– Повторюсь, что я ваш должник, – медленно произнес Дориан, не изменяя позы. – Без вас я бы не управился.

– Моя доля участия в этом есть, однако не столь большая, как ваша, – не остался в долгу Арсен. – В любом случае я советую вам поесть и выпить вина. Вы потеряли много крови.

– Не так уж и много, – усмехнулся Дориан, но за бокалом потянулся. Рука его ощутимо дрожала, да и движения были неуверенными.

– Вы ранены? – обмерев, спросила Лоретта.

Виконт еле заметно покачал головой.

– В плечо, легко.

– Какой ужас! – Лоретта приметила порез на его виске. – Они… они могли вас изуродовать!

– Вряд ли, сударыня! – Дориан наконец догадался, что она переживает, и попытался успокоить. – Это были обыкновенные ночные грабители. Я сам виноват – слишком долго занимался своими делами, а Париж ничуть не переменился, по городу по-прежнему неприятно гулять после наступления темноты.

– Сколько их было?

– Пятеро, сударыня! – без малейшего желания похвалиться, просто констатируя факт, сообщил Дориан.

– И вы… один… – Лоретта прижала руки к груди, дыхание у нее перехватило, а глаза взволнованно расширились.

Девушка невольно стиснула пальцами драгоценный кулон, висевший на шее, да так, что даже костяшки побелели. Она представила, что случилось бы, если бы Арсен не помог Дориану. Когда скончались родители, Лоретта была еще слишком мала, чтобы скорбеть о них по-настоящему, и до сих пор судьба ограждала ее, не давая столкнуться со смертью. Девушка вдруг представила, что ей сказали, будто Дориан умер. От этого сердце останавливалось.

«Что со мной? – отчаянно старалась понять Лоретта. – Неужели он тоже ходил к тем чародеям, что продают приворотные зелья? Но зачем бы это ему, зачем ему я? Ах, я все себе выдумала. Он вовсе не обращает на меня внимания».

Виконт и вправду выглядел полусонным и очень утомившимся. Он выпил вина и съел яблоко, но больше к еде не прикоснулся. Лоретта пыталась смотреть на него пореже и не задерживаться взглядом на его лице, на губах, и все же он притягивал ее взор. Кипенно-белая рубашка лишь подчеркивала его бледность, волосы в свете свечей и камина казались обрызганными золотом… Виконт старательно отводил глаза. Ничего схожего с галантным обхождением, принятым в Версале. Не то чтобы Лоретта ждала его от раненого человека, в одиночку бившегося с пятью бандитами, но… что-то было не так. Мельком девушка отмечала детали: виконт носил только один перстень, с неярким зеленым камнем, на руке у него виднелся широкий золотой браслет. Над верхней губой – крошечная родинка… Девушка едва сдержала улыбку: эта родинка показалась ей ужасно милой. Множество мужчин не чуралось наклеенных мушек, злоупотребляя ими не меньше женщин, однако Лоретта отчего-то была уверена, что родинка у Дориана самая что ни на есть настоящая. Ей неодолимо захотелось тронуть это темное пятнышко на белой коже, а потом прикоснуться к губам…

Она изо всех сил пыталась поддерживать оживленную светскую беседу. Однако с таким малоразговорчивым собеседником это было непросто, а Арсен вовсе не собирался помогать. Брат лишь осведомился:

– Дед не сообщал, когда вернется?

– Он намеревался ехать к друзьям и кутить дальше, – объяснила Лоретта.

Арсен недоверчиво покачал головой:

– Странные наступили времена! Старики прожигают жизнь до утра, а молодежь старается лечь пораньше.

– О да, – вдруг согласился виконт. – Я так уж точно не против того, чтобы лечь. Мне трудно свыкнуться с парижской жизнью после бретонской провинции.

Дома Дориан наверняка ложился сразу после заката, а вставал вместе с солнцем. В деревне жили простой и строгой жизнью, без излишеств, без танцев и попоек до утра. Лоретта хорошо знала это.

– В таком случае слуги покажут отведенную вам комнату, – кивнул Арсен.

– Я предпочитаю уехать, – обронил Дориан. – Если вас не затруднит…

– Отнюдь. Я прикажу подать экипаж. – Арсен взял колокольчик и позвонил. Появился заспанный лакей, выслушал указания и неспешно удалился.

Виконт проводил его взглядом и, поморщившись, изменил позу. Кажется, он стоически преуменьшал серьезность своих ран.

Лоретта постаралась скрыть разочарование: она рассчитывала, что виконт останется до утра и они встретятся за завтраком. Проскользнула даже коварная мысль о том, что де Бланко разболеется, и ей придется за ним ухаживать. Хотя слово «придется» не совсем верно выражало ее чувства по этому поводу. Скорее она делала бы это с радостью. Можно было бы познакомить его с дедом. Вдруг это принесло бы некие результаты, о которых девушка даже не отваживалась думать… Однако всем этим туманным планам не суждено сбыться: Дориан желал уехать.

