— Меня это тогда совершенно не интересовало, — улыбнулась Людмила, вспомнив, как испугалась, когда узнала кто его родители. — Я бы жила с тобой и в общежитии и где угодно. Тогда бы мне не пришлось столько трудиться над исправлением манер, и я могла бы остаться девушкой из деревни.

— Вот видишь, а Светлана…

— Давай не будем говорить о ней плохо, — перебила его Людмила. — Я пригласила их в гости. Мне кажется, мы должны оставить все обиды в прошлом и наладить отношения. Тем более что я обещала маме помочь сестре.

— Не очень-то хотел бы встречаться с ними, — начал он, но Людмила снова перебила его.

— Пожалуйста, ради меня, — она умоляюще заглянула ему в глаза. — Ты, конечно, далек от этого, но все эти годы мне не давало покоя чувство вины по отношению к сестре, и сейчас я бы хотела как-то загладить это.

— Какие глупости, Люда, — возразил Виктор, и Людмила заметила знакомые раздражительные нотки в его голосе. — Я сто раз тебе говорил, что ты ни в чем не виновата.

Она молча встала и подошла к окну, задумчиво наблюдая за рекой и уже начинавшими желтеть деревьями на противоположном берегу. Как же ей объяснить мужу, что восстановить отношения со Светланой нужно прежде всего ей, чтобы иметь возможность помогать этой разочарованной и озлобленной женщине, которая всегда останется ее сестрой. Она бы назвала это чувство искуплением вины. А кто знает, не появись она тогда неожиданно в той компании, может Светлане и удалось бы выйти замуж за Виктора. И Светлана стояла бы сейчас на ее месте, глядя на деревья в Нескучном саду.

— Хорошо, Людмила, — Виктор подошел к ней и встал рядом. — Делай, как ты считаешь нужным. — Пригласи их, например, в следующие выходные. У нас, кажется, нет никаких планов.

— Спасибо тебе. — Людмила поцеловала мужу в щеку и взяла трубку телефона, чтобы пригласить сестру.

Сборы в семье Арсеньевых, как всегда, затянулись. Они уже опаздывали на целый час. Вообще, когда они куда-то выходили, то этому обычно предшествовал скандал между Светланой Ивановной и Владимиром Юрьевичем. Начиналось это, когда Светлана открывала шкаф и обнаруживала, что ей нечего надеть. На этот раз ситуация осложнялась еще и тем, что она должна была впервые после долгих пятнадцати лет встретиться с Виктором. Она стояла перед шкафом и придирчиво рассматривала свою одежду. Ей ничего не нравилось. Черный импортный брючный костюм, купленный в ГУМе, ей показался слишком мрачным, и она даже не стала его примерять. Ее взгляд упал на костюм с юбкой нежно-песочного цвета, который ей шили на заказ, но она вспомнила, что давно его не одевала и возможно, он будет узок в талии. Все же она решилась и осторожно стала втискиваться в юбку. Юбка налезла, но сидела как на барабане, некрасиво подчеркивая лишние килограммы.

— Злата, подойди сюда, — позвала она дочь.

Злата, еще в халате, зашла к матери в комнату.

— Посмотри на меня, как ты думаешь?

Злата заставила ее повернуться и, оглядев ее со всех сторон, покачала головой.

— Нет, мам, не пойдет. Этот костюм полнит тебя, он слишком светлый.

Светлана ожесточенно вылезла из юбки, и швырнула ее пол. Владимир Юрьевич молча поднял юбку и положил ее на диван, думая про себя: «Сейчас начнется». Скандал не заставил себя долго ждать. Светлана Ивановна вытащила сиреневое платье, которое застегивалось сзади на молнию и, скрипя зубами, влезла в него:

— Застегни, чего смотришь, — она подошла к Владимиру, который спрятался за газетой, зная, что пройдет час, прежде чем ему можно будет начинать одеваться. У него был всего один единственный костюм, который он носил везде. Ему вообще были непонятны все эти скандалы из-за одежды, которые учиняла его жена, у которой был полный шкаф тряпья.

Он попытался застегнуть молнию, но она, продвинувшись всего на пять сантиметров, застряла в области талии, никак не желая сходиться.

— Свет, — он замялся, — она это… как-то не идет, — осторожно сказал он.

— Вот дурак, ничего не можешь сделать, — оборвала она его и снова крикнула Злату.

Злата зашла в комнату и даже не стала пробовать.

— Мама, ты что? Да она никогда не сойдется. Снимай это платье и одевай черный костюм.

