Барбара Картленд - Дьявольское наваждение

В Шотландии существует весьма своеобразная традиция: если у мужчины нет сына, отцу может наследовать дочь. Так, графиня Сифилд, отец которой погиб на войне, стала после смерти своего дяди главой сатерлендского клана. После графини главой клана будет ее старший сын.

Шотландцы относятся к своим предводителям с трогательной покорностью, всегда прислушиваются к их советам и полагаются на их решения. Куда бы ни занесла шотландца судьба, сердце его всегда будет хранить память о суровой родине. В свое время Канада была заселена шотландцами, но даже по прошествии нескольких поколений жители этой страны вспоминают Шотландию так, словно никогда ее не покидали.

Шотландцы — не только искатели приключений, творцы и прирожденные исследователи. Прежде всего это люди, сильные телом и духом.

1886

Герцога Инверкарона мучила бессонница.

Он переворачивался с боку на бок и пытался убедить себя, что чем быстрее он забудется сном, тем легче ему станет. Нехорошее предчувствие беспокоило герцога.

Но он никак не мог догадаться о причине своей бессонницы. После полного трудов и забот дня герцог привык засыпать быстро и крепко.

День у него выдался тяжелый — впрочем, еще утром герцог встал с мыслью, что сегодня ему придется нелегко.

Однако он тут же твердо сказал себе, что должен сделать все необходимое — полковая служба приучила его к обязательности в выполнении долга.

Два месяца назад, уезжая из Индии и навсегда оставляя пышущую жаром Калькутту, герцог понимал, что его ждет странное путешествие, конец которого предугадать невозможно.

Распечатав полученную телеграмму, он прочел, что его дядя умер и титул герцога Инверкарона переходит к племяннику. Герцог не поверил своим глазам. Сначала он решил, что это шутки товарищей-офицеров, славившихся своими проделками подобного рода.

Когда же герцог медленно и внимательно перечитал письмо по возвращении с северо-западной границы — к слову сказать, экспедиция была рискованная, — он понял, что все это правда. Он стал третьим герцогом Инверкароном.

С тех пор события закрутились с бешеной скоростью.

Разумеется, полковник дал герцогу отпуск — хотя всем было понятно, что, вернувшись в Шотландию и став главой клана Мак-Кэронов, герцог немедленно подаст в отставку.

— Нам будет не хватать тебя, — искренне сказал полковник. — Боюсь сглазить, но, по-моему, тебе всегда помогала какая-то высшая сила… впрочем, хватит об этом.

— Мне тоже будет вас не хватать, — ответил Талбот Мак-Кэрон.

— Знаю, мой мальчик, — с пониманием откликнулся полковник. — Но все-таки тебе лучше жениться и осесть на одном месте. Какой жене захочется, чтобы муж так рисковал жизнью, как ты!

Мужчины улыбнулись друг другу.

Отзвучали прощальные речи, и новоиспеченный герцог выехал в Калькутту, куда его вызвал вице-король.

Больше всего герцог сожалел о своих отчаянных сипаях, с которыми не раз бился бок о бок в самых опасных сражениях, — как правило, отряд обходился без потерь, благодаря удаче командира и его умению вести воину, всякий раз, теряя одного из своих людей, Талбот Мак-Кэрон словно терял часть себя. Оказавшись в Красном море, он подумал, что, вероятно, ни один из его новых подданных-шотландцев не способен на преданность, какой одаривали его сипаи.

Добравшись до Лондона, герцог был приятно удивлен количеству встречавших его.

В свою последнюю побывку герцог провел две недели в театрах, на балах и на приемах, где всегда рады гостям. Ему даже пришлось отказаться от некоторых приглашений, потому что успеть везде невозможно, а подобное времяпрепровождение в горных фортах Индии обычное дело. Зато однажды герцог потратил больше, чем мог себе позволить, пригласив на ужин пару веселых девиц, которые доставили ему редкое удовольствие. Такие не всегда достаются на долю молодого холостяка в Индии.

Но теперь он герцог Инверкарон, и все стало иначе. Его уже пригласил к себе министр по делам Шотландии маркиз Лотиан, намеревавшийся серьезно обсудить с молодым человеком его будущее.

— Мне жаль, — говорил он, — но ваш дядюшка в последние годы был так болен, что основательно запустил дела.

Когда я в последний раз с оказией заехал к нему в гости, мне сразу стало ясно, что на его — а теперь ваш — дом и на поместье необходимо тратить гораздо больше денег.

