— Шифровальное колесо, — поощрительно подхватила она, как будто знала, что это такое.

— Я изложил теорию Уэллсли, и он согласен, но наше военное ведомство застряло в феодальных временах. Они отказываются даже думать о современных штуках вроде шифровального колеса Джефферсона для связи в службе разведки. Они дошли до того, что до сих пор сообщают врагу о передвижениях войск, объявляя дату отплытия боевых судов. Если я хочу найти ключ, с помощью которого смогу запустить колесо, мне нужно больше донесений вроде того, что было перехвачено в Португалии. Уэллсли более прогрессивно мыслящий человек, чем эти старые чучела в военном министерстве, до которых еще не дошло, что это больше не джентльменская война. Французы обезглавили всех своих джентльменов. Мы воюем против сброда, который дерется зубами и когтями. Эти шифры — ключ к победе.

— Спасибо, что объяснил мне это, — чопорно проговорила Джослин, понимая, что он говорил больше от расстройства, чем с верой, что она может помочь. — Большинство мужчин не стали бы утруждаться, и я ценю твое терпение.

Он с подозрением посмотрел на нее.

— Я не знаю, как обращаться с тобой по-другому, поскольку ты не мужчина.

Джослин рассмешила мысль, что с ней обращаются как с мужчиной.

— Это неправда, разумеется, если только ты не имеешь привычки целовать мужчин.

От этих глупых слов он, казалось, немного расслабился.

— Едва ли. Хотя, если подумать, раз уж в ближайшее время поездка на континент мне не светит, существуют и другие способы занять свое время. Должно же наличие жены иметь какую-то пользу, — сказал он так многозначительно, что она затрепетала.

— Это дает тебе крышу над головой, конюшню для твоей лошади и нормальную еду три раза в день, — парировала она, прекрасно понимая, куда забрели его мысли.

Ее бросило в жар от сознания, что он по-прежнему интересуется ею в этом смысле.

— Недолго у нас будет еда три раза в день, если нет денег, — напомнил он ей.

Он не обнял ее и не привлек к себе, чему Джослин была рада. Очень трудно сидеть так близко к мужчине, который пробуждает в ней желание, как никакой другой, и устоять перед ним. И все же она не возражала, когда он взял ее руку в перчатке и начал рассеянно рисовать пальцами круги на тыльной стороне ладони. Ей требовалась эта связь, чтобы сосредоточить мысли на чем-то ином, кроме поцелуев.

— Не говори ерунды, — отрезала она. — Кладовая забита продуктами, и бакалейщик продлит кредит до тех пор, пока мы не получим январский доход. Правда, я пока не знаю, как мне купить птиц для Ричарда и деревья для зимнего сада, но что-нибудь придумаю.

Блейк чуть крепче схватил ее за руку.

— У меня есть маленький доход, и теперь, когда я отказался от квартиры, некоторая сумма освободится. Я позабочусь о тебе. Именно так и поступает муж.

— Не в моем мире, — со смехом отозвалась Джослин, хотя эти его слова согрели ей душу. — Я так долго была без оного, что приобрела прекрасные меновые навыки.

Блейк застонал.

— Больше никакой мены, — пробормотал он, наклонившись к ней, чтобы она разглядела его лицо в темноте.

И прежде чем она успела возразить, поцеловал ее.

Глава 24

После утомительного вечера в обществе Блейк решил, что заслужил некоторую компенсацию. Его жена была самой обворожительной женщиной среди присутствующих, черт бы побрал ее лживую душу. Ему надо было дать выход своему расстройству, ню он не мог кричать на женщину, которая по-прежнему, несмотря на все его возражения, пытается сделать из него комнатную собачку.

Поэтому он искал единственное утешение, которого жаждал, ее губы. Сладкие, горячие поцелуи Джослин пели песни в несчастной душе Блейка. Жена стала для него как наркотик в крови, против которого невозможно устоять. Он презирает слабость и найдет способ превозмочь эту… потом как-нибудь, когда будет не так расстроен.

Она толкнула его в грудь, без сомнения, все еще раздраженная. Но спустя несколько мгновений ее кружевные перчатки скользнули ему на шею, и его окутал легкий аромат лаванды. Он воспользовался ее близостью, чтобы легонько куснуть за ушко и осыпать поцелуями изящную шейку, пока она, заерзав, не прильнула ближе, почти усевшись к нему на колени. Ему понравилось, что, несмотря на свои сомнения, она с готовностью пришла в его объятия.

Блейку захотелось отнести ее в постель, хоть он и знал, что этого не следует делать. Разум предупреждающе бил в набат, но ее поцелуи сводили Блейка с ума. Он не монах и не собирается им быть. Она его жена. Он почти убедил себя, что они научатся лучше ладить, как только удовлетворят свою страсть.

Когда лошади, дернувшись, остановились перед домом, Блейк оторвал взгляд от своей соблазнительной жены и увидел, что все окна в доме ярко освещены.

Джослин тоже выглянула из-за его плеча, увидела свет и полезла чуть ли не через него к двери.

— Что-то случилось! — вскричала она. — Скорее!

Помня о французских взломщиках, Блейк пинком распахнул дверцу кареты, соскочил на землю и вытащил Джослин прежде, чем форейтор опустил ступеньки. Ему пришлось нашаривать свой кошелек, чтобы заплатить вознице, а Джослин понеслась через ворота по дорожке.

Расплатившись, он торопливо зашагал вслед за Джослин. По опыту своей семьи он знал, что домашние кризисы обычно разрешаются без его помощи, но, возможно, если он по-быстрому справится с этим, его жена захочет отблагодарить его…

Он позабыл эту приятную мысль, когда вошел в тесный холл и стукнулся голенью о большой деревянный ящик. Услышал, как служанка и лакей кричат друг на друга где-то в задней части дома. Обычно спокойный и невозмутимый тон Джослин был резким и встревоженным. Но он не мог броситься вперед и разрешить спор, ибо дорогу преграждали несколько дюжин ящиков и сундуков, и какая-то незнакомая женщина склонилась над ними, явно распаковывая книги и бумаги и выкладывая их на пол.

Оставив надежду подхватить Джослин на руки и отнести в постель, Блейк вежливо снял шляпу и поклонился.

— Добрый вечер, мадам.

Его нельзя было винить за то, что он окончил фразу на вопросительных нотках. Он был совершенно уверен, что никогда раньше не встречал эту женщину.

С прядями длинных седых волос, выскользнувшими из-под капора с засунутым за ленту гусиным пером, худая как жердь леди окинула его рассеянным взглядом.

— Брат Тони вернулся, — сказала она, потом указала на один из неоткрытых еще ящиков. — Уверена, оно там. Будьте так любезны.

Она протянула ему ломик.

Не успел Блейк решить, то ли он разоружает сумасшедшую, то ли помогает нарушительнице, то ли освобождает кого-то, запертого в ящике, как появилась Джослин.

— Мама, что ты сказала Ричарду? Его нигде нет, а он обещал, что никуда не уйдет без меня.

Мама? Блейка охватило дурное предчувствие, что ему лучше отправиться к себе на чердак прямо сейчас, но врожденная вежливость удержала его. Он терпеливо ждал, когда его представят.

— Я просто сказала ему, что Гарольд хвастался, будто продал Африку зеленщику. Он бы все равно узнал. Нам надо перенести эти ящики в кабинет. И я бы хотела розовую спальню, если ты не против. Зимой оттуда хороший вид на реку.

Она забрала у Блейка лом и атаковала ящик, который велела ему открыть.

— Ты сказала Ричарду, где найти Африку, в этот час? — вскричала Джослин.

Блейк был сыт по горло тем, что на него не обращают внимания. Он схватил лом и не дал сломать ящик. Обе женщины повернулись и недоуменно воззрились на него.

— Леди Каррингтон? — спросил он тоном, пронизанным иронией.

Джослин обошла ящик, стоявший между ними, и обвила руками его шею. Он бы порадовался, если бы не знал, что она чего-то хочет, и это «что-то» идет вразрез с его собственными желаниями. Но ее груди прижимались к его груди. Если это ее метод улаживания споров, то он может к нему привыкнуть.

— Прости, Блейк. Я не хотела втягивать тебя в наши семейные драмы так скоро. Я сама все улажу, обещаю. Сказать Молли, чтобы принесла тебе бренди и разожгла камин в кабинете? Пожалуйста, не обращай внимания на весь этот…

Ад и все дьяволы! До нее никак не доходит, что он не хочет, чтобы она носилась с ним как со своими чокнутыми родственниками. Он прервал ее, стиснув крепче, сорвал быстрый поцелуй и поставил на пол.

— Я не хочу бренди, если Ричард пропал. Африка — это его птица, насколько я понял?

Он удержался от того, чтобы закатить глаза, когда за этим последовала семейная перебранка — к которой присоединились возражения служанки, — и сосредоточился на том, чтобы не дать леди Карринггон завладеть ломиком, ибо та явно намеревалась захватить его дом, выгрузив свои сокровища в передней. И все называют леди инвалидом? В таком случае ему не хотелось бы увидеть вдовствующую виконтессу в полном здравии.

