Читра Дивакаруни - Дворец иллюзий

— Неужели больше никто не рождается обычным способом? — спросила я, чувствуя, как горят мои щеки.

Дхаи-ма строго взглянула на меня. Но если у нее был вопрос, она не задала его. Может, потому, что она не знала, что делать с ответом?

— Да, с тобой надо держать ухо востро! — воскликнула она, фыркнув, и продолжила свой рассказ:

— Большинство людей полагает, что Адхиратха, возничий колесницы, приходится Карне отцом. Но наш конюх, который работал некоторое время в Хастинапуре, рассказал совсем другое. Однажды утром, отправляясь на молитву к реке Ганга, Адхиратха нашел Карну в деревянной корзине, плывущей по реке. Ему была от силы неделя.

— Эта часть истории не такая уж и редкая. Иногда аристократки, не желая иметь проблем, избавляются от того, что не спрятать, именно таким путем. Но этот ребенок был особенным: с золотыми кольцами в ушах и золотыми доспехами на груди, которые нельзя было снять, так как они являлись частью его тела. Адхиратха поверил, что боги ответили его мольбам и послали ему Карну, так как у него самого детей не было.

Возможно, Адхиратха не совсем ошибался. Я вспомнила таинственное выражение на лице Карны, которое я видела на портрете. Он выглядел так, словно когда-то где-то его коснулась рука божества. Я выискивала возможность купить этот портрет, чтобы спрятать его и смотреть тогда, когда мне захочется. Но, конечно, я не могла совершить ничего подобного. У принцесс нет никакой личной жизни.

Поднимая свое тучное тело с пола, Дхаи-ма взглянула на меня еще раз:

— Я лучше займусь работой. И ты, как всегда, опаздываешь на урок танцев.

Она остановилась в двери. В этот раз ее предупреждение прозвучало намного более угрожающе:

— Иногда я слишком много говорю. Надеюсь, ты знаешь, что для тебя полезнее будет забыть эту историю и вести себя так, чтобы отцу не было за тебя стыдно.

Я знала, на что намекала Дхаи-ма, и она была абсолютно права. Но мое непослушное сердце вновь возвращалось к Карне, его невзгодам. Мы оба были жертвами родительского отказа. Поэтому ли его история нашла такой отклик в моей душе? Но нельзя сравнивать мое страдание с его мучением. Вновь и вновь я представляла мать, которая его покинула, — я совершенно была уверена, что именно она положила его в корзину и бросила в реку, а не боги. Закрывая глаза, я видела, как она склонилась над водой, чтобы бросить ребенка — ее собственную плоть — в ночное течение реки. Я представляла ее очень молодой. Она не вздыхала, не лила слез. Она беспокоилась лишь за свою репутацию, сильнее укутывая голову платком. Всего лишь на мгновение она оглянулась, затем поспешно ушла. Она сняла все украшения, оставив их в тумбочке, надев на себя самое старое сари. Было бы ужасно, если стражник обнаружил бы ее так далеко от родительского дома в час, когда только проститутки выходят на улицу. Она шла домой немного неуверенной походкой. Наконец-то все было сделано.

Мое сердце страдало за обоих: и за мать, и за ребенка, потому что я, еще хорошо не зная жизни, считала, что такое никогда не случалось прежде. Всю оставшуюся жизнь она будет печалиться о сыне, не зная, где он. Проходя мимо красивого мужчины, она будет спрашивать себя: «Может, это он?» Каждое утро, они будут просыпаться в одном городе, с одной и той же мыслью — мыслью друг о друге. В ярости и печали они оба будут сожалеть, что ей не хватило храбрости избрать другой путь.

Дхри сказал:

— Я рассказываю тебе это против воли Кришны.

— Почему он не хочет, чтобы я знала?

— Скоро ты узнаешь. А сейчас слушай.

* * *

«Эта история началась с великого состязания в Хастинапуре, где Дрона решил, что достигшие совершеннолетия принцы готовы продемонстрировать свои боевые навыки.

Арена гудела в предвкушении, городские жители, знать и простолюдины, желали увидеть, на что способны принцы. После состязания один из принцев должен был стать их царем. В толпе уже назревали разногласия. Многие прославляли имя Дурьодханы, ведь он был смел, хорош собой и невероятно щедр. Даже сегодня, подъезжая к месту проведения состязаний, он бросал в толпу пригоршни золотых монет до тех пор, пока его мешочек для золота не опустел. Остальные же втайне молились, чтобы высшая награда досталась одному из братьев Пандавов. Выросшие без отца, они были воспитаны при дворе дяди, который только лишь притворялся, что желает им добра.

