Старый трек сменился следующим, и теперь я пытался перевести, о чем же поют в новой песне. Но неповторимая игра слов, вперемешку с русским отборным матом у солистки и вокалиста, делала это просто невозможным.

– На лабутенах… ах…

– Святой Никола, спаси нас от Рок-н-Ролла. Вся Святая свита, спаси нас от брейк бита.

В какой-то момент я поймал себя на мысли, что уже минут десять не готовлю, а полирую стекла очков, и принял решение, что пора с этим заканчивать. Двинулся в сторону спальни, предварительно выключив плиту.

– Ты просто космос, Стас… – завелся следующий трек, когда я с максимальным спокойствием медленно нажал на ручку и открыл дверь.

Лена стояла ко мне спиной, одетая лишь в черный лиф, короткую юбочку-клеш, из числа купленных сегодня, и в новых туфлях. Она аппетитно крутила попкой восьмерочки под музыку, не замечая меня, и со всем задором, присущим русской душе, пела в расческу.

– Ты просто космос, Клаус! Ты просто ко-о-осмос! Впадаю я в экстаз! Ты просто космос, Клаус!

Смысл слов этой песни я понимал, даже не напрягая извилины дословным переводом. Лена же голосила от души, явно не рассчитывая, что я могу войти и услышать.

– Изнывало мое тело, только не решалась. Я давно уже хотела маленькую шалость! – продолжала дразнить меня поганка, напевая и отстукивая каблучком ритм. – Клаус в костюме классика, а я вся теку-у-у! Получая Клауса энергетику-у-у!

Она немного фальшивила, но мне уже было плевать на все. Я услышал достаточно, а увидел тем более, чтобы окончательно потерять контроль.

Подошел сзади и опустил руки на ее тонкие плечи. Лена вздрогнула, и расческа выпала из ее рук.

– Ты просто космос, Стас! Ты просто ко-о-осмос, – разрывалась стереосистема на заднем фоне, когда я рывком развернул красноволосую малышку к себе лицом и без лишних сантиментов, пока не опомнилась, накрыл ее губы поцелуем. Максимально ласковым и напористым, таким, чтобы моя поганка не попыталась вывернуться и снова сбежать. Я лишь на секунду выпустил ее из плена своих губ, чтобы прошептать на самое ухо:

– Доверься мне. И я буду нежен настолько, что ты забудешь свое имя.

Она замерла, осмысливая мои слова, а я, как последний идиот, вдыхал запах ее волос, шампуня, водил носом по краю ушной раковины, борясь с желанием укусить “Красную Шапочку” за мочку.

Но нельзя. Она должна сама дать согласие, хотя бы кивнуть, позволяя мне продолжать дальше.

Музыка в очередной раз сменилась. Я боялся, что следующий трек нарушит момент, но мои опасения будто услышало провидение и смилостивилось.

Играл Heizer.

“I know who I am when I'm alone,

Я понимаю кто я, когда один,

Something else when I see you,

Но несколько другой, когда вижу тебя,

You don't understand, you should never know

Ты не понимаешь и не должна узнать,

How easy you are to need.

Как легко ты становишься нужной.”

Будто издеваясь, песня обнажала все то, что творилось у меня на душе, и раскрывала правду перед русской девчонкой. Взбалмошной, но такой хрупкой и едва дышащей в моих руках.

Мы замерли вдвоем, по-прежнему в обнимку, вслушиваясь в звуки фортепианных аккордов и текст стихов. Я гладил ее по невыносимо красным волосам и понимал, что никакой другой цвет не будет смотреться на ней так же красиво, как этот.

“My lover's got humour

Она не любит быть хмурой,

She's the giggle at a funeral

Как смех и смерть несовместна.

Knows everybody's disapproval

Она для всех неуместна,

I should've worshipped her sooner

Ей раньше б стать моей верой…

If the heavens ever did speak

Если небо может дать глас,

She's the last true mouthpiece

Ее губы не дадут лгать.”

Пальчики девушки сомкнулись за моей спиной, делая объятия еще более крепкими и тесными.

– Зачем ты это делаешь? – спросила она. – Неужели все ради денег и титула? Зачем играешь со мной?

– Это не игры, – все еще дыша ее ароматом, ответил ей. – Я и сам не знаю, как это все назвать.

– Вот и я не знаю, – со вздохом прошептала Лена и, разомкнув за моей спиной руки, немного отстранилась. – Но это сильнее меня.

Сбежит.