Блейк пресек их взаимные упреки и, разобравшись, из-за чего весь сыр-бор, велел лакею перенести ящики в каретный сарай, приказал служанке погасить лампы и снова нахлобучил шляпу.

— Я найду Ричарда, а ты устраивай свою мать, — сказал он Джослин, которая готова была последовать за ним.

— Ричард с тобой не пойдет, — забеспокоилась она, заламывая руки. — Он доверяет только мне.

— Значит, ему придется научиться доверять и мне. Ты не можешь разгуливать в этот час. — Он пригвоздил ее суровым взглядом. — Помнишь, я говорил тебе, что я не бесполезен. И не надо со мной носиться.

Блейк стремительно вышел, и Джослин с трудом сдержала слезы. В прошлом блуждания Ричарда вызывали истерические споры в каждом доме, где они жили. Его исчезновения — и последующие поиски и треволнения — были одной из многих причин, по которым Гарольд грозился упрятать его в психушку, а зятья — выгнать из дома.

Из этого дома их нельзя выгнать. Джослин положила дрожащие пальцы на балясину перил. Это ее дом.

И вместо того чтобы кричать и жаловаться, как остальные члены ее семьи, Блейк пришел на помощь. Она не просила его брать на себя ответственность за ее бремя — он просто сделал это. И это пробуждало какое-то странное чувство в ее бедном сердце.

Она решительно посмотрела на свою мать.

— Ты могла бы как-то предупредить меня, мама, — со вздохом произнесла она. — Я думала, тебе хорошо у Элизабет.

— Чепуха, дорогая, это же наш дом. Ты выбрала прекрасного молодого человека, но не можем же мы в самом деле держать мои бумаги в сарае. Они всегда были в кабинете. Если ты поможешь…

Нет, мама, кабинет для Блейка. Он выполняет там важную работу. Утром мы что-нибудь придумаем. Твои сундуки отнесли в розовую спальню? Идем посмотрим, распакованы ли они. Как прошло путешествие? Ты хорошо выглядишь.

С каждым предложением или вопросом она уводила мать от ящиков вверх по лестнице. Ей отчаянно хотелось отправиться на поиски Ричарда, но Блейк прав — снова: даже в деревне может быть опасно в такой час. Она молила Бога, чтобы с Ричардом ничего не случилось, и чтобы он не спрятался, когда увидит Блейка.

Она устроила мать в розовой спальне в задней части дома, велела Молли принести чай и разжечь камин, все время прислушиваясь, не возвращаются ли Блейк и Ричард. Не счесть ночей, которые она провела, тревожась за брата, успокаивая маму или сестер. Каким непривычным и странным казалось, что кто-то разделяет ответственность, которая эти последние шесть лет лежала исключительно на ней.

— Почти невозможно выяснить происхождение Карла Великого, — пожаловалась леди Каррингтон, устраиваясь на кровати с чайным подносом. — Как несправедливо, что брат Тони смог приехать из Франции, когда это мне необходимо поговорить с тамошними учеными.

Брат Антуанетты не приезжал уже много лет. А сейчас, когда идет война, добраться из Франции было так же сложно, как и туда, но Джослин промолчала. По крайней мере, она понимала свою мать. Леди Каррингтон — историк, который находит утешение в прошлом средневековых дворов и королей. Сможет ли Блейк принять мамины странности? Джослин могла понять, как семейная эксцентричность сделала Блейка циничным. Но ее случай — полная противоположность. В то время как Монтегю держатся вместе, сочувствуя и помогая друг другу, случись что, Каррингтоны — заняты каждый собой.

Она невольно последовала по этому проторенному пути, когда откупилась от Гарольда, не посоветовавшись с Блейком. Опыт научил ее, что доверие чревато бедами. Как же она сможет объяснить это своему белому рыцарю? И как ей научиться жить по-другому?

Если только Блейк приведет целого и невредимого Ричарда домой и не пригрозит выгнать ее, она что-нибудь придумает.

Блейк вернулся уже под утро с плачущим Ричардом и без попугая. Если бы он не заподозрил еще раньше, что с парнем что-то не так, то теперь бы уж точно понял, хотя не мог до конца разобраться, что именно. Он просто знал, что нормальный семнадцатилетний парень не стал бы на полном серьезе пытаться решить, как лучше проникнуть в лавку зеленщика среди ночи, не подняв тревоги, а потом просто бродить вокруг, громко призывая птицу.