– Нелли, я должен поговорить с тобой...

– Что? – испугалась она. – Если ты переживаешь из-за работы...

– К черту работу, Нелли! – перебил он. – Дело не в ней. Я люблю другую женщину.

Поначалу Нелли показалось, что она ослышалась.

– Какую еще женщину? – удивленно спросила она.

– Это неважно. Нелли, ты должна меня простить.

Она вскочила, зажгла небольшой ночник в изголовье кровати и в призрачном рассеянном свете, похожем на туман, увидела лицо своего мужа.

Было такое впечатление, что последние несколько часов Алексей долго и напряженно размышлял о чем-то. Это было лицо приговоренного перед казнью – осунувшееся, потемневшее, с лихорадочно блестевшими глазами...

– Ты любишь другую? – растерянно пробормотала Нелли, но смысл этих слов все еще не доходил до ее сознания. – Кого?

– Нелли, милая, у меня просто нет иного выхода, – ожесточенно произнес Алексей. – Она... ну, та женщина... она не может больше ждать меня. В общем, ее тоже можно понять – проходят лучшие годы, она по-прежнему одна... Сегодня она намекнула мне, что я должен принять какое-то решение.

– Сегодня? – с недоумением спросила Нелли.

– Да, сегодня! Не было никакого совещания, я был у нее...

– Так ты обманул меня? – Нелли схватилась за голову.

– Пожалуйста, без истерик... Мы современные, нормальные люди, мы должны как-то договориться, – терпеливо объяснял Алексей. – Уверяю – при разводе ты никак не пострадаешь, я буду помогать тебе материально, и вообще...

– Значит, никакого совещания не было, вместо него ты встречался с ней, с этой... – опять забормотала Нелли. Она постепенно начала осознавать происходящее – и ужас потихоньку стал заползать ей в сердце. – Как ее зовут?

– Катя. Ее зовут Катя, – официально сообщил муж.

– Катя... Послушай, Леша, я могла ее видеть? – прошептала она.

– Ну... в общем, да, – неохотно признался он.

– Когда? Где?

– Давно. В кафе. Ты подумала, что это девушка Петренко.

– А, та самая Катя... – с трудом произнесла Нелли. Она вдруг отчетливо вспомнила тот день – как шла по улице и увидела за стеклянной витриной своего мужа в компании Петренко и какой-то девицы...

Значит, это была она. Катя.

Тощая шатенка с постным взглядом. Кажется, в ней не было ничего особенного – ну, кроме относительной молодости. Розово-белое личико – и все...

– Сколько же ей лет? – машинально спросила Нелли, продолжая плавать в своих воспоминаниях.

– Тридцать три, – честно ответил Алексей. Он понемногу обретал уверенность, видя, как спокойна жена. – Не намного младше тебя. Так что ты должна понять – это не обычный роман со старлеткой. Это... это все очень серьезно. Она хороший человек. У нее сын, Миша, одиннадцати лет.

– Твой... сын? – пролепетала Нелли растерянно.

– Не говори чепухи! – рассердился он. – Мы с Катей только третий год как знакомы!

– Третий год? – удивленно переспросила Нелли. – Боже мой, третий год... Как же я ничего не замечала?

«Или не хотела замечать?» – отозвался голос внутри ее. Ведь совсем недавно, буквально этим вечером, Уля Акулова ляпнула что-то такое про Алексея... Ах, да. «Наверное, с любовницей поссорился», – заметила она, когда Нелли рассказала ей, что муж пришел домой не в духе. «Неужели Улька знала? – поразилась Нелли. – Хотя, нет – откуда?.. Дело в другом. Просто все замечали в поведении Алексея нечто необычное, а я – нет. Как будто была уверена, что со мной ничего подобного не произойдет... Но это же банально – измена мужа! Обычная история!..»

– Нелли!

– Да? – рассеянно отозвалась она, продолжая судорожно размышлять над тем, как же ее Алексей смог полюбить кого-то еще. «Да, это банально... это могло произойти с кем угодно... Но только не со мной!»

– Нелли, послушай... Все будет хорошо.

– Ты меня любишь? – едва слышно прошептала она.

– Конечно, Нелли! Ты родной мне человек! – убежденно произнес он. – Поверь, я не собираюсь ничего делить, я...

– Так ты не уйдешь от меня? – с надеждой вскинулась она. – Этот твой роман закончился, да?

– Нелли...

– Нет, ты скажи... обещай мне, что больше не будешь встречаться с этой Катей! – Она потихоньку начала дрожать.

– Нелли, ты не поняла. Нелли, ты должна простить меня... – он попытался обнять жену, но Нелли быстро уклонилась от его рук.

