– М-да. Так вот, не при вас будет сказано, мэм, мне случилось побывать в одном… эммм… заведении в Эдентоне…

– В борделе? – вставила я. – Да, несомненно. Продолжайте, майор.

Он поспешно исполнил мою просьбу, одновременно густо багровея под париком.

– Ну да, конечно… В общем, видите ли, одна из девушек, которые там… работают, рассказала мне, что ее украли из родного дома разбойники, внезапно нагрянувшие в один прекрасный день. У нее никого не было, кроме бабушки, с которой она жила. Девушка сказала, те люди убили старую женщину и сожгли дом вместе с телом.

– И кто же, по ее словам, это сделал?

Джейми развернул стул к огню и плавил в ковшике кусочки свинца для пуль.

– Ммфм. – Румянец на лице Макдональда стал гуще, и он так яростно курил трубку, что за клубами дыма я едва различала его силуэт.

После долгого кашлянья и блужданий вокруг да около выяснилось, что тогда майор не поверил девушке или был слишком увлечен ее прелестями, чтобы уделить этим фактам достаточно внимания. Сочтя историю выдумкой, какие любят рассказывать шлюхи в надежде на сочувствие и лишний стакан джина, он не удосужился выяснить подробности.

– Но когда позже я услышал о других поджогах… Видите ли, я удостоился чести от губернатора, он лично поручил мне держать ухо востро и следить за тем, что происходит на окраинах, докладывать о возможных волнениях. И я начинаю думать, эти происшествия не так случайны, как может показаться поначалу.

Мы с Джейми обменялись взглядами, его глаза светились торжеством, я же смотрела на мужа со смирением. Он поспорил со мной, что Макдональд – кавалерийский офицер на половинном окладе, который долгое время выживал за счет временных заработков, не только переживет отставку губернатора Триона, но займет хорошее положение при новом режиме – ведь теперь Триона получил повышение и стал губернатором Нью-Йорка. «Он джентльмен удачи, наш Дональд», – сказал мне Джейми.

Воинственный запах горячего свинца начал заполнять комнату, соревнуясь с табачным дымом, который производила трубка майора, и перебивая приятные домашние ароматы поднимающегося хлеба, готовки, сушеных трав, хвоща и хозяйственного мыла, которые обычно царствовали на кухне.

Свинец плавится внезапно: еще мгновение назад искореженная пуля или погнутая пуговица лежала нетронутая на дне ковшика, а в следующее ее там уже нет, только тускло мерцает крошечная лужица расплавленного металла. Джейми аккуратно вылил свинец в пулелейку, отвернув лицо чуть в сторону, чтобы избежать паров.

– Почему индейцы?

– Ну, так сказала эта шлюха из Эдентона. Она сказала, что некоторые из тех мужчин, которые убили бабку и украли ее саму, были индейцами. Но я уже говорил, что в то время я не очень-то ее слушал.

Джейми издал типичный шотландский звук, означающий, что он понял майора, но воспринял его мнение со скепсисом.

– А когда вы встретили эту девушку, Дональд, и услышали ее историю?

– Под Рождество. – Майор потыкал перепачканным пеплом пальцем в чашу своей трубки, не поднимая глаз. – Вы имеете в виду, когда на ее дом напали? Она не говорила, но я думаю… незадолго до нашей встречи. Она была все еще… довольно, так скажем, свежа. – Он кашлянул, поймал мой взгляд, нервно вздохнул, закашлялся сильнее и снова покраснел.

Джейми сжал губы и посмотрел вниз, открывая форму для пуль. Новенький снаряд упал рядом с очагом. Я опустила вилку: остатки аппетита окончательно улетучились.

– Как? – довольно резко спросила я. – Как эта молодая женщина оказалась в борделе?


– Ну, они ее продали, мэм. – Румянец все еще рдел на щеках Макдональда, но он уже вернул себе самообладание и смог посмотреть на меня. – Разбойники. Они продали ее речному торговцу через пару дней после того, как похитили – так она сказала. Некоторое время мужчина держал ее на своей лодке, а потом однажды вечером к нему по делам пришел человек, девушка ему приглянулась, и он купил ее. Он довез несчастную до самого побережья, а потом, сдается мне, он от нее устал и… – Его слова оборвались, он снова сунул трубку в рот и глубоко затянулся.

– Понятно, – сказала я, ощущая, как съеденный омлет встает колом у меня в желудке.

«Все еще довольно свежа». Я задавалась вопросом, сколько же все это длилось? Как долго может протянуть женщина, которая переходит из рук в руки, – с разбитой палубы речной посудины на продавленный матрас съемной комнаты, которой дают ровно столько, чтобы она не умерла от голода? Скорее всего к тому моменту, когда она очутилась в борделе Эдентона, он показался ей раем. Этот факт, однако, не заставил ее почувствовать симпатию по отношению к Макдональду.

