Дориан крепко обнял ее и прижал к себе.

– Любимому? – переспросил он, точно дразня девушку.

– Глупый! – кулачки Лоретты уперлись в грудь Дориана. – Конечно, да!

Они повторяли друг другу все те клятвы, которые обычно говорят влюбленные, до тех пор, пока Лоретта не задремала, положив голову на его плечо.

Виконт смотрел на девушку и ощущал, как к горлу волной подступает нежность. «Как ты прекрасна, возлюбленная моя…»

Будить ее не хотелось. Пусть поспит хотя бы час, прежде чем он вынужден будет посадить ее на лошадь. Он не сможет даже проводить ее…

Глава 20

Утро оказалось восхитительным. Когда Дориан, Седрик, Николя и его секундант, меланхоличный человек, представившийся как шевалье де Левинез, въезжали в лесок, где должна была состояться дуэль, птицы только начали просыпаться. Небо приобрело жемчужный оттенок, облака пылали рассветным багрянцем.

Седрик отчаянно зевал, а вот у Дориана сна не было ни в одном глазу. Еще никогда он не чувствовал себя таким свежим. Расставаясь с Лореттой, виконт осыпал ее лицо поцелуями – и был уверен, что увидит ее вечером. Дуэль теперь выглядела всего лишь досадной помехой. Проводив девушку, он спокойно проспал до утра.

Их ждали: на лесной дороге стояла черная карета без гербов, запряженная четверкой белых лошадей, а на поляне прохаживались Арсен де Мелиньи и Гаспар д’Оллери с секундантами. У дверцы кареты стоял лекарь – все верно, без него никак нельзя. Дориан спешился, слуга в ливрее цветов де Мелиньи принял поводья. Да, Арсен относится к предстоящей дуэли серьезно… Дориана взяла досада: ну что им всем делить? Если вздорные старики никак не могут простить друг другу давно поросших быльем грешков, при чем здесь молодежь? Однако отыгрывать назад было поздно, да и с Гаспаром у него действительно есть предмет для спора.

– Доброе утро, господа! – Барон д’Оллери пребывал в ироническом настроении. – А мы уж думали, что не дождемся вас!

– Давайте без лишних слов, – сумрачно откликнулся явно не выспавшийся Николя. – Приступим.

– Приступим так приступим, – пожал плечами Гаспар. Арсен не проронил ни слова.

Седрик, шевалье де Левинез и секунданты противников отошли в сторону, чтобы обговорить детали. Дориан сбросил камзол и размял пальцы, словно предполагал сыграть этюд на клавесине, а не сражаться на дуэли. Впрочем, шпага в умелых руках подобна музыкальному инструменту: так же требует ловкости, скорости и гибкости. Николя же лишь расстегнул пару верхних крючков мрачного черного камзола да подоткнул манжеты – будто собирался не драться, а пройтись на природе. С реки наползал невесомый туман, рассветное солнце блестело на яркой зелени деревьев, тишина, нарушаемая лишь щебетом ранних птах, казалась слегка нереальной. Переговоры секундантов подошли к концу.

– Займите позиции, – провозгласил Седрик де Кератри.

Дориан обнажил шпагу и встал ан-гард напротив Гаспара. Барон д’Оллери мерзко улыбнулся и зеркально отразил позу виконта. Черт подери! Дориан успел позабыть за прошедшие годы, что Гаспар – левша. Впрочем, без разницы. Если необходимо, де Бланко мог сражаться любой рукой, не теряя ни темпа, ни силы удара. Но это стоит придержать в секрете до поры. Дориан медлил, вынуждая соперника напасть первым, открыться. Гаспар ринулся в атаку.

Виконт легко ускользнул от удара и начал плести узоры кончиком шпаги. Многочисленные наскоки противника пропадали зря, словно тот сражался с водой, пробуя клинком разрубить водопад. Шпага Дориана легко отводила в сторону сильные удары, парировала уколы и периодически сама стремилась поразить Гаспара. Д’Оллери явно жаждал покончить с делом поскорее. С прошлой встречи в Булонском лесу он помнил, что мастерство Дориана превзойти трудно, если не невозможно. Оставалось надеяться на случайный промах и собственный напор. Но долго поддерживать такой темп атаки было немыслимо. Вскоре Гаспар вынужден был перейти от нападения к защите. Лицо его утратило самоуверенное выражение, став сосредоточенным. Теперь барону приходилось обдумывать каждое действие. Шпага Дориана была повсюду, грозя в любой момент нанести роковой удар.

Гаспар отступил на шаг.

