– Неужели все это создано человеком? Сложно поверить. – Я сняла перчатку и провела рукой по гладкой стене. Ладонь обжег колкий холод. Как странно. Глядя на все эти творения, казалось, что в них есть душа, но разве могла она прятаться внутри ледяных глыб? – Ты сказал, что давно не был здесь.

– Так и есть.

– Почему ты решил привести меня именно сюда?

Шон в недоумении вскинул брови. Какое-то время он молча смотрел мне в глаза, словно ища в них ответ, а затем улыбнулся и покачал головой.

– Ты застала меня врасплох этим вопросом.

– И почему же? – Я слегка наклонила голову вбок, ожидая ответа.

– Да потому, что я не задумывался над этим. Решение было скорее интуитивным.

– Но что-то ведь повлияло на твой выбор. Мы могли пойти, например, в кафе или просто покататься по городу. Но это… – Я обвела взглядом развернувшуюся перед глазами картину: нет, это место не из тех, куда ходят с первым же встречным. – Мне показалось, что для тебя это место имеет особое значение.

Шон молчал. Я видела, как играют желваки на его лице, но это не было признаком злости. Скорее, напряженное размышление над моими словами. Наконец он ответил:

– Ты права, это место для меня особое. – Он замолчал, видимо собираясь с духом. Я не торопила. Опустив голову, Шон машинально потер висок, а затем заговорил. Медленно. Словно продумывая наперед, что сказать. – Я уже говорил тебе, что мы с братом потеряли родителей. Автокатастрофа. И это случилось, когда мы всей семьей – родители и мы с братом – возвращались домой из этого парка. Этот ледяной городок стал последним местом, где мы видели родителей живыми.

Шон снова умолк и на этот раз надолго. Он стоял неподвижно, опустив обе руки на ледяной парапет, смотрел на резвящихся внизу детей, за которыми наблюдали счастливые родители, и одному Богу известно, о чем он в этот момент думал.

Впрочем, догадаться было не трудно. Я отчетливо представила двух маленьких мальчиков с раскрасневшимися от мороза щеками, которые с визгом несутся с ледяной горы, а внизу их встречают смеющиеся родители. Настоящая семья, которой у меня, можно считать, не было. А потом поездка домой – и пустота.

– Мне так жаль, – прошептала я, нарушив, наконец, молчание.

Шон кивнул.

– Это была двадцатитонная фура. Ее слегка занесло на встречную, и отец вильнул в сторону, чтобы избежать столкновения с ней. На скорости почти в восемьдесят миль мы въехали в столб. Наверное, только это и спасло нас с братом. Если бы в нас врезался тот монстр, вряд ли бы мы с тобой сейчас разговаривали. – Шон невесело усмехнулся и пожал плечами. – Такая вот история.

Я накрыла ладонью его руку, все еще лежащую на парапете и, не произнося ни слова, сжала ее. Что я могла сказать? Да и была ли в этом необходимость? Видимо Шону было достаточно моей молчаливой поддержки, потому что он, наконец, повернул голову и взглянул на меня с улыбкой.

– Только не подумай, что мне нужна жалость или сочувствие: со своими демонами я разобрался давно. – Он всем телом развернулся ко мне и, глядя прямо в глаза, тихо добавил: – Я просто хотел показать, что хорошо понимаю тебя.

Я не нашлась, что ответить. Выдавив из себя улыбку, я снова устремила взгляд на детей, веселый визг которых оглашал окрестности. Жизнь продолжалась, и кроме боли в ней было место прекрасному. Я не сомневалась: отец хотел бы видеть меня счастливой. Так почему не прямо сейчас?

Приблизившись к Шону, я обхватила его руками и улыбнулась.

– А мне говорили, что женщин сложно понять.

Губы парня расплылись в веселой улыбке.

– Пожалуй, но я, все же, готов постараться.

Он обнял меня за плечи, аккуратно привлекая к себе, склонил голову. Я смотрела на губы, которые были изогнуты в нежной улыбке, и по телу растекалось тепло.

Вот оно! В этих объятьях таилось то самое счастье, которого я так ждала. Мне хотелось верить, что с этого момента моя жизнь будет наполнена только радостными событиями. Словно желая подтвердить мои чаяния, Шон нежно коснулся губами моих губ и нежно шепнул:

– Ты – самое удивительное, что случалось в моей жизни.

И он действительно так считал, в этом я не сомневалась.

***

К моменту, когда я входила в квартиру тетушки Джо, уверенность в том, что я встретила своего идеального принца, нарушила все мыслимые границы. В животе порхало облако бабочек, и настроение было прекрасным. Оставалось надеяться, что Арлин его не испортит своими претензиями.