Лоретта не решилась предложить ему остаться. Это дело Арсена, тут уже речь не шла о тривиальной галантности, о шутке или совместном дружеском вечере.

Задумавшись, Лоретта прозевала момент, когда Дориан начал пристально ее разглядывать – а когда увидела, что он смотрит на нее в упор, было поздно отводить взгляд.

– Мадемуазель де Мелиньи, – негромко произнес виконт, – простите мне мою невежливость. Вы превосходно выглядите, а я даже не удосужился сказать это вам сразу и испытываю по этому поводу глубочайшее сожаление. Могу ли я чем-нибудь загладить вину?..

– Какие учтивые речи, – улыбнулась Лоретта. У нее сразу полегчало на душе. – Искупить… Я даже не знаю.

– Тогда дозвольте пригласить вас на утреннюю прогулку?

– О… – Лоретта вопросительно глянула на Арсена. Тот пожал плечами – дескать, решай сама. – Я принимаю ваше приглашение, с большим удовольствием, – торопливо сказала девушка, пока брат не раздумал.

– Замечательно, – сверкнул глазами виконт. – Я убежден, это будет один из лучших дней… в моей жизни.

Лоретта подумала, что и в ее – тоже. Но в ответ лишь улыбнулась.

Глава 10

Лоретта провела ночь почти без сна и вскочила ни свет ни заря, чему не очень порадовалась ее горничная. Зевая, та подала госпоже темно-синее платье для верховой езды, отделанное кружевом в цвет (выехать в амазонке, расшитой драгоценными камнями, Лоретта не осмелилась бы – все-таки Париж), и помогла одеться. Когда туалет был завершен, девушка приблизилась к зеркалу и окинула взглядом свое отражение. Можно было без преувеличения сказать: она просто неотразима. Но почему она так старается выглядеть безупречно? Для виконта? Конечно же, Лоретте безумно хотелось, чтобы он без памяти увлекся ею. Она была даже согласна выслушивать от него стихи и песни, хотя и не сомневалась: Дориан до такого не опустится. Во всяком случае, до дрянных стихов, которые имел привычку сочинять шевалье де Вилмарт.

Мадемуазель де Мелиньи не притронулась к завтраку и, чтобы скоротать время, вышла в крошечный садик, захватив с собой книгу. Однако, открыв ее, девушка поняла, что не может разобрать ни строчки. Мысли раз за разом возвращались ко вчерашнему вечеру.

Когда виконт де Бланко уехал, предварительно еще раз поцеловав руку Лоретте и раскланявшись с Арсеном, девушка вцепилась в брата с расспросами. Тот кратко рассказал о происшествии в переулке и, насупившись, спросил:

– Так откуда ты знаешь этого виконта?

– Нас представил друг другу Седрик де Кератри, – объяснила Лоретта. – Виконт – его старинный друг.

– Ах, вот оно что! – воскликнул Арсен, и тень волнения исчезла с его лица. У Кератри была превосходная репутация. Ни единого компрометирующего скандала, что весьма необычно, если доверять рассказам старшего поколения об эксцентричности его матери.

И теперь Лоретта раздумывала, насколько уместным будет заговорить с Дорианом о нем самом, насколько уместно его расспрашивать. Она знала об этом молодом человеке очень немного, а ей хотелось большего. Хотелось, чтобы он смеялся, шутил, смотрел на нее. Хотя, похоже, он не из тех балагуров, которыми полон Версаль. В нем ощущается выдержанность и, пожалуй, некоторое отчуждение. Такой человек не станет оказывать знаки внимания всем девушкам подряд, упиваясь ни к чему не обязывающими связями.

Когда наступил сокровенный час встречи, Лоретта с помощью горничной закрепила на волосах маленькую треуголку с пушистыми белыми перьями, приколотыми брошью с крупным сапфиром (уж этот-то камень кавалер сумеет защитить!), и спустилась на улицу, где уже стояла оседланная лошадь. Виконт де Бланко поджидал девушку, и, взобравшись на коня с помощью слуги, Лоретта, смущенно улыбаясь, протянула руку для поцелуя. Дориан легонько коснулся губами тыльной стороны ее ладони.

– Доброе утро. Я счастлив видеть вас, прелестная мадемуазель де Мелиньи. – Это прозвучало удивительно чистосердечно.

– Доброе утро, виконт, – ответила девушка. – Как ваша рана?