Герцог с сомнением посмотрел на маркиза.

— Денег, милорд? — переспросил он. — Меня уже предупредили, что дядя был небогат.

— Мне это известно, — ответил маркиз.

Герцог скривил губы и несколько цинично спросил:

— Не могли бы вы мне посоветовать, милорд, каким образом можно достичь желаемого в этой, как известно, красивейшей, но совершенно не приносящей дохода части Шотландии?

Маркиз рассмеялся.

— Вы все замечательно описали. Могу только согласиться с вами: я не знаю места красивее Стрета, где издавна жил ваш род, но сделать это место доходным сможет разве что только чудо.

— По дороге из Индии я много размышлял об этом, — признался герцог. — Честно говоря, я подумываю запереть замок и, не тратя лишних денег, попытаться заняться каким-нибудь делом, чтобы обеспечить хотя бы тех, кто помладше.

Маркиз был потрясен.

— Запереть замок? — воскликнул он. — Как вы смеете! Вы ведь Мак-Кэрон!

— Это было бы практично, — защищался герцог.

Маркиз откинулся в кресле, не сводя с герцога глаз, словно лицезрел некое чудо.

Потом он заговорил почти сердито:

— Вы не можете! Не имеете права делать ничего подобного. Ваш замок много столетий подряд был родовым гнездом Мак-Кэронов! Даже те из них, которые разлетелись по свету и вынуждены были жить как изгнанники в других странах, — даже они будут чувствовать себя лишенными самого драгоценного!

— Знаю, — согласился герцог, — но до сих пор я и мечтать не мог, что стану главой клана. Конечно, я частенько думал о том, к чему обязывает титул, да и с отцом мы нередко разговаривали об этом.

Наступило молчание. Маркиз и герцог одновременно вспомнили о том, что старший сын прежнего главы клана был убит в Египте, а второй утонул, попав в шторм — лодка, на которой он рыбачил, разбилась о камни, и все находившиеся в ней погибли.

Неожиданно маркиз заговорил, на этот раз совершенно другим тоном.

— Я хочу вам кое-что посоветовать… хотя, возможно, вам уже делали предложение подобного рода, когда вы только прибыли в Англию. — — Я здесь только со вчерашнего вечера, — заметил герцог. — И меня уже ждет огромное количество писем.

Но я решил, что прежде всего необходимо повидаться с вами.

Маркиз улыбнулся.

— Я польщен. Мне, право же, неловко говорить об этом… скорее, вы должны были услышать это от старших членов своего клана…

Герцог озадаченно нахмурился.

— Теперь я понимаю, — произнес он, — почему сэр Иэн Мак-Кэрон из, кажется, Илка прислал мне не меньше полудюжины писем с просьбой о встрече сразу же после моего приезда.

Услышав удрученный тон герцога, маркиз усмехнулся.

— Сэр Иэн, конечно, начал бы с экивоков, но я скажу вам прямо — вам надо жениться.

Герцог застыл. Его недоверчивый взгляд впился в маркиза.

— Жениться? — переспросил он. — Вот уж чего я совсем не ожидал услышать от вас, милорд! Если я не могу содержать замок, то как же я смогу содержать жену?

— А это зависит от жены, — ответил маркиз. — Девушка, которую сочли наиболее достойной стать вашей женой…

Герцог сердито перебил его:

— Кто это «счел»? Кто решил за меня? Почему кто-то вмешивается в мои личные дела — а это дело я считаю исключительно личным! — Он набрал побольше воздуха и продолжал:

— Мне не нужна ничья — ничья! — помощь для того, чтобы выбрать жену. Я никому не позволю совать нос в мою частную жизнь!

Герцог не повышал голоса, но в нем звенела сталь. Солдаты в таких случаях моментально понимали, что его светлость очень сердит.

Маркиз был невозмутим. Он успокаивающе произнес:

— Я понимаю ваши чувства, мой дорогой, но подумайте сами: вы — глава клана, и не столько вождь, сколько отец, пастырь и защитник для ваших подданных. Ваши чувства и желания не играют здесь никакой роли.

Лицо герцога внезапно омрачилось.

— Я хотел бы знать, милорд, что именно вы предлагаете мне, а потом уж сделать свой выбор.

— Мне это кажется наиболее разумным, — согласился маркиз. — Прошу вас об одном: спокойно выслушать все, что я скажу.

