Джудит Макнот - Двойные стандарты

По сияющему голубому небу плыли кудрявые облачка. Ветер надувал парус, и лодка бесшумно скользила по воде. Лорен наблюдала за чайкой, которая с пронзительным криком пролетела над головой, а затем взглянула на Ника, который сидел у румпеля. Ник улыбнулся, и Лорен улыбнулась в ответ. Потом снова подняла лицо к небу, купаясь в теплом золотом сиянии солнца и радуясь тому, что Ник не сводит с нее восхищенного взгляда.

– Можем бросить якорь здесь, позагорать и половить рыбу. Что скажешь? – предложил Ник.

– С удовольствием. – Лорен смотрела, как он встает и начинает убирать парус.

– Хорошо бы добыть на обед окуня или лосося, – продолжал Ник, доставая две удочки. – Здесь отлично ловится лосось, только для этого нужен специальный заглубитель, чтобы блесна ушла на самое дно.

Лорен много раз рыбачила с отцом на поросших тростником берегах миссурийских речушек, но ловить рыбу с лодки ей не доводилось ни разу. И она понятия не имела ни о заглубителях, ни о блеснах, но намеревалась это выяснить. Если мужчине, которого она полюбила, нравится рыбачить на озере с лодки, значит, понравится и ей.

– Клюет, – крикнул Ник полчаса спустя, когда леска его спиннинга с тихим жужжанием начала быстро разматываться.

Бросив свою удочку, Лорен поспешила к Нику и, забыв обо всем на свете, принялась отдавать указания:

– Не дергай! Подними удочку вертикально! Не допускай, чтобы леска провисала. Он удирает – отпусти катушку.

– Есть, командир! – усмехнулся Ник, и Лорен смутилась, увидев, с какой ловкостью он подтягивает рыбину на поверхность. Через несколько минут он перегнулся за борт и подцепил крупного окуня сачком. Сейчас Ник казался маленьким мальчиком, который с гордостью демонстрирует свой трофей тому, перед кем ужасно хочет похвастаться. Он поднял руку, держа на весу трепещущую рыбину, чтобы Лорен смогла восхититься добычей. – Ну, что скажешь?

Хватило одного взгляда на его исполненное суровой мужской красоты лицо, озаренное радостной, совершенно мальчишеской улыбкой, и любовь, которая зрела в сердце Лорен, распустилась, как прекрасный цветок.

– Он великолепен, – сказала она. А про себя подумала – «ты великолепен».

И в этот, казалось бы, легкомысленный момент Лорен приняла самое важное решение в своей жизни. Ник уже завоевал ее сердце; будет честно, если сегодня ночью он овладеет также и ее телом.

Солнце тонуло в малиновом зареве, когда Ник распустил парус, и лодка повернула назад в бухту. Лорен снова чувствовала на себе пристальный взгляд Ника, который сел к румпелю лицом к ней и разглядывал ее в убывающем свете наступающих сумерек. Спускалась прохлада, и Лорен подтянула ноги к груди и обхватила руками. Она уже точно знала, что произойдет этой ночью. Девушку, однако, тревожило, что она сделает это впервые с мужчиной, которого обожает, но которого почти не знает.

– О чем задумалась? – тихо спросил Ник.

– Я думаю о том, как мало о тебе знаю.

– Что бы тебе хотелось узнать?

Именно этого вопроса Лорен так отчаянно дожидалась.

– Что же, для начала… Как вышло, что ты знаком и с Трейси Миддлтон, и с гостями на ее вечеринке?

Ник как будто тянул с ответом. Вытащил сигарету из пачки и зажал ее в зубах. Зажег спичку, прикрывая огонек ладонью.

– Мы с Трейси выросли по соседству, – сказал он и погасил спичку точным движением руки. – Мы жили примерно там, где сейчас ресторан Тони.

Лорен изумилась. Ресторан Тони стоял в отстроенном заново фешенебельном деловом районе города. Однако пятнадцать или двадцать лет назад, когда Ник и Трейси были детьми, там наверняка были трущобы.

Наблюдая за выражением ее лица Ник, очевидно, угадал направление ее мысли.

– Трейси вышла за Джорджа, который старше ее чуть не вдвое, именно для того, чтобы вырваться из старого окружения.

Лорен осторожно приблизилась к весьма интересной теме, которую Ник уже замял однажды.

– Ник, ты говорил, что твой отец умер, когда тебе было четыре, и что тебя воспитали дедушка с бабушкой. Но что случилось с твоей мамой?

– Ничего. На следующий день после похорон отца она вернулась к своим родителям.