— Вот так всегда, — заорала Светлана Ивановна, — и бросила платьем в мужа. — Все из-за тебя. Мне всегда нечего одеть. А сегодня для меня это особенно важно. Людка разоденется в пух и прах. А я? Это из-за того, что ты денег не можешь заработать, — обрушилась она на Владимира Юрьевича. — Живем, как нищие на какие-то гроши всей семьей. А ты не можешь на работу пойти, лентяй несчастный.

Владимир отбросил газету и закричал:

— Если бы ты столько не ела, тебя не разносило бы с каждым годом все больше и больше, и ты бы влезала в свои платья.

— Что ты сказал?! — Светлана Ивановна, грозно уперев руки в бока, двинулась на мужа.

— Мам, мам, не надо, — бросилась Злата между ними. — Перестаньте ссориться. Нам уже давно пора выходить.

Светлана остановилась и обняла дочь.

— И ты у меня одета, как Золушка, а Катька, наверно, разоделась, — сказала она, оглядев дочь в пестром костюмчике в клеточку, который был куплен два года назад.

— Да, нормально, мам, — сказала Злата. — Мне плевать как будет, одета Катька. Давай-ка лучше тебе что-нибудь вместе подберем.

Они вместе прошли к шкафу, и Злата ласково убедила мать, что черный костюм ей очень идет. Мать была единственным человеком, к которому Злата была привязана и даже любила по-своему. Отца она презирала, считая его неудачником, и обращала на него внимание только, когда ей что-то было нужно. Мать сумела вдолбить ей в голову, что все ее беды произошли по двум причинам — из-за того, что Людмила увела у нее богатого жениха и из-за того, что ее отец оказался таким олухом, который не умеет обеспечивать семью.

Злате было жаль мать, со временем чувство зависти по отношению к ее двоюродной сестре Катерине и ее родителям превратилось в самую настоящую ненависть. И, оставшись одна, она часто фантазировала, как бы она могла восстановить попранную справедливость и отомстить за всю боль, которую они причинили ее матери.

Глава 12

Людмила в простом синем шерстяном платье открыла им дверь. Для этой встречи она одевалась особенно тщательно, чтобы не вызвать у сестры зависти. Ее светлые волосы были просто заколоты на затылке, а на лице не было никакой косметики. Виктор был в джемпере песочного цвета и черных брюках. С годами он немного поправился, и в его русых волосах появились первые седые волоски, но все же он остался тем же Виктором, на которого Светлана обратила внимание еще на первом курсе. То же касалось и Людмилы, годы пощадили ее красоту, оставив фигуру по-девичьи стройной и изящной. Катя достигла неполных четырнадцати лет и уже выглядела вполне сформировавшейся девушкой. Быстро миновав период гадкого утенка, она превратилась в настоящую красавицу с обаятельной улыбкой, которую вместе с цветом белокурых волос она унаследовала от матери. Она была высокой и тоненькой, как хрупкий и нежный стебелек, а ее распахнутые глаза доверчиво смотрели на мир.

Светлана быстро окинула взглядом их всех троих, не упустив никакой мелочи. Ее неприятно поразило то, что Катя стала очень похожа на мать. Сейчас она выглядела почти так же как Людмила в тот злополучный год, когда они встретились с Виктором. Они сухо поздоровались и прошли в уютную гостиную. Светлана с жадностью смотрела по сторонам, мучая себя воспоминаниями. Здесь мало что изменилось: Людмила не хотела травмировать родителей мужа и не вносила перемен в их привычный интерьер. Они лишь сделали легкий косметический ремонт в пастельных тонах, да поменяли некоторые предметы мебели. Вся обстановка действовала Светлане на нервы и слишком напоминала то время, когда она мечтала стать здесь хозяйкой.

За столом все чувствовали себя не в своей тарелке, поэтому говорили о пустяках, да Светлана со свойственным ей аппетитом налегала на вкусные закуски и вино. Настал момент, когда Виктор увел Володю в кабинет поговорить о делах, а Людмила с Катей стали собирать чай. Светлана Ивановна, захмелевшая от вина, подвинулась к дочери и шепнула:

— Ну, как тебе их хоромы, а?

— Хорошая квартирка, — ответила Злата и спросила мать: — А что, вот эта картина настоящая? — она указала на красивый пейзаж на стене.

— Ты не сомневайся, у них тут все настоящее, — ответила мать. — Это кажется этот, По… Па, что-то с деревом связанное.

— Поленов? — спросила Злата, немного разбирающаяся в живописи.

— Точно, — вспомнила Светлана Ивановна. И в ее памяти вдруг всплыл разговор с Виктором, который еще в то время, когда она приходила к нему заниматься, рассказал ей историю появления этой картины. Все это Светлана помнила смутно. Но зато этот эпизод снова вернул ее в те студенческие годы, когда она мечтала о Викторе.