Дориан хищно улыбнулся. Еще вчера, в постели с Лореттой, он почувствовал, что обязательно победит, что противник будет повержен. Безжалостная мысль стучала в висках, откуда-то из самых глубин существа поднялась тусклая и кисло пахнущая железом жажда крови. Гаспар стал не просто противником и соперником, а самым настоящим врагом. Смертельным врагом. Виконт убыстрил темп, заставляя д’Оллери выбиваться из сил. Сам он мог двигаться и еще стремительнее, но не спешил обнаруживать все свои возможности – резерв всегда сгодится. Гаспар хмурился. Поединок грозил затянуться. Нужно было схитрить, и барон шагнул вправо, двигаясь по широкой дуге. Утреннее солнце висело еще совсем низко над горизонтом, грешно этим не воспользоваться.

Дориан легко понял уловку противника, но виду не подал. Пусть думает, что провел его, пусть только немного откроется… Сообразив, что легкой победы маневр не принесет, Гаспар стал защищаться тщательнее. Дориан никак не мог изловчиться и нанести удар так, чтобы не открыться самому. Рисковать он не собирался – это же не война, тут важен холодный расчет. Как холодный расчет уживался в нем с жаждой крови, Дориан не задумывался. Он просто позволял противнику обольщаться насчет того, кто и кого обманывает. Чтобы солнце не ослепило его, виконт смотрел на ноги Гаспара. Не было никакой нужды приглядывать за оружием барона, навыки фехтования, давно вошедшие в плоть и кровь Дориана, позволяли парировать удары почти интуитивно. Когда же тень д’Оллери легла к ногам виконта, он просто перебросил шпагу в левую руку и принял на основание клинка тот мощный удар сверху вниз, который должен был обрушиться ему на голову. Не ожидавший этого Гаспар выпустил свою шпагу, и оружие покатилось по примятой траве к Седрику.

На одно бесконечное мгновение все перестали дышать. Дориан перехватил руку Гаспара и дернул его на себя. Барон потерял равновесие, развернулся и очутился на коленях, спиной к противнику. Де Бланко хладнокровно сделал шаг вперед и приставил шпагу к его горлу, заставляя вытягивать шею и задирать голову вверх до предела. Несколько капелек крови стекли по кадыку Гаспара и замарали кипенно-белый воротник его сорочки.

Стоит лишь немного сильней прижать лезвие… Дориан боролся с искушением именно так и поступить. Гаспар не шевелился.

– Сдавайтесь! – вмешался Седрик.

– Лучше позвольте мне вас прикончить, – хищно предложил Дориан.

Гаспар предпочел остаться в живых.

– Я сдаюсь, – прохрипел он. – Сдаюсь.

Дориану пришлось приложить усилие, чтобы опустить шпагу. Желание уничтожить соперника было почти непреодолимым. Когда он отошел к де Кератри, барон д’Оллери смог подняться только с помощью секунданта.

– Мои поздравления, – похлопал Дориана по плечу Седрик. – Вы смогли нанести серьезный урон, почти не пролив крови.

– Хотел бы я выпустить ее из барона всю, до последней капли, – ответил виконт. – Уверен, что он так и сделал бы на моем месте.

– Вы думаете? – Седрик рассеянно смотрел, как в центре поляны на уже утоптанном пятачке сходятся Николя и Арсен. – Ставлю десять ливров на вашего брата, – предложил он пари.

– Вы думаете, я поставлю против родственника? – прищурился виконт.

– Нет, конечно, – вздохнул Седрик. – Но не предложить я не мог.

Тем временем схватка разгоралась. Гаспар наблюдал за нею от своей кареты, где доктор смазывал какой-то мазью царапины на его горле. Оба, и Николя, и Арсен, вели бой в энергичной и агрессивной манере. Удары так и сыпались один за другим. Каким чудом они еще не зарезали друг друга, Дориан не понимал. Как не понимал и такой горячности в драке. Кажется, тогда, в переулке, спасая его жизнь, де Мелиньи не был столь неосторожен и безрассуден. В пылу сражения дуэлянты часто промахивались, проскакивали один мимо другого, менялись местами. Дориан поморщился. И зачем Николя вообще вмешался? Не влезь он так не вовремя, Дориан уже нанес бы поражение и Арсену. Вопрос был бы улажен.

После очередной серии ударов Арсен внезапно пригнулся и ринулся на противника очертя голову. Николя, казалось, растерялся. Он попытался предупредить атаку снизу, но клинок де Мелиньи скользнул вдоль его шпаги и вонзился де Навилю в левый бок.

Не издав ни звука, Николя повалился на траву. Доктор оказался возле раненого раньше прочих. Гаспар подоспел вторым, и они вдвоем склонились над несчастным Николя. Он слабо шевелился и стонал. Жив, слава богу! Дориан попробовал подойти ближе, однако врач его не подпустил.