Странно, однако именно его полное безразличие заставило Лорен насторожиться. Она внимательно изучала его прекрасное лицо. Невозмутимая, ничего не выражающая маска! Слишком спокойное, слишком бесстрастное лицо, решила она. Лорен не хотела показаться излишне любопытной, но ведь она уже полюбила этого привлекательного, загадочного и страстного мужчину и отчаянно желала его понять.

– Твоя мама не взяла тебя с собой? – осторожно предположила она.

Резкость его тона служила предостережением для Лорен – Ник не в восторге от того направления, которое принял их разговор. Тем не менее, он ответил:

– Моя мать была богатой избалованной девицей на выданье из Гросс-Пойнта. Она познакомилась с моим отцом, когда он пришел в их особняк, чтобы починить электрическую проводку. Спустя полтора месяца она порвала с богатым, но занудным женихом и вышла замуж за моего гордого, но нищего отца. Конечно, она пожалела об этом почти сразу же. Отец настаивал, чтобы она жила на то, что он сможет заработать, и она его возненавидела. Со временем его дела пошли в гору, однако она презирала свою жизнь и его самого.

– Тогда почему она не оставила его?

– По словам моего деда, – сухо ответил Ник, – кое в чем она находила отца неотразимым.

– А ты похож на отца? – быстро спросила Лорен.

– Мне говорили, что я весь в него. Почему ты спрашиваешь?

– Просто так, – ответила Лорен. И с грустью подумала, что понимает, каким неотразимым, должно быть, показался отец Ника его юной матери. – Пожалуйста, скажи, что было дальше!

– Да что там рассказывать… На следующий день после похорон отца она заявила, что хочет забыть жалкое существование, которое вынуждена была влачить, и вернулась в родительский дом в Гросс-Пойнте. Очевидно, я тоже был частью жалкого существования, которое она хотела поскорее забыть, потому что оставила меня у родителей покойного мужа. Месяца через три она вышла замуж за бывшего жениха, а через год у нее родился еще один сын.

– Но ведь она навещала тебя, правда?

– Нет.

Мысль о том, что мать способна бросить свое дитя, привела Лорен в ужас. Подумать только, ведь она жила всего в нескольких милях от него! В Гросс-Пойнте обретались также и Уитворты; не так уж далеко от того квартала, где рос маленький Ник!

– Хочешь сказать, что ты никогда ее больше не видел?

– Видел время от времени, каждый раз совершенно случайно. Например, однажды вечером она остановилась на заправочной станции, где я как раз работал.

– И что она сказала? – едва слышно спросила Лорен.

– Велела проверить уровень масла в двигателе, – невозмутимо ответил Ник.

Внешне он казался совершенно невозмутимым. Это сейчас, а в юности? Неужели и тогда Ник был так же неуязвим? Лорен не верилось в это. Наверняка мысль о том, что родная мать забыла о его существовании, очень больно ранила детскую душу!

– И это все, что она сказала? – взволнованно спросила она.

Но Ник, очевидно, собирался иронизировать и дальше.

– Нет. Кажется, она попросила меня также подкачать шины.

Лорен пыталась говорить спокойно, однако в ее душе все кипело. Глаза наполнились слезами, и она подняла лицо к багровеющему небу, чтобы их скрыть, сделав вид, будто любуется кружевными облачками, которые наползали на лунный диск.

– Лорен? – спокойно позвал он.

– Что? – спросила она, по-прежнему глядя на луну.

Наклонившись вперед, Ник коснулся ее подбородка, заставив смотреть ему в лицо. И был поражен, заметив в ее глазах слезы.

– Ты плачешь! – воскликнул он с изумлением.

Лорен махнула рукой – пустяки!

– Не обращай внимания. Я и в кино тоже плачу.

Ник рассмеялся, а затем усадил ее к себе на колени. Как ни странно, она ощутила прилив почти материнской любви. Обняла за плечи, ласково погладила густые темные волосы.

– Представляю, – начала она неуверенным голосом, – когда ты был маленьким, у твоего брата были игрушки и все, о чем ты мог лишь мечтать. Новые машинки и все такое.

– У меня были чудесные бабушка с дедушкой. Даю слово, что поступок моей матери не оставил в моей душе никакого следа.

– Конечно, оставил! Кто угодно бы страдал! Она тебя бросила, а потом, буквально у тебя на глазах, начала лелеять второго сына…

– Прекрати, – шутливо попросил он, – а не то я сам заплачу.

Лорен серьезно сказала:

– Я оплакивала мальчика, которым ты был когда-то, а не мужчину, которым ты стал. Несмотря на все то, что произошло – то есть, нет, благодаря тому – ты стал сильным и независимым. На самом деле жалеть нужно твоего сводного брата.

