Я выкрутил вентили до упора.

– Через несколько часов бассейн наполнится, но вода холодная и согреется только завтра к вечеру, – пообещал я ей.

Елена кивнула и впервые промолчала, оставив мои слова без ехидных замечаний.

Вообще, по ней было видно, что за день она устала и перенервничала. Да, она старалась держать надменный вид, язвила, продолжала бесить и выводить из себя. Сдернула несколько чехлов с мебели, подняв тучу пыли. Громко чихала, смешно морща нос. В довершении, даже села за дедов рояль и сыграла собачий вальс.

Безобразно сыграла! А после еще и зевнула.

Вскоре Лена ушла в выделенную ей комнату на втором этаже, а я отправился на кухню, сказав, чтобы потом спустилась и что-нибудь поела.

– Да, мамочка, – буркнула она. – В лобик только потом целовать не надо!

Как сдержался в этот раз, тоже не знаю. Она словно специально поставила своей целью меня добить и делала все, работая в этом направлении. От души и с достойным лучшего применения энтузиазмом.

Когда Лена ушла, я несколько минут протирал очки и понимал, что бесить меня начинает уже все вокруг. Пыль в воздухе, открытый рояль, фальшивое “ре-диез” из собачьего вальса и даже очки с тряпочкой из микрофибры. Потому что такими темпами я скоро протру в стеклах дыры.

Шайсе!

Какого хера со мной вообще происходит? Еще неделю назад я считал себя одним из самых спокойных людей на земле, я сейчас бешусь, словно бык на корриде, при виде красных волос, маечек и черепушек на сиськах.

А стояком при виде последних хоть гвозди заколачивай.

Может, мне возбуждающее какое подсыпали? С Дита бы сталось.

Водрузив очки на нос, я медленно и глубоко вздохнул и выдохнул несколько раз. Досчитал до десяти и пошел на кухню. Там быстро разобрал купленные припасы, разложил все в холодильник и по ящикам. Оставил только стейки из говядины и овощи.

Вообще, готовка была моим самым идиотским талантом. За умение управляться со сковородкой Дитрих с детства обзывал меня кухаркой и терпеть не мог, когда мои блюда уже в подростковом возрасте нахваливали девушки. А ведь когда-то я хотел стать шеф-поваром…

Кулинария подобна математике. Здесь важны точность и расчет. Ошибешься хоть на толику – блюдо будет безнадежно испорчено. Возможно, съедобным, но уже не совершенным.

Я надел фартук, а после почистил и нарезал овощи для гарнира, закинул их тушится и взялся за мясо. Отчего-то я был уверен, что Лена любит мясо с кровью. Об этом мне заявлял буквально весь ее вид.

Раскалил сковороду, оценил толщину стейка, просчитывая в уме время готовки. Девяносто секунд с одной стороны. Девяносто с другой. И так три раза. Соль и перец добавил на самом последнем этапе, а еще веточку тимьяна и чеснок для аромата.

– Ничего себе! – раздалось по-русски со стороны входа на кухню, и я дернулся от неожиданности.

Это же надо было расслабиться настолько, что даже не услышать, как вернулась Лена.

Я обернулся и увидел, как она совершенно беспардонно смотрит на меня, привалившись к дверному косяку. Скользит внимательным взглядом, не отрываясь ни на мгновение. Да я и сам хорош.

Откровенно подвис, увидев вид, в котором она заявилась на кухню.

Раньше мне казалось, что короче шорт, чем те, в которых она меня встретила впервые, быть не может. Но нет! Вот они на ней.

Почти трусики, едва прикрывающие попку.

И маечка в облипку, из-под которой торчит блестяшка пирсинга на пупке. Но что самое кошмарное… Теперь нет черепушек, вместо них персики! Два абсолютно бесстыдных персика, на каждый груди по штуке.

Шайсе!

Что творит эта женщина? Она сумасшедшая? Неужели не понимает, какую реакцию вызывает в таком виде?

Я никогда не трахался на кухне, всегда предпочитая традиционные поверхности… но вот сейчас захотелось. До боли в яйцах захотелось кинуть нахрен недожаренное мясо и то, что его надо снять с огня через десять, а может быть пятнадцать секунд, и накинуться на эту девчонку, чтобы разложить на обеденном столе. Стащить эту маечку, шортики и всадить ей по самые яйца.

– Мясо сейчас подгорит! – вырвал из этих мыслей ее голосок, и я титаническим усилием заставил себя отвернуться к плите.

Передержал!

