Джорджетт Хейер - Дьявол и паж

— Я всегда рад тебя видеть, — расплылся в улыбке Мериваль. — Я не думаю, что тебе взбредет в голову похитить мою жену.

Руперт сдавленно булькнул.

— Я тоже так не думаю! Не стану утверждать, что я никогда не имел дел с женщинами — понимаешь, без этого никак нельзя, это вопрос фамильной чести, — но особой склонности я к ним не питаю. — Он проворно наполнил бокал. — Чертовски странно… Я вроде бы Аластер, а с моим именем не связано ни одной мало-мальски скандальной интрижки. Иногда мне кажется, — виновато вздохнул он, — что я ненастоящий Аластер. До сих пор все в нашем роду…

— Я бы не стал считать это таким уж страшным пороком, Руперт, — сухо возразил Мериваль.

— Ну, не знаю, не знаю! Есть еще Джастин, а там, где мой братец, там всегда околачивается какая-нибудь несносная девица. Не хочу сказать про его милость ничего дурного, но мы друг друга недолюбливаем. Но одно я знаю совершенно точно: скупостью Джастин никогда не отличался. Наверное, ты мне не поверишь, но с тех пор как он разбогател, я ни разу не попадал в долговую яму. — Руперт вскинул палец и с недоумением уставился на него. — Ни разу!

— Бесподобно, — согласился Мериваль. — Ты и в самом деле приехал только для того, чтобы увидеть Леони?

— Так ее зовут Леони?.. А ты думал, зачем я приехал?

В серых глазах Мериваля зажглись веселые огоньки.

— Я подумал, что, быть может, ты решил навестить нас с Дженнифер?

— Ну конечно, конечно! — вскричал Руперт, привстав в кресле и тут же рухнув обратно. — Черт бы побрал тебя, Тони, да ты смеешься надо мной! Меньше всего мне хотелось бы увидеться с Джастином. Эта самая Леони одна в Эйвоне?

— Нет, с твоей кузиной мадам Филд.

— Что?! Со старушенцией Генриеттой? По-моему, Джастин спятил! Выходит, на этот раз он решил соблюсти все приличия?

— Я убежден, что Леони и в самом деле всего лишь его воспитанница.

Руперт недоверчиво повел бровью.

— А потому, дорогой мой, ты либо веди себя с ней должным образом, либо отправляйся восвояси.

— Но, Тони… Черт, ты же не хуже меня знаешь Джастина!

— Ну, я сильно сомневаюсь, что на свете найдется хоть одна живая душа, которая знала бы твоего братца…

— Ладно, посмотрим, — вздохнул Руперт. Он хихикнул. — Хотел бы я взглянуть на лицо Джастина, когда он узнает, что я вторгся в его владения! Хотя, честно говоря, мне вовсе ни к чему его злить. В гневе мой братец бывает чертовски неприятен. — Его светлость нахмурился. — Знаешь, Тони, я часто спрашиваю себя, как он ко мне относится. Вот Фанни он любит. Хотя прежде Джастин дьявольски строго обращался с ней… Что? Ты никогда бы не подумал? А вот мне он позволяет делать все что угодно, но при этом я ни разу в жизни не слышал от братца ни единого дружеского слова.

— А тебе хотелось бы услышать? — спросил Мериваль, разливая вино.

— Разумеется! Он же мой брат! Как ни странно, когда я был совсем юным, Джастин весьма интересовался тем, что со мной происходит. Но при этом он всегда оставался безупречно вежливым и холодным. Я даже больше скажу тебе, Тони, мне и по сей день не по себе в его присутствии.

— Не стану делать вид, что понимаю Эйвона, дорогой Руперт. Я все-таки думаю, что в глубине его странной души таится нечто хорошее. Это дитя, Леони, боготворит его милость. Так что внимательнее следи за своими словами!

— Мой дорогой друг, маловероятно, чтобы я сказал что-то…

— Это более чем вероятно, — ухмыльнулся Мериваль. — Мой пустоголовый бездельник!

— Черт возьми, это нечестно! — жалобно воскликнул Руперт, с трудом поднимаясь из кресла. — Бездельник, говоришь? А что ты скажешь о Разбойнике Тони?

Мериваль поднял руки.

— Touche! Ради всего святого, Руперт, не разноси эту историю по всему свету!

Руперт пригладил взъерошенные волосы и скорчил серьезную мину.

— Смею тебя заверить, я не настолько глуп, как ты думаешь, Тони!

— Ну и слава богу!