В квартире стояла гулкая тишина. Это казалось странным. Зная Арлин, я была уверена, что она дождется моего возвращения, чтобы выдать очередную порцию бессмысленных нравоучений, но вокруг было темно. Похоже, алкоголь сделал свое дело, и оккупантка ушла спать.

Стараясь двигаться бесшумно, чтобы ненароком не нарушить чуткий сон матери, я на цыпочках направилась к спальне. Когда в темной арке возникла чья-то фигура, сердце кувырком скатилось в желудок

– Мамочки мои! – воскликнула я, резко отшатнувшись в сторону и больно приложившись затылком о стену.

Вспыхнул свет, ослепив меня на мгновение, и знакомый язвительный голос огласил пространство.

– Явилась-таки!

– Арлин, черт бы тебя побрал! – Я шумно выдохнула, потирая затылок. – Ты с ума сошла, так пугать?

К выходкам своей матери я успела привыкнуть, но это было уже чересчур! Она, что, специально поджидала меня в темноте?

– Ты видела, который сейчас час? – Голос Арлин звучал скорее капризно, чем грозно, но это раздражало не меньше. – Я, по-твоему, что, развлекаться сюда приехала?

Я снова вздохнула и не спеша направилась к дверям своей спальни. Что творилось в голове матери одному Богу известно, и я не собиралась играть здесь в шарады.

– Судя по тому, как ты провела вечер, именно за этим ты и явилась.

– Снова дерзишь?

Я вошла в комнату и, не раздеваясь, плюхнулась на кровать.

– Что еще ты от меня хочешь? – спросила, уже жалея, что не приняла предложение Шона, остаться ночевать у него.

– Как что? Решить вопросы с наследством! – Арлин, не церемонясь, вошла в комнату и помахала в воздухе какими-то бумагами. – Твой отец оставил дом тебе, так что без твоей подписи, детка, не обойтись. – Она поморщилась. – Какой же он был все-таки мелочный.

Я сделала вид, что не услышала мерзких слов, поднялась с кровати и взяла из рук матери бумаги. Бегло просмотрела несколько страниц и, взяв ручку, поставила подпись на всех листах.

– Это все? – спросила сухим тоном, протягивая матери договор на продажу дома и заверенную у знакомого нотариуса доверенность.

– Пока все. – Арлин приторно улыбнулась, видимо, уже забыв о своих обидах, и шагнула к двери, но вдруг обернулась и ткнула в меня указательным пальцем. – Кстати, твой новый бойфренд меня весьма впечатлил. Надеюсь, ты с ним не трахаешься?

– Мама!

Шокированная такой пошлой откровенностью Арлин, я даже не нашлась, что ответить. Нет, жить рядом с такой матерью – сомнительное удовольствие. Безопасней сидеть на пороховой бочке, дрыгая ножками, чем ночевать под одной крышей с этой особой. Одна радость: завтра она уедет и (я очень на это надеялась), вернется очень не скоро.

– Запомни, детка, мужчины – озабоченные маньяки. Все без исключения. Но именно поэтому ими так легко управлять.

Я сердито фыркнула.

– Тебе ли не знать.

– Зря ты так, Рэйчел, – надула губы Арлин. – У меня есть опыт, и я могла бы тебя многому научить, если только…

– Нет! – Я вскочила с кровати и, подбежав к матери, мягко, но уверенно выставила ее за дверь. – Очень мило с твоей стороны, но ты слегка запоздала с советами.

С этими словами я захлопнула дверь, успев перед этим заметить гневный взгляд Арлин. Плевать! До сих пор моя жизнь не слишком-то ее волновала, так что в искренность внезапного порыва я не верила. И если Арлин решит вдруг обидеться, то это ее проблемы.

Я переоделась в пижаму, забралась в постель и с наслаждением потянулась. Завтра эта заноза в заднице уедет, и тогда я смогу спокойно встречаться с Шоном.

Глава 18

На следующий день, вернувшись из колледжа, я первым делом убедилась, что вещей матери в доме нет. Прекрасно, значит, возвращаться сюда Арлин не собиралась. Она получила то, зачем явилась, а больше ей от меня ничего и не нужно. Осознание этого факта вызывало противоречивые чувства, но, все же, облегчение было самым явным из всех.

Приняв душ и высушив волосы, я отправилась на кухню, чтобы испечь вишневый пирог. Еще вчера мы с Шоном договорились, что я приду к семи, когда его брат будет уже дома, и мне не хотелось являться с пустыми руками.