От его уверенного тона герцогу стало не по себе. Однако он сразу же решил, что не позволит маркизу самолично решать вопрос о женитьбе.

Разумеется, в жизни герцога уже не раз появлялись женщины, всеми силами пытавшиеся завладеть им. Герцог всегда старался избегать молоденьких девушек, приехавших в Индию за мужьями. Он развлекался с замужними женщинами, супруги которых неделями пропадали в экспедициях, а также с вдовами, которые были слишком практичны и не пытались женить на себе нищего капитана, а позже и майора, сколь бы хорош собой он ни был. Но даже такие женщины иногда попадались на удочку его очарования и, отбросив все принципы и обвив руками шею молодого офицера, умоляли жениться на них.

— Мы прекрасно устроимся! — щебетали они. — Мы так хорошо заживем! У меня есть кое-какие средства, и мы с тобой будем так счастливы, что все остальное не будет иметь значения.

Но герцог был непоколебим и не обращал внимания на полные любви глаза, легко набегавшие слезы и на дрожащие губы, готовые к поцелуям еще прежде, чем герцог мог пожелать этого. Как бы привлекательны и соблазнительны ни были женщины, но полковая служба, товарищи-офицеры и секретные экспедиции, о которых бывало известно лишь самому высокому начальству, всегда доставляли ему куда большее удовольствие. Поэтому он решил, что не женится до тех пор, пока не будет в состоянии содержать семью, а это значит, что скорее всего он не женится никогда.

Обычному офицеру, служащему в Индии, всегда было нелегко оплачивать векселя, а уж о содержании жены и детей не могло быть и речи.

Теперь герцог понимал, что в новом положении в Шотландии он отвечает за свой клан, а значит, в перспективе перед ним встает исполнение многочисленных обязанностей — но за все время пути домой ему даже в голову не приходила мысль о том, что придется терпеть еще и женские капризы да страдания по поводу нового платья.

Ожидая, когда маркиз заговорит, герцог представлял, что, если все-таки не удастся отвертеться от женитьбы, он запрет замок, оставит поместье под присмотром родственников и немедленно вернется обратно в Индию. Впрочем, он тут же понял, что это всего лишь мечты: чувство долга ни за что не позволит ему подобную эскападу.

И все же, предугадывая слова маркиза, герцог готовился твердо отказаться от всех брачных предложений.

— Думаю, — медленно начал маркиз Лотиан, — вы помните о клане Макбетов — его земли граничат с вашими, а их дом находится не далее десяти миль от вашего замка.

— Я помню Макбетов, хоть и не видел графа уже лет пятнадцать, — ответил герцог. — Когда я был мальчиком, я презирал соседские кланы, а особенно Макбетов, потому что в старину мы всегда их побеждали.

Маркиз рассмеялся.

— Еще бы, если бы побеждали они, вы бы их возненавидели! Но ваши бойцы всегда были лучше… а особенно вам удавались вылазки на территорию противника.

— Вижу, вы прекрасно изучили вопрос, милорд, — саркастически заметил герцог.

— Одна из моих родственниц вышла замуж за Мак-Кэрона, и я слышал эту историю не раз и не два, — пояснил маркиз. — Именно поэтому я так озабочен вашим незавидным положением и хочу помочь.

Герцог хранил молчание. Про себя он еще раз решил, что единственным ответом на предложение жениться будет «нет».

— Граф Далбет умер шесть месяцев назад, — продолжал маркиз.

— А я и не знал! — воскликнул герцог. — Наверное, пропустил объявление в газете!

— После смерти своей первой жены он был очень несчастен, — продолжал маркиз. — Он женился во второй раз, но его дочь Джейн не ужилась с мачехой, и девочку отослали учиться в Италию. Каникулы Джейн проводила с бабушкой.

С лица герцога не сходило циничное выражение, а губы были вытянуты в тонкую линию.

— Вы должны помнить, — продолжал маркиз, — что у герцога не было других детей. После его смерти леди Джейн стала графиней Далбета и главой клана.

— Вероятно, она замечательно справляется со своими обязанностями, — заметил герцог.

Маркиз проигнорировал его слова и продолжал рассказ:

— Самой большой неожиданностью стало то, что после смерти отца и возвращения девушки из Италии умерла крестная Джейн, оставившая девушке огромное состояние. Она тоже была из Далбетов, вышла за очень богатого американца, но осталась бездетной.

Маркиз помолчал и снова заговорил: