Эмилия Остен - Дворцовые страсти

Лоретта присоединилась к обществу как раз вовремя: беззаботно щебечущая стайка фрейлин окружила королеву. Мария-Терезия улыбалась: оказывается, всю компанию развлекал Седрик де Кератри. Удобно устроившись на приземистой скамеечке у ног ее величества, Седрик истязал лютню и рассказывал забавные и весьма двусмысленные истории. Фрейлины покатывались со смеху. Лоретта слилась с их пестрой компанией и сделала вид, что была здесь все время, ни на секунду не отлучалась. Бланш незаметно подмигнула ей.

– Довольно фривольностей. Спойте нам что-нибудь, шевалье, – любезно предложила Мария-Терезия. – Это обрадует и меня, и моих дам.

– С удовольствием! – Седрик уселся поудобнее; чуткие пальцы пробежались по струнам, вплетая музыку в июльский день. – Что желаете, ваше величество? Милые дамы?

– Что-нибудь повеселее! – воскликнула Бланш. – Разбавить постное настроение.

– Сестричка, для тебя – все что угодно! – усмехнулся Седрик. – Есть одна песенка… Хотя вы, ваше величество, ее слышали. Я однажды исполнял ее при вас. Про монаха Иоанна, помните?

– Как же! – королева кивнула. – Вы пели ее в тот вечер, когда мы позвали вас к ужину… Пойте, шевалье, пойте! Премилая песенка.

Дамы затаили дыхание. Седрик нарочито кокетливо поправил волосы, подражая придворным поэтам, взял первые аккорды и запел. Голос у него был очень хороший, и Лоретта заслушалась, благо, песенка действительно оказалась презабавная.

– Спешу поведать вам сейчас

Мной в детстве слышанный рассказ.

Но, чтоб он был усвоен вами,

Перескажу его стихами.

Жил коротышка Иоанн.

Монашеский он принял сан,

И по пустыне, бодрым маршем,

Шагал он вместе с братом старшим.

«Ах, мой любезный старший брат!

Мирская жизнь – сплошной разврат!

Мне не нужна еда и платье,

Поддержка мне – одно распятье!»

Седрик закатил глаза, изображая не в меру благочестивого Иоанна; королева рассмеялась, фрейлины последовали ее примеру. Кератри, удовлетворенный произведенным эффектом, продолжил:

– Резонно старший возразил:

«Кем ты себя вообразил?

Неужто истина, дружище,

В отказе от питья и пищи?»

«Нет, – отвечает Иоанн, —

Твои слова – самообман.

Постом изматывая тело,

Мы совершаем божье дело!»

Дав сей торжественный обет,

В сутану ветхую одет,

Он с братом старшим распростился

И дальше в странствие пустился…

В глазах Седрика плясали чертики. Лоретта зажимала рот ладошкой, Мария-Терезия улыбалась.

– Подставив солнышку главу,

Он ел коренья и траву,

Стремясь достичь высокой цели…

Так длилось более недели.

На день десятый наш монах

Совсем от голода зачах

И поспешил назад, к деревне,

Где брат его гулял в харчевне.

Глухой полночною порой

Он стукнул в ставенку: «Открой!

Твой брат несчастный – на пороге,

И он вот-вот протянет ноги!

Изнемогаю без жратвы!»

Но старший брат сказал: «Увы!

Для тех, кто ангелоподобны,

Мирские блюда несъедобны!»

Монах скулит: «Хоть хлебца дай!»

Хохочет брат: «Поголодай!

В питье и пище – проку мало,

А здесь у нас – вино да сало!»

– Боже, какая жестокость, – скептически посочувствовала Бланш несчастному Иоанну. Седрик расхохотался, вырвал из лютни новую бурю звуков и продолжил:

– Взмолился бедный Иоанн:

«На что мне мой поповский сан!

Пусть голодают херувимы,

А людям есть необходимо!»

Ну, тут его впустили в дом…

Сказать, что сделалось потом?

Монах объелся и упился

И, захмелев, под стол свалился.

А утром молвил Иоанн:

«Нам хлеб насущный Богом дан!

Ах, из-за пагубной гордыни

Я брел голодным по пустыне!

Попутал бес меня, видать!

В еде – Господня благодать!

Видать, Господь и в самом деле

Велит, чтоб пили мы и ели!»

Песенка закончилась, дамы зааплодировали. Королева милостиво кивнула, выказывая, что ей понравилось, и Седрик, вскочив со скамеечки, глубоко поклонился ее величеству.

– Одно удовольствие – слышать такое из уст слывущего набожным королевского гвардейца, – произнесла Мария-Терезия.

– Ваше величество, неужели вы меня осуждаете? – удивился Седрик и молитвенно сложил руки. – Прошу, простите меня!