– Вы, по меньшей мере, запомнили ее имя, майор? – спросила я с ледяной вежливостью.

Краешком глаза я заметила, как едва заметно ухмыльнулся Джейми, но я не оторвала взгляд от Макдональда.

Он извлек трубку изо рта, выпустил длинный столб дыма и прямо посмотрел мне в лицо своими голубыми глазами.

– Сказать по правде, мэм, – сказал он, – я всех их зову Полли. Так проще, знаете ли.

От ответа – а то и чего похуже – меня спасла вернувшаяся миссис Баг, в руках она несла пустую тарелку.

– Паренек поел и теперь уснет, – объявила женщина. Острый взгляд перескочил от меня к моей наполовину полной тарелке. Нахмурившись, она уже было открыла рот, но затем глянула на Джейми и, уловив какой-то безмолвный приказ, снова его закрыла. Посуду она забрала с неопределенным «мфм».

– Миссис Баг, не могли бы вы сейчас найти Арч и попросить его прийти ко мне? И, если вас это не очень затруднит, сказать то же Роджеру Маку?

Ее маленькие темные глаза округлились, а потом сузились, остановившись на Макдональде. Очевидно, она решила, что если что-то и затевается, то виной тому он.

– Хорошо, – ответила она, сокрушенно покачала головой в мою сторону, порицая меня за отсутствие аппетита, опустила тарелки и вышла, заперев дверь на задвижку.

– Уорамс-Лэндинг, – сказал Джейми Макдональду, возобновляя разговор, как будто их не прерывали. – И Салем. И если это те же самые люди, Йен встретил их в лесу, в дне пути к западу отсюда. Это довольно близко.

– Довольно близко, чтобы они оказались теми же людьми? Ну да, так оно и есть.

– Сейчас ранняя весна. – Джейми бросил взгляд на окно: уже стемнело, и ставни были закрыты, но холодный ветер пробирался внутрь и шевелил нитки, на которые я нанизала сушиться грибы, их темные сморщенные силуэты приплясывали, будто крошечные застывшие танцоры, на фоне бледного дерева.

Я знала, что он имел в виду. Зимой горы были непроходимы, сейчас высокие перевалы все еще занесены снегом, нижние склоны начали зеленеть лишь пару недель назад. Если это была организованная банда мародеров, то они только сейчас начали двигаться вглубь – после зимы, проведенной в предгорье.

– Это так, – согласился Макдональд. – Пожалуй, предупредить людей сейчас будет достаточно своевременно. Но до того, как придут ваши люди, сэр, возможно, нам удастся поговорить о том, что привело меня сюда?

– Да? – сказал Джейми и, сощурившись, вылил в форму мерцающий ручеек свинца. – Конечно, Дональд. Надо думать, какое-то серьезное дело заставило вас отправиться так далеко. Что это?

Макдональд по-акульи улыбнулся. Что ж, вот мы и дошли до дела.

– Вы отлично здесь все устроили, полковник. Сколько семей живут на вашей земле?

– Тридцать четыре, – ответил Джейми. Он не поднял глаз, вытряхивая в угли еще одну пулю.

– Может, найдется место еще для парочки? – Макдональд по-прежнему улыбался.

Мы были окружены дикой природой на мили вокруг. Горстку домов и ферм на Фрэзер-Ридж едва ли можно было назвать цивилизацией, они могли исчезнуть без следа, как дым. Я тут же вспомнила о голландской хижине и поежилась, несмотря на горящий очаг. Я все еще чувствовала навязчивый горький запах сгоревшей плоти, он комом стоял в горле, скрываясь за легким вкусом омлета.

– Может, – в тон ему ответил Джейми, – новые эмигранты из Шотландии, так? Из окрестностей Терсо?

Мы с майором молча уставились на него.

– Откуда, черт подери, вы знаете об этом? – удивленно спросил Макдональд. – Я сам услышал про это только десять дней назад.

– Вчера на мельнице я встретил человека, – ответил Джейми, снова беря в руки ковшик. – Джентльмена из Филадельфии, который пришел в горы, чтобы собирать растения. Он добирался через Кросс-Крик и видел их. – У его рта дернулся мускул. – Судя по всему, они наделали шума в Брунсвике и почувствовали себя не очень желанными гостями, поэтому отправились на плоскодонках вверх по реке.

– Наделали шума? Что они натворили? – спросила я.

