Взяв стаканчик, он вернулся к Бренне, но не стал садиться к ней на диван, а встал рядом, спиной к огню, широко расставив ноги. Бренна вздрогнула, заметив, что оранжевые языки пламени обрамляют его фигуру причудливым ореолом, делая ее единым целым с огнем. На мгновение Майкл показался ей Люцифером, повелителем ада, восставшим из своего огненного подземного царства. Постоянно излучаемая им энергия сегодня казалась особенно заметной и опасной. Ее измученные нервы, которые только начали немного отходить после успокаивающего действия коньяка и исходившего от камина тепла, снова напряглись.

Она отбросила с щеки локон и провела языком по пересохшим губам.

– Как ты узнал, где искать нас? – спросила она срывающимся голосом.

Под его щеками заходили желваки, и он одним глотком наполовину осушил стаканчик.

– А ты ничем не отличаешься от других женщин, – протянул он. – Тебе так же нужно все объяснить, все разжевать и выложить на тарелочке… На твоем месте я бы не слишком допытывался, как обнаружилось твое исчезновение. Не стоит испытывать мое терпение, я и так с большим трудом удерживаюсь от того, чтобы поступить с тобой так, как ты того заслуживаешь.

Бренна с удивлением взглянула на него.

– Я ничего не понимаю…

– Все еще притворяешься невинным созданием? – с иронией спросил он. – Да, тебе это удается очень хорошо, но теперь игра окончена. – Он отпил коньяка и прислонился к камину в расслабленной позе. – Однако я, пожалуй, удовлетворю твое любопытство. Боб Филипс возился в гараже с «Мерседесом», когда ты садилась в машину с Шадо. Он вас и увидел. Боб знал, что ты никуда не собиралась уезжать, и решил позвонить мне.

Я сразу же догадался из его описания, с кем ты уехала, и приказал Бобу ехать за вами и быть на постоянной связи со мной. Я приехал на взлетную площадку буквально через десять минут. Когда Боб доложил мне, что Шадо едет по направлению к аэропорту Портленда, я связался с Монти и сказал ему, чтобы он забрал Дорис Чарльз и как можно быстрее отправил ее в аэропорт.

Бренна задумчиво посмотрела на огонь, чувствуя, что получила ответы далеко не на все вопросы, роившиеся у нее в голове.

– А почему это вдруг Боб Филипс решил позвонить тебе?

– Это входило в его обязанности. Он должен был присматривать за тобой.

Бренна бросила на мужа негодующий взгляд.

– Ты хочешь сказать, что Филипс на самом деле никакой не водитель, а шпион, который следил за каждым моим шагом и докладывал обо всем тебе?

– Не шпион, а телохранитель, – ответил Майкл. – Когда ты вышла за меня замуж, ты автоматически превратилась в объект возможных нападок всякого сброда, начиная от похитителей ради выкупа и заканчивая ненормальными, которые имеют на меня зуб по какой-то причине. Я просто хотел защитить тебя. – Он невесело усмехнулся. – Я поверил тебе, и мы как будто обо всем договорились. Надо отдать тебе должное – ты действовала очень убедительно. Я редко верю женщине на слово…

Бренна вздрогнула от жалящего сарказма его замечания, но внутри нее начало подниматься чувство протеста против такого враждебного отношения. Хватит, она и так долго играла роль жертвы в этом сценарии, который сложился помимо ее воли. Сначала с негодяем Шадо, а теперь с Донованом и его непонятными обвинениями.

– Я уже устала от твоего издевательского тона и всяких двусмысленностей, – заявила она, подняв голову. – Мне нечего стыдиться, я перед тобой ни в чем не виновата. Если ты в чем-то меня обвиняешь, то говори прямо.

– Время разговоров прошло, – резко бросил ей Донован. – Нам больше нечего с тобой обсуждать. Пришло время платить по счету.

Он порывисто шагнул к ней и с дикой силой, которая до этого сдерживалась только необычайной силой воли, поднял ее с дивана, схватил в объятия и впился ртом в ее губы. У Бренны закружилась голова. Ей показалось, что она потеряла сознание. Это ощущение длилось целую вечность.

Когда он оторвался от ее губ, они оба тяжело дышали, и Бренна слабо прислонилась к нему, не в состоянии стоять на дрожащих ногах.

– Бренна, что произошло? – уже мягче и теперь только с обидой спросил Майкл. – Когда я сказал тебе, что пора выполнять обещания, ты в панике решила, что лучше снова отдаться этому мерзкому типу, который в прошлом использовал тебя, а потом бросил? Ты предпочла его мне? – Он снова крепко поцеловал ее, долго не отпуская ее губы, словно выпивая последние жизненные силы. – Когда я ушел от тебя вчера, ты позвонила ему и сказала, чтобы он приезжал за тобой?