За любимым занятием время пролетело незаметно. Я достала из духовки ароматное угощение, втянула ноздрями воздух и довольно вздохнула: пирог получился идеальным.

Глянув на часы, висевшие на стене в гостиной, я заволновалась. Почти половина седьмого, а я еще не привела себя в порядок. Накрыв «сюрприз» полотенцем, я бегом припустила в спальню и принялась перебирать наряды.

В чем же отправиться к любимому, который собирается познакомить тебя с братом? В джинсах и футболке было бы естественно, но слишком уж буднично и пресно. Хотелось маленького праздника в кругу близких людей: в том, что мы с братом Шона подружимся, я практически не сомневалась.

Сняв с вешалки любимое платье цвета «темный ультрамарин» с V-образным вырезом я приложила его к себе и повернулась к зеркалу. Сдержанно, не вульгарно и в данной ситуации вполне уместно.

Переодевшись, я сунула ноги в черные туфли на высоком каблуке и задумчиво покрутилась перед зеркалом.

Вполне себе симпатично. Облегающее фигуру платье чуть ниже колен смотрелось изящно и в то же время без лишней помпезности. Я подкрасила ресницы, нанесла на губы бесцветный блеск и, довольная полученным результатом, улыбнулась собственному отражению. Шону понравится, непременно.

Я глянула на часы: они показывали без трех минут семь. Пора.

Захватив из кухни пирог, я вышла из квартиры и пересекла лестничную площадку.

– Привет! Ты как раз вовремя, – улыбнулся Шон, открыв дверь, едва я успела нажать кнопку звонка. Он пропустил меня в квартиру и нежно поцеловал в губы. – Мой братец извелся от любопытства. Все гадает, кого же я пригласил в гости.

Я оторопела.

– Ты, что, не сказал ему про меня?

– Нет, сказал, что это сюрприз, но ему точно понравится. – Он широко улыбнулся, принимая из моих рук вишневый пирог. – Мой брат был уверен, что я никогда не выберу себе девушку. Он считает меня занудой.

Я тихо рассмеялась.

– Вот уж чего в тебе нет, так это занудства. Твой брат, видимо, тебе льстит.

– Пожалуй. – Шон усмехнулся. – Ну, что, готова познакомиться с Уокером-младшим?

Я поправила вырез платья и кивнула.

Следуя за парнем, я машинально поправила платье и вцепилась обеими руками в края широкой тарелки. От волнения у меня даже ладошки вспотели.

Войдя в гостиную, я остановилась рядом с Шоном и уставилась на статную фигуру, стоящую у окна. Уокер-младший не шевелился, держал руки в карманах брюк и, казалось, даже не слышал, что обещанный «сюрприз» был уже здесь. Я улыбнулась: со спины братьев можно было запросто спутать – так они были похожи.

Деловито кашлянув, мой избранник обнял меня за плечи и торжественным голосом, словно представляя посла другой страны, объявил:

– Это Рэйчел – моя девушка!

Плечи Младшего вздрогнули, словно его ударили хлыстом, и он медленно развернулся. У меня перехватило дыхание.

Что это? Наваждение? Или я сплю и вижу сон?

На меня смотрела точная копия Шона, только взгляд был другим. Более проникновенным… и до боли знакомым. Я судорожно сглотнула.

– Люк? Рэйчел? Это, что, шутка? – Парень, наконец, улыбнулся, но улыбка получилась напряженной. – Привет, малыш.

Он сделал шаг нам навстречу, и я отшатнулась, словно на меня надвигался призрак.

Что здесь вообще происходит? Кто такой Люк? И почему этот парень обращается ко мне… совсем, как Шон в нашу первую встречу?!

Бог мой! На миг в глазах потемнело, а ноги едва не подкосились, внезапно сделавшись ватными. Я почувствовала, как пол ушел из-под ног. Меня обняли за талию, помогая удержать равновесие, и над ухом раздался голос:

– Шон, ты как обычно в своем амплуа. Великолепный герой, сражающий девушек прямо с порога.

Я повернула голову к тому, кто еще недавно называл себя Шоном, но, почему-то, вдруг оказался… Люком. Парень поддерживал меня, не позволяя упасть, и улыбался. Я снова перевела взгляд на его близнеца: а вот тому, похоже, было совсем не до смеха.

– Люк, прекрати, это уже не смешно, – сказал он, подойдя ко мне совсем близко, и я почувствовала… аромат с нотками древесного мха.

Это уже было слишком. Я попыталась вырваться, но мужская рука, которая все еще лежала у меня на талии, не позволила этого сделать.

– Шон, в чем дело? – сказал тот, который обнимал меня. – Ты ведешь себя странно, и мне это не нравится.