Но я оказался не прав. Она аккуратно потянулась к моим очкам и сняла их, отложив в сторону к белоснежной блузке на кровати, а заодно с пульта сделав музыку едва слышной.

– Я хочу видеть твои глаза, – произнесла поганка, и ее теплое дыхание опалило мое лицо. – А теперь поцелуй меня, ледышка, пока я не передумала тебе доверять.

Дважды просить меня не пришлось.

Я коснулся губами ее шеи, продолжая вдыхать запах. Руками гладил плечи, спускался к талии. Мне хотелось бесцеремонно задрать ее юбку, сдвинуть трусики вбок, наклонить и сразу войти, но я держался, зная, что с ней нельзя торопиться.

А потом я просто рухнул перед ней на колени, чтобы боль в чашечках немного отрезвила и вернула утраченный самоконтроль из-за близости этой женщины. Моя ведьма! В старину ее бы сожгли на костре…

Я стоял у ее ног и прижимался щекой к низу живота, а затем мягко толкнул к кровати и сел рядом. Откровенно любовался на ее стройные ножки, облаченные в туфли на остром каблучке, взглядом медленно поднимался к бедрам, гладил их руками, а потом поднял одну ногу повыше, закинул себе на плечо и покрыл дорожкой мелких поцелуев, начиная от застежки туфельки и все выше и выше…

Лена шумно дышала, прикрывая глаза, а я подбирался к самому сокровенному. Всего лишь пара сантиметров и можно будет задрать озорное плиссе юбки повыше, но я медлил. Вторая рука потянулась к бюстье и застежке, которая находилась спереди. Хитрый замочек щелкнул, и чашки распались в стороны, подобно раскрывающемуся бутону роз обнажая идеальную грудь. Округлую и упругую.

Я гладил ее, стараясь не задевать соски и не отрываясь от них взглядом.

По моему телу прошла волна предвкушения, заставляя подтянуться и рывком нависнуть над девушкой. Приблизился к ее лицу и стал целовать податливые губы. Поочередно засасывал то нижнюю, то верхнюю, лаская языком. Я целовал ее шею, пробегаясь от подбородка к низу ушка и добираясь до затылка. Немного поиграл с мочкой и все же не удержался – прикусил.

Лена издала короткий, но такой сладкий стон, что я затаил дыхание, ловя и запоминая этот момент. Двинулся ниже, к ключице, и перешел на плечико, слегка прикусив и его.

Ответом мне стало учащенное дыхание. Оно, словно сигнал в мозг, подсказало, что легкие грубости моей девочке все же нравятся.

Я спускался все ниже и видел, как Лена непроизвольно раздвинула бедра.

Взяв в ладонь грудь, я захватил сосок губами и втянул его, дотрагиваясь до вершинки языком. Лена тут же подалась вперед и застонала еще сильнее, схватив руками за голову и с силой прижимая ближе и вниз.

На моих губах невольно возникла улыбка. Горячая девочка сама подталкивала меня к нужным действиям, требуя повторения вчерашнего вечера.

Ее нога уже перебралась на кровать и была согнута в колене, так что юбочка задралась и я обмер, понимая, что трусиков на Лене нет.

Застыл как идиот, в силах произнести только:

– А где белье?

Она покраснела и перевела взгляд на край кровати, где лежала распакованная коробка “Виктория Сикрет”. Бюстье из этого набора я уже расстегнул на Лене, а вот трусики все еще лежали с этикеткой в алой шуршащей бумаге-обертке.

– Я как раз переодевалась, когда ты вошел, – едва слышно пробормотала она, заливаясь краской.

У меня же окончательно исчезло все то, что я старался называть самоконтролем, потому что произнесенное ею дико возбуждало и заводило. Я продолжил целовать живот, пупок, спускаясь все ниже и ниже, добрался до кромки юбки, миновал ее и все же задрал.

Рывком, как и мечтал. Обнажив перед собой ее полураспахнутые бедра и аккуратные губки. Спустился между ножек, провел пальцами по нежной коже и почти сошел с ума, когда в узенькой щелке ее киски блеснула влага.

Мой и без того уже стоящий член напрягся до такого болезненного состояния, что я хотел выть. Но терпел, закинул ее ножки себе на плечи, припал языком к сладкой щелочке. Я немного раздвинул пальцами губки, открывая розовую раковинку, и накрыл поцелуем набухший бугорок клитора.