— А ведь если бы не сестра, то я была бы здесь хозяйкой. Виктор был моей первой и единственной любовью, а пришлось выходить за твоего отца. А все она, Людка, — она бросила опасливый взгляд в коридор и добавила шепотом: — Вот и ты никогда не доверяй Катьке. Она точно такая же, вылитая мать.

— Да ладно, тебе, мам, — начала успокаивать ее Злата. — Сколько уж можно расстраиваться из-за этого.

Эту историю Злата слышала десятки раз, но сегодня в этой обстановке, когда главные действующие лица были в сборе, она подействовала на нее по-другому. Она стала уже достаточно взрослой, чтобы попытаться восстановить справедливость. Она никому не позволит обижать мать. От собственных мыслей ее бросило в жар, и она вышла на балкон.

— Иди, иди, посмотри. Там такой вид, — бросила ей мать вслед.

«Боже, какая красота», — вздохнула Злата, глядя с балкона на проплывающий по реке теплоход, с которого были слышны обрывочные слова песни, и, повернув голову влево, увидела Крымский мост и парк Горького с аттракционами.

Здесь, в этой квартире, Злата чувствовала себя маленькой и ничтожной. Превосходство семьи Гордеевых было видно абсолютно во всем. Сейчас она окончательно поняла, почему ее мать так хотела выйти замуж за Виктора. Как же несправедливо устроена жизнь, что удалось это Людмиле, ее сестре, и теперь она еще имеет наглость предложить им свою помощь, еще больше их этим унижая.

Злата так задумалась, что не заметила Катю, появившуюся в дверях.

— Злата, пойдем пить чай, — услышала она ее голос и, повернувшись, бросила на нее ненавидящий взгляд.

Катина внешность была еще одним поводом для зависти. Будучи обделена красотой, Злата ревниво следила за привлекательными одноклассницами и всегда старалась сделать им какую-нибудь гадость. Мать сумела поработать и здесь, внушив дочери, что красота — это деньги, на которые можно купить мужское внимание. Она много раз говорила, что только красота помогла Людмиле выйти замуж за Виктора, оставив ее ни с чем.

Мужчины вышли к чаю оживленные. Оставшись одни, они сразу поладили, и Виктор, выяснив какую работу хотел бы получить Владимир, успел сделать несколько звонков своим знакомым.

— Все нормально будет, — сказал он в ответ на вопросительный взгляд Светланы, которой очень хотелось узнать, чем же закончилась их беседа в кабинете. — Одному моему знакомому нужен такой специалист, как Владимир. Так что устроим его на работу, не волнуйся.

— Спасибо, Витя, — тихо сказала Светлана.

— Да ну что ты! Всегда обращайтесь, чем смогу помогу, — сказал он, явно довольный собой.

Злата сидела, уткнувшись в чашку, этот разговор действовал ей на нервы. Почему у Катьки такой отец, известный и уважаемый человек, который одним звонком может решить вопрос, а у нее этот мямля, который даже карьеры не смог сделать в армии, а теперь и вовсе на пенсию попал? Всю жизнь он им испортил!

После чая родители стали собираться домой. В прихожей Злата бросила прощальный взгляд на Катю и дала себе слово, что попробует отыграться на ней.

Глава 13

Крепко зажав ключи в руке, Катя медленно шла по Фрунзенской набережной. Против ее ожиданий Злата не стала противиться и, распрощавшись с квартирантами, вернула ключи через неделю после их разговора. Прошло больше десяти лет после гибели родителей. Воспоминания о прошлом нахлынули на нее с новой силой. С сильно бьющимся сердцем она подошла к знакомому дому. Вот ее тихий дворик, где она гуляла с ребятами, а вон то дерево, возле которого ее ждал мальчик из параллельного класса. Только дерево стало совсем большим, и знакомая скамейка совсем утонула в зелени. Как все изменилось с тех пор. Как жаль, что нельзя вернуться в прошлое и поговорить с мамой и папой. Она так скучала по ним. Она поднялась на седьмой этаж и остановилась перед незнакомой железной дверью и долго не могла справиться с ключом. Наконец, она открыла дверь и запах, который бывает в давно непроветриваемом помещении, ударил ей в нос. Она поспешно прошла на кухню и распахнула окно. Кухня была другая, почти новая, из темного дерева, но Кате она не понравилась. Она бы предпочла увидеть большой круглый стол, за которым они вместе собирались по вечерам и простенькие шкафчики на стенах. Вздохнув, она прошлась по квартире, с грустью отмечая, что почти всю мебель, принадлежавшая ее родителям, кроме папиного письменного стола в кабинете, заменили современной.