Но, кажется, что боги не так уж и глухи, в чем мы их часто обвиняем. В конце дня именно Арджуна был объявлен величайшим из претендентов. Он выпустил огненные стрелы в небо и затем потушил их стрелами дождя. Он пустил стрелы-змеи к толпе и, прежде чем они успели напасть на испуганных зрителей, Арджуна подхватил их с земли стрелами-орлами. Его усыпляющие стрелы окутали зрителей грезами, стрелы-веревки обвязали их руки и ноги, магические стрелы заставили их съежиться в страхе перед монстрами куда более страшными, чем они могли себе представить. Сияющие от гордости, его учителя заявили, что это лишь малая часть того, чему он обучился. Остальные его умения были слишком могущественны, слишком священны и могли быть использованы только в серьезной битве.

Но как только его дядя, слепой царь, поднялся на ноги (как некоторые отметили, очень медленно) с венком победителя, неизвестный молодой человек в золотых доспехах появился на арене. Он попросил разрешения участвовать в состязаниях и затем умело повторил каждый шаг Арджуны. Толпа затихла в изумлении. Затем взорвалась овациями, а Дурьодхана ликовал больше всех.

Незнакомец сложил ладони и повернул лицо к небу, произнося молитвы, обращенные к солнцу. Он отблагодарил толпу скромным поклоном. Затем он учтиво вызвал Арджуну на поединок. Победитель этого боя и стал бы победителем всего состязания.

Толпа хлопала в ожидании великого зрелища. Трое старцев, сидевших рядом с царем в его ложе — дедушка Бхишма, наставник Дрона и царский учитель Крипа, — переглядывались в смятении. Это была непредвиденная опасность, риск, которому они не хотели подвергать Арджуну. Для их опытного взгляда было очевидно, что незнакомец так же силен и, возможно, даже превосходит принца Пандава, чье доброе имя они хотели упрочить сегодня.

— Вы знаете этого молодого человека? — спросил Бхишма. Крипа покачал головой. Дрона молчал с задумчивым выражением лица, затем что-то прошептал.

— Да начнется поединок! — воскликнул слепой царь, взмахнув скипетром, но тут Крипа бросился к его ногам:

— Вначале должны быть соблюдены некоторые процедуры, — сказал он. — Происхождение всех участников должно быть установлено, поскольку принц может быть вызван на поединок только другим принцем. Поэтому, отважный незнакомец, сообщи нам свое имя и назови царский род, из которого ты происходишь?

Лицо незнакомца залилось краской.

— Мое имя Карна, — сказал он. Затем добавил настолько тихо, что всем пришлось прислушаться: — Но я не принадлежу к царскому роду.

— Тогда, согласно правилам царского состязания, ты не можешь сражаться с принцем Арджуной, — сказал Крипа великодушно. Если он и ликовал, то никто этого не заметил, давно научился скрывать свои эмоции.

— Подождите! — вскричал Дурьодхана, вскакивая в возмущении. — Очевидно, что этот человек — великий воин. Я не дам оскорбить его так, используя устаревшие законы в наше оправдание. Герой есть герой, и неважно, к какой касте он принадлежит. Талант гораздо важнее, чем обстоятельства рождения.

Горожане поддержали Дурьодхану ликованием. Дурьодхана продолжал:

— Если вы настаиваете на необходимости Карне быть царем, чтобы сразиться с Арджуной, тогда я разделю свое наследие с ним.

Он попросил святой воды и полил ею голову незнакомца. К радости толпы, он сказал:

— Царь Карна, я провозглашаю тебя правителем Анги и своим другом.

Карна горячо его обнял.

— Я никогда не забуду твое великодушие, — сказал он. — Ты спас мою честь. Земля может разломаться на кусочки, но я никогда не покину тебя. С этого момента твои друзья — мои друзья, и твои враги — мои злейшие враги.

Толпа ревела в обожании. «Вот как должны вести себя герои», — говорили они друг другу. Трое старцев обменялись обеспокоенными взглядами. Все шло не так, как они планировали. Карна обрел всеобщую любовь еще даже не победив Арджуну. А Дурьодхана заполучил могущественного союзника. И тогда два лучника сошлись лицом к лицу на арене, в неистовой боевой схватке. Кто знает, каков мог быть исход этого поединка?