Теребить языком эту жемчужинку было для меня самого сродни экстазу, а когда Лена непроизвольно двинулась мне навстречу и я услышал ее стон, хотелось усилить напор, опять довести ее до грани, как и вчера, почувствовать, как она кончает от моих прикосновений, а тугие мышцы лона обжимают, пусть даже не член, но хотя бы пальцы. Я игрался с преддвериями ее тела, размазывал липкие капли соков по входу, нежно и ласково входил в горячую пещерку одним пальцем. Млел от тугости своей девочки, ловил ее стоны и старался запомнить каждый миг происходящего.

Постоянно поднимал на нее взгляд, наслаждался ее сильно зажмуренными глазами, прикушенными губами и тем, как изгибалось ее тело от каждого толчка внутри.

Второй рукой я медленно избавлялся от брюк. Был уверен, что если она хоть на миг отвлечется и увидит мой член, то опять испугается и заползает в свою нору, из которой было так трудно доставать эту чувственную натуру. В груди закипал гнев при одной мысли, что какая-то тварь могла насиловать мою крошку, и я уже мысленно дал себе обещание найти этого подонка и разбить ему морду в мясо. Но вначале нужно было “излечить” от этой травмы мою девочку. Заставить ее забыть о неудачном опыте.

Не выходя из жаркого тела и продолжая нежно трахать ее пальцами, я стал подниматься выше, чтобы дотянуться рукой до подушки, лежащей на кровати, и подложить Лене под попу. Где-то слышал, что это помогает девушкам быть более расслабленными в процессе.

Но прежде, чем я это сделал, мне все же пришлось покинуть пределы этой женщины, подхватить руками за бедра, чтобы немного приподнять.

На миг я залюбовался открывшимся зрелищем: идеальное гибкое тело было полностью расслаблено, ноги раздвинуты, попка приподнята, а киска раскрыта во всем великолепии.

И я не выдержал. Лег на нее, припал к губам, остервенело целуя, а сам бесстыдно потерся головкой члена о вход. Немного искупал его в терпкой влаге соков, пощекотал клитор. Мне было даже плевать, что я не в презервативе. И куда только подевалась брезгливость?

Просто я знал, что если хоть немного повременю, то точно спугну. Главное, не кончать внутрь, вот и все.

Я чувствовал, насколько сильно была напряжена моя девочка. Ее носик хмурился, а черты лица каменели, и мне оставалось только целовать и шептать ей на ухо какие-то глупости, успокаивая:

– Обещаю, буду нежным, вот посмотришь. Просто немного расслабься.

Она кивнула и закинула ноги мне на бедра, крепко скрестив их за моей спиной. Это стало сигналом, и я медленно надавил. Настолько медленно и тягуче, что сам потерялся в этих ощущениях.

Каждый миллиметр пройденного расстояния буквально отдавал силой ее мышц, сжимающих так плотно, что невозможно двигаться дальше. Лена жмурилась, прикусывала губы. Похоже, ей было больно, и я замер, испугавшись того, что причиняю дискомфорт.

Меня действительно какого-то хрена волновало то, что я причиняю ей боль. Меня, который всегда любил жесткий трах, без сантиментов и, желательно, без долгих прелюдий.

Отступил, выходя почти полностью, но она открыла глаза, и я увидел слезы, собравшиеся в уголках ее глаз.

– Нет! – твердо заявила девушка и почти приказала: – Просто сделай это резко!

Ее просьба, словно удар под дых, заставила меня задохнуться. Лена даже представить не могла, насколько эти слова одурманили меня и одновременно привели в животный восторг.

– Ты уверена? – прошептал, собирая остаток сил для самоконтроля.

И она кивнула.

А в следующий момент, я, пересиливая себя, сделал это. Прекрасно понимая, что причиняю боль этой узкой девочке, у которой очень давно не было мужчины. Вошел в нее своим размером, толкаясь вперед и проваливаясь в горячую пещерку, будто проломив невидимую преграду.

Лена вскрикнула, выгнулась дугой и зашипела.

А я медленно двинулся назад, вытаскивая член так, что внутри осталась только головка, и тут же задвигая настолько, насколько мог.

Я любил свою девочку неторопливыми глубокими и напористыми движениями. Меняя ритм: три раза быстро входил в нее лишь головкой, растягивая такое узкое лоно, а на четвертый раз до самого конца и резко. Напряжение медленно уходило с ее лица. С каждым толчком Лена расслаблялась все больше, пока наконец с ее губ не сорвались первые стоны.