– Ну, этого ты мог и не говорить. Я мысленно стал собирать твои чемоданы уже в тот момент, когда узнал ребенка на экране. Но он гражданин США. Могут возникнуть проблемы.

– Он также гражданин Седихана и наследник шейха Эль-Зобара, – хищно улыбнулся Дэймои. – А девяносто процентов любого закона основаны на праве фактического обладания.

– Но его мать… – вяло возразил Селим.

– Его мать отдала моего сына на воспитание чужим людям, – свирепо ответил Дэймон. – Ты, может быть, думаешь, что я должен считаться с ее чувствами? Она подло обманула меня. И, клянусь небом, я найду способ наказать ее за это!

Селим встал.

– В таком случае я должен организовать твою поездку. Когда ты улетаешь? – деловито спросил он.

– Как можно скорее, – сухо отозвался Дэймон. – И попробуй перехватить Апдайка до того, как он сядет на самолет в Марасефе. Я хочу, чтобы он полетел в Нью-Йорк вместе со мной. Селим удивленно посмотрел на него.

– Зачем? Я думал, ты с ним закончил.

– Теперь ситуация изменилась, – отрезал Дэймон. – Мне понадобится побольше узнать о Лэнгстромах и… – Он раздраженно махнул рукой:

– Ладно, неважно. Просто задержи его, и все.

Селим кивнул и направился к двери.

– Сейчас. Я распоряжусь, чтобы собрали твои вещи и заправили самолет. Как только вертолет вернется из Марасефа, я позвоню.

Дэймон в первый раз оторвал глаза от фотографий и уставился невидящим взглядом на картину Рубенса на противоположной стене.

Сын. Господи, у него есть сын!

Теперь, когда первый шок прошел, его переполняли самые противоречивые эмоции. Любопытство, радость обладания, гордость. Ребенок, которого он может любить. Ребенок, который может любить его. Любовь, которая заполнит его вечное одиночество. Внезапно он почувствовал боль. Будет ли сын любить его? А если Кори заранее настроила ребенка против него? А вдруг он уверен, что отец его бросил?

Внезапно Дэймона захлестнула ярость, поглотившая в своем пламени боль. Кори не имела права скрывать от него сына! Он глубоко вздохнул, чтобы хоть немного успокоиться. Думать в таком состоянии невозможно, а ему нужно все спланировать до мелочей. Он заберет своего сына и накажет Кори. У него не было ни малейшей тени сомнения в том, что ему это удастся, но он должен разработать план.

Дэймон протянул руку, взял со стола пульт, перемотал кассету и нажал на воспроизведение. На экране снова появилось смеющееся лицо Кори, и он ощутил странную дрожь внутри. Обычная злость, сказал он себе. По крайней мере, должна быть только злость. Эта женщина для него – ничто. Уже ничто. Хотя и раньше она ничего для него не значила. Просто удовлетворяла его желание. Но не удовлетворила. Его стремление владеть ею превратилось в неутолимую жажду. Он знал много женщин, куда более совершенных в искусстве ублажения мужчин. Что же было в этой Кори, так пленившее его воображение и тело?

"Да какая теперь разница", – нетерпеливо перебил он сам себя. Теперь он жаждал лишь мести. Нет, не только. Он был в ярости, но даже сейчас его тело отзывалось предательской дрожью на воспоминания о ее прикосновениях, тонком запахе, исходившем от нее, ее плавных и гибких движениях в такт с его телом…

Он нажал на кнопку пульта, и Кори исчезла с экрана.

Нет уж! Больше этого не случится! Он больше не попадется в сети Кори Брэндел. Она для него – ничто! Только застарелая жажда…

* * *

– Ради всего святого, Кори, уже почти четыре утра. Давай я вызову тебе такси. – Гарри Кениг озабоченно нахмурился. – С моим нынешним счастьем тебя обязательно ограбят или изнасилуют по дороге к автобусу, а тогда я уж точно перережу себе горло.

Кори отрицательно покачала головой.

– Я хочу пройтись. Остановка всего в паре кварталов отсюда, а мне нужно хоть немного проветриться! – Она поморщилась. – И квартире это тоже не помешало бы. Ты окна хоть иногда открываешь?

– Как-то не думал об этом. – Гарри потер давно не бритую щеку. – Что мне точно нужно, так это побриться.

– И принять душ. Твой костюм будет готов к утру, не забудь забрать его из химчистки, ладно?

– Ладно. – Он открыл дверь и устало прислонился к косяку. – Спасибо тебе за то, что осталась, Кори.

