Диана Уайтсайд - Дьявол-южанин

Джессамин приготовилась к следующему броску.

– Мы бы много времени проводили с Эвансом, – размечталась Мэгги. – Вечера, званые обеды…

Сделав глубокий вздох, Джессамин снова побежала.

– Мы могли бы построить себе дом, сам Вандербильд позавидовал бы.

– Да, шикарный дом, – подхватил Чарли. Устроившись между камнем и сосной, Джессамин вздохнула с облегчением.

– С огромными спальнями…

– Господи, неужели эта женщина ни о чем другом не может думать? – пробормотала Джессамин.

– Мы могли бы вместе поехать в Европу за покупками, – снова послышался голос Моргана. – Мы исколесили бы всю Францию и Италию. Покупали бы только все самое лучшее…

– Жили бы в одних и тех же отелях!.. – подхватила Мэгги.

– Ты просто хочешь переспать с Эвансом! – взревел Чарли.

Он ударил ее, и звон пощечины гулким эхом разнесся над оврагом. Мэгги взвизгнула, но тут же умолкла.

Джессамин окинула взглядом овраг, но, кроме нагромождения больших и малых камней, ничего не увидела. Если она направится прямо к Чарли, он, вероятно, ее застрелит. Не стоит так переживать за Мэгги…

Собравшись с духом, Джессамин рванулась к следующей цели.

– Конечно, хочу! – с вызовом заявила Мэгги. – В отличие от тебя он настоящий мужчина.

«Господи, какая же ты дура, Мэгги! – думала Джессамин. – Какой муж потерпит такое от своей жены?» Она без остановки пробежала мимо трех больших валунов.

– Ты не считаешь меня мужчиной? – Вновь послышался звон пощечины. А потом Чарли в ярости заорал: – Ты посмела меня лягнуть, стерва?

– Ты не ошибся, миссурийский осел! Лягнула!

Чарли ударил жену ремнем. Мэгги же, издав пронзительный протяжный крик, вцепилась ногтями ему в лицо.

Воспользовавшись ситуацией, Джессамин бросилась к возвышенности. Задыхаясь от бега, она спряталась за ближайший камень и осмотрелась в поисках Чарли. И вдруг заметила на западной кромке оврага Чарли и Мэгги. Те были едва различимы среди камней и кустиков полыни.

– На этот раз, Мэгги, я заставлю тебя молчать! – закричал Чарли.

– Помогите! – прохрипела Мэгги.

Со своего наблюдательного пункта Джессамин видела Моргана, пробирающегося по оврагу. Потом он вдруг поднялся в полный рост и побежал в сторону укрытия Чарли и Мэгги.

Джессамин глазам своим не верила. Только галантный идиот мог рисковать жизнью ради спасения Мэгги Джоунс. Но если Морган такой идиот, то ей, Джессамин, придется прикрыть его огнем. Приставив к плечу тяжелый приклад карабина, она затаила дыхание, чтобы точнее прицелиться. Взяв на мушку голову Чарли, осторожно спустила курок.

Мимо! Но времени на сожаление не было.

Она снова выстрелила, и от ближайшего к Чарли камня откололись, взвившись в воздух, осколки. Быстро перезарядив оружие, Джессамин опять надавила на курок. Когда же дым немного рассеялся, она увидела, что Чарли цел и невредим, а Морган все еще бежит по открытой местности, где ее вероломный кузен мог с легкостью его подстрелить. Какого черта он ведет себя как джентльмен? Почему рискует жизнью ради спасения шлюхи?

Морган ворвался в укрытие как раз в тот момент, когда Чарли повернулся в его сторону, вскинув ружье. К счастью, Морган выстрелил первый, и Чарли с криком рухнул на землю.

Повесив карабин на плечо, Джессамин устремилась к Моргану. Не удостоив Чарли взглядом, она переступила через его неподвижное тело и осмотрелась. За камнями она увидела песчаное углубление, поросшее когда-то полевыми цветами и полынью. Теперь оно было разрыто и залито кровью. У одного из валунов лежало бездыханное женское тело.

Морган шагнул к Джессамин, чтобы увести ее с места трагедии. Она вздрогнула и пробормотала:

– Мэгги еще жива?

Морган покачал головой:

– Нет. Мерзавец свернул ей шею.

Он обнял Джессамин за талию, а она положила голову ему на плечо. Все кончилось. Но ее не радовало, что Мэгги нашла такую смерть.

– Пойдем вернемся к Лоуэллу, – мягко произнес Морган.

Снова вздохнув, она зашагала с ним рядом. На другой стороне оврага было тихо, даже лошади не ржали. Вдруг над ними выросла какая-то тень, заслонившая солнечный свет. Они вскинули головы и потянулись к оружию.