– Доктор, что с ним? Он может встать? – Арсен задал вопросы таким тоном, словно его волновало лишь одно: сможет противник продолжить бой или нет.

– Рана серьезная, – сообщил лекарь. – Нужна операция, иначе он истечет кровью. Нужно срочно уложить его в постель.

– Могу предложить свою карету, – проявил благородство Гаспар.

Если бы не это, несчастного Николя ожидала бы незавидная перспектива так и остаться на траве. Дориан укорял себя, что не подумал про экипаж. Словно не на дуэль отправлялся, а на утреннюю прогулку. Однако кто же мог предполагать, что все так закончится! Николя, насколько Дориан помнил, был умелым фехтовальщиком. И так глупо подставился! И он тоже не подумал о карете. Да, они оба оказались удивительно беспечны.

– Несите его, живее! – подгонял лекарь.

Гаспар и двое других секундантов подняли раненого и устроили его на подушках кареты. Казалось, Николя потерял сознание. Лицо его было чрезвычайно бледно, а дыхание вырывалось изо рта со страшным хрипом. Виконт де Бланко смотрел на брата со смешанным чувством жалости и беспокойства.

– Его дом здесь, неподалеку, в Сен-Клу, – сказал Дориан Гаспару.

– Боитесь, что я вышвырну его по дороге? – усмехнулся барон д’Оллери. – Не волнуйтесь, доставлю в постель в целости и сохранности.

Снова оставив последнее слово за собой, Гаспар забрался в экипаж и захлопнул дверцу. Карета тронулась и помчалась, поднимая пыль.

– Бедный Николя, – покачал головой Дориан. – Вся эта история его совсем не касается, а пострадал именно он.

– Он взрослый мужчина и сам отвечает за свои поступки. Иногда – кровью, – пожал плечами Седрик. – Нам пора возвращаться.

– Поспешим, – кивнул Дориан. – Не хочу, чтобы Лоретта волновалась.

– Ты сказал ей о дуэли? – поразился Седрик.

– Нет, конечно, – покачал головой Дориан. – Но мне кажется, что она догадывается.

– Господа. – Арсен де Мелиньи, оказывается, не собирался отпускать их так просто. – Виконт де Бланко, я жалею, что не могу сейчас же сразиться с вами и отправить на тот свет.

– Ну что вы, не стесняйтесь. – Дориан взялся за эфес шпаги.

Де Мелиньи оскалился, как бешеный пес.

– В другой раз, – выговорил он, скрипнув зубами. – На сей раз довольно вашего родственника.

– Вы за это ответите, – пообещал Дориан. – В ближайшее время. Не надейтесь, что это так просто сойдет вам с рук.

– Вы слышали, господа? – Арсен взглянул на секундантов. – Виконт мне угрожает.

Седрик положил руку Дориану на плечо.

– Идем, друг мой. Он того не стоит. – Кератри сжал пальцы с такой силой, что Дориан поморщился.

– Вы могли бы вести себя учтивее, хотя бы ради вашей сестры, – сказал Дориан Арсену, не двигаясь с места.

– Не смейте подходить к моей сестре! – Де Мелиньи почти сорвался на крик. – У вас нет шансов!

– Посмотрим. – Дориан развернулся и пошел прочь.

– Зря ты позволил себе с ним ругаться, – заметил Седрик, садясь в седло.

– Он вывел меня из себя, – абсолютно безмятежно отозвался виконт. – Он тяжело ранил Николя. Клянусь, я этого так не оставлю.

Седрик бросил на друга быстрый взгляд.

– Только не наделай глупостей, хорошо? – обеспокоенно попросил он.

– Смотря что считать глупостями, друг мой.


Лоретта так и не легла спать. Когда Седрик де Кератри отвез ее обратно в Версаль и помог вернуться в комнаты де Мелиньи так, чтобы никто не приметил, – капитан гвардейцев знал все входы и выходы, – она разделась, спрятала мужской костюм, набросила тончайшую ночную рубашку и пеньюар, однако сон не шел. Дориан так и не сообщил, почему его жизнь в опасности. Но теперь, когда Лоретта уверилась, что он жив и здоров, оставался один вариант. Виконт ввязался в дуэль.

Что это за дуэль и почему, Лоретта не знала. Она надеялась лишь, что это не слишком серьезно и все кончится парой царапин. Хотя… Тут мадемуазель де Мелиньи похолодела – если бы драка шла до первой крови, Дориан не написал бы ей такое письмо. Скорее всего, она вообще не узнала бы, что он дрался с кем-то. Значит, бьются насмерть. Господи! Лоретта прижала ладони к горящим щекам. Если Дориан не возвратится, она умрет. После этой восхитительной ночи, когда мужчина сказал ей о своей любви и тут же эту любовь доказал, она не готова была его лишиться.