На следующий день Руперт отправился в Эйвон. О своем прибытии он возвестил неистовым трезвоном в дверной колокольчик, подкрепив его несколькими оглушительными ударами. Леони, беззаботно дремавшая в холле у камина, испуганно подскочила. Решив, что настал конец света, она юркнула за ширму, предусмотрительно оставив щелку, чтобы наблюдать за грядущим Армагеддоном. Дворецкий же, не проявив особого беспокойства по поводу надвигающегося кошмара, отправился открывать дверь. До слуха Леони донесся веселый голос.

— Привет, Джонсон! Еще жив? А где мой любезный кузен?

Решив, что этот звонкий голос вряд ли принадлежит Всаднику Тьмы, Леони высунула из-за ширмы кончик аккуратного носика.

— А, это вы милорд, — ответил старик-дворецкий и с укором добавил: — Ну конечно, кто еще может так барабанить в дверь. Дома только госпожа.

Руперт кинул ему шляпу и проследовал в холл. К этому времени из-за ширмы следом за кончиком носа показались и щеки с очаровательными ямочками. Руперт затейливо взмахнул рукой и поклонился.

— Прошу прощения, мадемуазель. Разрази меня гром, что стряслось с нашей семейной лачугой?! — он потрясено огляделся. — Насколько мне помнится, эта берлога всегда напоминала склеп, а теперь…

— Это лорд Руперт, госпожа, — объяснил дворецкий, словно оправдываясь. Он сурово взглянул на молодого хозяина. — Вы не можете здесь остановиться, милорд. Это подопечная его милости. Госпожа Леони де Боннар.

— Я остановился в Меривале, старый брюзга. Мадемуазель, если вы прикажете мне удалиться, я безропотно подчинюсь.

Леони недоуменно наморщила нос.

— Руперт? Ах да, вы брат Монсеньора!

— Мон..? А, да-да!

Леони маленькими шажками неуверенно выбралась на середину холла.

— Очень рада познакомиться с вами, сэр, — вежливо сказал она. — Теперь я сделаю реверанс, а вы поцелуете мне руку, n'est-ce pas?

Руперт изумленно уставился на нее.

— Да, но….

— Eh bien! — Леони старательно присела и протянула маленькую ручку.

Руперту ничего не оставалось, как церемонно ее облобызать.

— Ни одна дама прежде не говорила мне, чтобы я поцеловал ей руку, — глубокомысленно заметил он.

— Мне не следовало этого делать? — встревожилась Леони. — Voyons, я так трудно постигаю эту науку! Скажите, пожалуйста, а где Монсеньор?

— Бог ты мой, понятия не имею, дорогая!

Леони серьезно смотрела на гостя.

— Так вы тот самый юный Руперт, Я вас знаю. Много о вас слышала.

— И как пить дать, ничего хорошего! Я в нашей семейке что-то вроде козла отпущения.

— О нет! Я слышала о вас в Париже, и мне показалось, что там вас все очень любят.

— Правда? Так вы прибыли из Парижа?

Леони кивнула.

— Я была у Монсеньора па… — она прижала пальцы к губам, взгляд ее испуганно метнулся в сторону.

Руперт заинтересованно посмотрел на Леони, глаза его светлости скользнули по остриженным медно-рыжим волосам.

— Па?..

— Я не должна говорить. Пожалуйста, не расспрашивайте меня!

— Так вы были его пажом?

Леони потупила взгляд.

— Как романтично! — довольно рассмеялся Руперт. — Вот это здорово!

— Вы не должны никому говорить! — умоляюще прошептала Леони. — Обещайте!

— Я буду нем как рыба, дорогая! — прокричал Руперт, да так громко, что Леони вздрогнула. — Никогда не думал, что мой братец склонен к романтическим выходкам! А какого черта вас держат здесь?

— Я учусь быть дамой, милорд.

— К черту милорда, не при даме будет сказано! Меня зовут Руперт!

— А прилично вас так называть? — неуверенно спросила Леони. — Я не слишком хорошо разбираюсь в этом.

— Вполне, милая! Можете вырвать мне язык, если это не так! Разве вы не воспитанница моего родного брата?

— Да.

— Тогда, eh bien, как вы говорите! Черт побери, вот и кузина Генриетта!

На лестнице показалась мадам Филд, она близоруко уставилась на гостя.

— Ну конечно! Это и в самом деле ты, Руперт?

Руперт поклонился и прокричал еще громче:

— Да, кузина, это я! Надеюсь, вы как обычно в добром здравии?

— Если не считать легкого приступа подагры. Леони! Ты здесь?

— Я представился, дорогая кузина. Полагаю, я прихожусь мадемуазель чем-то вроде дядюшки.

— Дядюшки? Какая глупость, Руперт!

