Разве что в жизни девушки мог быть такой неприятный эпизод, как насилие. Тогда ее отторжение вполне понятно, так же как и страх перед близостью. Она ведь реально испугалась, когда поняла, что я в полушаге от проникновения.

Но опять же, как может изнасилованная девочка ТАК танцевать?!

Впрочем, а что я знаю о Елене, кроме ознакомительного минимума, представленного в досье?..

Нужно исправить это упущение. Присмотреться.

ГЛАВА 7

/Дитрих/

Избежать столкновения лоб в лоб удалось, лишь рванув в сторону. Едва не съехав на обочину, я затормозил у самого края встречки, безжалостно стирая шины о гравий.

Выскочив под ливень, накрыл голову курткой и, придерживая ворот одной рукой, направился к автомобилю, появившемуся из ниоткуда и чуть не ставшему причиной серьезной аварии. В голове вертелось множество фраз-заготовок – одна хуже другой, а кулаки буквально чесались от желания поправить уроду лицо!

Но не случилось. Стоило приблизиться к красному Hyundai, как дверь распахнулась и на меня уставились самые зеленые в мире глаза, чуть прикрытые густой рыжей челкой.

– Кристина? – от неожиданности я отпустил ворот куртки, та соскользнула с головы и тугие холодные капли дождя забарабанили по шее, просачиваясь под одежду.

– Дитрих?! – Она шумно дышала и продолжала крепко держаться за руль правой рукой. Мотнув головой, откинула мешающие волосы и пролепетала: – Как ужасно вышло! Надо же… Откуда ты здесь?

– Приехал, – ответил, чувствуя, как на губах появляется глупая, совершенно неуместная улыбка. – А ты?

– И я, – она нервно пожала узкими плечиками и вдруг громко чихнула, едва успев прикрыть рот ладошкой.

Это простое действие пробудило меня, заставило встряхнуться и оглядеться по сторонам. Моя машина стояла на встречке шагах в десяти, в то время как ее съехала с дороги и теперь едва ли сможет выехать самостоятельно.

– Идем, – позвал ее, подавая руку. – Скорее. Нужно отвезти тебя в тепло и вызвать эвакуатор. В доме деда должен быть Клаус, так что…

– Нет, – она схватила сумку с заднего сидения и положила свою ладошку в мою. – Дорогу туда сильно размыло. Поедем ко мне. Я только оттуда, там есть все необходимое.

Мы добежали к машине и, усевшись, отправились к небольшому домику, расположенному напротив имения, доставшегося нам с братом от деда. Кристина тоскливо покосилась на свою машину и немного испуганно взглянула на меня. А я сделал вид, что ничего не заметил. Хотя, будь моя воля, тоже предпочел бы разминуться. Наверное…

Даже вероятность едва не случившейся аварии пугала меня меньше, чем чувство, что снова разливалось внутри. Обманчивое....

Семь лет – это большой срок для того, чтобы забыть ту, которую когда-то, кажется, любил. Многие за год становятся чужими друг другу, проживая бок-о-бок. А тут… столько времени! И я не забыл. Не то, чтобы жить не мог или страдал дни напролет – нет. Хуже. Сравнивал всех с ней. До сих пор сравниваю. Вот вроде все в девушке идеально, а нос она морщит не так, как Кристина. Или этот ее чих – тихий и в то же время звонкий. В маленькую ладошку. И каждый раз она стесняется, что вышло именно так…

Она снова бросила на меня взгляд, вздохнула и отвернулась к своему окну. А я только и мог думать об одном: смогла ли она забыть? Смогла ли простить? Вряд ли.

– Здесь аккуратнее, – Кристина показала на дорогу. – Яма очень глубокая.

Я молча объехал препятствие и, чуть пригнув голову, взглянул вверх, на небо. Кажется, прояснялось, но такой ливень быстро не закончится. Представляю, что творится с дорогой в имение – там один гравий…

– Дитрих, – она снова заговорила, при этом чересчур внимательно рассматривая ароматизатор воздуха: – Слушай, мы так плохо расстались тогда… Но прошло достаточно времени и многое изменилось.

Въехав в открытые кованые ворота, затормозил у ступенек до боли знакомого дома и повернулся к ней лицом. Она тут же смутилась, снова качнула головой, откидывая назад волосы и, сцепив длинные пальцы, очень скомкано закончила начатую речь:

– Как ты говорил? Что было, то прошло. Вот и… черт с ним. Правда?

– Правда, – легко согласился я, чувствуя, как внутри все протестует. Ни хрена не прошло.

– Вот и прекрасно. – Она светло улыбнулась. – Тогда я приглашаю тебя на чашечку испанского чая перед камином. Как в старые добрые времена…

Она что, издевается? Предлагает просто забыть все, что между нами было? Взять и перечеркнуть прошлое! Такое вообще реально?

– Отличная идея, – сказал. Потому что не в силах был отказать. Потому что без нее тоска.

Идиот.

– Тогда бежим, – она засмеялась, показывая ключи от дома. – Скорее, пока нас не смыло окончательно.

В доме пахло свежей выпечкой и, более того, в прихожей горел свет. От нехорошего предчувствия замер, как вкопанный.

– Ты здесь не одна? – уточнил, с трудом владея собственным голосом.

– Одна, – не оборачиваясь ответила Кристина. – Забыла свет выключить, когда… решила уехать.

Я вспомнил ее машину на обочине.

– Что-то случилось? – спросил, хмурясь. – С чего такая спешка?

– Нет-нет, – слишком быстро заверила она. – Ничего не случилось. Просто… Это все оттого… Сам знаешь, дом на окраине. Я решила, что если дорогу размоет – потом совсем тяжело выбираться будет. Вот и поехала.

Врет. Если начинает говорить быстро и путано, значит, придумывает на ходу. Она с детства не умела врать. Хотя могла и измениться за эти годы.

– Ладно. Где там твой чай?

В девяноста девяти случаях из ста, оказавшись в доме наедине с прекрасной особой противоположного пола, я бы воспользовался ситуацией и стащил с себя всю одежду. Все-таки дождь и мокро. Но это был тот самый один процент, от которого и тошно, и сладко. Поэтому, повесив куртку на дверь и скинув ботинки, я ограничился тем, что снял пуловер, оставшись в майке и потяжелевших от скопившейся влаги джинсах.

– Ох, ты вымок насквозь! – ужаснулась Кристина, хватаясь за щеки. А я отметил про себя, что она похудела и стала еще более женственной. – Иди в ванную и снимай все немедленно! Сейчас принесу вещи отца. Помнится, он был немногим ниже тебя.

Мой ответ не требовался. Кристина поспешила в гостевую комнату, а я, стащив все-таки и майку, прошел, куда сказали. Этот дом я знал не хуже того, что оставили нам с Клаусом дед с бабушкой. Здесь я был счастлив то недолгое время, пока сам же все не испортил. Хотя, много раз размышляя впоследствии, пришел к выводу, что в любом случае не смог бы сдержаться. Любовь – это пища духовная, а любовницы – это охота и спорт… Заполучить недотрогу, заманить в свою постель, вырвать из ее рта крики наслаждения вперемешку со своим именем. Мало что может сравниться с этим. Разве что объятия той единственной женщины, с которой даже молчание приносило кайф. А мне в равной степени хотелось того и другого, слишком тяжелым был выбор.

– Возьми, – Кристина слегка приоткрыла дверь и просунула внутрь теплый махровый халат отца.

На миг появилось желание схватить ее за руку, затащить к себе, прижать к стенке и… Тряхнул головой, забирая предложенную одежду. Подобные мысли – как холера! Пустишь их в себя – и все, считай, покойник. Хватит с меня этого. Нужно найти в ней недостатки. Пообщаться, узнать, как жила, разочароваться и отпустить!

– Ты по-прежнему пьешь без сахара? – услышал, стоило показаться в гостиной. Кристина стояла, облачившись в домашнее платье из тех, что всегда лежат в родительском доме. Белое в мелкий горох. И его я помнил. Что за наваждение? Куда не взгляни – всюду прошлое.

– Да, – отозвался, выдавливая улыбку.

Она суетилась, металась от столика к высокому деревянному серванту, что-то искала и бросала на меня виноватые взгляды. А я стоял, как идиот, наблюдая и наслаждаясь. Хрупкая, нежная, в каждом движении легкость.

– Дитрих, – Кристина остановилась напротив. – Камин. Ты мог бы пока…

– Да, конечно! – опомнился, чувствуя себя ослом. Отчего-то вспомнился брат, этот бы давно разжег огонь, подал ужин и сам прибежал с халатом.

Дрова нашлись рядом, сложенные аккуратной пирамидкой, а в самом камине, у стены, обнаружилась пара тлеющих угольков…

– Шайсе! – выпалил, не успев вовремя отдернуть руку и слегка обжегшись.

– Что случилось? – Кристина стремительно обернулась и замерла с чашкой в руках.

– Все хорошо, – бросил излишне резко, задумчиво глядя на зарождающийся вновь огонек.

Снова вспомнилось происшествие на дороге. Ее авто, несшееся сквозь пелену дождя. Что заставило Кристину рвануть из дома, даже не затушив толком огонь? Никогда не замечал за ней подобной безалаберности. Ну, если не считать того дня, когда она приехала ко мне и застала с очередной любовницей на кухонном столе… Тогда Кристина тоже бежала, забыв собственную сумку, плащ и телефон. Слишком ответственная, пунктуальная и честная – она стала бы идеальной парой моему братцу. Клаус в свое время много шутил на эту тему, зная, как остро я реагирую. Только я мог вывести этих двоих из равновесия.

Догадка появилась в мозгу внезапно и тут же прочно обосновалась, не давая покоя. Подложив в камин свежие дрова, я поднялся и быстро подошел к окну, из которого открывался шикарный вид на озеро. Дождь почти прекратился, небо прояснилось и видимость заметно улучшилась. А впереди красовался дом, доставшийся нам с братцем по наследству. И его тачка.

– Так ты решила, что это я приехал? – спросил, скорее почувствовав ее рядом, нежели услышав. – Поэтому решила уехать? Несмотря на дождь.

Я обернулся и снова утонул в зелени ее глаз. Она смотрела в окно, крепко сжимая в руках чашку с ароматным напитком. Черт! Представляю ее ощущения. Приехала в родительский дом спустя семь лет, и тут же видит “меня” с очередной пассией.

– Очень хочется сказать нет. Но, ты знаешь, мне никогда не давалась ложь… Просто это странно: я думала, что все обиды позади, – Кристина говорила очень тихо, на грани слышимости. – Знаешь, семь лет – это большой срок, и мне просто положено было простить…

Знаю. Но ты не простила. Какой же я кретин.

– Это Клаус. С невестой, – добавив последнюю фразу, я вдруг вспомнил про Елену. Твою ж мать! Надо же было забыть про эту девицу! Да он уже ее препарировал где-то на горизонтальной поверхности, пока я здесь в прошлое играюсь!

– Его невеста? – вырвала меня из мыслей Кристина. – Клауса?

Она выглядела очень удивленной. Еще бы, братца ей удалось неплохо узнать за те несколько лет… Родители были против моих отношений с девушкой из простой семьи, а Клаусу она нравилась. Он не пытался ее поддеть и даже опекал по-своему, прикрывая мои измены.

– Вроде как, – почему-то было очень тяжело сознаться в том, что девица – приз, вишенка на торте нашего с Клаусом наследства. И да, она – очередное пари. Словно я смотрел в глаза своей совести.

– Я бы хотела с ней познакомиться, – вдруг засмеявшись, сообщила Кристина. Ее лицо озарила обворожительная улыбка, мгновенно заставляя меня ответить тем же.

Рядом с ней я чувствовал себя наркоманом, который долго пытался бросить, но, как известно, бывших среди их братии не бывает.

– Думаю, это можно устроить. Если ты не спешишь назад, в свою Испанию, – растягивая губы до самых ушей, сообщил я, мысленно уже строя несколько вариантов решения сложившейся ситуации.

– Ради такого дела можно и задержаться! – Кристина протянула мне чашку с чаем: – Это тебе. Прости, я что-то забылась. Идем за стол, ты, наверное, голоден?

Есть не хотелось, но за ней я пошел как привязанный.

При всем желании я не смог бы вспомнить, о чем мы говорили следующие пару часов. Что-то вспоминала она. О чем-то рассказывал я. Мы касались всего малозначительного, с тщательностью сапера обходя тему расставания.

Пару раз я пытался разглядеть в ней хоть что-то не то, отвращающее, но увы. Она стала еще более изящной, нежной и сексуальной. К концу беседы я мог думать только о том, каким был ослом. Но ее обида была очевидной – Кристина не простила, а значит, слепить что-то заново не стоило и пытаться.

Взглянув в окно, я понял, что на улице давно наступила ночь. И мне пора было отправляться туда, в темноту, снова прощаясь с манящим светом и теплом. Хватит с меня иллюзий, моей реальностью давно стала холостяцкая квартира в центре Берлина, и тянуть время, засиживаясь в компании желанной, но недосягаемой женщины, по меньшей мере глупо.

– Что ж, – я поднялся, прерывая Кристину на полуслове, стирая с ее губ мечтательную улыбку. Она как раз вспоминала что-то из детства, связанного с этим домом. – Мне пора. Я разберусь с твоей машиной утром, позвоню, куда нужно, и ее пригонят.

Наши взгляды встретились, и что-то внутри меня дрогнуло. Твою мать, рядом с ней я теряю контроль над собой и перестаю понимать, что правильно, а что нет. Эта ее власть пугала и манила одновременно.