— М-да, качество клубного членства ухудшается. Право слово, нам стоило бы найти себе место получше.

Лорд Квентин хмыкнул и пыхнул сигарой.

— Ты не можешь себе позволить лучше. Кто на этот раз оскорбляет твой утонченный слух?

Ник неодобрительно взглянул на своего приятеля.

— Когда-нибудь, милорд, кто-нибудь собьет с вас спесь. А пока я намерен выяснить, кто допустил Стервятника в место моего досуга.

— Стервятника? — заинтересованно переспросил Атертон. — Полагаю, ты имеешь в виду Каррингтона? Они с нашим другом Огилви явно что-то замышляют.

— Полагаю, он рвет и мечет из-за потерянного имения, которое досталось его сестре, но не представляю, на что он может тут надеяться, — высказал свое мнение Ник.

Небрежной, слегка развязной походкой он прошел в игорную комнату и устроился в темном углу, частично скрываемый старинной комнатной ширмой с нарисованными на ней пышнотелыми обнаженными девами. Достав колоду карт из кармана сюртука, раздал их на покрытом зеленым сукном столе. Квент устроился с ним рядом на стуле, откуда лучше была видна комната.

Но Нику требовались лишь уши, чтобы определить, кто играет за столом у задней стены.

— У моей мачехи не все дома, как и у ее потомства, — заявил виконт Каррингтон. — Я контролирую наследство Джослин, чтобы этот негодяй Монтегю не сбежал с ним. Я позволил им поселиться в этом старье в Челси, уповая на то, что они не вляпаются ни в какие неприятности, но не очень-то на это надеюсь.

Квент прищурился, но у него хватило выдержки продолжать слушать не вмешиваясь. Ник отрезал кончик новой сигары и откинулся на стуле.

— Чего он хочет добиться? — тихо спросил он у своего приятеля.

— Подорвать доверие к ним в свете, это без сомнения. Возможно, дать понять, что у него есть деньги делать ставки. — Квент взял сданные ему карты, не прекращая наблюдение за задним столом. — У самого Каррингтона не хватило бы ума на что-то больше. Поэтому если в его оскорблениях кроется что-то ещё, кто-то за этим стоит.

— Они украли герцогского попугая, — захныкал Огилви. — Его светлость говорит, если я не верну его, он оставит меня без гроша. Вы обещали мне его вернуть.

— Не обещал, — огрызнулся Карринггон. — Я сказал, что заплачу тебе за него, как только доберусь до них. Моя жена тоже жаждет заполучить этих чертовых пернатых назад. Мне вообще невдомек, зачем его сиятельству эта крикливая тварь. Я был рад сбыть их с рук, но Тони дуется.

— Монтегю собирался пристрелить птицу, — подал голос еще один игрок. — Может, от нее уже остались рожки да ножки.

Ник фыркнул и изучил свои карты, но не обращал внимания на игру. Сказал это виконт Понсонби, который связан со всеми знатными семействами в лондонском свете. Каррингтон идет ва-банк.

— А может, он использует ее для поимки французских шпионов, — со сдавленным смешком произнес еще один игрок. — Монтегю даже Каслри докучал своими безумными теориями.

Ник нахмурился, узнав секретаря одного из высокопоставленных чинуш.

— Эй, ваша жена ведь француженка, Каррингтон, — заорал подвыпивший Огилви. — Монтегю может поймать ее!

— Эго не смешно, Берни. Брат Тони предлагает награду за возвращение птиц. Ты бы лучше подумал, как это сделать, вместо того чтобы оскорблять мою жену.

Ник и Квент переглянулись. Шурин Каррингтона гоже хочет заполучить птиц?

Пьяный спор перерос в оскорбления. Ник бросил карты на стол, взял графин с бренди и поднялся. Квент просто от кинулся на стуле, попыхивая сигарой, готовый насладиться бесплатным развлечением.

— Послушай, старик, я слышал, ты предлагаешь вознаграждение за птиц? — спросил Ник, приближаясь пьяной покачивающейся походкой к заднему столу с сигарой водной руке и бренди — в другой.

Каррингтон метнул в него раздраженный взгляд.

— Не за любых птиц. За птиц моей жены.

Ник нахмурился.

— У твоей сестры птицы твоей жены?

— У моей сестры куриные мозги! А ее чертов муженек сует свой нос куда не следует. Он такой же чокнутый, как и все они!

Ник понимающе кивнул.

— У самого такие сестры. — Он доверительно подался вперед, выпустив дым прямо в лицо виконту. — Приведи бейлифа[7], — прошептал он, пьяно наклонив графин.

