– Будем сравнивать, чем отличается местная флора и фауна от российской? – не смогла скрыть тоску я.

– Ты не любишь природу? – Клаус на миг умолк, но тут же предложил еще более веселое занятие: – Могу провести подробную экскурсию по городу. Неподалеку есть старый квартал, здания которого ведут историю еще со времен…

– Клаус! – я тронула его за руку, пытаясь остановить. – А что-нибудь более… энергичное здесь есть? Скажем, парк аттракционов?

Он вздернул брови, не понимая, серьезно ли я говорю.

А я была предельно серьезна! Особенно в свете угрозы в виде трехчасовой лекции про особенности архитектуры Кельна.

– Слушай, ну давай лучше покатаемся на чертовом колесе? Оттуда и вид чудесный, и дух захватывает, – предложила своеобразный компромисс я. – Есть в Кельне что-то подобное?

– Эм-м, – растеряно стащив очки, Клаус как-то отстраненно посмотрел на них, полез в карман, видимо, за платком, чтобы натереть идеально чистые стеклышки и, не найдя нужного, снова вернул окуляры на место. – Есть Фантазияленд в двадцати минутах отсюда. Там много всего. Для детей.

– Чудесно! – хлопнув в ладоши, я улыбнулась и направилась к двери автомобиля. – Поехали!

Парк оказался просто огромным! Пока Клаус покупал билеты, дающие право кататься на чем угодно, я изучала карту территории, обдумывая, куда отправиться со своим хмурым немцем в первую очередь. Очень хотелось понять, умеет ли он веселиться, при этом наше время было ограничено будущей встречей по работе.

Выбрав несколько самых подходящих аттракционов, я потянула Клауса за собой, стараясь не сбиться с выбранного маршрута, хотя это было невероятно сложно. Вокруг ожила сказка! Сказочные домики, кафе, обслуживающий персонал в костюмах мультяшных героев и восторженные крики отовсюду. Причем часто слышалась родная речь.

Я вела внезапно притихшего Клауса, словно ребенка, к аттракциону на лодках. Он крутил головой, иногда норовил остановиться и отстать, но я была неумолима, зная, что буквально через пару часов с небольшим в нем снова проснется педант, требующий ехать на встречу.

У нужного нам места была длинная очередь, и я, встав в ее хвосте, позволила себе осмотреться, тут же заряжаясь энергией и восторгом. В каждом из нас живет ребенок, и во мне он был неистребим. Когда-то мама обязательно выбирала время и водила меня в подобные места, позволяя насладиться атмосферой веселья.

– Такая ностальгия, да? – заметила, глядя на смеющихся детей, пробегающих мимо. – Лет семь не была в парках.

Клаус лишь скупо пожал плечами, продолжая исследовать все вокруг с несвойственной ему жадностью.

– А ты когда последний раз развлекался? – Скучая в очереди, я снова предприняла попытку его разговорить.

– Здесь я не был ни разу, – ответил Клаус, поднимая глаза к небу и глядя на аттракцион, резко поднявший людей, закрепленных в креслах, вверх. – Мы с Дитрихом много учились. Некогда было…

– В смысле? – Я встала пред ним и заставила посмотреть на себя. – Не с пеленок же вы учились? А как же развлечения? Походы с родителями? Цирк там?

– Отец много работал, а мать была занята благотворительными проектами. Гувернеры, конечно, водили нас в музеи и парки, но другого рода. Развивающие, понимаешь? Все для пользы ума.

– Охереть! – выпалила я. – Ты, конечно, прости, но это никуда не годится. Моя мать никогда не была примером для остальных, как ты верно заметил при нашей первой встрече. Но, чтобы вы там себе с фрау Лихтенштайн не напридумывали, она очень старалась для меня. Иногда у нас куска хлеба не было дома, но она находила выход, мы шли на старые карусели у дома и катались, делясь планами на будущее и мечтая. А иногда, не часто, посещали кукольные театры, цирки, да на том же чертовом колесе ездили, дрожа от страха, когда оно, скрипя, поднималось все выше. А тут… такая красота под боком, денег – куры не клюют, но полный игнор потребности детей в разрядке. Мне этого не понять…

Клаус пристально смотрел на меня, но не сказал ни слова. При этом по его лицу я никак не могла понять, поддерживает ли он мою точку зрения или просто снова старается идти навстречу? И мне бы замолчать, почувствовав неприятную для него тему, но…

– Значит, ваши родители, зная, как вы с Дитрихом обожаете соревноваться и дразнить друг друга, дали вам задание охмурить наследницу Лихтенштайнов?