– Да что там, – улыбнулась она. – Для чего же еще друзья?

– Без тебя в этот раз я бы точно не удержался.

– Не говори глупостей. – Кори затянула пояс своего плаща. – Ты и в следующий раз удержишься, и еще раз. Я только наблюдаю за тобой на всякий случай. Рада, что смогла чем-то помочь. – Она начала закрывать за собой дверь.

– Кори!

Она остановилась и удивленно взглянула на Гарри.

– Будь осторожна. – Кениг с трудом выдавил из себя улыбку. – Таких, как ты, вокруг очень мало. Мы не можем позволить себе потерять тебя.

Она махнула рукой, закрыла дверь и начала спускаться по лестнице. Ослепительная улыбка потускнела, а затем совершенно исчезла с ее лица, по мере того как усталость, которую она до сих пор сдерживала, захлестнула ее. Глупо было все-таки позволять этим многочасовым бдениям с Гарри так изнурять себя. Обычно она могла работать сутками напролет, и при этом у нее еще оставалось в достатке нерастраченной энергии. Она всегда думала, что по-настоящему устаешь только тогда, когда позволяешь себе устать. Целеустремленность и сила воли, конечно, не лучшие заменители отдыха, но они вполне помогали ей "держать удар".

Нет, труднее всего справляться не с физической усталостью, а с эмоциональными перегрузками, тащить груз тех проблем, которые перекладывал на ее плечи Гарри. Иногда его депрессии так доставали Кори, что ей хотелось послать его к черту и убежать куда-нибудь, где нужно было бы заботиться только о Майкле и о себе. Господи, как ей хотелось поехать к сыну накануне вечером!

Но нельзя же убегать oт друзей в те минуты, когда им действительно нужна помощь! С теми, кто тебе близок, нужно уметь делить все – и горе, и радость.

Она вышла из подъезда на улицу и глубоко вдохнула ночной воздух. Холодный влажный ветер показался счастьем после часов, проведенных в затхлой квартире Гарри. Ее настроение немедленно улучшилось и, пока она легкой походкой шла к вокзалу по умытым ночным дождем улицам, стало почти хорошим.

Она любила это время суток еще с тех пор, когда начинала работу репортером в криминальном отделе. Улицы в такое время пустынны, насилие и Жестокость кажутся столь далекими… Она хорошо знала, как обманчива эта тишина, но все же и в Нью-Йорке бывали мгновения, когда город казался спокойным и безопасным.

Однако в ближайшие несколько дней ей точно не придется думать о проблемах Нью-Йорка, работе и даже душевных терзаниях Гарри. Всем им придется обойтись без помощи Кори Брэндел. Она сядет в поезд до Медоу-парка и через час с небольшим войдет в дом на Бруквуд-Лэйне.

Ее шаг инстинктивно ускорился, а походка вновь обрела обычную упругость. Нет, сейчас у нее не было времени на усталость.

Через час с небольшим она снова окажется с сыном.

2

Что-то было не так.

Кори закрыла за собой входную дверь и застыла в темноте, напряженно вслушиваясь в каждый шорох. Она привыкла доверять своим инстинктам, а сейчас они просто вопили об опасности. Что же может быть не так? Свет на крыльце горел, как обычно, дом еще не проснулся, и вокруг царила оглушающая тишина. Да, было неестественно тихо. Почти так же, как в тот раз в Никарагуа, когда контрабандисты…

– Ну заходи, заходи, – послышался голос из темноты.

Она развернулась одним импульсивным движением в сторону арочного прохода в гостиную. "Этого не может быть", – сказала она себе хотя бы для того, чтобы побороть неожиданно нахлынувший ужас. Дэймон не может быть здесь. Она не слышала этот глубокий, чуть хрипловатый, таящий в себе одновременно страсть и иронию, насмешливый голос уже почти четыре года и говорила себе, что, вероятнее всего, никогда больше и не услышит. Она чувствовала себя в такой безопасности!

В гостиной тускло горел ночник, освещая Дэймона, небрежно развалившегося в любимом кресле Картера. Его длинное мускулистое тело облегал элегантный темно-синий костюм, но эта деталь была как будто лишняя, словно просто небрежная дань цивилизации, которая лишь маскировала истинную, плотскую суть этого человека. Его тело просто-таки излучало властное обаяние физической, может быть, даже животной силы и мощи, страшащей и манящей одновременно, притягивающей и подчиняющей, как природная стихия. Однако в этом дикарском сочетании действительно было столько привлекательного, желанного для тела. Дэймон оставался самым сексуальным и страстным мужчиной из всех, кого она когда-либо встречала.

