Откуда он знает, чего ей хочется? Ее вот уж несколько мгновений обуревает желание распластаться на нем! Она оказалась способной ученицей и быстро освоила эти новые поцелуи. И даже сама поцеловала его, хотя он немедленно перехватил инициативу. Теперь они затеяли дуэль языками, словно боролись за господство – или, точнее говоря, делили его. Наконец-то оба пылали жаром!

Каким-то образом его неугомонная рука оказалась под ее юбкой. Правда, они ощущали легкий ветерок, но едва замечали его, особенно когда его пальцы поползли по ее бедру. И тут она в буквальном смысле слова подскочила, когда его палец коснулся запретного местечка между ее ног. Но он продолжал прижимать ее к себе, не позволяя отказаться от того безумного наслаждения, которое давал ей.

Однако у Офелии и в мыслях не было остановить его. Слишком сильно она была захвачена новизной ощущений, которые он пробуждал в ней.

Офелия судорожно вцепилась ему в волосы, не сознавая, что делает. И жадно целовала его в ответ, охваченная непонятными желаниями.

То, что внезапно взорвалось в ней, оказалось выше ее понимания. С ее губ сорвался пронзительный крик. Но Рейфел заглушил его поцелуем в тот момент, когда мышцы ее лона стали судорожно сокращаться вокруг его пальца.

Совершенно измотанная, восхитительно пресыщенная, согретая и разнежившаяся в его объятиях, она смутно понимала, что могла бы всю ночь оставаться здесь и с ним.

Он осторожно поцеловал ее в лоб. Его рука ласкала ее бедро. Он и не пытался отодвинуть Офелию, продолжая держать ее на коленях. Сейчас она могла бы заснуть, и он позволил бы ей… Его тело наливалось теплом, которого хватило бы на двоих.

Но Рейфел, должно быть, услышал топот копыт. Офелия тоже приподняла голову, и он поспешно усадил ее рядом. Теперь они сидели в чинных позах, не касаясь друг друга. Тут распахнулась дверь, и бедняга Альберт, собравшийся заверить ее, что все в порядке, полетел в канаву от сокрушительного удара в челюсть.

Глава 20

– Полагаю, я уволен? – настороженно пробормотал Альберт, поднимаясь с земли.

– Чертовски верно! Уволен, – подтвердил Рейфел, отвязывая колесо от седла лошади, на которой приехал Альберт. – После того как наденешь колесо на ось и отвезешь нас в Олдерс-Нест.

– Но к чему мне это, – вознегодовал Альберт, – если я больше не ваш кучер?

– Может, предпочитаешь отправиться домой пешком?

– Именно, – бросил Альберт, – да еще и захвачу деньги, обещанные миледи.

Рейфел пригвоздил Альберта к месту разъяренным взглядом.

– Воображаешь, я способен подпустить ее к тебе хотя бы на два шага, когда ты оставил ее здесь замерзать? Да я раньше прикончу тебя голыми руками! И еще смеешь упоминать о деньгах, хотя не выполнил ее поручения, от которого должен был отказаться с самого начала?!

Альберт либо недостаточно хорошо знал Рейфела, либо был слишком разочарован, чтобы осторожничать.

– Прекрасно, тогда я ухожу, – проворчал он, но, сделав несколько шагов, обернулся и почти взвизгнул: – И вы даже не попытаетесь меня остановить?

Несмотря на серьезность ситуации, Рейфел едва не рассмеялся, но вовремя взял себя в руки и надменно вскинул брови:

– А зачем мне это?

– Потому что я скорее всего замерзну в дороге.

– И что из этого?

Альберт рассерженно вспыхнул, но, промаршировав обратно, взял колесо у Рейфела.

– Я сам все сделаю, милорд. Через несколько минут мы уже будем на дороге.

– Я так и думал, что ты прислушаешься к голосу разума. И тебе лучше приложить горсть снега к распухшей щеке, – посоветовал Рейфел, прежде чем подойти к экипажу.

Правда, до него донеслась злобная реплика Альберта – что-то насчет чертовых набобов, – но он предпочел не обращать внимания. Рейфел рассудил, что Офелия, вне всякого сомнения, слышала каждое слово, и действительно, когда он помог ей выйти из экипажа, она первым делом попросила:

– Пожалуйста, не увольняйте его.

– Приведите хоть один веский довод, почему мне не следует этого делать, – пробормотал Рейфел, обнимая ее за плечи, чтобы она не замерзла, пока Альберт меняет сломанное колесо.

– Я пустила в ход свою лучшую улыбку, заставив его забыть о своем долге перед вами.

