— Что же касается вашего предложения, лорд Стратмор, — продолжала Лиззи, — я согласна заключить с вами перемирие. А теперь давайте поспешим в столовую — ваша тетя наверняка заждалась нас.

— Вы позволите предложить вам руку? Улыбнувшись, Лиззи взяла виконта под руку, и тут между ними словно пробежала искра. Оба почувствовали это, и Лиззи, вспыхнув до корней волос, отвела глаза в сторону. Под руку они спустились в столовую, не произнеся больше ни слова.

Такое чувство, как печаль, никогда не было свойственно виконтессе, и она гордилась своей веселостью и эксцентричностью, поражая даже знакомых ей молодых людей. Однако сейчас, сидя в одиночестве в столовой и глядя на огонь, потрескивавший в камине, леди Стратмор загрустила, почти физически ощущая, как быстро бежит время. Она знала, что не доживет до весны, что бы ни говорил этот безбородый юноша, доктор Белл. Впрочем, смерть не пугала Августу Стратмор. Ей не нравилось сознавать себя слабой и немощной, и поэтому она не жалела о том, что скоро перейдет в мир иной. Ей уже давно не хватало старых друзей, которые навсегда покинули ее или стали совсем дряхлыми.

Виконтессу не утешало даже то, что она могла со спокойной совестью оглянуться на прожитую жизнь: наследница богатого владельца рудников, она осчастливила своего честолюбивого отца тем, что вышла замуж за аристократа — виконта, у которого, правда, за душой не было ни гроша. Увы, она не успела родить своему Джейкобу детей, поскольку этот чудак умер вскоре после свадьбы. Став вдовой, Августа закружилась в вихре развлечений, вела рассеянный образ жизни, и перед войной с Наполеоном ей даже посчастливилось танцевать на одном из придворных балов с самим королем. Ах, что это было за время! Пару раз она нарушала правила приличия, заводя интрижки с молодыми людьми, и сейчас воспоминания о грехах молодости вызывали у нее слабую улыбку. Нет, Августа ни о чем не жалела. Или почти ни о чем…

В этот момент в столовую вошел Дейв, высокий, широкоплечий, темноволосый, он был одет в элегантный фрак, а в ухе его поблескивала золотая серьга. Его белозубая улыбка, как всегда, казалась ослепительной, однако Августа знала, что, несмотря на располагающую внешность, ее племянник был недоступен для дружбы и любви. Вот уже двенадцать лет он вел замкнутый образ жизни, никого не подпуская близко к себе, прячась за высокими глухими стенами возведенной им крепости. Виконтесса с болью и тревогой думала о том', что станет с ее дорогим мальчиком, когда она уйдет из жизни, ведь Дейв останется совсем один.

Она не сразу заметила, что племянник явился в столовую под руку с Лиззи, и это удивило ее. Улыбнувшись, она кивнула своей молодой компаньонке, довольная тем, что девушка наконец надела красивый наряд. Августа так и не смогла понять, почему Лиззи предпочитает носить уродливые платья блеклых или темных тонов, в то время как розовый атлас удивительно идет ей. В нем Лиззи выглядела просто очаровательно. К счастью, Дейв и ее молодая компаньонка, похоже, помирились после ссоры, которая, как догадывалась виконтесса, произошла у них в гостиной. Во всяком случае, они вместе явились к столу и отлично смотрелись вместе, дополняя друг друга. Девлин был темноволосым, смуглым и мужественным, а Лиззи прелестной, нежной и белолицей. Глядя на эту парочку, Августа подумала о том, что они, держась друг с другом естественно и свободно, производят впечатление старых знакомых.

За столом виконтесса заметила, что молодые люди постоянно переглядываются. «Что за странные дела творятся в этом в доме? — неожиданно подумала она. — Племянник нежданно-негаданно является в гости, мчась всю ночь и спеша как на пожар. Затем он долго разговаривает на повышенных тонах с молодой девушкой, которую видит впервые, а теперь они переглядываются, как двое влюбленных».

В конце концов Августа решила, что непременно разгадает эту загадку. Она снова и снова вспоминала о том, как бурно Лиззи отреагировала на известие о том, что ее племянник проиграл в карты значительную сумму. Похоже, Лиззи всем сердцем ненавидела азартные игры и заядлых игроков: узнав о расписке Дейва, она страшно побледнела, ее губы задрожали. Виконтесса не сомневалась, что ее компаньонка пришла в ярость, и когда Лиззи попросила разрешения уйти, она не задерживала ее, надеясь, что девушка успокоится, — ведь прежде подобные бурные реакции были ей совсем несвойственны.