Я одной стороны стейк пересушился и даже немного подгорел.

– Ух-ты с корочкой! Прямо как я люблю! – заглядывая мне через плечо, заявила поганка, и пока я переваривал ее восторженную реплику, сама бесцеремонно подцепила вилкой со сковородки один из стейков и перетащила на стоящую рядом сервировочную тарелку.

А дальше она ела это чертово несовершенное мясо, нахваливала блюдо, отрезая кусочек за кусочком. Вполне искренне и даже не язвя благодарила меня за ужин, но я почти все слова пропускал мимо ушей. Потому что взгляд упорно следил за тем, как она подносит вилку с мясом ко рту, аккуратно обхватывает губами стальные зубчики, снимает с них кусочек стейка, а потом слизывает соус с губ.

Мне оставалось только благодарить человека, придумавшего фартук. Потому что сейчас лишь он спасал меня от того, чтобы Лена не увидела, что творится в моих штанах.

– Спасибо за ужин! – звякнув приборами о фарфор, поблагодарила она. – Удивительно вкусно. Даже не ожидала, что ты умеешь так готовить.

– Абсолютно не за что, – выдавил я и поборол в себе желание вновь начать протирать очки. Идиотская привычка, пора избавляться.

– Пожалуй, пойду спать. Сегодня был тяжелый день, – она встала из-за стола и двинулась к выходу. Каждое движение тихое и бесшумное, будто кошка на мягких лапах, и грациозное ровно настолько, чтобы свести с ума даже меня.

Когда она ушла, я еще долго прислушивался к звукам в доме и едва дышал. И лишь когда дождался, пока где-то наверху хлопнет дверь ее спальни, что-то заставило меня облегченно выдохнуть. Вот только каменный стояк никуда не делся. И от этого было, черт возьми, адски больно.

На ум приходило только два выхода из ситуации.

Первый – подрочить, чего я не делал лет с пятнадцати и не собирался начинать заново, второй – холодный душ, а лучше даже бассейн. Ледяной.

Не притронувшись к своему куску мяса, я встал из-за стола, скинул фартук на спинку стула и вышел из кухни. Кусок мне бы сейчас в горло не пролез.

Спускаясь на нижний уровень к бассейну, я вспомнил, что плавок у меня с собой в вещах не было. Изначально утром я вообще не рассчитывал, что уже вечером меня может занести на дедову виллу, и уж тем более не собирался нигде плавать.

Поэтому, стоя у бортиков бассейна в брюках и рубашке, разве что ботинки были переодеты на домашние тапочки, размышлял над тем, стоит ли передумать и ограничиться простым холодным душем.

Вода даже по ощущениям сырости в воздухе была ледяной. От нее веяло холодом, и от одной мысли, что в нее придется нырнуть, на коже возникали мурашки.

В общем, то, что нужно!

Я подошел к бельевому шкафу, стоящему здесь с незапамятных времен, вытащил несколько полотенец, запаянных в вакуумные пакеты и давно дожидающихся подобного случая. А после аккуратно снял одежду, остался в одних трусах, но через мгновение избавился и от них.

Я невольно зашипел от боли, пронзивший тело, когда напряженный член вырвался из плена белья. Пытка какая-то! В такие моменты начинаешь жалеть, что природа не обделила размерами.

Я оборвал свои мысли, рывком стащил очки, положил их на лавку и ринулся к бассейну, пока не передумал. Прыжок! – и ледяная вода обожгла все тело разом, а воздух вышибло из легких.

Мысли о Елене исчезли, осталось только желание выбраться поскорее наружу. Но я одернул себя и поплыл.

Назло себе и собственному похотливому разуму сделал несколько кругов до тех пор, пока от холода не начало сводить мышцы.

Когда выбрался “на берег”, зубы стучали и не попадали друг на друга, но самого главного я добился. Эрекция исчезла. Да я просто не оставил ей шансов на новое появление!

Добрался до лавки и первым делом водрузил на нос очки, потянулся за полотенцем и принялся растирать руки, спину и плечи до покрасневшей кожи. Потихонечку стал согреваться. Но когда дело дошло до живота…

Шайсе!

Я отбросил красную махровую ткань в сторону, потому что едва только скользнул ею вниз по коже, стирая влагу, как в мысли вновь вернулась проклятая девка. Только в моем воображении это ее пальцы скользили по моему животу, нежно проводя длинными ноготками и слегка царапая кожу. А после аккуратная ладошка обхватывала ствол и подносила к пухлым губкам, чтобы лизнуть.

А-а-а-а!