– Видите ли, мэм, – начал объяснять майор, – множество людей приплывают сюда в последнее время прямиком из Хайленда[10]. Они целыми деревнями набиваются в трюмы, а когда высаживаются на берег, выглядят так, будто их обгадили. На побережье им нечего ловить, к тому же горожане тыкают в них пальцами и подсмеиваются над их нелепыми нарядами, Чаще всего они сразу садятся на баржу или плоскодонку и плывут вверх по реке Кейп-Фир. В Кэмпбелтоне и Кросс-Крике живет народ, который хотя бы говорит с ними на одном языке. – Он улыбнулся мне, отряхивая грязь с полы мундира. – Люди в Брансуике не очень привыкли к таким горцам, они видели только цивилизованных шотландцев, таких, как ваш муж и его тетка. – Он кивнул в сторону Джейми, который отвесил ему шутливый поклон в ответ.

– Ну, относительно цивилизованных, – пробормотала я. Я пока еще не была готова простить майору шлюху из Эдентона. – Но…

– Они едва говорят на английском, как я слышал, – поспешил продолжить майор. Фаркуард Кэмпбелл отправился поговорить с ними и увез их на север – в Кэмпбелтон. Иначе сейчас, я не сомневаюсь, они слонялись бы по берегу, не имея представления о том, куда идти и что делать.

– Что с ними сделал Кэмпбелл? – спросил Джейми.

– Разместил у своих знакомых в Кэмпбелтоне, но, как вы понимаете, это решает проблему только на время. – Макдональд пожал плечами.

Кэмпбелтон был небольшим поселением возле Кросс-Крика, расстроившимся вокруг процветающего предприятия Фаркуарда Кэмпбелла. Земля вокруг была целиком заселена – в основном самими же Кэмпбелами. У Фаркуарда было восемь детей, многие из них уже женились и оказались такими же плодовитыми, как их отец.

– Конечно, – осторожно отозвался Джейми. – Но они с северного побережья. Они рыбаки, Дональд, не фермеры.

– Да, но они ведь хотели перемен, так? – Макдональд махнул рукой в сторону двери и леса за ней. – В Шотландии у них ничего не осталось. Они приехали сюда и теперь должны действовать исходя из ситуации. Человек ведь может научиться вести хозяйство?

Джейми, судя по всему, не был в этом уверен, но Макдональд уже горел энтузиазмом.

– Я видел множество рыбаков и земледельцев, которые становились солдатами, как и вы сам, осмелюсь предположить. Уж фермерство наверняка не сложнее военной службы.

На это замечание Джейми слегка улыбнулся: в возрасте девятнадцати лет он оставил фермерство и отправился во Францию в качестве наемного солдата.

– Может и так, Дональд. Но штука в том, что солдату с утра до ночи говорят, что делать. А кто расскажет этим несчастным дурачкам, с какой стороны доить корову?

– Думаю, это будешь ты, – сказала ему я и потянулась, расслабляя спину, занемевшую от долгой дороги, посмотрев на Макдональда. – Осмелюсь предположить, что именно к этому вы клоните, майор.

– Ваше обаяние уступает лишь вашей сообразительности, мэм, – отозвался Макдональд, галантно кланяясь в мою сторону. – Да, в этом вся соль. Все ваши люди – горцы, сэр, и земледельцы: они говорят с новоприбывшими на одном языке, могут им показать и рассказать все, что нужно – помогут им освоиться.

– В колонии немало других людей, которые говорят по-гэльски, – возразил Джейми. – И большинство из них живут гораздо ближе к Кэмпбелтону.

– Ай, но у вас есть земля, которую надо возделывать, а у них нет.

Чувствуя, что выиграл спор, майор, очень довольный собой, откинулся на кресле и взял в руки забытую кружку с пивом.

Приподняв одну бровь, Джейми взглянул на меня. У нас действительно была свободная земля – больше десяти тысяч акров, из которых возделывалось самое большее двадцать. Правдой было и то, что в колонии не хватало рабочих рук, особенно в горах, где земля не подходила для выращивания риса или табака – культур, неразрывно связанных с рабским трудом. И тем не менее, в то же время…

– Проблема в том, Дональд, как их устроить. – Джейми наклонился, чтобы вытряхнуть очередную пулю в угли, и распрямился, заправляя за ухо непослушную медную прядь. – У меня есть земля, да. Но кроме этого… Почти ничего. Нельзя просто выбросить в дикую природу людей, только что приехавших из Шотландии, и рассчитывать на то, что они с легкостью ко всему приспособятся. У меня нет даже пары ботинок и одежды, какие дают рабам, не говоря уже об инструментах. Да и кормить их всех вместе с женами и детьми всю зиму? Защищать их? – В доказательство он приподнял котелок, покачал головой и кинул в него еще кусок свинца.