И вот теперь Августа заподозрила неладное. Вполне возможно, что Лиззи, рассердившись на Дейва, каким-то образом заставила его приехать в Бат, чтобы призвать его к ответу. Впрочем, вся эта ситуация лишь забавляла виконтессу; ей было интересно, что произойдет дальше и как поведет себя Лиззи.

Августа тайком взглянула на племянника и заметила сладострастный огонек в его глазах. Он не отрываясь смотрел на Лиззи, которая, позабыв роль синего чулка, словно таяла под его взглядом; ее щеки пылали от смущения.

«Удивительно, как много значит один-единственный взгляд», — добродушно подумала Августа; она ничуть не сомневалась, что этим двум молодым людям не нужна никакая сводня.

Глава 4

Лиззи не понимала, что с ней происходит и как Дейву удалось завладеть ее мыслями. Может быть, он обладает какими-то магическими знаниями, приобретенными в экзотических странах? Дьявол Стратмор приковал к себе все ее внимание; вино, выпитое за ужином, ударило ей в голову, и все события вечера окутал странный туман. Как бы там ни было, Лиззи не могла оторвать глаз от Дейва.

Мерцающий свет зажженных свечей отражался в столовом серебре, тонком китайском фарфоре и хрустальных бокалах, стоявших на белоснежной скатерти стола; его отсветы играли в огромных зеркалах, висевших вдоль стен и обрамленных в позолоченные рамы. В отделанном мрамором камине потрескивали поленья, а вдоль выкрашенной в сливовый цвет стены стояли лакеи, готовые по первому зову выполнить приказания своих господ. Ужин был просто роскошным, ведь повара приготовили все любимые блюда виконта Стратмора.

Леди Стратмор сидела во главе стола, а Девлин и Лиззи занимали места напротив друг друга. Виконтесса прекрасно видела, как переглядывались молодые люди, а Лиззи порой с опаской поглядывала на хозяйку дома — ей не хотелось, чтобы Августа заметила, что она и Дейв поглощены друг другом.

Лиззи не сомневалась, что нравится Дейву, и была в шоке от этого: ей никогда не приходило в голову, что такой элегантный, умный и красивый молодой человек, как виконт Стратмор, может увлечься ею. Он был просто великолепен в своем строгом изысканном фраке и белоснежной рубашке, подчеркивавшей смуглость его кожи; черные как смоль блестящие волосы были зачесаны назад и собраны в хвост, золотая серьга в ухе и шрам на щеке свидетельствовали о дерзости характера и неукротимости его натуры.

Каждое движение виконта, каждый жест завораживали Лиззи. Он то задумчиво барабанил пальцами по бокалу с вином, то поглаживал подбородок. Лиззи казалось очаровательным то, как виконт со скучающим видом откидывался на спинку кресла, как он кивал или пожимал широкими плечами, с каким аппетитом ел. По всей видимости, Дейв сильно проголодался и быстро расправился с первым блюдом — гороховым супом, а потом с удовольствием съел жаркое из говядины и отбивную из лосося.

А вот у Лиззи совершенно не было аппетита, и она рассеянно ковыряла вилкой в тарелке, не в силах проглотить хоть что-то. Кусок застревал у нее в горле, несмотря на то, что она с утра не ела. В душе ее возникло незнакомое волнение. Неужели она действительно увлеклась Дейвом? Но это было невозможно! Такие, как он, флиртуют со всеми подряд, им нельзя верить.

И все же взгляды, которые он бросал на нее, изумляли Лиззи. Никогда никто не смотрел на нее прежде с такой нежностью и обожанием.

Лиззи невольно заерзала на стуле, она готова была провалиться сквозь землю, и тут Дейв вытянул под столом длинные ноги и коснулся ее лодыжки, при этом продолжая, как ни в чем не бывало разговаривать с леди Стратмор, расспрашивая ее о последних местных сплетнях.

Лиззи замерла, а затем с упреком посмотрела на виконта. В ответ он бросил на нее плутоватый взгляд из-под длинных черных ресниц. Девушка кашлянула, пытаясь скрыть смущение; ей казалось, вот-вот все присутствующие увидят, что сейчас творится в ее душе, и это вызывало у нее досаду. Дейв явно пытался соблазнить ее и действовал столь умело, что Лиззи не могла противостоять искушению.

— Надеюсь, наш распорядок дня не показался вам слишком странным, — заметила леди Стратмор. — Я знаю, что в Лондоне вы ужинаете не раньше десяти часов вечера.

— Не беспокойтесь, мэм, я в любое время суток ем с отменным аппетитом, чего и вам желаю.

Виконтесса вздохнула. Еда уже давно не приносила ей никакой радости, и она постепенно превращалась в тщедушную сухонькую старушку.