– Ты собираешься уйти к ней? – наконец поняла она. – Ты – хочешь – меня – бросить? – произнесла она раздельно.

– Нелли, но я тоже человек...

Нелли уже не слушала его. Робкая надежда, мелькнувшая было перед ней, окончательно исчезла. Она почувствовала, что земля перед ней разверзлась.

– Как же так... – с изумлением и отчаянием пробормотала Нелли, словно какая-то пружина развернулась в ней. Она вскочила с кровати. – Почему?.. За что?..

И босиком, в одной ночной рубашке, она сорвалась с места и побежала. Она совершенно не владела собой.

Она даже не поняла, что пробежала по темным комнатам и начала всем телом колотиться во входную дверь. Она даже боли не ощутила, когда виском ударилась о торчащий в замке ключ.

– Нет! – бормотала она. – Нет, так не бывает, нет...

– Нелли... – Алексей догнал ее и потащил назад.

Но она продолжала колотиться о дверь – точно бабочка, которая в теплый летний день случайно залетела в окно и теперь всеми силами пытается вырваться наружу, не понимая, что бьется о стекло...

– Пожалуйста, я прошу – давай обойдемся без истерик! – с тоской умолял он.

– Нет!!!

В какой-то момент она начала кричать, не слыша собственного голоса.

Вспыхнул свет, в коридоре показалась насмерть перепуганная Поля, в смешной пижаме с утятами, с растрепанными рыжими волосами, которые торчали в разные стороны.

– Эй, вы чего? – с ужасом спросила она. – Что случилось?

Нелли ничего не чувствовала – и ей было все равно, что дочь видит эту сцену. Даже если бы сейчас небо рухнуло на землю, Нелли бы тоже было все равно. Она кричала, билась головой о дверь, скользила в руках Алексея, точно уж, и кровь лилась из довольно глубокой царапины на ее виске. Атласная нежно-голубая рубашка с лионскими кружевами, которую Нелли когда-то специально покупала для того, чтобы поразить мужа, была вся забрызгана кровью...

– Нелли, я тебя умоляю...

– Мама! Мамочка, что с тобой?

Но Нелли ничего не слышала.

Она кричала и билась, не в силах поверить в то, в чем признался сейчас Алексей.

В дверь позвонили – это была Ульяна Акулова.

– Караваевы, что там у вас? – позвала она через дверь. – Какого черта вы, среди ночи...

Алексей невероятным усилием затолкнул Нелли в гостиную и быстро впустил Ульяну.

– С Нелли плохо... – задыхаясь, торопливо произнес он. – Уля, я не знаю, что с ней делать... Уля, помоги!

Поля ревела в другом конце коридора. Она была в полной уверенности, что ее мать сошла с ума.

– Полина, иди к себе! – грозно прикрикнула на нее соседка. – Караваев, да что случилось-то? Откуда кровь на полу? Ты бил ее, да?

– Не говори чепухи... она сама стукнулась. Понимаешь, Уля, я сказал ей, что у меня другая женщина...

– Ну ты даешь, Караваев! – ошеломленно произнесла Ульяна. – Надо же было хоть как-то подготовить ее...

– Она была спокойна! Она совершенно нормально со мной говорила, а потом... вдруг... – оправдывался он. – Ты же знаешь, я и пальцем ее не мог тронуть!

– Да знаю... – вздохнула соседка.

Они вдвоем пытались успокоить Нелли, но все оказалось бесполезным. Пришлось вызвать «Скорую» – Нелли сделали укол успокоительного, обработали рану на виске.

– Ну вы, мужики, блин, даете... – с ненавистью произнесла пожилая толстая докторша, которой тоже пришлось объяснить причину происходящего.

К утру Нелли немного затихла. С ней осталась сидеть Ульяна, а Алексей отправился в комнату дочери.

Поля сидела в кресле, все в той же пижаме со смешными утятами, и молча рассматривала свои руки, точно видела их в первый раз.

– Я дурак... – с сожалением произнес Алексей, садясь рядом с ней на пол. – Я безнадежный дурак. Надо было тебя куда-нибудь отправить.

– Куда? – без всякого выражения спросила Поля.

– К Герману, например...

– Зачем?

– Затем... – Он невесело усмехнулся и обнял дочь.

– Как мама? – тихо спросила она.

– Ей лучше. Кажется, она заснула.

– Папа, ты хочешь уйти от нас? – снова спросила она. Из выкриков Нелли, из уговоров Ульяны Акуловой и гневных тирад толстой докторши Поля все поняла.

– Поля, ты уже взрослая, ты должна понять... – не находя нужных слов, тоскливо начал Алексей.