В шатре, поставленном для женщин, принадлежащих царской семье и их приближенным, поднялось небольшое волнение. Одна из царевен лишилась чувств. Возможно, жара была тому причиной, возможно, долгое нервное напряжение. Была ли это Гандхари, жена слепого царя? Или это была Кунти, беспокоящаяся за своего сына? Прежде чем правда стала известна, внимание людей привлек старец, который, прихрамывая, появился на арене. По его одежде было видно, что он принадлежит к низшей касте. Был ли он кузнецом? «Нет», — сказал бы человек, разбирающийся в таких тонкостях. Старец был возничим.

Он направился к Карне, и — о чудо из чудес — Карна отложил свой лук, чтобы упасть к ногам старца.

— Сын! — вскричал старец. — Ты ли это, спустя столько лет? Но что ты делаешь здесь, среди всех этих благородных принцев? И почему корона венчает твою голову?

С бесконечной нежностью взял Карна руку старца и отвел его в сторону, попутно рассказав свою историю.

Толпа ошеломленно замолчала. Затем послышались презрительный шепот и насмешки, особенно со стороны, где сидели приближенные к Пандавам. «Сутапутра!» — шипели голоса.

— Сын возничего! — раздался презрительный голос Бхимы. — Брось свой лук, притворщик! Иди и высеки себя в царской конюшне.

Карна крепко сжал свой лук.

— Арджуна! — воскликнул он.

Но Арджуна уже отвернулся от него и шел прочь. Карна посмотрел ему вслед. Это было страшное оскорбление, такое, какое Карна никогда не простил бы Арджуне. С этого момента они стали заклятыми врагами.

Кто знает, что могло бы произойти дальше, но в этот момент солнце закатилось за горизонт. Дрона с облегчением дал знак трубачам, чтобы они возвестили об окончании состязания. Толпа неохотно расходилась, недовольно гудя и обсуждая увиденное. Три старца присоединились к братьям Пандавам. Вместе они направились к скромной обители Кунти, в которой она отдыхала (это она пала без чувств). По пути они обсуждали те странные события, что произошли днем. Дурьодхана взял Карну с собой, пиршествовать во дворец. Позже он надел на шею Карны свое ожерелье из жемчуга и рубинов и заплетающимся языком сказал:

— Я объявляю тебя истинным победителем! Если бы эти трусы не остановили бой, ты изрубил бы лицо Арджуны. Ох уж эти гнусные Пандавы, все время они что-то замышляют, чтобы украсть мое царство! О, если бы у меня был друг, который избавил бы меня от них!

Тогда Карна, гордо держа себя, сказал:

— Когда придет время, я сделаю это для тебя, мой друг, или погибну в бою».

* * *

— Так вот как Карна стал королем, — сказала я. — Но почему Кришна не хотел, чтобы я знала это?

Дхри ответил:

— Он считал, что ты начнешь испытывать симпатию к Карне, а это может быть опасно.

— Опасно? Почему?

— Арджуна не единственный, кто может пройти предсвадебное испытание.

Биение в горле начало усиливаться. Я виновато отвернула лицо к темному саду:

— Ты хочешь сказать, что Карна тоже может пройти это испытание?

— Да, он хотел прийти на сваямвару вместе с Дурьодханой. Он хочет заполучить тебя. Мы не можем этого допустить.

Мне хотелось спросить: «Если он на самом деле такой же великий герой, как Арджуна, почему я не могу выйти замуж за него, вместо царевича Пандава? Почему он не может стать таким же великим союзником для Панчаала? Почему Кришна был так настроен против него? Была ли это просто благосклонность к своему другу Арджуне?» Много секретов таилось здесь. Но я чувствовала, что мой брат не знал их. Так что, вместо этого, я спросила его:

— Как ты можешь остановить его? Если он одержит победу в состязании, то согласно правилам, я достанусь ему.

— Честь семьи важнее всего остального, — ответил мой брат. Он выждал момент, как будто ждал моих возражений, и продолжил: — Я подумаю о наших дальнейших действиях. Кришна поможет мне. Ты должна быть с нами заодно.

Я не хотела спорить с Дхри, но я не готова была восстать против Карны, даже во имя чести семьи. Я спросила его:

— Адхиратха рассказывал, что Карна уходил на много лет. Знаешь ли ты, где он был?

Дхри неохотно кивнул:

— Последние годы жизни Карны — это важнейшая часть рассказа и главная причина, по которой я рассказываю тебе все это.