— Интересно, о чем сейчас судачат в столице? — с любопытством спросила она.

— О, слухов и сплетен, как всегда, множество, — с улыбкой ответил Дейв. — Говорят, например, о том, что Принни [1] сбрил бакенбарды.

— А это действительно так? — Леди Стратмор прищурилась. — И что принцесса Шарлотта? Говорят, она беременна? Не краснейте так, Лиззи, — если принцессы перестанут рожать детей, в стране воцарится хаос. Мы непременно должны иметь прямого наследника престола.

— Не беспокойтесь, мэм, это брак по любви, и принцесса уже носит под сердцем ребенка принца-регента. — Дейв по-прежнему не сводил глаз с Лиззи.

— А вы присутствовали на свадьбе Глостера с принцессой Марией? — поинтересовалась виконтесса.

— Да, но торжество получилось довольно унылым. Знаете, тетушка, я больше не намерен отвечать на ваши вопросы до тех пор, пока вы не съедите весь суп: ей-богу, вы так исхудали, что вас может унести порыв ветра. Хватит болтать об этих коронованных клоунах; для меня куда больший интерес представляете вы и ваша компаньонка. Мисс Карлайл, расскажите, пожалуйста, о себе. Откуда вы родом? Кто ваши родители? Где вы служили до того, как устроились в дом к тетушке?

— Вы хотите устроить мне нечто вроде собеседования, милорд?

— Почему бы нет? — с усмешкой отозвался Дейв. — Как говорится, лучше поздно, чем никогда. Я хочу убедиться в том, что вы достойны занимать место компаньонки в доме моей тети.

Леди Стратмор нахмурилась.

— Послушайте, Девлин, вы просто невозможны, — пробормотала старушка.

Однако Лиззи, похоже, ничуть не обиделась на виконта. Улыбнувшись, она уже хотела начать свой ответ, но тут подали второе блюдо — дичь, запеченную с фруктами, блюда с вальдшнепами, зайцами и устрицами, а на десерт были приготовлены яблочное желе, пудинг, сдоба и пирог с грушами, покрытый аппетитной корочкой.

Слуги наполнили бокалы из хрустальных графинов и снова отошли к стене.

— Итак, мы готовы выслушать вас, мисс Карлайл, — напомнил Дейв.

Лиззи отложила вилку в сторону и откашлялась.

— Ну что ж, извольте. Я родилась в Камберленде — мой отец служил там управляющим в поместье герцога Хоксклиффа, так же как до него мой дед, прадед и так далее. Папа умер, когда мне исполнилось четыре года, — это случилось во время июньского сенокоса, у него было слабое сердце. Мама умерла на год раньше от желтой лихорадки — вот почему я почти не помню своих родителей.

— Поверьте, мне искренне жаль вас, мисс. — Дейв был тронут ее рассказом. — И что же дальше?

— А дальше моим опекуном стал Роберт Хоксклифф, — спокойно ответила Лиззи.

— О, я хорошо знаком с ним! — оживился Дейв. — Это замечательный человек.

— Да, вы правы, — согласилась Лиззи, хотя и сомневалась, что Роберт мог сказать то же самое о Дьяволе Стратморе. — Его светлость взял меня в свой дом в качестве компаньонки младшей сестры — леди Джесинды Найт. Ей тогда было три года, а мне — четыре, и мы сразу подружились. Все домочадцы были очень добры ко мне. Я росла и воспитывалась вместе с леди Джесиндой, училась у тех же учителей. Когда мы вступили в пору юности, я начала сопровождать Джесинду во время выездов в свет; при этом его светлость всегда просил меня внимательно следить за сестрой, чтобы не дать ей наделать глупостей.

— Надеюсь, вы преуспели в этом?

— Какое-то время мне это действительно удавалось, но потом Джесинда встретила Билли, и вскоре он взял на себя ответственность за ее поведение.

— А кто такой этот Билли? Лиззи засмеялась:

— Речь идет о маркизе Труро и Сент-Остелл. Он души не чает в Джесинде, и я обожаю его за это. Прошлым летом они поженились. Маркиз недавно построил новый особняк возле Риджентс-парка, и хотя я еще не видела его, уверена, что дом обставлен модно и элегантно.

— К сожалению, я не знаком с леди Джесиндой и ее супругом лично, — заметил Дейв, — но не раз видел их в Лондоне. Ваша подруга — настоящая красавица.

Лиззи кивнула:

— Она не только красива, но и умна, хотя старается скрыть это за внешней веселостью и непосредственностью. Когда Джесинда вышла замуж, я поняла, что мне пора уезжать из дома герцога.