачка до него дотронулась. И, возможно, не только это. Что-то в ее движениях парня невыносимо влекло в тот вечер к ней. Как возможно и многих других в том зале, увешанном картинами с изображением струнных инструментов разного рода. Вот что музыка может делать с людьми. Она может порабощать и заставлять приходить все снова и снова, отдавая свои деньги, лишь бы вновь услышать огненное звучание. Такое, какое для скрипки обычно не бывает свойственно. Но только не в этом случае и не с этой девушкой в маске.

«Маска!» – подумал вдруг Рома, осознавая впервые, что даже не знает, как выглядит девчонка со скрипкой. А он тут уже напридумывал всякого. - «Что если она страшненькая?»

Нет, страшненькие обычно не движутся так раскрепощенно и не осматривают с таким вызовом зал. Она знает, что красива и это чувствуется, даже когда лицо ее скрыто практически полностью.

За своими мыслями Рома уже подъехал к своему дому и решил забежать в квартиру, которая пустовала всю ночь, чтобы помыться и смыть с себя всю эту историю с Одуванчиком, все так же продолжающую мелькать в его мыслях наперебой со скрипачкой.

Парень понял, что стоит уже минут десять под струями воды и видит перед глазами то, как его друг касается Одуванчика в приветственном жесте, затем целует ее запястье и ведет в свою комнату (последнее он уже додумал самостоятельно), только когда услышал надрывающийся звук входящего звонка. Рома тут же очнулся, умыл лицо и взглянул на телефон, лежащий на раковине, распознавая в номере друга Вадима, чей день рождения они как раз и отмечали вчерашней ночью.