Патриция Райс - Дьявольски красив

Блейк про себя улыбнулся ее свирепости.

— Я на собственном опыте убедился, что лучше не попадать к тебе в немилость, моя роковая королева. И я буду держать пистолеты подальше от тебя, пока ты не научишься стрелять как положено.

— Не думаю, что мне вообще следует стрелять. Я предпочитаю толстые палки.

— Нет, ты предпочитаешь прятаться. Возможно, я научу вас обоих фехтовать.

Он уже собирался отнести ее в постель, когда послышался топот мальчишеских ног, эхом разнесшийся по коридору.

— Блейк! — прокричал Ричард. — Блейк, иди посмотри!

Джослин оцепенела.

— Ричард, что стряслось? — Джослин хотела надеть халат, но Блейк схватил се за руки.

— Я буду через минуту, Ричард. Незачем так пугать сестру.

Крепко удерживая встревоженную жену, Блейк встретил ее сердитый взгляд.

— Он не маленький мальчик, которого ты должна опекать. Он должен научиться уважать личную жизнь других людей и не думать только о себе.

— Он думает только о своих птицах, — возразила Джослин. — Он полная противоположность Гарольда, и поэтому его надо защищать.

— До тех пор пока я не научу его защищаться самому. Поверь мне, чрезмерная опека не помогает. Оставайся здесь. Я посмотрю, чего он хочет.

Джослин неохотно кивнула.

Если то, что она рассказала о Гарольде, правда, просто чудо, что мальчишка до сих пор жив, — чудо и сообразительность его сестры.

В одной рубашке и брюках Блейк вышел в коридор и увидел Ричарда, вышагивающего туда-сюда и потирающего руки.

— Надеюсь, это действительно что-то важное, — проворчал Блейк.

Ричард кивнул и бросился к лестнице.

— Я нашел последовательность.

Блейк уже знал, что у Ричарда это может означать что угодно, от брачного танца лебедей до расположения утиных перьев, которое позволяет пернатым плавать. Он не надеялся, что парень понял, как читать код.

Но он уповал на то, что поощрение способностей Ричарда когда-нибудь даст парню будущее не только в качестве наследника Гарольда. Одному Богу известно, как трудно в этом мире найти применение неординарным умам!

Он пришел за Ричардом в зимний сад, где Перси раскачивался на жердочке в клетке. Ричард был весьма дотошен в том, чтобы вернуть клетке ее былое великолепие, как мать Блейка в восстановлении Каррингтон-Хауса.

— Где, Африка? — прокричал Ричард облезлой птице, которая поклевывала палку, свисавшую с решеток клетки.

Склонив голову набок, подруга Перси скептически поглядела на него своими глазками-бусинками.

— Где, Перси? — прокричала она в ответ.

Или, может, это было что-то другое. Блейк сомневался, что птицы понимают значение слов. Они просто повторяют то, что слышат.

Перси отозвался: «Здесь», — и стал клевать жердочку, словно был дятлом, а жердочка — деревом.

— «Бэ», — добавил Ричард к бессмысленной птичьей беседе.

— Huit, — радостно прокричала Африка и вернулась к своему занятию.

Блейк пригладил волосы и постарался не закатить глаза. Huit? По-французски «восемь». Он уже догадывался, что птицы научились языку у Антуанетты. Но почему в таком порядке? Блейк впервые заметил определенную последовательность, когда Ричард произнес «А», а Африка сказала «neuf» — «девять».

Птицы называют шифр.

Прежде он подозревал, что Огилви мстит ему из-за птицы или из-за Джослин, но теперь, когда ему известно, что Гарольд тоже имеет привычку подстраивать «несчастные случаи», картина вырисовывается куда более серьезная.

Сговорился ли Гарольд с Огилви, надеясь, что сможет украсть Перси, если Блейк будет выведен из строя? Но с чего бы Гарольд вдруг ни с того ни с сего загорелся желанием вернуть себе надоедливого попугая?

Ради денег, высказала предположение Джослин. В записке Ника говорилось, что за птиц предложена награда. Что же в них такого важного, что они стоят награды?

Блейк стал внимательно изучать клетку, которую починил Ричард. Жердочка, на которой сидел Перси, была толще других. Где? Здесь! И потом птица стала клевать жердочку. Блейк повнимательнее пригляделся к тому, что больше походило на цилиндр из слоновой кости, чем на деревянную палочку.