В проходе между камней стоял Грейнджер с перевязанной головой, а рядом с ним – Малыш. За ними на фоне заката темнели головы и плечи Митчела, Ратледжа и Колхауна. Подняв вверх оружие, они с радостным криком устремились вниз.

– Донован! Донован! Донован!

Собравшись у костра, они почти не разговаривали. Их лагерь напоминал небольшой госпиталь. К счастью, никто не погиб. Правда, Тейлор был серьезно ранен, да и некоторые другие получили ранения. Сломанную кость Лоуэллу вправили, и теперь Малыш мастерил для него костыли. Даже у Джессамин побаливало плечо от тяжелой отдачи карабина.

Сделав глоток чая, она окинула взглядом лагерь. Все бандиты погибли, и это не вызывало у нее ни малейших сожалений. Что же касается дальнейших действий, то в первую очередь им всем предстояло подлечиться до того, как начнутся снегопады и тропы сделаются непроходимыми. Снегопады скорее всего, начнутся в сентябре, и к этому времени люди достаточно окрепнут, чтобы забрать и вывезти золото. А после этого следовало как можно быстрее спасти лошадей Сомерсет-Холла.

Тут Морган дотронулся до ее здорового плеча. Она, молча поднявшись, последовала за ним. Он отвел ее на дальний конец озера, к водопаду. Ночь была тихая, лунная. В воде плясали лунные блики, а среди травы мерцали цветы. Даже гигантские сосны добавляли пейзажу загадочности. Поднимаясь высоко в небо, сосны стояли на некотором удалении друг от друга и казались стражниками-великанами, охраняющими сказочный парк. На берег озера с тихим плеском накатывали волны, и слышался глухой рокот водопада.

– Ты, наверное, волнуешься за Аристотеля и Сократа? – проговорил Морган.

– А также за Кассиопею и лошадей, – добавила Джессамин.

Она была рада, что он затронул эту тему сейчас, иначе тревожные мысли мучили бы ее всю ночь. Если они будут ждать, когда все поправятся, чтобы тронуться в путь, сезон лихорадки в Мемфисе закончится – и кто знает, выживут ли ее друзья, уцелеют ли лошади? Возможно, им следовало отправиться в путь как можно быстрее.

– Я спросил у Грейнджера, сможет ли конный завод его семьи временно принять лошадей из Сомерсет-Холла.

– Что?

В душе у нее вновь пробудилась надежда.

– И он согласился, – продолжал Морган. – Причем охотно согласился. Грейнджер и Малыш отправятся в Санта-Фе уже завтра утром. И там он распорядится, чтобы лошадей из Сомерсет-Холла перевели в безопасное место. Мы заплатим ему, как только поднимем золото на поверхность. Аристотель, Сократ и остальные будут сопровождать лошадей.

– Слава Богу, слава Богу, – пробормотала Джессамин, прижимаясь к его груди. – Я должна поговорить с ними, пока они не уехали, должна поблагодарить их.

– Конечно, поговори. – Морган коснулся губами ее щеки и отступил на шаг. – Джессамин, я должен сказать тебе еще кое-что.

Он в смущении сжимал и разжимал кулаки. Джессамин посмотрела на него с некоторым беспокойством. Чем вызвано его замешательство? Или же его расстроило ее признание в любви? Во время сражения думать на эту тему было некогда, но теперь заминка усилила ее опасения.

– Морган, я что-то не так сказала?

Он с жаром покачал головой. И теперь Джессамин смотрела на него с любопытством. О чем же он хотел поговорить с ней?

Морган вдруг шумно вздохнул и пристально посмотрел ей в лицо. Его серые глаза смотрели не мигая.

– Ты когда-то осудила меня, сказав, что я стал погонщиком, чтобы избежать ответственности, не жениться и не обзаводиться домом. Ты сказала, что я мошенник и негодяй, которого ничего на свете не интересует, кроме собственных удовольствий.

Она протянула к нему руку.

– Морган, прости, что я так думала! Ты сможешь меня простить?

– Конечно. – Он улыбнулся. Его суровые черты напоминали в лунном свете лица рыцарей короля Артура. – Я бродил по Западу, чтобы не встречаться с тобой и Сайрусом.

Ей казалось, она ослышалась. Ведь она-то всегда считала, что Морган просто не желает ее видеть.

– Что?..

– Я не женился, потому что не встретил женщину, которая смотрела бы на меня такими глазами, какими ты смотрела на Сайруса. Бог свидетель, я никогда не смотрел ни на кого так, как смотрел на тебя, – с любовью, страстью… и уважением. – Он поднес ее руки к губам. – Ты выйдешь за меня замуж, Джессамин? Будешь жить со мной всю жизнь?

– Да, Морган, конечно, я стану твоей женой. – Теперь она чувствовала себя по-настоящему счастливой.

– О, моя дорогая Джессамин. – Он прижался губами к ее губам, а она, обвивая руками шею Моргана, запустила пальцы в его волосы. – Джессамин, у меня есть земля в Калифорнии, прекрасное место для коневодческой фермы. Мы можем перевезти туда твоих лошадей, золото Сомерсет-Холла, – прошептал он, целуя ее в шею. – Мы там сможем…

Она внезапно отстранилась.

– В Калифорнии?

– Да, конечно. Там нам не будет угрожать желтая лихорадка.

Ей вспомнились истории, которые она слышала от военных врачей и речных капитанов. Калифорния, где ее друзьям не будет угрожать желтая лихорадка? К тому же лошади там будут пастись на широких полях с зеленой травой у подножия высоких гор Сьерра-Невады. Она представила, как вместе с Морганом они скачут, смеясь, по своей земле к своему дому. К дому с чудесными колоннами, как в Лонгейкре.

– О да, Морган, согласна!

Его серые глаза заволокло туманом страсти.

– И мы сохраним Сомерсет-Холл для наших детей, – продолжала она. – Ведь когда-нибудь, наверное, придумают лекарство от желтой лихорадки.

Он еще крепче прижал ее к себе, но она, осторожно отстранив его, спросила:

– А где сейчас твой дом?

Он пожал плечами, раздвигая ее ноги своей.

– У меня нет постоянного дома. Иногда я живу в Денвере, иногда – в Сан-Франциско.

– А можно я построю еще один дом? Еще один, кроме загородного…

Морган посмотрел на нее вопросительно:

– Ты и в самом деле хочешь этим заняться?

– Да, конечно, – проворковала Джессамин, предвкушая удовольствие. Наконец-то она построит собственный дом после девяти лет жизни в армейских фортах.

– Что ж, ты можешь построить любой дом. Такой, какой пожелаешь и где пожелаешь. – Он поцеловал ее в ушко, и Джессамин почувствовала, что все больше возбуждается.

– Да, в Сан-Франциско… Думаю, что именно там, – сказала она, сжимая колени, чтобы устоять от искушения увлечь его за собой на траву, залитую лунным светом.

Морган тихо рассмеялся, затем, глядя ей прямо в глаза, проговорил:

– Господи, Джессамин, как был бы счастлив мой отец, если бы услышал эти твои слова! Он всегда хотел, чтобы у меня была жена, которая предпочитает жить к западу от Миссисипи.

Денвер

Октябрь 1872 года

Это был один из лучших осенних дней. Погода для конца октября выдалась чудесная, ясная и солнечная. В церкви играл орган, и под сводами ее звучали прелюдии, походившие на журчание горных водопадов. Последние гости занимали свои места.

Свадебная церемония обещала стать именно такой, о какой мечтали отец Джессамин и родители Моргана. Об этом позаботились кузина Софонисба и бабушка Эулалия. Самая большая церковь в Денвере едва могла вместить всех армейских друзей Джессамин, компаньонов Моргана и их родственников из Теннесси и Миссисипи. После венчания ожидался грандиозный ужин с танцами до рассвета в лучшем из отелей Денвера.

Джессамин терпеливо ожидала у дверей церкви, и ее душа, казалось, парила в небесах. Вокруг длинного шлейфа ее подвенечного платья суетилась ее лучшая подруга Элизабет Энн Спенсер со своими двумя дочерьми. Майкл Спенсер настороженно наблюдал за женщинами, отодвинувшись подальше, но в то же время оставаясь достаточно близко, чтобы проводить Джессамин до алтаря, как только понадобится. Она просила его исполнить роль отца. Рядом со Спенсером стоял викарий, одобрительно поглядывавший на всю компанию.

Дерево у церкви зашелестело ветками от порыва ветра, и сквозь цветное стекло витража внутрь прорвался золотистый лучик. Джессамин внезапно ощутила присутствие Сайруса – словно он коснулся ее щеки… солнечным лучом. Она улыбнулась и послала ветвям дерева воздушный поцелуй. Сайрус же, казалось, улыбнулся ей в ответ и исчез.

Вернувшись в настоящее, Джессамин осмотрелась.

– Ты еще не закончила? – спросила она.

– Нет, если будете вертеться! – закричала Наоми, младшая дочь Спенсеров. – Стойте ровно и не шевелитесь.

Джессамин закатила глаза и перехватила сочувственный взгляд Майкла. Элизабет Энн быстро привела прическу Джессамин в порядок, затем вместе с дочерьми отступила на шаг для окончательного осмотра.

Подвенечное платье Джессамин было шедевром французских белошвеек. Окончание его пошива и определило дату свадьбы. Туника из зеленого шелка – самого модного цвета сезона – была собрана сзади в крохотные оборки, переходящие в шлейф. Юбка из такого же зеленого шелка была отделана аналогичными оборками, а изящную шляпку украшали ленты зеленого цвета.