– Нет, песенка хороша… – успокоила королева.

Лоретта ощутила, что Бланш дергает ее за рукав, стремясь привлечь внимание. Обернувшись, девушка увидела Арсена, направлявшегося к ней. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

После ухода Лоретты Дориан некоторое время постоял недвижно, потом подошел к беседке и подумал, не войти ли и не присесть ли на скамью, но не решился. Прося Седрика и Бланш помочь ему устроить встречу с мадемуазель де Мелиньи, он не предполагал, чем все это закончится. То есть поцеловать Лоретту он хотел давно, однако не думал, что сделает это сейчас.

Он запутался и впервые в жизни не знал, что предпринимать.

Хотя на первый взгляд все выглядело понятным: следует добиваться Лоретты, несмотря на грядущие неприятности. А они неминуемы: если дядя проведает, с надеждами на наследство можно расстаться навсегда… На одной чаше весов – любовь прекрасной девушки, на другой – родовое поместье. Куда как ясно.

Задумавшись, Дориан не сразу заметил, что уже не один. А когда понял это и обернулся, избегать встречи было поздно – на дорожке стояли Арсен де Мелиньи и Гаспар д’Оллери.

Некоторое время мужчины молча созерцали друг друга. Затем Арсен сухо обронил:

– Виконт де Бланко, кажется, вы не должны были подходить к моей сестре?

Дориан считал Арсена такой же жертвой старого графа де Мелиньи, какой была Лоретта. Однако сейчас в младшем де Мелиньи он не узнавал того гостеприимного и бесстрашного молодого человека, который помог ему в парижском переулке. Лицо этого нового Арсена было бездушным и застывшим.

Раздражение, охватившее Дориана при виде барона д’Оллери, углубилось, когда Гаспар заговорил:

– И, кажется, вы не сочли нужным прислушаться к этому предостережению.

– Это решать только мне и ей, – спокойно, несмотря на кипевший в нем гнев, ответил Дориан.

– Отнюдь. Судьбу моей сестры решаем дед и я. – Арсен старался выглядеть невозмутимым, но виконт де Бланко видел, что молодой де Мелиньи взбешен. – Вы не вняли словам графа де Мелиньи. И, надеюсь, осознаете, что выход из данной ситуации может быть только один?

– Разумеется, – ответил Дориан. Он и так знал, что дуэли не избежать. – С кем из вас мне предстоит драться? Или с вами обоими?

– Я полагаю, что буду первым, – издевательски протянул Гаспар. – Какая ирония, не правда ли, виконт? Не получится избежать возмездия.

– Возмездия? – удивился Дориан. – Скорее я назвал бы это счастливым стечением обстоятельств.

– Называйте как хотите, сути это не меняет, – парировал д’Оллери.

– Конечно же, – усмехнулся Дориан. – Ну, а вы, де Мелиньи? Если удача окажется на моей стороне, вы закончите начатое бароном?

Виконту не хотелось верить в то, что брат Лоретты – негодяй.

– Я видел, как вы деретесь. – Гаспар взглянул на Арсена несколько удивленно, однако от комментариев воздержался. – Но ваше мастерское владение шпагой не поможет вам избежать заслуженной кары.

– Кары, вот как! Вы полагаете себя рукой божией? – Дориан почувствовал, что его накрывает волна отчаянного веселья, как всегда перед дракой. Захотелось по-мальчишески поддеть противников, вывести их из себя.

– Ну что вы. – У Арсена дернулся уголок рта. – Я не намерен вас убивать. Мы деремся до тех пор, пока один из противников не упадет, получив тяжелую рану, и не сможет встать, чтобы продолжить бой. Я не намерен из-за вас сидеть на гауптвахте, виконт, а барону тюрьма вообще не ко времени, у него скоро свадьба.

– Спасибо за обещание хороших новостей! – Гаспар поклонился Арсену. – Мы, разумеется, обсудим это позже…

– Господа, господа, – послышался ленивый язвительный голос, – вы слишком самоуверенны, чтобы предположить, будто виконт станет сражаться один.

Дориан обернулся – у беседки, привалившись плечом к мраморной колонне, стоял Николя. Судя по всему, он слушал разговор уже достаточно длительное время и сейчас счел нужным вмешаться.

– Ба! Кого я вижу. – Гаспар в приступе деланой сердечности развел руками. – Да это же отважный шевалье де Навиль! – В голосе барона забряцала сталь: – Не советую вмешиваться, сударь. Это дело между нами и виконтом де Бланко.

