Даймон ХеленКей - Двойная жизнь Линдси Пайк

Не ясно, как жить дальше. И все же ей хотелось кое-что выяснить.

– Ты вернешься?

– Когда? – Он будто удивился.

Она села, укрывшись простыней.

– Неужели сам не понимаешь?

Атмосфера в комнате сгустилась.

– О чем ты?

– Между нами что-то происходит. – Ей нелегко дались эти слова.

– Согласен.

Она вздохнула с облегчением:

– Вопрос в том, как мы будем жить дальше.

– Не знаю. – Он медленно приподнялся на локтях и посмотрел на нее. Смотрел на нее долго и внимательно, как будто изучал карту.

Сначала она не поняла, на какой вопрос он отвечает. Ответ казался таким неясным и таким скучным. Так всегда говорят мужчины перед тем, как уйти навсегда.

Его слова не укладывались у нее в голове. За короткий срок они сблизились так, что, кажется, ближе уже невозможно. Она раскрыла ему душу, и ей показалось, что и она ему дорога. А теперь он отделывается безразличным «не знаю»?!

Линдси с трудом села. Совсем недавно она готова была провести с ним в постели несколько дней, стоило ему только попросить. Но в том-то и трудность. Он не попросил. И, наверное, никогда не попросит.

Закутавшись в простыню, она спустила ноги на пол и стала оглядываться в поисках блузки. Увидела его футболку и натянула ее через голову. Чувствуя себя более защищенной и подготовленной к ударам в солнечное сплетение, она встала.

Он дернул за простыню, и та упала на пол.

– Ты куда?

– На кухню, – только и выговорила она.

Слова застревали у нее в горле. В глубине души она понимала, что реагирует слишком бурно. Они ведь ничего друг другу не обещали, ни о чем не договаривались. Ей показалось, что у них что-то серьезное, но ему долгие отношения не нужны… Так ей сказал Шейн.

– Подожди. – Холт сел на кровати. – Я что-то не то сказал?

– Ничего. – В том-то и дело.

– Линдси…

Почувствовав умоляющие нотки в его голосе, она обернулась с порога. Ей хотелось как-то пошутить, все что угодно, лишь бы ослабить напряжение.

– Я влюбилась в тебя, – выпалила она, сама того не желая. Слова сами слетели с ее губ. Она густо покраснела. Внутри все сжалось. Поздно, сказанного не вернешь… Да она и не хотела идти на попятный, ведь она сказала ему правду.

Он улыбнулся во весь рот:

– Ты мне тоже нравишься.

Неужели он не понимает, что они говорят о разных вещах? Он как будто нанес ей удар по голове бейсбольной битой. Она тянется к нему всей душой, она надеялась на лучшее будущее… А он, похоже, просто наслаждается сексом. Вот к чему для него все свелось!

Линдси не сомневалась, что ему с ней было хорошо. Она видела, как он смотрел на нее. Но мысль о серьезном разговоре, видимо, его отпугнула. Теперь он уедет, и неясно, хочет ли он вернуться и когда собирается приехать. В таком случае она не собирается ждать его.

Мяч оказался на его половине поля. Теперь его ход.

– Сейчас я приготовлю завтрак, а потом мы уложим твои вещи.

Он оперся о подушки, расположился поудобнее:

– Мне еще рано собираться.

Его непроходимая тупость вселила в нее надежду. Хорошо, что он не предлагает ей остаться друзьями.

– Нет, не рано.

Он прищурился, и невозмутимость куда-то делась.

– Почему?

– Потому что здесь не отель. – Может быть, удар пришелся ниже, чем она рассчитывала, и все-таки она испытала удовлетворение.

Он встал и подошел к ней вплотную:

– О чем ты?

– Ты сам сказал, что я тебе нравлюсь.

– Да. – Он положил руки ей на плечи и притянул к себе.

– Вот и отлично. – Он явно чего-то не понимает… Она положила ладони ему на грудь, отталкиваясь от него.

Видимо, что-то все-таки до него дошло: он вдруг встревожился.

– Эй, что происходит?

– Когда – и если – вдруг поймешь, что я тебе не просто нравлюсь, – потому что нравиться может и соседская кошка, – тогда и поговорим.

– У моего соседа собака.

Наверное, он над ней издевается!

– Я рада за него.

– Линдси, я правда не понимаю.

– Вот именно. – В том-то и трудность, а она считала его таким умным! – Когда поймешь, дай мне знать.

Холт добрался до частного аэродрома в рекордный срок. Более того, он примчался за два часа до вылета. Ему не хотелось прощаться с Линдси. Не хотелось уезжать. Он думал, что у них все хорошо, но потом что-то случилось. Он испугался – вскочил в арендованный грузовик и уехал на аэродром.