– Благодарю, она заживает и ничуть не воспрепятствует мне насладиться вашим обществом. – На его губах снова появился легкий намек на улыбку. – Надеюсь, вы хорошо спали?

– О да, – не задумываясь, сказала Лоретта. В этот момент она была уверена, что спала превосходно. И что все вообще будет превосходно. Всегда.


«Ну хорошо, – думал Дориан, следуя за Лореттой по улицам Парижа, – вчерашнее умопомрачение можно списать на вино и рану. Но отчего сегодняшняя прогулка доставляет мне такую радость?»

Однако его тревожили и другие мысли. Поутру он задумался над тем, что за грабители набросились на него вчера и почему они выбрали именно его? Собираясь в трактир с Николя, Дориан оделся неброско и не слишком богато, так что не его состоятельность стала причиной нападения. Тогда что же?..

Утром он съездил за ответом для маркиза и после прогулки намеревался отправиться прямиком в замок Франсиллон. Письмо он все же оставил в особняке на улице Фран-Буржуа, чтобы не обронить случайно, тем более что заехать за ним было делом нескольких минут.

Из города всадники выбрались, как ни странно, без приключений, ухитрившись не задавить ни единого прохожего, не перепачкаться и не угодить под чей-нибудь экипаж. За заставой сразу стало вольготнее. Дориан даже слегка приотстал от мадемуазель де Мелиньи, в десятый раз проверяя, хорошо ли вынимается из ножен новая шпага. Ныне он не имел права на беспечность. Лоретта, заприметив его манипуляции, рассмеялась.

– Шевалье, вам повсюду чудятся убийцы! Невозможно быть таким мнительным! Вчерашние нападающие были просто разбойниками со Двора Чудес, привыкшими действовать под покровом ночи. Днем мы их не встретим.

– Я не могу допустить, чтобы с вами что-то произошло, мадемуазель, а Париж вчера напомнил мне, как он опасен, – возразил Дориан. – Я без сомнений отдам свою жизнь, если в этом возникнет необходимость, но рисковать понапрасну…

– Да, я знаю, – мягко сказала Лоретта. Какая же она милая, когда смущается! – И я признательна, что вы не намереваетесь рисковать попусту! Вчера я благодарила брата за то, что он привел вас к нам в гости. Пусть этому и посодействовали невеселые обстоятельства…

– Ваши слова – самая большая драгоценность на земле, мадемуазель де Мелиньи.

Лоретта снова смутилась, хотя привыкла и к гораздо более изящным комплиментам, бессчетно сыпавшимся на нее при дворе. Но, может статься, большинству из них просто не хватало искренности? Дориан же был искренен, как никогда.

– Вы так это говорите… – едва слышно прошептала она.

– Как? – удивился де Бланко.

– Что мне хочется вам верить. Действительно верить.

– Верьте. Я вас не обманываю. Я в самом деле так думаю. – Дориан взглянул на нее медовыми глазами.

Лоретта взволнованно задержала дыхание.

– Я верю, – проговорила она. – И даже без малейших колебаний. Я чувствую…

– Что? – выдохнул Дориан.

Сердце пропустило удар. Почему виконту хотелось узнать, что она чувствует? Что думает. Во что верит.

– Что вы очень открытый и правдивый человек. Таких мало при дворе. – Лоретта смотрела ему в лицо, не отводя взгляда.

– Я не привык кривить душой, – ответил Дориан. – Правда делает человека сильнее, а ложь – отравляет. Зачем лгать? Зачем лицемерить?

– Вам, наверное, нелегко среди придворных, – чуть улыбнулась Лоретта.

– Когда я был в свете несколько лет назад, трудностей не заметил. Просто, будучи честным, ты отталкиваешь от себя дурных людей. Остаются только хорошие. Такие, как Седрик де Кератри, например. – Дориан придержал коня, подлаживаясь к смирному шагу лошадки Лоретты.

– Сейчас стало намного хуже, – вздохнула девушка. – Льстецы и лицемеры повсюду. Интриганы. Одно дело отравителей чего стоит. В свите короля одни скорпионы, а уж о прихлебателях Месье вообще никто слова хорошего не скажет.

– Неужели все так скверно? – поразился Дориан. – Мне не показалось…

– Вы еще слишком недолго здесь, – рассмеялась Лоретта. – Пара деньков – и вы начнете смотреть на честных людей, как на бриллианты чистой воды.

– Вы – несомненный бриллиант. – Дориан прижал руку к сердцу.

Следовало признаться себе: ему доставляло удовольствие ехать рядом с этой обворожительной женщиной. День выдался солнечный, в воздухе пахло скошенной травой. Лошади теперь шли энергичной рысью, но Лоретта, казалось, специально придерживала свою белую лошадку, чтобы сполна насладиться прогулкой.