Глава 4.



Лена оказалась права. В актовый зал набилось столько людей, что если бы Рита заранее не заняла места, пришлось бы, наверное, стоять или вообще отказаться от слушаний. Алека и Бориса нигде не было видно. Не то чтобы Елена их искала. Но всё же.

Рита выглядела отлично. Вместо делового костюма она нарядилась в яркое зеленое платье и эффектно выделялась в серо-сине-коричневом зале. Она вертела головой, выискивая взглядом знакомых, попутно поправляла причёску, заглядывала в зеркальце и болтала без остановки. Лена поняла, что от неё требуется лишь постоянно кивать головой в знак согласия, а слушать совсем не обязательно. Она завидовала жизнерадостности спутницы.

Ковалевской же пришлось накладывать корректирующий крем под глаза, чтобы скрыть следы бессонной ночи. Душистый чай, любезно заваренный хозяйкой "Старого двора", увлекательный роман, неожиданно оказавшийся в книжном шкафу, пахнущая лавандой постель и даже телефонный разговор с обожаемым Лёшей не способствовали спокойному сну.

В голове, как в старом кино, постоянно прокручивались картинки их с Зориным знакомства. Они были вместе всего два месяца, но Елена помнила каждый жест, каждый взгляд, каждое слово, сказанное этим мужчиной. Надо же было вот так неожиданно встретиться! И где? В другом конце страны. Почему ему не сиделось в столице? Жила же она спокойно, во всяком случае, без больших душевных потрясений столько лет. И на тебе, свалился в очередной раз, как снег на голову.

Она проворочалась в кровати почти целую ночь и забылась под самое утро. Но в те короткие часы, пока она спала, ей снился Алек, их жаркие поцелуи, лихорадочные ласки, мускулистое мужское тело, которое не давало ей ни минуты передышки, и которому она отдавалась так полно.

Лена проснулась от собственного стона. Из окна доносилось стрекотание сороки. Беспечная пташка перелетала с ветки на ветку. Очередные новости.

Хотя Ковалевская старалась не вспоминать умопомрачительный сон, но всё же свой туалет продумала до мельчайших подробностей, где-то в глубине души надеясь на встречу. Женское тщеславие. Как же без него?

На сцене большого зала начали появляться известные хирурги, корифеи пластической хирургии, руководители фармацевтических и косметических фирм. Они рассаживались на заранее приготовленных стульях.

- Смотри, Лен! Твой Зорин на сцене, - Рита подпрыгивала на стуле, чтобы получше всё рассмотреть. - Так он действительно известный парень? Чего молчишь?

- Он не мой.

- Вот только не нужно меня переубеждать. У тебя, подруга, всё на лице написано. Можешь ничего не говорить. Сама во всем разберусь.

Надо что-то делать с этим непослушным лицом. Вот приклеилась к нему дурацкая улыбка, и поделать с этим ничего нельзя. До чего хорош, этот прохвост. Обаятельный, подтянутый, одет превосходно, блеск от ботинок до пятнадцатого ряда видно. Вот только прядь тёмных волос всё время норовит на глаз упасть. Две пожилые женщины за ее спиной только его и обсуждают.

- Вон тот тёмненький мальчик такой аппетитный. Так бы и съела.

- Да. Лакомый кусочек.

- Вот бы он блейзер снял. Там, наверное, такой торс припрятан.

- Лучше бы он джинсы одел. На его ноги очень хочу посмотреть.

- Ему и в костюме не плохо. Настоящий мужчина и в халате, и в доспехах хорош.

Кто бы мог подумать. Такие чопорные с виду женщины и такой откровенный разговор. Что тогда у молодых на уме? Лена покачала головой. При такой конкуренции у неё шансов нет.

Да и конкуренции быть не может, во всяком случае, для неё. Женатый мужчина для Ковалевской табу. Интересно, кто же, всё-таки, сумел окрутить Зорина? Елене не давала покоя его загадочная жена. Но спрашивать у Алека она не собиралась. Гордость не позволяла.

- Я предоставляю слово нашему молодому, но очень перспективному коллеге Александру Зорину.

Пока мужчина шёл к трибуне, Елена медленно приходила в себя.

- Лен, так он Александр? Я думала, что его Алексеем зовут, - Рита тормошила Ковалевскую за руку. - А ты сама-то знала?

Лена не знала. Она даже их с Зориным сына Лёшей назвала. Мальчик так на отца похож. А тут такая ирония судьбы! Александр.