– Нет, это не правда, – простонала Бренна. Она не могла даже представить, что Майкл верит в то, будто она уехала с Шадо по своей собственной воле. – Майкл, поверь мне, – умоляюще прошептала она, – я пошла с ним только потому, что он заставил меня. Он угрожал мне…

– Какие у тебя честные глаза, – с невеселой улыбкой произнес Донован. – Они такие наивные и невинные. Тебе, наверное, снова удалось бы обмануть меня, если бы я не видел тебя на кровати вместе с Шадо.

От мелькнувшего воспоминания об этой сцене у него потемнело лицо, черты исказились от гнева, что не на шутку перепугало Бренну.

– Боже, – прохрипел Донован. – Лучше бы я убил его.

– Я сопротивлялась, – в отчаянии прошептала Бренна, – мы упали на кровать…

Он снова закрыл ей рот поцелуем, еще более сильным. Когда он отпустил ее, Бренна с тоской поняла, что доказывать ему что-то просто бесполезно.

– Замолчи! – крикнул Майкл, не спуская с нее расширенных от ярости глаз. – Вы занимались любовью. Филипс сказал, что ты сама села в машину, тебя никто не заставлял. Ты даже услала Дорис Чарльз в больницу, чтобы тебе не пришлось придумывать объяснение, почему ты увозишь куда-то Рэнди.

Бренна закрыла глаза. Действительно, все обстоятельства наилучшим образом сходились и выстраивались в стройную обвинительную картину, которая тем не менее была полной не правдой. Как же убедить в этом Майкла, ведь он совершенно не способен сейчас мыслить разумно? В голове пульсировала невыносимая боль, колени дрожали, и вся она была на грани нервного срыва. Как доказать Доновану, что он чудовищно ошибается? Ощущая обволакивающую ее усталость, Бренна понимала, что она просто физически не в состоянии сейчас что-то доказывать.

– Что, нечего возразить? – мрачно поинтересовался Майкл. – Вот и хорошо.

Он поднял ее на руки и понес к ведущей в спальню винтовой лестнице. По пути он нажал локтем на выключатель, и дом погрузился в темноту, рассеиваемую только танцующими в камине язычками пламени.

Когда он поднимался по ступенькам, Бренна отчаянно пыталась собраться с силами, чтобы суметь объяснить все, что произошло на самом деле. Как мог Донован так ошибаться? Тонкая ткань доверия и дружбы, которую им удалось с таким трудом создать, сейчас была разорвана и зияла прорехами, а дикая ревность Майкла угрожала уничтожить ее остатки.

Он донес ее до кровати, опустил на шелковое покрывало, затем выпрямился и стал расстегивать пуговицы своей белой рубашки.

– Я решил, что мы должны провести свою первую ночь здесь, – сказал он, снимая рубашку и отбрасывая ее в сторону. Окончательное оформление наших брачных отношений совершится в обстановке, которая была свидетельницей и жарких страстей, и подлых обманов.

Он быстро сбросил с себя оставшуюся одежду. Отблески пламени из камина отражались на рельефных мышцах его плеч и спины.

Майкл лег рядом с ней и, не обращая внимания на ее слабое сопротивление, уверенными движениями снял с нее через голову легкую маечку и одним движением ловких пальцев расстегнул застежку лифчика.

Бренна знала, что возражать сейчас почти так же бессмысленно, как пытаться на утлой лодочке противостоять бурным волнам, но все же решила попробовать.

– Майкл, пожалуйста, – прошептала она. – Пусть это будет не так…

– Нет, именно так, – хрипло отрезал он. – Не надейся на нежную и изысканную любовь. Ты утратила на нее право и заслуживаешь лишь такого обращения.

Он стащил с нее брюки, за которыми тотчас последовали и трусики, остававшиеся последним барьером, и Бренна почувствовала, как ее тело охватывает дрожь, вызванная стыдом и возбуждением. Донован приподнялся и окинул ее обнаженное тело горящим взглядом.

– Наконец я овладею тобой, – прошептал он. – И избавлюсь от наваждения, от которого боялся сойти с ума. Надеюсь, что после этого я смогу забыть тебя и мне больше никогда не придется смотреть в твои лживые глаза.

Он грубо прижал ее к себе, и это пробудило Бренну от дремотной усталости, окутывающей ее, словно теплое одеяло. Она снова оказалась беззащитной перед его магнетизмом. И хотя его слова терзали душу, ее телу передалась страсть от сознания того, что рядом с ней любимый человек, и оно откликнулось так, как повелевал ему врожденный инстинкт.