В дальнейших подробностях он не нуждался. Оставалось лишь надеяться, что она не испробует эту особенную улыбку на нем, ибо можно только представить, что творилось с несчастным, готовым на все Альбертом.

– Должно быть, ваше тщеславие – тяжкое бремя, – шутливо заметил Рейфел. – Этот недостаток вам тоже сложно контролировать, не так ли?

Она вздрогнула от холода и прижалась к нему.

– О нет, я не считаю это недостатком. И мне не нравится то воздействие, которое я произвожу на мужчин, хотя оно вполне предсказуемо. Если не считать вас, конечно.

– В самом деле? Почему же я стал исключением?

– Не делайте вид, будто не знаете, – пожала плечами Офелия. – Вы просто не видите своего лица, особенно в те моменты, когда смотрите на меня и воображаете чудовище, каким я вам представляюсь.

Рейфел только усмехнулся. В ее словах не было ни капли правды, но он не стал ее разубеждать.

– Я никогда не называл вас чудовищем, дорогая, – коротко напомнил он.

– Прямо в лицо – никогда. Но сколько раз вы на это намекали?!

В голосе ее не было ни следа негодования или возмущения. Мало того, Офелия казалась мягкой и сговорчивой, с той самой минуты, когда забилась в экстазе. Сейчас, с распущенными волосами, она казалась совсем юной. Вряд ли это было игрой его воображения. А может, все дело действительно в той сцене, что произошла только недавно в экипаже. Собственно говоря…

– Кажется, я понял, почему вы не в силах держать себя в руках. Под ледяной поверхностью в вас кипит буря страсти, что может быть поистине великолепно. Но у вас нет выхода этой страсти, кроме взрывов вспыльчивости.

Она сунула замерзшую руку ему за пазуху.

– Вы действительно так считаете?

– Разумеется. Впрочем, есть один способ это выяснить, – пробормотал Рейфел, но тут же застонал: – Только не здесь.

Немного погодя, по пути в Олдерс-Нест, она пожаловалась:

– Теперь, когда мы согрелись, я поняла, что умираю от голода.

– Я тоже.

Однако он говорил не о еде. Сегодня она разбудила спящего дракона. И теперь он просто не мог держаться в стороне от нее.

– Скоро мы будем в Олдерс-Нест, – сказал Рейфел. – И я должен предупредить, что теперь никак не смогу помешать сестре узнать, кто у меня гостит.

– Вы ей не говорили?

– Я уворачивался от ее расспросов.

– Почему? Намеревались держать это в тайне?

– Нет, просто она вряд ли поймет мои мотивы.

– Не поверит, что вы захотели помочь кому-то вроде меня?

– Нет. Тому, что я до сих пор не сделал вас своей любовницей. Она решит, что я теряю навыки обольщения.

Офелия с любопытством уставилась на него, прежде чем усмехнуться:

– Вы приобрели дурную привычку дразнить меня.

– Почему вы так считаете? – широко улыбнулся Рейфел. – Разве я не упоминал, что знаю способ заставить вас забыть о голоде?

Офелия расхохоталась.

Глава 21

– Вот вы где! – недовольно воскликнула Эсмеральда, когда Рейфел и Офелия вместе вошли в гостиную. – Что за странное время для прогулки по окрестностям? По крайней мере хотя бы приехали не слишком поздно. Мы ждем вас с ужином! Может, начнем? Мне ужасно хочется есть.

Рейфел улыбнулся тетке. Та встала, чтобы проследовать в столовую. Эсме просто молодец. Весьма удачная попытка изобразить неудавшийся побег Офелии как обычную поездку, хотя тетушка наверняка все разгадала. Вряд ли только сестра этому поверит.

И действительно, сидевшая на диване Аманда оцепенела от неожиданности и, не веря своим глазам, вытаращилась на Офелию.

Та, вероятно, привыкла к странной реакции окружающих и нисколько не удивилась, увидев изумление девушки.

– Добрый вечер, Аманда, – спокойно приветствовала она. – Как мило с вашей стороны отказаться от столичного веселья ради визита в деревню.

Аманда еще недостаточно оправилась, чтобы ответить или хотя бы осознать, что сидит с открытым ртом. Рейфел тихонько вздохнул.

– Вы, двое, идите вперед, – решил он. – Я знаю, что Фелия тоже проголодалась, так что дальше ждать не стоит. Мы с Мэнди сейчас к вам присоединимся.

Даже уход Офелии не привел Аманду в чувство: теперь она потрясенно уставилась на пустой дверной проем.

Рейфел весело покачал головой:

– Хорошо, что в это время года мухи не летают!

– Ч-что? – рассеянно спросила Аманда и, наконец опомнившись, вскочила: – Господи, Рейф, я люблю тебя до умопомрачения. Но не стоило заходить так далеко, чтобы помочь мне.

Такого Рейфел не ожидал.

– Я пойду на все, чтобы помочь тебе, дорогая, и ты это знаешь, – заметил он, удивленно вскинув брови, – при условии, что ты будешь нуждаться в помощи. Но поскольку у тебя все хорошо, о чем, во имя неба, ты толкуешь?

Сестра недоуменно нахмурилась:

– Но ведь ты именно поэтому так поступил, верно?

– Как именно?

– Пригласил эту женщину сюда, чтобы устранить мою соперницу. Теперь у меня есть возможность спокойно найти себе мужа, не натыкаясь на нее на каждом шагу.

Рейфел покачал головой. Никогда ему не понять женскую логику, сколько ни старайся!

– Мэнди, прошу тебя, вдумайся в то, что ты сейчас сказала! Предполагаешь, что мужчины, которые тебе нравятся, моментально переметнутся к Офелии, стоит ей показаться в обществе? Именно такого мужа ты хочешь?

– Нет. Конечно, нет, но…

– Здесь не может быть никаких «но».

– Знаешь, есть женщины, один вид которых заставляет мужчин терять голову и рассудок. Офелия – одна из таких женщин.

Рейфелу очень хотелось бы оспорить это утверждение, но, поскольку он уже испытал на себе всю силу чар Офелии, возражать не было смысла.

– Возможно. Но если мужчина настолько непостоянен, думаю, ты хотела бы узнать об этом, прежде чем тащить его к алтарю.

– Т-тащить?! – возмутилась сестра.

– Ты понимаешь, о чем я. Прежде чем услышишь от него предложение руки и сердца. Прежде чем влюбишься.

Аманда задумчиво взглянула на брата:

– Это было бы хорошим испытанием. Не так ли?

Рейфел поднял глаза к потолку.

– Я уже говорил: почему бы тебе не забыть об охоте за мужем? Хотя бы временно. Пусть все произойдет само собой.

– Пойми же, сезон скоро закончится! Времени становится все меньше!

– Знаешь, если ты не найдешь мужа в свой первый сезон, это еще не конец света.

– Да ты в своем уме?! – ахнула она. – Конечно, это катастрофа! Две мои лучшие подруги уже помолвлены!

– Клянусь, Мэнди, если ты последуешь примеру большинства и решишь довольствоваться мужем, с которым никогда не будешь счастлива, только потому, что твои подруги уже замужем, я…

– Ни за что. Не настолько я глупа. Но какое же страшное унижение – остаться без жениха к концу сезона!

– Ничего подобного. Просто закажешь себе новый гардероб на лето и начнешь сначала. А теперь пойдем ужинать. Мне…

– Погоди-ка! – всплеснула руками Аманда. – Если ты пригласил Офелию не ради меня… о Боже, Рейф, только не говори, что ты последовал примеру большинства и тоже сражен ее красотой.

– У тебя появилась дурная привычка делать неверные выводы. Нет, я не сражен ее красотой. Мало того, едва ее выношу.

– Едва? А раньше утверждал, что терпеть ее не можешь.

Рейфел пожал плечами:

– А вот теперь обнаружил, что она не настолько спесива, как я считал раньше.

– Но что она здесь делает? Неужели заявилась без приглашения и ты не знаешь, как от нее избавиться? Если это так, я увезу ее с собой в Лондон.

– Опять ты за свое! Перестань гадать и пытаться вытянуть из меня информацию, которая тебя не касается.

Но Аманда, словно не услышав, выдвинула новую теорию:

– Она здесь скрывается, верно? Вообразила, что повторный разрыв с Мактавишем вызвал ужасный скандал. Конечно, так и могло быть, но не было! Уверяю тебя, ничего не было!

– Аманда!

На этот раз сестра уловила предостерегающие нотки в его голосе и яростно запротестовала:

– Ты просто не имеешь права и дальше оставлять меня в неведении! Она слишком красива, неотразима и знаменита, чтобы оказаться здесь без всякой причины.

– Почему же, причина вполне веская, – смягчился наконец Рейфел. – Я помогаю ей приобрести хорошие качества характера, в дополнение к тем мизерно малым, которыми она обладает сейчас.

– Ну да, конечно! – фыркнула сестра.

Рейфел не собирался убеждать ее в правдивости своих слов и вместо этого строго приказал:

– И не смей никому повторять сказанное здесь. Мало того, не проговорись никому, что она гостит у меня. Я не желаю связывать ее имя со своим. И не хочу, чтобы весь Лондон бурлил дурацкими предположениями вроде тех, что я сейчас слышал от тебя. Я достаточно ясно выразился?