Ковалевская вдруг вспомнила, что этот горе-папаша вчера ни разу не спросил у неё о сыне. Бросил их пятнадцать лет назад и пропал. А она то, наивная, надеялась, что он передумает, вернётся, на колени встанет.

Нет. Сама она на разговоры об этом напрашиваться не будет. Проявит Алек к этому вопросу интерес, тогда видно будет.

Хотя Елена на него и сердита, но должна, положа руку на сердце, признать: обаятельный мужик этот Александр свет Зорин. Тянет её к нему неимоверно. Ведь далеко стоит, со всей аудиторией разговаривает, а Лене кажется, что только к ней одной обращены его слова и лукавые взгляды. Даже жарко стало. Совсем на нём помешалась. Ведь ни слова от волнения не слышит. Зачем только приехала?

Вот опять. Зорин доклад закончил и прямо ей в глаза посмотрел. Галлюцинации, да и только. Не мог он её в такой толпе рассмотреть.

- Дура будешь, если упустишь, - Рита незаметно вытянула зеркальце и подкрасила губы. - Он будто с тобой разговаривал.

Кажется, глюки были не только у неё.

- Рита, он женат.

- Значит, без любви живут, если даже вместе до сих пор. Не может так мужчина на женщину смотреть, если она ему не нужна. А тебя Зорин прямо пожирает взглядом.

- Не могу я так, Рита.

- Мучайся тогда. Мужика бы пожалела.

- Меня никто не жалел.

- Тоже верно. Тебе виднее. Но вечером мы идём в ресторан, ты обещала. Я угрызениями совести не страдаю.


Ковалевская вышла из такси возле ресторана "Nostalgy" ровно в семь. Хорошо, что мама заставила её взять с собой в командировку нарядное платье. Елена не собиралась посещать подобные заведения. Но мама, как всегда, оказалась более предусмотрительной.

На Елене было шёлковое бирюзовое платье с глубоким вырезом спереди и длинными узкими рукавами. Оно обволакивало прелестную фигурку, как волна рельефный мыс, а внизу пенилось у самих щиколоток. Силуэт дополняли чудесные шёлковые туфельки на шпильке под цвет платья и роскошная шаль с ручной вышивкой.

Это платье было подарком друга Елены - Валерия Рита. Он тогда выпустил в свет свою первую дизайнерскую коллекцию. Однажды вечером парень появился на пороге ее квартиры с большой коробкой, украшенной огромным бантом, торжественно положил её на стол и попросил Елену открыть.

Заинтригованная девушка сняла крышку и сразу влюбилась в завораживающую цветом и текстурой ткань.

- Одень, - любуясь своим творением, попросил Рит.

Лена не смогла устоять перед соблазном. Платье ласкало и слегка охлаждало тело. Оно сидело, как влитое и заставляло расправить плечи и пройтись пружинистой походкой. Что Лена и сделала.

Валерий откровенно наслаждался платьем и Еленой. Он, как волшебник, вытащил из-за спины туфельки и сам одел их подруге на ноги.

- Ты даже мерки не снимал. Откуда такая точность?

- Это, дорогая, называется "наметанный глаз". Ты в этом наряде настоящая Венера, выходящая из пены.

- Ну, скажем, одетая Венера.

- Одетая или обнаженная, ты всегда прекрасна.

- Интересно, где это ты меня без одежды видел, нахал?

- А кто в купальнике на заднем дворе качели красил?

- Ну, если в купальнике, тогда прощаю.

Елена сняла в соседней комнате платье и, с сожалением, начала укладывать его в коробку.

- Подруга, ты чего делаешь? Это же подарок.

- Я думала, ты его для показа приготовил.

- Мои девчонки - модели выше тебя наголову, да и потоньше в некоторых местах.

- Только что говорил, что я Венера.

- Ты - настоящая женщина, а они ещё худые и долговязые дети. Не отказывайся. Я у тебя в долгу.

...После окончания института перед Леной встала проблема: идти работать в государственную больницу на маленькую зарплату, или начать собственное дело, с перспективой на будущие большие заработки. Но выбирать собственно было не из чего. Пенсионеры-родители и маленький ребёнок на руках всё решили за неё.

Ковалевская взяла кредит в банке, получила разрешение на частную практику и отправилась искать место для будущего салона красоты. На тихой, но престижной улице Чернигова, родного города родителей, ей приглянулся очаровательный особнячок, в котором весь первый этаж сдавался в аренду. На него претендовал и начинающий дизайнер Валерий Рит, который планировал открыть там свою мастерскую. Но им обоим запрашиваемая арендная плата оказалась не по карману. Тогда молодые люди договорились снять его вместе, разделив первый этаж поровну. Так началась их дружба.