Ник усмехнулся.

– Ты права. Он полное ничтожество.

Но Лорен была настроена серьезно:

– Я имею в виду вот что. Ты добился успеха сам, без поддержки богатых родителей. И это ставит тебя выше брата…

– Так вот почему я такой верзила? – снова пошутил Ник. – А я-то думал, это все гены. Видишь ли, мой отец и дед оба отличались высоким ростом.

– Ник, я не шучу!

– Извини.

– И наверняка в детстве ты мечтал, что станешь богатым и успешным, как муж твоей матери, как сводный брат.

– Еще богаче, – подтвердил Ник. – И еще успешнее.

– И ты пошел в университет и получил инженерное образование, – сделала вывод Лорен. – А что ты делал потом?

– Хотел начать свое дело, но у меня не было денег.

– Очень жаль, – сочувственно сказала Лорен.

– На этом хватит историй из моей жизни, – уклончиво заметил Ник. – Мы почти дома.

Атмосфера теплого участия, которая установилась между Лорен и Ником, пока они плыли к дому, окружала их и во время обеда при свете фонариков на палубе из кедрового дерева, устроенной на самом краю утеса.

– Не трудись, – тихо сказал Ник, когда Лорен встала, чтобы убрать со стола фарфоровые тарелки и хрустальные бокалы. – Утром все это уберет домработница.

Ник взял бутылку апельсинового ликера «Гранд Марнье» и наполнил два бокала. Один подал Лорен, второй поднес к губам. Откинувшись на спинку стула, он внимательно смотрел на девушку поверх кромки бокала.

Лорен вертела в пальцах тонкую ножку своего бокала, стараясь не замечать, как воздух между ними сгущается, наполняясь ощущением напряженного ожидания. Время, которое было ей отпущено, стремительно утекало. Ник удовлетворил их физический голод, и теперь настала очередь голода сексуального. Она читала это в его властном взгляде, который неторопливо ощупывал нежные черты ее лица, и в его улыбке, намекающей на близость…

Она подняла бокал и сделала подкрепляющий глоток ароматного напитка. В любой момент Ник может встать и увести ее в дом. Она смотрела, как он зажигает сигарету. В мерцающем свете фонаря его смуглое лицо казалось мрачным и хищным. Она почувствовала, как по спине ползет холодок – отчасти от страха, отчасти от возбужденного предвкушения.

– Тебе холодно? – тихо спросил Ник.

Лорен поспешно покачала головой. Вдруг он сейчас же предложит пойти в дом? Потом она догадалась, что Ник, должно быть, заметил, как она поежилась, и добавила:

– То есть немного прохладно, но здесь так чудесно, что мне совсем не хочется идти в дом.

Через несколько минут Ник потушил сигарету и решительно встал. У бедняжки Лорен екнуло сердце. Поспешно осушив бокал, она протянула его Нику.

– Хочу еще.

Лицо Ника приняло озадаченное выражение, но он послушно плеснул ликера в оба бокала и развалился на стуле, откровенно наблюдая за сидящей напротив девушкой.

Лорен так нервничала, что не находила в себе сил ни встретить взгляд Ника, ни просто выдержать его. Она встала, неуверенно улыбнулась и подошла к самому краю платформы, глядя на огни, которые мерцали на холмах на той стороне темного озера. Она хотела бы доставить ему удовольствие – когда угодно и как угодно, но что, если сегодня она не справится? Несомненно, он пользуется невероятным успехом у женщин и весьма искушен в этих делах, а ее девственность и отсутствие опыта могут показаться ему скучными.

Он неслышно приблизился и остановился у нее за спиной. Положил руки ей на плечи, и она вздрогнула.

– Ты все-таки замерзла, – прошептал он. Обвил ее руками сзади и крепко прижал к себе, чтобы согреть. – Так лучше? – спросил он, касаясь губами ее шеи.

От его прикосновений Лорен лишилась дара речи. Она кивнула, и ее тело пронзила дрожь.

– Ты вся дрожишь. – Обняв Лорен за талию, Ник осторожно развернул ее лицом к дому. – Идем в дом, там тепло.

Она так волновалась, что даже не сразу заметила, куда вели раздвижные стеклянные двери. Вовсе не в гостиную! Она очутилась в роскошной спальне, выдержанной в белых, карамельных и коричневых тонах и застыла на месте при виде огромной постели. Услышала, как Ник закрывает стеклянные двери – тихий стук показался ей громом небесным, и замерла, не в силах пошевелиться.