Они могли лететь, так как все уже были в сборе. Кэм ходил по самолету, проверяя, все ли в порядке. Шейн сидел на вещмешке, забавляясь какой-то игрой в своем мобильном.

Холту было не по себе. Он понятия не имел, что произошло. День начался так хорошо! Они не отрывались друг от друга всю ночь. Не может быть, чтобы Линдси вдруг охладела к нему… Когда охладевают, так себя не ведут.

Нет, причина кроется в их разговоре. Интересно, что он не так сказал?

– Ты почему здесь? – удивленно спросил Кэм, разворачиваясь к нему.

Холт понимал, что такое начало – дурной знак. К тому же Кэм и Шейн в его присутствии все время переглядывались и говорили как будто на иностранном языке.

Поэтому он ответил самое первое, что пришло в голову:

– Я командир группы…

– Я имел в виду, почему ты здесь, а не в постели с Линдси? – уточнил Кэм.

Холт понял, что с него хватит.

– Нам пора возвращаться и доложить о выполнении задания.

Холт говорил, а самому делалось все страшнее. Он вернется домой и войдет в свою квартиру, а Линдси там не будет. В ее доме хорошо пахло – ее шампунем, чем-то вкусным на плите. Он же обычно заказывал еду навынос. Закоренелый холостяк!

– Погоди, неужели ты ухитрился все испортить? – спросил Шейн, подходя к ним.

– По-моему, да, – кивнул Кэм.

– Нет. – Холту не хотелось так думать.

Кэм прислонился к борту самолета и прищурился:

– Она сама тебе так сказала?

С каких пор Кэм превратился в специалиста по женщинам? Наверное, с недавних… ведь у него теперь есть невеста. Холт тоже думал о будущем, и внутри у него все сжималось. Точнее, так было раньше. Он не сомневался, что ему и сейчас будет душно от подобных мыслей.

Но потом перед ним встали более серьезные проблемы.

– Я не понял, почему она обиделась.

Кэм с Шейном снова переглянулись. Они улыбались – неужели смеются над ним? Холт терпеть не мог немые сцены. Точнее, он и сам не против посмеяться, только когда мишень – не он. Личную жизнь лучше оставлять при себе и справляться самому.

Потом он вспомнил, какое выражение было на лице у Линдси. С какой болью она смотрела на него… И решил, что о самолюбии на время можно забыть.

– Не знаю… Наверное, ей хочется проводить больше времени вместе.

– А ты что? – поинтересовался Кэм.

– Ну… я сказал, что она мне нравится! – Ему пришлось почти кричать, так как над ними пролетел самолет.

Оба уставились на него в упор.

– Ух ты. – Кэм прикусил губу.

– Просто жуть! – Шейн покачал головой.

– Так что я сделал не так? – вскинул взгляд Холт.

– Ты любишь ее? – спросил Кэм.

Вопрос застал его врасплох. Кэм умел разбираться в личных отношениях; за него можно только порадоваться. Любовь подразумевает совместную жизнь, покупку дома, ипотеку… В душе у Холта воцарился настоящий хаос.

– Пока еще рано судить… – промямлил он. – Она мне небезразлична.

Шейн покачал головой:

– Если ты так ей скажешь, она тебя убьет.

– Вот что я предлагаю. – Кэм показал на сумку, лежащую у ног Холта. – Бери вещи, возвращайся к ней и скажи, как ты на самом деле к ней относишься. Что ты чувствуешь в глубине души. Предупреждаю, тебе будет трудно.

Его совет показался и простым, и одновременно невыполнимым. Холт ощетинился:

– Ты что, издеваешься?

– Я пытаюсь помочь тебе вернуть любовь до того, как ты ее потеряешь.

Линдси сидела на веранде, сжимая в руках стакан с лимонадом. Кубики льда холодили ладони, но она не отставляла стакан. Она не могла пошевельнуться, смотрела в пространство и ни о чем не думала.

Одеться оказалось выше ее сил. Она не могла выйти из дому, хотя позже должна была ответить на многочисленные вопросы ФБР. Кто-то заходил к ней, кто-то звонил. Представители редакции обещали поместить опровержение, объяснить, что она ни в чем не виновата. Очень мило с их стороны, тем более что так и есть.

После того как с ней столько всего случилось, ей было не по себе. Точнее, внутри образовалась пустота. А когда уехал Холт, внутри у нее все как будто онемело. Она была опустошена и ощущала огромную усталость. Ей не хотелось есть; она всерьез подумывала о том, чтобы сжечь кровать, пробуждавшую ненужные воспоминания.