У Елены дела как-то сразу пошли в гору. Любопытные домохозяйки, увидев над дверью вывеску "Мавка", всё чаще заходили навести красоту. Приготовленные из трав заботливыми руками Лены и её мамы кремы, лосьоны, маски, пользовались огромной популярностью, и иногда действительно творили чудеса с женской кожей. Через год Ковалевская смогла позволить себе пригласить на работу массажиста и парикмахера. Благодаря природной женской болтливости, "Мавка" стала широко известной. Сюда стали заезжать столичные красавицы.

Валерий тоже работал, не покладая рук. Он творил одежду, забывая о личной жизни. Обиженные женщины, не привлёкшие внимания красивого светловолосого парня, тут же стали обвинять его в неправильной ориентации. Тогда Елена решила помочь другу. Она предложила Риту сыграть роль его близкой подруги. Валерий сначала ужасно покраснел, а потом предложил на самом деле начать встречаться. Но Ковалевская сразу расставила все точки, где положено. "Только дружба" - таким был её приговор. На том и сошлись. Оба светленькие и красивые как ангелы, они стали везде появляться вместе.

Но сейчас, когда речь зашла о долге, Лена возмутилась.

- Ты ничего мне не должен. Забирай коробку.

- Лен, не кипятись. У тебя скоро День рождения. Что я ещё могу тебе подарить? Я ведь бедный художник, забыла?

Это он намекал на небольшой заём, какой получил у Елены для показа своей первой коллекции. Ковалевская смягчилась. Да и платье ей очень понравилось.

И вот она стоит в этом платье перед рестораном и волнуется, как Наташа Ростова перед первым балом.

"Глупая ты женщина, Елена!" С такими мыслями она шагнула на порог "Nostalgy".


Зорин уже давно так не волновался. Он сидел напротив Бориса за сервированным столиком и барабанил пальцами по белоснежной скатерти. "Она обязательно придёт. Она всегда выполняет обещания", - уговаривал он себя.

Это невероятно, что снова рядом. Ещё более привлекательная, ещё сильнее желанная. Сегодня, находясь на университетской сцене, он отыскал Елену глазами, скорее почувствовал её местонахождение, а затем много раз возвращался к ней взглядом, мыслью, чувствами.

- Осваиваешь ударники? - спокойно изучая карту вин, произнёс Гарбуз. - Или предположим невероятное - ты волнуешься. Нет, в это слишком трудно поверить. Скорее, предвосхищаешь приятный вечер.

- Наверное. Хотя может случиться и обратное.

- Я слышу в твоём голосе неуверенные ноты, Зорин. Она, конечно, очаровательная малышка, но и ты ещё хоть куда.

- Это ты о которой?

Борис наконец-то отложил карту в сторону.

- Алек, я уже не молод, но ещё не выжил из ума. Ты крайне "незаметно" ухаживаешь, парень. Вот я, к примеру, откровенно признаюсь: Риточка - просто ангел. Симпатичная женщина, без комплексов, с изюминкой и, кажется, я ей нравлюсь. Чему и рад. Бери пример со старших.

Зорин не успел ответить, а потом уже не мог ничего сказать. У него пропал голос. На пороге зала появились женщины. Вернее он заметил только одну. Она плыла между столиками и была дивно хороша. Платье подчеркивало все достоинства её чувственной фигуры. Зорину вдруг захотелось кулаками позакрывать глаза всем тем мужчинам, которые сейчас так откровенно смотрели на эту деву.

Борис пошёл навстречу женщинам, а Зорин вскочил из-за стола, чуть не перевернув его. После того, как все поздоровались и расселись, Борис с согласия женщин заказал фирменное блюдо ресторана - копчёные рёбрышки с медовым соусом.

- Рекомендую. Это произведение поварского искусства я пробовал в киевском ресторане "Хуторок", - Борис через столик подмигнул Рите.

- Очень люблю сладкое, - призывно улыбнувшись в ответ, обронила рыжеволосая кокетка.

- Спасибо, хоть не устрицы заказали, - тихонько обронил Зорин.

Он и так уже перевозбудился. С ним никогда такого не бывало, чтобы в ресторане в присутствии такого количества людей так хотеть приласкать женщину. А тут ещё Елена со своим умопомрачительным платьем и совершенной грудью, периодически появляющейся при дыхании в глубоком вырезе.