Каррингтон оттолкнул его от своего лица. Графин дернулся, и золотистый бренди выплеснулся виконту на колени.

— Ох, извини, старик, — крикнул Ник, хлопнув свою жертву по спине. — Вот возьми, покури.

Он бросил свою дымящуюся сигару Каррингтону на колени и заковылял прочь, оставив позади себя переполох и испуганные крики, когда пламя стало мгновенно подниматься вверх по залитой спиртным скатерти.

— Замша, — недовольно проворчал Ник, когда Квентин схватил его за локоть и быстренько увел подальше от криков и огня. — Я-то надеялся на шелк.

— Шелковые бриджи в клубе? — спросил Квентин, пряча веселье. — Можно подумать, что для тебя проделывать такое не впервой.

Ник тяжко вздохнул.

— Прискорбное возвращение к ошибкам молодости. Забудь, что видел это, и отправь предостережение Блейку. — Ник выпрямился, когда они вышли на улицу. — Каррингтон болван, но его предложение награды от француза уже попахивает чем-то посерьезнее, чем кажется на первый взгляд.

— Ты знаешь француза, о котором шла речь? — спросил Квентин.

— В том-то и беда, что я не знаю, — загадочно ответил Ник.

Глава 27

Чувствуя себя очень зрелой и ответственной после того, как оставила слугам указания в отношении завтрашнего меню и обязанностей, Джослин отправилась в гостиную в поисках компании. Блейк пришел вместе с ней в дом после того, как согласился на маскарад, и она не слышала, чтобы он уходил после обеда.

Этой ночью он спал в ее постели. Будет ли так и сегодня? А самое главное, станет ли он настаивать на своих супружеских правах? И хочет ли она этого? Терзаясь беспокойством, она старалась об этом не думать. Что ж, не такая уж она и зрелая, если разобраться. Она надеялась найти мужа одного, но гостиная была странно пустой.

Мама и Ричард тяготеют к книгам и, вероятнее всего, находятся в кабинете. Теперь Джослин должна чувствовать себя виноватой, что Блейка вытеснили из комнаты, которая нужна ему для работы.

Она с беспокойством пересекла коридор и заглянула в двери кабинета посмотреть, есть ли там кто-либо, и заморгала при виде представшей ее глазам сцены.

Леди Каррингтон устроилась на сиденье в оконной нише с Африкой на плече — попугая-самку легко было отличить от Перси по почти лысому крылу и белому пятнышку на голове. Ее мать кормила птицу кусочками салата-латука, изучая что-то похожее на один из криптографических текстов Блейка. Битти спала у ее ног, подергивая во сне своими мохнатыми лапками.

Зрелище птицы за пределами зимнего сада было причиной для тревоги. Мужчины не любят, когда птицы пачкают их книги и бумаги. У Джослин были ужасные воспоминания обо всех тех случаях, когда она гонялась за птицами Ричарда, чтобы спасти их от Гарольда.

Но теперь это ее дом. Она прогонит любого, кто обидит любимцев Ричарда. Она расслабилась и успокоилась, окинув взглядом остальную теплую семейную сцену. Ричард разобрал шифровальное колесо Блейка и разложил на столе, явно развлекаясь тем, что выстраивал буквы по порядку. Она уже готова была взмолиться, чтобы Блейк не убил его за то, что разобрал на части его работу, когда пара ног в грязных сапогах, вытянутых на ковре, подтвердила, что Блейк тоже здесь.

Ей пришлось открыть дверь пошире, чтобы получше рассмотреть, что ее заносчивый муж может делать на полу.

Перси скакал вверх-вниз по спине Блейка, в то время как сам он дописывал что-то к длинному генеалогическому древу ее матери. Джослин пришлось ухватиться за дверную задвижку, чтобы не упасть от изумления.

Когда Перси выкрикнул непристойность, Блейк рассеянно ответил: «Fermez labouche», — на что попугай огрызнулся по-французски. Джослин по большей части позабыла все, что совсем недолго изучала с учителем-французом, но изящная галльская фраза, означающая «Закрой свой рот», была одной из любимых, которые бросала своим старшим сестрам. Искаженный ответ Перси лучше было не переводить.

Джослин смахнула слезу радости, осознав, как хорошо ее муж вписался в их эксцентричную семью. Она ожидала, что после обеда он сразу же сбежит в свое обиталище. Вместо этого он явно заручился помощью ее родных в попытке расшифровать код, а сам тем временем взялся помочь им в их деле.