Она все надеялась, что Холт вернется. Отъедет от ее крыльца, поймет, что натворил, вернется и все наладит. Но он не вернулся. Она не надела часы, потому что тогда она бы знала, когда он ушел, а ей и без того было тяжело.

Теперь ничто не держит ее в этом городке. Те, ради кого она в свое время рисковала, могли больше не скрываться. Они свободны. По погибшим закажут поминальную службу.

Она поднесла стакан к губам. Вдруг из-за поворота с грохотом вылетел грузовик. Нет, не просто грузовик, а тот самый грузовик. Его грузовик.

Линдси задумалась. Интересно, сколько времени она здесь сидит? По ее подсчетам, прошел час. Не может быть… И почему он вернулся? Она хотела, чтобы он вернулся, но на него такое поведение не похоже.

Грузовик остановился, но водитель не заглушал мотор; он оперся о руль и смотрел на нее. Она совершенно не понимала, что происходит; когда в ней снова зародилась крохотная искра надежды, она решила, что ее лучше затоптать.

Прошло еще несколько секунд. Наверное, он выключил радио, потому что сначала она слышала музыку, а потом все стихло.

Наконец – ей показалось, что прошла целая вечность, – дверца распахнулась, и он спрыгнул на землю. Он был в джинсах и серой футболке. На нем та же одежда, что была, когда он уезжал, так что она не сошла с ума и не просидела на веранде несколько дней. Он доехал до аэропорта и вернулся обратно. Почему? Линдси решила подождать и посмотреть, что он скажет… если он вообще что-то скажет. Он не всегда умел все хорошо объяснить.

Он снова скрылся на секунду, перегнувшись через сиденье. Вытащил что-то из кабины. Направился к ней, волоча за собой свою дорожную сумку. Ту самую, что лежала у нее в гостиной. Ту самую, что он собрал перед отъездом.

И вот он вернулся. Это что-то значило… Иначе и быть не могло.

Надежда уже не просто забрезжила. Язычок пламени плясал и разрастался. Гнев и грусть, которые давили на нее после его отъезда, куда-то исчезли. Линдси сделала большой глоток лимонада, чтобы убедиться, что не спит.

Она не помнила, когда встала, но оказалось, что она стоит. Лимонад пролился на деревянный настил… Ее сердце едва не разорвалось. Просто удивительно, до чего она его любит! Они так недавно знакомы, а ей кажется, что их жизни связаны навечно.

Не думая ни о чем, ничего не помня, она шагнула к нему навстречу. Она сама не понимала, что делает; все мысли куда-то улетучились. Она стояла на ступеньку выше, и их лица оказались на одном уровне. Его черные глаза были совсем рядом. Он смотрел на нее… со страхом.

Ей показалось, что он должен первый что-то сказать. Но, видя, что он по-прежнему пожирает ее взглядом и молчит, она решила начать сама:

– Что ты здесь делаешь?

– Я хочу быть здесь. – Он переминался с ноги на ногу. Необычно для него. Он никогда не медлил, ничего не боялся. Наоборот, мог часами сидеть неподвижно. Его поведение казалось ей необычным, но таким он показался ей еще милее.

И ответил он гораздо лучше, чем тогда, в том разговоре. Ей уже не хотелось ни кричать, ни задушить его.

– Ты говорил, что тебе нужно вернуться домой. Отчитаться о выполненном задании?

Остального она не помнила. Как только он упомянул о своем отъезде, у нее отключились мозги. Мэриленд на другом конце страны, и он собирался лететь туда без нее. Вот почему его план казался ей таким ужасным.

– Да, мне нужно… но я предпочитаю остаться здесь, с тобой. Где угодно, лишь бы с тобой. – Он пожал плечами. – То есть… ты можешь, если хочешь, полететь со мной. Все что угодно, лишь бы мы с тобой были в одном доме и в одной постели.

От его ответов ей делалось все лучше и лучше.

Только что она не понимала, как жить дальше. И вот он вернулся, и ее жизнь снова обрела смысл. Он все изложил в нескольких словах.

Она сразу поняла, что он не шутит. На него можно рассчитывать.

Но она старалась не очень волноваться, потому что он выглядел не столько влюбленным, сколько ошеломленным. Ему, похоже, захотелось сесть.

– С чего вдруг такая перемена?

– Кэм и Шейн объяснили мне, какой я идиот.

Линдси улыбнулась и отставила стакан подальше.

Проведя с Шейном несколько дней, она живо представила себе их разговор.