— Ричард, ты можешь вытащить эту большую жердочку?

— Оно все разбирается для того, чтобы можно было почистить. — Ричард просунул руку в клетку и пересадил Перси на другой насест, отодвинул крепления на другой стороне палочки и вытащил ее. — Вот, видишь?

— Можно мне взглянуть?

Не веря в то, что очевидное все время было прямо у него перед носом, Блейк разглядывал всю в насечках палочку. Определенно слоновая кость. Когда же он изучил крепления, которыми палочка крепилась к цепочкам, у него засосало под ложечкой:

— Где ты это нашел?

Ричард пожал Плечами.

— Она красивая. Перси нравится.

— Я спрашиваю не об этом. Тебя никто не будет ругать. Просто скажи мне, где ты ее взял.

Ричард опустил голову и зашаркал ногой.

— Украл, — прошептал он.

— У кого?

Блейк изучил многочисленные насечки и понес цилиндр в дом, убедившись, что Ричард идет за ним.

— У Тони. Она не давала мне посмотреть колесики.

— Какие колесики? — спросил Блейк, насторожившись.

— Такие, как те, что ты сделал. Она давала их попользоваться своим друзьям, но не мне. Они забрали жердочку Перси, когда он спал! Поэтому я снова украл ее.

Блейк думал, сердце его перестанет биться. Он постарался вести себя как ни в чем не бывало, когда они пришли в кабинет.

— А когда это было? Когда ты ее забрал?

— Перед тем как нас отправили к Кейт, — вызывающе ответил Ричард, все еще не глядя Блейку в глаза.

— Шесть лет? Ты украл ее шесть лет назад? Когда вы еще жили здесь?

— Перси нравилась палочка, а Тони хотела оставить ее себе. Это было неправильно!

Палочка — стержень — необходима шифровальному колесу только для того, чтобы нанизать на нее все детали и дать им крутиться. Ее можно заменить. Но утрата части шпионского устройства напугала бы до смерти любого виновного в предательстве и заставила избавиться от свидетеля, пусть даже малолетнего, чье любопытство могло привести к беде.

Блейк сел за стол и достал вырезанные им колесики. Девять — А. Кодовый ключ Антуанетты необязательно тот же самый, что используется военными, но если им пользовались здесь, в Лондоне… Восемь — Б. Если числа — ключ… В колесе Джефферсона их только девять. Если проработать все буквенно-цифровые комбинации с девяткой, станет ясно, подходит ли какая-либо из них к закодированному, посланию, которое он пытается расшифровать.

У Блейка даже слегка дрожали руки, когда он попытался нанизать свои колесики на стержень слоновой кости. Они не совсем подходили, но это не имело значения. Стержень Джефферсона был металлическим, у Блейка — деревянный, потому что он не умеет работать с металлом. Слоновая кость просто излишнее украшение.

— После того как ты украл палочку, Гарольд отослал вас к Кейт? — спросил он.

— Да, — угрюмо ответил Ричард. — Антуанетта кричала, и Гарольд ударил ее, а потом она ударила его. А потом все мы уехали.

Антуанетта кричала. Антуанетта хочет вернуть птиц. Ее брат предложил награду.

Жена Гарольда прятала стержень от кодового колеса в клетке. Стержень, который она доставала из клетки, когда он нужен был ей или кому-то еще. Стержень, который был ей нужен, чтобы нанизывать на него колесики и зашифровывать тайные послания, используя определенную схему, которая начинается с цифры, соответствующей букве.

Если его подозрения верны, это будет выглядеть очень плохо для Джослин и ее семьи. Правительство разделывается с предателями и, как следствие, с их семьями, отнимая титулы, земли и все, чем они владели. Ему следовало бы сжечь стержень и продать птиц.

Но он не может это сделать. Он держит в своих руках доказательство измены Каррингтона, но также, возможно, ключ к французскому коду, который спасет войска Уэллсли. Интересно, как шпионы без птиц передадут ключ к шифру?

— Кто знает, что эта палочка у тебя? — спросил он, подняв глаза и увидев, что Ричард вышагивает перед погасшим камином.

Юноша пожал плечами.

— Мама. Джози. Какой-то человек.

Блейк сглотнул подступившую к горлу желчь. Он отверг мысль, что леди Каррингтон или Джослин замешаны в измене, если это измена. Для них это просто палочка, ничего больше. Это Гарольд и Антуанетта из кожи вон лезут, чтобы вернуть ее.