Блейк на самом деле никакой не мизантроп; он просто не любит, когда его семья трясется над ним. И не терпит дураков. Конечно, он далеко не святой. Но ее близкие умны и так поглощены собой, что не тратят время на пустую суету. В их обществе он может быть самим собой, угрюмым ворчуном, и они даже не заметят этого, не говоря уже о том, чтобы жаловаться.

Джослин тихонько проскользнула в комнату, надеясь отыскать на книжных полках книгу по костюмам. Ей не хотелось влезать в долги ради дорогих и замысловатых, которые портнихи и модистки продают для маскарадов. Придется смастерить что-то самой.

— Ma belle espouse[8], — пробормотал Блейк, подтверждая, что знает о ее присутствии, хоть и повернут к ней спиной.

— К барьеру, ребята, — высказался Перси.

— Блейк полагает, что его род тоже восходит к Карлу Великому, дорогая, — сказала леди Каррингтон, — обращаясь к Джослин. — Он ищет нашего общего предка.

— Как интересно, — отозвалась Джослин, пряча улыбку. — Выдающийся английский специалист по криптографии, прослеживающий свою родословную до Франции. Какое оригинальное применение твоих способностей.

— «Выдающийся». Мне нравится, как это звучит. — Блейк повернулся на локте, чтобы видеть ее. Перси запрыгнул ему на голову, и он смахнул птицу прежде, чем та клюнула его в нос. — Но освежение в памяти французского помогает мне с шифром. Гласные в обоих языках в основном схожие, но согласные различаются. Я пытаюсь думать как француз.

— А, — сказал Ричард ни с того ни с сего.

Блейк взглянул на него.

— В чем дело, Рич?

— Neuf, — пропела Африка.

— Семнадцать семьдесят шесть, — возразил Перси.

Ричард пожал плечами.

— Ничего, просто такая игра нравится птицам.

Он начал нанизывать диск обратно на штырь.

Блейк прищурился, бросив взгляд на говорящую по-французски Африку.

— Ричард, пожалуйста, проследи затем, что говорят птицы. Нет ли чего-то повторяющегося.

Ее брат кивнул и с довольным видом достал лист бумаги из ящика стола.

Джослин была в восторге от терпения Блейка, даже несмотря на то, что Ричард едва ли поймет одержимость ее мужа войной и шифрами.

— Ричард, ты знаешь французский? — спросила она, сомневаясь, что он сможет записать ту бессвязную чепуху, которую произносит Африка.

— Антуанетта говорила забавные слова, — пожал плечами Ричард. — Я выучил их.

— Антуанетта? — Джослин встревожено взглянула на Блейка, но он, видимо, думал о своем. Но он… не может же он думать, что жена ее брата имеет какое-то отношение к шифрам. — Это же нелепо. Антуанетта всегда раздражала птиц. Мне кажется, она использует их как предлог, чтобы увидеть дом.

— Возможно, — пожал плечами Блейк. — Но ты подала мне идею.

Она надеялась, что в отношении Карла Великого, а не ее невестки.

— Я так понимаю, что присутствующая здесь компания птиц и людей помогает твоим мозгам прыгать как лягушка в надежде, что рано или поздно ты пересечешь пруд, — высказала предположение Джослин, не ожидая, что он прислушивается к ее чепухе.

— Именно по этой причине я и занимаюсь головоломками, — согласился он, потом сел и прислонился плечами к полкам, свесив руку через колено в чисто мужской позе, от которой у нее захватило дух. — Это помогает живому уму держаться в стороне от проторенных путей.

— Могу ли я надеяться, что ты приложишь свой живой ум к костюмам, которые нам надо соорудить для маскарада?

Джослин сняла Перси с головы Блейка и посадила нахальную птицу на жердочку, подкупив ее орехом, чтобы она сидела на месте.

— Как насчет привидений? Набросим простыни на голову, и готово, — с надеждой предложил Блейк.

Она бросила в него орехом.

— Святой Франциск, — пробормотала леди Каррингтон. — Хотя, полагаю, Джослин тогда придется одеться голубкой или ослицей.

— Запачканная голубка, — пошутила Джослин.

— Уж скорее Дева Мария, — возразил Блейк, вставая. — Святая, показывающая нос фанатикам-протестантам. Ты можешь приделать перья к крыльям.

Он снял серое перышко с рукава своего сюртука.

— У святых не бывает крыльев, — взволнованно возразила она, когда он взял ее за локоть и повернул к двери.