Когда они прильнули друг к другу, от враждебности Майкла не осталось и следа. Он стал покрывать поцелуями ее шею, и по его мышцам пробежала конвульсивная дрожь.

– Черт побери, – прерывистым голосом бросил он, подняв голову, – ну почему, как только я прикасаюсь к тебе, я возбуждаюсь, словно какой-то юнец с первой в жизни женщиной?

Он страстно поцеловал Бренну, лаская ее тело, будто стараясь запомнить все его линии и изгибы. Его руки не оставляли ее ни на мгновение, и Бренне пришло в голову, что после сегодняшней ночи на ее теле не останется ни единого дюйма, который бы не узнал ласк рук Донована. Его губы перебегали с возбужденной груди на нежный живот и обратно и снова возвращались к ее губам, горя страстным желанием.

Бренна выгнулась и прижалась к Майклу. Она жаждала одного – физической близости. Пришло/ время отдаться давно сдерживаемым желаниям. Она ощущала, как страстное вожделение горит в каждой клеточке ее истосковавшегося тела. Бренна обхватила руками его плечи и стала их гладить, прижавшись грудью к груди Майкла.

Он раздвинул коленом ее ноги, лег между бедер и положил обе руки ей на грудь. Тяжело дыша, он на мгновение замер и взглянул ей в глаза затуманенным взором.

– Никогда еще я так не желал женщину…

Бренна ощутила себя беззащитным существом, трепеща в его сильных руках. В ее затуманенном мозгу возникла мысль о том, что она должна сказать ему одну вещь…

– Майкл, – прошептала она, – мне нужно тебе сказать…

– Поздно, – перебил он ее. – Поздно для всего, кроме этого…

Он резко дернулся и безжалостно вошел в нее. Бренна приглушенно вскрикнула от пронзившей ее боли, горячей волной прокатившейся от низа живота. Ее руки, которые секунду назад ласкали Майкла, теперь неистово пытались оттолкнуть его.

– О Боже! – воскликнул, замерев, Майкл, с неподдельным изумлением вглядываясь в ее глаза, полные слез боли и страдания.

– Отпусти меня, – прошептала Бренна, тщетно пытаясь высвободиться из его объятий.

На лице Донована отразилось напряжение боровшихся в нем чувств.

– Не могу, – простонал он. – Не могу… Но постараюсь сделать тебе приятно, любовь моя…

Его движения стали чрезвычайно нежными и осторожными. Он сдержал свое слово – вскоре боль ушла, утонув в восхитительном водовороте чувственного наслаждения. Когда Бренна стала страстно отвечать на его движения, инстинктивно подстраиваясь под ритм его толчков, Майкл забыл об осторожности и стал с силой входить в нее снова и снова, горячо шепча ей на ухо:

– Да, вот так, двигайся вместе со мной… Обними меня…

Пылкие слова возбуждали ее так же сильно, как и его губы, перебегающие от мочек ушей к губам, шее, груди. Бренна даже не подозревала раньше о существовании плотского удовольствия, которое может неожиданно стать таким сильным и причинить невыносимо сладкую боль. Волна ощущений продолжала нарастать, и Бренна почувствовала себя на вершине восхитительного переживания, которое через мгновение взорвалось ослепительной вспышкой. Она вскрикнула и впилась ногтями в спину Майкла, по которой еще пробегала дрожь после сладострастных спазмов оргазма.

Бренна немного пришла в себя и крепко его обняла. Она получила удовлетворение еще и от сознания того, что ее тело могло дать ему такое же большое наслаждение, какое испытала она сама.

Донован в изнеможении откинулся набок, все еще тяжело дыша. Постепенно он успокаивался, продолжая обнимать Бренну одной рукой. Он привстал, поднял лежавшую у ног на кровати белую меховую накидку и набросил ее на Бренну, устроившись рядом с ней и положив голову ей на плечо.

Бренна довольно прижалась к нему, расслабленно ощущая себя маленьким сонным котенком.

Она зевнула, не в силах справиться с закрывающимися веками.

– Не надо устраиваться слишком удобно, – услышала она твердый голос Майкла, – Ты должна мне кое-что объяснить.

Она раскрыла глаза, и сонное оцепенение тут же покинуло ее.

Она так забылась в восхитительной эйфории своей первой физической близости, что забыла обо всем, кроме никогда еще не испытанного наслаждения, разделенного с Майклом. Но сейчас до нее дошло, что теперь он «знает».