— Какой человек?

— Он спросил, могу ли я продать Перси. Я ответил, что не могу. Он попытался вытащить жердочку Перси, пока я закреплял клетку.

Ричард наконец поднял глаза и нахмурился, вспоминая.

— Когда это было?

Блейк старался не выказывать тревогу. Ричард легко впадает в панику.

— Когда я приехал сюда, а вы еще нет. Он помог мне приладить прутья клетки, но мне он не понравился. От него дурно пахло.

— Он был низким и толстым?

Берни, правда, дурно не пахнет, разве что когда пьян. А Гарольда и взломщика с ножом Ричард бы узнал.

— Нет, он был большим, как ты.

Тот их взломщик крупным не был, но Блейк все равно спросил:

— Это тот, которого ты стукнул?

Ричард покачал головой.

— Нет, но он разговаривал как Антуанетта. Забавно.

Француз. Еще один чертов француз побывал в этом доме. Зарился на птиц Ричарда. И на клетку. И стержень — изобличающее свидетельство о шифровальном колесе для любого, кто знает о нем. Как знает Блейк. И он имел глупость рассказывать о нем всем, кто хотел слушать, не сознавая, что французы уже могут иметь в Англии шпионов.

Взломщик-француз разбил стекло и попытался украсть клетку. Это не могло быть совпадением. Французские шпионы, возможно, боятся, что Блейк сложит два и два.

Блейк посмотрел на тонкую палочку из слоновой кости, бросил взгляд на потолок, где ждала Джослин, и решил, что, вероятно, держит судьбы их обоих в своих руках. Если он расшифрует код, то может получить офицерское звание, а если сообщит об измене Антуанетты, то от репутации Джослин и ее семьи камня на камне не останется.

Отчаяние овладело им, когда он заговорил:

— Я бы хотел на время одолжить жердочку Перси, если ты не против, Ричард. Я верну ее тебе, как только закончу работу. Ты передашь Джослин, что я скоро поднимусь?

Ричард кивнул.

— Я и Перси скажу.

Блейк рассеянно кивнул, мысленно прокручивая последовательность. Проще трудиться над загадкой, чем думать о последствиях, к которым может привести это открытие.

Оставалось лишь молиться, чтобы в ловушку, которую он замыслил на завтрашний день, попались французские шпионы, а не родня Джослин.

Джослин уснула, дожидаясь возвращения мужа в постель.

Блейка все еще не было, когда она проснулась на рассвете. Неужели новизна их брака уже утратила свою привлекательность? Только не для нее, нет! Она уже привыкла просыпаться в объятиях Блейка, чувствуя, как его возбужденная плоть прижимается к ней. Блейк желает ее. Хочет ее, легкомысленную леди Пташку.

Он на самом деле слушает ее и дает ей почувствовать себя особенной. А главное, он хочет того же, чего и она. По крайней мере, в постели. Она считает, что это может быть важным.

Джослин откинула одеяло и, не дожидаясь служанки или когда можно будет пойти к матери, чтобы помогли ей одеться, набросила халат и отправилась на поиски своего заблудшего супруга.

Будь это кто-либо другой, она могла бы впасть в отчаяние и испугаться, что ему надоели ее отказы, и он пошел искать другие выходы своей неутоленной страсти, но Блейка она уже изучила достаточно хорошо. Он никогда не откажется от вызова.

Она нашла его спящим прямо за столом в кабинете, с упавшими на руки волосами, среди разбросанных по столешнице бумаг. Деревянная стружка, усеявшая стол, наверняка оставила безобразные отметины на лице. Волосы у него снова отросли, и она погладила иссиня-черные пряди.

Блейк пошевелился. В душе ее поднялся целый вихрь эмоций, которые она не понимала и не готова была принять. Даже с заросшим щетиной лицом, в одной рубашке, он был безумно привлекателен. Она не знала, что будет делать без него, если ему придется отправиться на войну.

— Кофе? — спросила она, когда он потер глаза.

— Я принесу, — пробормотал он, и глаза его округлились, когда до него дошло, как она одета. — Что, скажи на милость, ты здесь делаешь в таком виде?

Она шлепнула его по голове одной из бумаг.

— То же самое я могу спросить у тебя. Я распоряжусь принести кофе наверх, чтобы ты оделся как положено.

Она повернулась и пошла отдать распоряжение служанке.