У меня опять стояло, еще сильнее и больше, чем в начале вечера! Возвышалось и требовало настоящей разрядки.

– Ну нихрена ж себе! – раздалось откуда-то сбоку.

Я дернулся и обернулся на звук.

В двух метрах стояла Лена в легком шелковом халатике и тапочках на босу ногу. Она откровенно и неотрывно пялилась на мой член, глаза ее были огромными, а щеки пунцовыми, подобно ее же волосам.

– И вот этой штукой ты собрался сделать мне ребенка?! Серьезно?! Нет уж… Я точно в Россию!

***

/Лена/

Я, конечно, видела мужские достоинства и раньше. У парней-стриптизеров в клубе. Но чтобы ТАКИЕ!..

Конкретно этот был за гранью добра и зла!

Чертово немецкое порно! Моя психика была готова узреть нечто подобное на экране монитора при просмотре фильма для взрослых, но не вот так – в двух метрах и у Клауса!

Я нервно хихикнула.

Потому что весь последний час я измаялась от несвойственно мне поведения – залипания на Клауса. Именно так.

А иначе то, как я пялилась на него на кухне, назвать было сложно. Это было как удар под дых – увидеть этого мужика в фартуке и со сковородкой, жарящим мясо.

Как там обычно мечтают представители сильного пола о женщинах? “Хочу видеть тебя босую и голую на кухне”? Так вот, я бы могла вечно любоваться Клаусом, стоящим у плиты. Можно даже одетым.

Ибо это зрелище завораживало.

Наверное, именно поэтому я специально, нарушая все законы вежливости и такта, полезла вилкой прямо в сковороду. Потому что Клауса это стопроцентно злило.. И в ответ на мое поведение, он откровенно бесился, морщил, как от боли, свой идеальный нос и поджимал губы. И эти негативные проявления возвращали меня в реальность!

Лена, нужно помнить, кто этот мужик и что у него на уме! А на уме у всех мужиков только одно, правда, в разных вариациях.

И все же я им любовалась. Беззастенчиво и до непонятного томления внизу живота. Это заставляло ерзать в комнате по кровати, ворочаться с бока на бок, то накрываться одеялом, то раскрываться.

В итоге я поняла, что не усну, и приняла волевое решение пойти к бассейну. Плавать и охлаждаться.

В последние годы я прыгала в прорубь на Крещение постоянно. Так что ничего страшного, если занырну в немецкий бассейн. В любом случае, выйти должно освежающе!

И вот я вошла, и что же вижу первым делом?

Немыслимо!!!

Я даже взгляд отвести не сумела. Не моргая уставилась на его достоинство, откровенно его разглядывая. Он был огромен!

Три восклицательных знака! Нет, десять!!!

– Скажи честно, ты этим агрегатом орехи колешь? – ляпнула, даже не успев задуматься.

Клаус молчал, только ноздри раздувались, а еще слышалось его шумное дыхание.

Хоть бы отвернулся ради приличия или прикрылся чем-то! Вот чего, спрашивается, стоит и беззастенчиво выставляет его напоказ?!

– Нет, я не прикалываюсь, – пояснила я. – Я серьезно спрашиваю. Сколько партнерш ты убил ЭТИМ? А похоронил где? Только не говори, что у тебя есть где-то личное кладбище, специально для этого дела.

Просто глядя на его агрегат, у меня возникали только одни мысли. А именно о том, что для занятий сексом орган не предназначен. Им можно было только убивать. Безжалостно, но зато оригинально!

А ведь именно этим членом он собирался ребенка делать! И не кому-нибудь, а мне! Да в меня такое даже не пролезет!

И дело не в моей девственности. Подобным биг-сайзом и опытную разорвать напополам может. Прищурившись, я прикинула размерчик в сантиметрах… Двадцать или двадцать пять. Ужас-то какой! А ведь где-то я слышала о мифических тридцати… хотя, тогда, наверное, речь шла явно не о членах, а о хоботах у слонов. Потому что мое воображение отказывалось это представлять.

– Моим женщинам нравилось! – почти прорычал Клаус и сделал шаг вперед.

А я, наконец, нашла силы поднять голову и посмотреть ему в лицо.

– Э-э нет, мужик! Даже не думай! – отступая, пробормотала вместо ответа.

И все же я плохо представляла, о чем не должен думать Клаус, потому что у самой в голове творилось черти что. Смотреть на немца было страшно, но волнительно. Красивый… очень красивый и пугающий. Это только в любовных романах большой член хорошо, а в жизни это ужас!