– Я понимаю, – сосредоточенно кивнула она. – Я плохая. Я все время мешала тебе. И мама тебе тоже мешала.

– Нет! Ну что за ерунда! – рассердился он. – Дело совсем в другом... Даже если у нас с твоей мамой проблемы, это не значит, что я меньше люблю тебя. Пойми, Полечка, – я твой отец, и до самой смерти останусь им, и никогда не перестану поддерживать тебя...

– Я все это знаю, – равнодушно ответила дочь, продолжая разглядывать свои руки. – В кино всегда так говорят.

– В каком кино? – опешил он.

– Да в любом. Которое по телевизору показывают... Там, если отец из семьи уходит, то всегда говорит своим детям, что на их отношениях это не должно отразиться. В кино свои правила. Например, если начинаешь смотреть триллер, то всегда знаешь, кто из героев погибнет, а кто останется жить, и еще...

– Полина!

Она с испугом зажала уши.

Еще секунду назад она казалась Алексею взрослой и вполне разумной – не ребенком, а уже девушкой... Но он опять ошибся.

Он вышел в коридор.

– Спит... – прошептала Ульяна, появляясь из другой комнаты. – Слушай, Караваев, я пойду, пожалуй.

– Да, конечно... – Он потрепал ее по коротко стриженной, мальчишеской шевелюре.

– Ах, отстань... – прошипела она. – Ты скотина, Караваев.

– Я знаю, – вздохнул он.

– Докторша была права – нельзя вам, мужикам, верить.

– И вам, женщинам.

Ульяна толкнула его острым локтем.

– Нет, конечно, я понимаю – в жизни всякое бывает... – быстро-быстро зашептала она. – Кто из нас без греха... Но зачем же доводить до крайности? Гулял бы себе и не рассказывал ничего Нельке...

– Уля, я не гулял, как ты выражаешься, – поморщился Алексей. – Я... словом, таму меня все очень серьезно.

– Ну конечно... – фыркнула Ульяна. – У моего первого тоже все было очень серьезно! Между прочим, сейчас в седьмой раз жениться собирается, я узнала от людей недавно.

– Уля, ты же знаешь, я не такой!

– Да знаю... – Отчаянно зевая, Ульяна Акулова махнула рукой и ушла к себе.

...Нелли лежала тихо, без движения.

У нее кончились все силы.

«Умереть бы... – с каким-то мучительным наслаждением подумала она. – Он бы тогда понял – как подло, гадко, низко он поступил со мной...»

* * *

– Значит, так, – решительно произнесла Катя. – Ты, мама, иди в сторону метро. Ты, теть Даш, иди вдоль дороги налево, а ты, теть Нин, – направо... Ну, это на тот случай, если она вздумала уехать на такси.

– А ты что будешь делать? – жалобно спросила Алевтина Викторовна.

Они все стояли перед домом. В конце февраля резко потеплело, с крыш капало, черная грязь чавкала под ногами. От теток и матери, закутанных в шубы, валил пар. Они все очень волновались – с тех самых пор, как баба Лиза исчезла из дома, прошло уже два часа.

Ее исчезновение Алевтина Викторовна обнаружила сразу – как она призналась, за пять минут до этого она собственными глазами видела, как баба Лиза терла пол в коридоре. «Я у нее хотела швабру отнять, а она меня обругала, сказала, что не такая уж она старая и вполне может полы мыть», – сообщила она сестрам, которые мгновенно примчались после ее телефонного звонка. Да-да, вместо того чтобы бежать следом за старушкой-матерью, Алевтина Викторовна принялась обзванивать всех и, рыдая, рассказывать о произошедшем. Вместе с бабой Лизой пропало и ее новое пальто, как раз висевшее в коридоре на вешалке.

Через полчаса после приезда теток в дом ворвалась Катя и моментально принялась командовать всеми. «Мама меня нецензурными словами назвала... – в свое оправдание заявила Алевтина Викторовна, когда дочь ее упрекнула за то, что она не бросилась сразу в погоню. – Я от таких выражений, между прочим, сразу в прострацию впадаю...»

– А я сейчас позвоню дяде Мите и предупрежу его. После этого пойду проверять автобусную остановку на соседней улице... – с досадой произнесла Катя.

У подъезда она оглянулась на всякий случай: ее тетки и мать сначала грузно семенили в одну сторону вместе, а потом, столкнувшись, попытались разделиться. Затем Алевтина Викторовна направилась в сторону метро, а тетки принялись ожесточенно спорить у дороги, размахивая руками.

– Да какая разница! – закричала им Катя, догадавшаяся, чего не могут решить бестолковые тетки. – Пусть тетя Нина налево идет, а ты, теть Даш, – направо!