– Вот как? – изумился Николя. – А я, виноват, вообразил, что это семейное дело. Знаете ли, у меня мало родственников, и я ими очень дорожу. Если их всех перебьют на дуэлях, мне не с кем будет кутить по кабакам. Впрочем, полученное наследство сможет меня утешить, но для этого вам стоит попробовать убить не виконта, а маркиза де Франсиллона.

– Николя, зачем вам? Не вмешивайтесь, – вполголоса произнес Дориан. Он готов был отвечать за свои поступки, но брат тут совершенно ни при чем.

– Идите, де Навиль, идите, – посоветовал Арсен. – С вами, если вы захотите, мы разберемся позже.

– Да, это методы, достойные людей из окружения принца Филиппа, – покивал Николя. Он и не собирался уходить и обратился к Дориану: – Видите ли, дражайший братец, у меня с этими господами тоже немало счетов. Особенно с будущим графом де Мелиньи, который неоднократно вел себя гордо и заносчиво. А я человек обидчивый, но справедливый. Потому я копил обиду, чтобы при случае рассчитаться за все разом. Мне кажется, этот светлый момент настал. – Он стянул с руки изящную, обшитую кружевом перчатку, подошел к Арсену и бросил ему в лицо. Де Мелиньи отшатнулся, лицо его исказилось бешенством и отвращением. – Теперь-то вы не будете праздновать труса, сударь, и ответите на мой вызов? – жестко закончил Николя.

– Послезавтра, на рассвете, в лесу около Со, – срывающимся голосом отвечал Арсен. – По секунданту с каждой стороны. Шпаги. Деремся до первой тяжелой раны.

– Какое восхитительное будет утро! – протянул Николя.

– Вы правы, дорогой брат, – оскалился Дориан.

– Не рассчитывайте на это, господа. – Гаспар предпочел оставить последнее слово за собой. Они с Арсеном развернулись и зашагали прочь.

– Зря вы в это ввязались, – сказал Дориан, когда противники скрылись из виду.

– Я же объяснил вам, что дерусь за себя. – Николя поправил шляпу с франтовскими зелеными перьями, заколотыми тяжелой алмазной брошью. – Господин де Мелиньи за всю историю нашего знакомства наговорил мне много гадостей. Я давно ждал подходящего момента, а тут такой случай. – И, видя, что Дориан все еще недоволен, прибавил со смехом: – Не вините себя, брат. Вы-то деретесь из-за хорошенькой женщины. Если победите, она, возможно, будет вашей. Хотя, – тут он снова стал серьезным, – я не рекомендовал бы с этим затягивать. Кто знает, что может произойти. Тяжелые раны, полученные поутру, частенько приводят к смертельному исходу ближе к вечеру… У вас есть секундант?

– Да, есть, – рассеянно отозвался Дориан, думая вовсе не о дуэли.

Все благородные девушки, если им нечем заняться вечером, вышивают, читают книги или музицируют. Лоретта не вышивала и не читала, к музыке ее тоже не тянуло. Вечер, проведенный в компании брата и барона д’Оллери за карточным столом, поставленным в покоях де Мелиньи, почудился девушке бесконечно длинным и удивительно безвкусным. Потому она пожаловалась на головную боль и ушла к себе – ей ничего больше и не оставалось, так как Арсен решительно воспротивился ее присутствию на балу. Мадемуазель де Мелиньи было о чем подумать. Точнее, о ком. Утреннее происшествие бесповоротно вывело ее из равновесия. Да, она всего лишь поцеловалась с виконтом. Всего лишь… Но ее губы горели до сих пор, и она с абсолютной точностью могла бы показать, куда именно легли ладони Дориана, когда он обнимал ее у беседки. Удивительное чувство охватившее ее в его объятиях, было чарующим и устрашающим разом. Лоретта впервые жаждала, чтобы мужчина целовал ее и касался руками ее тела. Желание оказалось столь острым и бесстыдно греховным, что девушка полночи провела в молитве и легла в постель, лишь услышав, как возвратился с бала дед.

Наутро она встала невыспавшаяся и бледная, и Арсен, поглядев на нее, решил сообщить королеве, что Лоретта захворала.

– Не выходи из своих комнат, – наказывал брат, – и никому не показывайся на глаза. Тебе лучше побыть в постели.

– Но я хорошо себя чувствую, – слабо запротестовала Лоретта.

– И все равно не выходи, – настоял на своем Арсен.

Проще говоря, ее посадили под домашний арест. Правда, арест этот был не строг, так как после ухода Арсена, который сегодня нес службу в королевских покоях, она могла бы выйти. Однако Лоретта не стремилась к этому. Маркиз де Франсиллон не имел комнат в Версале, поэтому девушка сомневалась, что встретит Дориана. Зато приходу Бланш де Лавуйе Лоретта от души порадовалась и вышла к ней в гостиную.