— Такой дядюшка мне не нужен! — возмутилась Леони. — Вы для этого недостаточно почтенны.

— Леони!

Руперт с готовностью хихикнул.

— По правде говоря, такая племянница и мне не слишком по душе. Вы чересчур дерзки, мадемуазель Леони.

— О нет, Руперт, нет! — вмешалась мадам Филд. — На самом деле Леони очень добрая и милая девушка! — Она с сомнением взглянула на кузена. — Но, Руперт, ты уверен, что тебе пристало здесь находиться?

— Выкидываете меня из отчего дома, кузина?

— Уверяю тебя, я не хотела…

— Я приехал познакомиться с воспитанницей моего брата, дорогая Генриетта, как того требуют приличия.

При слове "приличия" лицо мадам Филд прояснилось.

— Ну раз так, Руперт… а где ты будешь жить?

— Ночевать я стану в Меривале, а днем, с вашего позволения, буду торчать здесь.

— А Джастин знает? — несмело спросила Генриетта.

— Вы считаете, что Джастин будет возражать против присутствия ближайшего родственника? — Руперт преисполнился праведного гнева.

— Конечно, нет! Ты меня не понял, Руперт! Я не сомневаюсь, что Леони смертельно скучает в моем обществе. Было бы чудесно, если бы ты иногда выезжал с ней на прогулку. Милая деточка завела привычку прогуливаться в одиночестве, а это крайне неприлично.

— Я готов гулять с ней целыми днями! — великодушно пообещал Руперт. — Если, конечно, мадемуазель Леони сама этого пожелает.

— Думаю, мне это понравится, — в голосе Леони сквозило сомнение. — До сих пор я ни разу не встречала никого похожего на вас.

— Если на то пошло, — ухмыльнулся Руперт, — я тоже никогда не встречал таких, как вы, дорогая мадемуазель де Боннар.

Мадам Филд вздохнула и покачала головой.

— Боюсь, Леони никогда не станет настоящей дамой.

— Да она сведет с ума весь Лондон! Милая Леони, не пора ли нам отправиться на конюшню?

— Я только возьму плащ! — Девушка вихрем взлетела по ступеням.

К ее возвращению мадам Филд успела прочесть Руперту нотацию и взять с молодого человека обещание, что он будет подобающим образом вести себя.

Молодые люди вышли из дома; Леони, семенившая рядом с Рупертом, подняла на его светлость взгляд и доверительно улыбнулась.

— Только что мне в голову пришла мысль, — умильно проворковала она. — Не согласитесь ли вы пофехтовать со мной на шпагах?

— Не соглашусь ли я… что сделать?! — Руперт остановился как вкопанный и ошарашено уставился на Леони, старательно шуршавшую кринолином.

Она нетерпеливо топнула ногой.

— Пофехтовать на шпагах!

— Проклятье, что это значит?! Ну ладно, так уж и быть, я пофехтую с вами.

— Большое спасибо! — На радостях Леони сделала огромный прыжок, но тут же снова засеменила, поскольку именно такой способ передвижения мадам Филд почитала convenable. — Видите ли, Монсеньор обучил меня приемам фехтования, но он уехал, а мадам Филд не слишком умелая дуэлянтка. Я как-то раз уговорила ее пофехтовать…

— Дорогая моя, за этим вам следовало обратиться к Энтони Меривалю. Я, конечно, признаю, что Джастин прекрасный фехтовальщик, но Энтони однажды чуть не одолел его.

— Ага! Я так и знала, что здесь кроется какая-то тайна! Скажите, Монсеньор заигрывал с леди Дженнифер?

— Да он удрал с ней прямо на глазах у бедняги Энтони!

— Vraiment?[48] Думаю, ей это не понравилось.

— Конечно, нет. А какой бы женщине понравилось?

— Ну, я бы не возражала, — безмятежно обронила Леони. — Но леди Мериваль — это совсем другое дело! Она тогда уже была замужем?

— Ни черта подобного! Джастин, как правило, не связывается с замужними дамочками. Он сам хотел на ней жениться.

— Жениться? Из этого ничего не вышло бы, — Леони осуждающе покачала головой. — Она бы его утомила. Значит, милорд Мериваль пришел Дженнифер на помощь?

— Да, и попытался вызвать Джастина на дуэль à outrance[49]. Их растащил Эдди Марлинг. Но разругались они вдрызг! И до сих пор не разговаривают. Чертовски неудобно, если учесть, что Мериваля мы знаем с детского возраста. Да и Марлинг не слишком жалует Джастина.

— О! — презрительно протянула Леони. — Мистер Марлинг очень добрый человек, но не слишком умный.

— Да уж, только глупец мог жениться на нашей Фанни.