– Ты не ожидала увидеть меня? – Дэймон поднялся на ноги с львиной грацией, о которой она так старалась забыть.

Но не забыла. Она не забыла ни вьющиеся волны его волос, которые так напоминали ей сейчас о Майкле, ни его сверкающие зеленые глаза, о которых она всегда вспоминала, глядя в озорные глазенки сына, ни его привычку стоять, слегка расставив ноги, будто бросая вызов всему миру. Кори каждый день все эти годы давала себе обещание забыть Дэймона, но так и не сумела. Вот и сейчас ее словно магнитом тянуло к этому человеку, которого, как она сама для себя решила, больше никогда не будет в ее жизни, которого она просто вычеркнула из своей жизни и ласки которого ее тело просило каждую ночь!

– Не отвечаешь, – скривил губы Дэймон. – Что-то я не помню тебя настолько растерянной. Ты всегда точно знала, чего хочешь и куда идешь.

Кори глубоко вздохнула и поспешно ответила:

– Да, конечно, я не ожидала увидеть тебя в этом доме. А Беттина и Картер дали тебе разрешение ждать меня здесь до тех пор, пока я приду домой? – Голос Кори дрожал.

– О, да-да, они были очень любезны, – Дэймон как бы продолжил ее фразу, но тон его голоса с каждым словом становился все ехиднее. – Какие у тебя очаровательные друзья! Они сказали, что знают тебя уже больше пяти лет, но я что-то не помню, чтобы ты меня им представляла. Ведь ты никогда не хотела, чтобы я встречался с твоими друзьями, не правда ли?

– У нас с тобой были не те отношения. – Она облизала неожиданно пересохшие губы. – Твоих я тоже никогда не встречала.

– У меня не было друзей в Нью-Йорке, – уже почти грубо ответил Дэймон.

– Ради Бога, прекрати навязывать мне чувство вины, – отозвалась она с неожиданным раздражением, – ты знал, что нас обоих не интересовало ничего, кроме… – Она остановилась и почувствовала, что ее сердце забилось как будто быстрее под его пристальным взглядом.

– …кроме… почему ты остановилась? Продолжай… Кроме постели? – мягко закончил он. – Или, точнее, кроме того, что мы делали в постели, а также на полу, на стульях и на любой поверхности в этом номере отеля "Плаза". Мы ведь никак не могли насытиться, не так ли? – Его лицо посуровело. – Или нужно было сказать, что я не мог насытиться? Это ведь ты решила, что с тебя достаточно, и ушла. Ты даже не потрудилась сказать об этом мне в лицо – всего-навсего послала коротенькую записку, которую принес посыльный, и улетела в Рим для того, чтобы делать новый репортаж.

– Я никогда не любила сцен прощания… – Она выдавила из себя улыбку. – А еще я заметила, что ты не пытался со мной связаться, значит, чувствовал себя вполне комфортно и без меня.

– Ну, конечно, я чувствовал себя хорошо. Точно так же, как и ты. Ты была для меня не больше, чем то, чем был для тебя я, даже меньше.

Кори ощутила резкую боль внутри, словно неожиданно получила удар в незащищенное, но очень уязвимое место. Но почему же ее так обидели эти вполне справедливые слова? Она собрала всю свою волю, чтобы как можно беззаботнее произнести слова примирения:

– Ну, тогда я действительно сделала все правильно. Любые отношения, которые основаны только на сексе, рано или поздно становятся однообразными и навязчивыми. Думаю, никто из нас этого не хотел.

– Ну, да, конечно, мы не хотели. – Неожиданно его черные брови зловеще сошлись над переносицей. – Но уж чего ты точно не имела права делать, так это скрывать, что у меня есть сын, черт тебя подери!

Она застыла.

– Ты знаешь о Майкле? – только и выдавила она из себя.

– Да! О да. Кори, я знаю теперь, что ты родила мне сына! Я знаю теперь, что ты лишила меня трех лет его жизни, как лишила бы и всех остальных, если бы все было по-твоему! – Он выплевывал слова с трудно скрываемой яростью.

Кори совершенно растерялась. Ее вдруг охватил животный страх, что этот человек способен забрать у нее сына.

– Он только мой сын!!! – яростно выкрикнула она прямо ему в лицо, но в ее голосе звучала паника. – Я его родила, и я его вырастила!