– Лена, – он снял очки и устало потер переносицу, – ты не должна думать об этом. Теперь все иначе.

– Это ты не понимаешь! – Я зло мотнула головой. – Они просто стравливают вас! Кто сильнее, тот и достоин стать бароном и взять большой куш в виде наследства. Это мерзко.

Я сложила руки на груди и отвернулась, понимая, что погорячилась и полезла не в свое дело. Да какая мне в сущности разница, что там у них за семейка? И чего только так завелась?

Внезапно Клаус обнял меня сзади, притягивая к себе и тихо отвечая в самое ухо:

– Не думаю, что сейчас время и место, чтобы обсуждать подобное. Но не могу остаться в стороне, видя твой настрой. Мои родители отдали бы титул и все привилегии старшему сыну, знай они, кто из нас появился на свет первым. Мама родила в экстренных условиях, поехав вместе с отцом по его делам в соседнюю страну на восьмом месяце беременности. И там случились преждевременные роды… Никому и в голову не пришло помечать первенца.

– И ты считаешь, что сейчас как-то оправдал своих родителей в моих глазах? – удивилась я. – Какая женщина в здравом уме, ожидая близнецов, отправится в чужую страну? И какой мужчина это допустит? Даже мне, не рожавшей, известно, что близнецы зачастую появляются на свет раньше срока. И потом, ты уж прости, но родись Дитрих первым, вас бы все равно всю жизнь сталкивали лбами.

– Лена…

– Я просто говорю свое мнение, – торопливо закончилая я, – ты можешь его даже не слушать.

– Я хотел сказать, что подошла наша очередь, – в его голосе мне послышалась улыбка, но оглядываться было уже некогда, потому что нас позвали садиться в лодку. Усевшись и проследив, как пристегивают несколько ремешков, я приготовилась к спокойной водной прогулке с неожиданными мистическими страшилками, выпрыгивающими из ниоткуда. Клаус выглядел немного обеспокоенным, особенно, когда его попросили снять очки и убрать их на время в карман. Я ободряюще ему улыбнулась, гадая про себя, как он отнесется к этому небольшому приключению.

Как только мы въехали в абсолютно темное помещение, кресла начали медленно подниматься, и в моей голове голове мелькнула мысль, что сейчас будет нечто непредсказуемое… Через пару секунд быстрого подъема мои опасения оправдались. Мы просто сорвались с огромной высоты вниз, визжа от ужаса, смешанного с восторгом. Это действо повторилось несколько раз, и, когда наконец лодка остановилась, меня слегка потряхивало от переизбытка адреналина в крови.

– Как ты? – улыбаясь во весь рот, спросил Клаус, подавая мне руку.

– В следующий раз уговори меня идти в тот ботанический сад, – усмехнулась я, чувствуя, как трясутся коленки.

– А я бы повторил, – с азартом заявил мой холодный немец, вызывая отчего-то в моей душе волну нежности.

– Возьмите на память, – вклинилась в наш диалог девушка, переодетая в Белоснежку. – Хорошего вам отдыха!

Мне в руки сунули фото из полароида, и я на миг замерла, после чего начала хохотать, как ненормальная, без слов передавая карточку удивленному спутнику. Оказывается, в самый первый момент, когда мы сорвались вниз, нас фотографировали. И физиономии на карточке были запечатлены абсолютно безумные. Так вот, там был совершенно необыкновенный Клаус: с вытянутым лицом, перекошенным ртом и волосами дыбом. Куда только порода девалась?

Я все смеялась и смеялась, пока он бурчал и, качая головой, прятал отныне мое любимое фото в нагрудный карман рубашки. А еще… А еще не могла отвести от него взгляда. Голос разума кричал откуда-то издалека: “Идиотка, не нужно привязываться к нему! Просто уходи!” Только я уже вложила ладонь в его руку, ощущая, как внизу живота зарождается совершенно новое чувство, словно скручивается от предвкушения чего-то волнующего и волшебного тугая пружина, и стоит дать ей немного времени, она развернется, заполняя меня всю счастьем. До краев. От корней волос до кончиков пальцев на ногах…

Прокатившись еще на нескольких аттракционах, мы вспомнили про время. При этом Клаус выглядел едва ли не более расстроенным, чем я. И все равно, уезжая из парка, мы улыбались, не в силах сдержать рвущееся наружу настроение. Проговорив о какой-то ерунде всю дорогу до Кельна, подъехали к небольшому кафе на окраине, и тогда вернулся прежний Клаус. Сдержанный и серьезный, он попросил меня подождать в авто буквально пару минут, после чего ушел. Вернулся немец действительно быстро, но стал совершенно хмурым и задумчивым. Разговор больше не клеился, хотя я очень старалась снова вывести его на эмоции. Пусть даже на негативные. Я, ухмыляясь, дразнила его эго и даже дошла до того, что, присев в наиболее выгодной позе, вслух размышляла о каких-то глупостях, словно по рассеянности проводя рукой по собственной груди.

Не знаю, что на меня нашло. Ведь я сама просила Клауса оставить меня в покое… Впрочем, все мои попытки привлечь его внимание остались незамеченными, поэтому, обидевшись, я тоже замкнулась в себе, решив поднять настроение примеркой обновок.

ГЛАВА 10

/Клаус/

Всю дорогу до квартиры я ловил себя на мысли, что до невыносимости хочу остановить машину, припарковаться у ближайшей обочины, заглушить мотор, а потом повернуться к Лене, встретиться с ней глазами, увидеть, как в них промелькнет недоумение, а эта ехидненькая улыбочка, что пляшет сейчас на ее губах, исчезнет, едва только я коснусь ее поцелуем.

А она точно исчезнет, потому что, я был уверен, Лена на ласку ответит. Потом, возможно, испугается, но вначале точно ответит. Страстно и трепетно.

При этом мне казалось, что кончу от одного лишь прикосновения к ней и воспоминаний вида ее раскинутых белых ног и гладких губ-створок, между которыми едва выглядывали розовые складочки…

Сейчас я уже ни капли не сомневался в том, что у девушки был какой-то очень негативный сексуальный опыт. Все ее реакции говорили именно об этом. Она тянулась ко мне, явно хотела ласк, а после тушевалась в одно мгновение, просила отсрочки…

Но я был готов стать для нее нежным и очень аккуратным.

Не знаю, откуда во мне это странное желание, но с этой невозможной русской мне хотелось сдувать пылинки.

“Это все инстинкт охотника, – утешал себя я. – Ты волк, Клаус, который выслеживает Красную Шапочку. Высматривает ее из-за кустов, ждет, когда она подойдет ближе. А потом… Хап! И съел.”

”Красная Шапочка” в этот момент поерзала, вытащила один из наушников из уха и спросила:

– У тебя в квартире есть стереосистема?

– Даже две. Одна в гостиной, вторая в спальне, – не задумываясь ответил я. – А что такое?

– Ничего особенного, просто интересуюсь, можно ли будет подключить свою музыку.

В ответ я пожал плечами.

– Конечно, – без сопротивлений разрешил. Хотя басы, доносящиеся иногда из ее наушников, пугали мой утонченный музыкальный вкус, а посему тут же добавил: – Только тихо.

Она согласилась и вновь отвернулась к окну.

Боковым зрением я видел, как она улыбается чему-то неизвестному, а иногда беззвучно напевает незнакомый мотив.

Мне тоже пришлось отвлечься на дорогу и мысли о расследовании. Встреча с Владом Раутом заставила меня насторожиться. Но все выводы я пока держал в себе, не желая волновать или расстраивать Лену раньше срока. Вначале нужно было все точно разузнать и допросить прислугу фрау Лихтенштейн, а уж потом… В общем, не нравилось мне происходящее. Ой, как не нравилось…

Мы подъехали к многоэтажному дому в одном из центральных районов Кельна, и я помог Лене выбраться из автомобиля, взял покупки, а после двинулся показывать свою “берлогу”.

Моя кельнская квартира была небольшой и являлась воплощением словосочетания “холостяцкое жилище”. Оно состояло из гостиной, отделенной от кухни лишь барной стойкой, небольшой прихожей, санузла и спальни. Последнюю я без мук совести отдал Елене и, тут же заметив испуг, мелькнувший в ее глазах, добавил, что посплю на диване в зале. Девушка удалилась в комнату вместе с покупками и весь следующий час, пока я готовил ужин, просидела там.

Я даже начал забывать, что нахожусь в квартире не один, когда из спальни раздался призывной звук трубы, и зазвучала звонкая песня на русском:

– Я четко! Очень четко! Я четко, очень четко – патриотка!!!

От неожиданности едва не обжегся о кастрюлю с закипающей водой. Выводы были просты: Лена добралась до стерео и теперь испытывала возможности пятиканального звука. Обещание слушать музыку тихо она или забыла, или проигнорировала.