Джессика Парк - Дыши со мной

– Со мной все в порядке, Блайт, – шепчет он. – Все хорошо. Все закончилось.

Я киваю.

– Ты слышишь меня? Мне ничего не грозит.

Я снова киваю.

– И Сабину, и Эстель, и Эрику. Им тоже.

Я не хочу отпускать его, но хочу выбраться из ванны и вернуться в нашу кровать, где мы защищены от всего. Крис поднимается и выходит из ванны, поддерживая меня за талию. Я не могу отпустить его даже на фут от себя, одну руку просовываю под его и обнимаю за спину, а вторую кладу на плечо. Я сцепляю руки вместе и прижимаюсь щекой к его сильной руке. Смотрю в зеркало на нас двоих. Наше отражение в зеркале отпечатывается в памяти, потому что я не знаю, когда снова увижу нас такими.

А потом замечаю нечто необъяснимое. Внимательнее изучаю наше отражение. То, что замечаю, невозможно.

Шрам на моей руке располагается идеально между двумя его, пересекающими спину.

Мой шрам дополняет и завершает его. Как будто мы части одного целого… как будто…

Это сумасшествие.

Я не могу показать это Крису. Мы не верим в судьбу, предназначение, неслучайность совпадений…

Как бы это ни называлось. Мы не верим в необъяснимое, а сейчас как раз такой случай.

Но все же я верю.

Меня бросает в дрожь. Крис разрывает наши объятия и заворачивает меня в толстое белое махровое полотенце.

– Малышка, ты замерзла. Вот. – Пока он вытирает мне плечи, я обхватываю ладонями его лицо. Зеленые глаза сегодня темнее, чем обычно. Я вижу, что он устал. Но без особых усилий, подхватив под спину и коленки, он поднимает меня и несет в залитую лунным светом спальню, и мы снова и снова занимаемся любовью в нашу последнюю ночь.

Через несколько часов я засыпаю в его объятиях.

Когда просыпаюсь утром, его уже нет.

В моей руке один из серебряных камешков, которые я подарила ему. А еще свернутая записка, которая гласит: «Вот и у тебя теперь всегда есть то, что нужно».

Конец февраля принес с собой жестокие холода и даже снежные бури. Здесь такая погода не редкость, но в этом году я сильнее ощущаю лютый холод, не говоря уже о нескончаемом снеге и льдах. Днем в субботу спортзал с беговой дорожкой практически пуст; идеально для меня. Предполагаю, что всех испугал буран, и они не решились выйти на улицу. Снаружи и правда жутко. Но это одна из причин, почему я здесь. Общежитие сегодня давит на меня, и я была вынуждена уйти. Я, наверное, куталась в одежду столько же, сколько бегала.

На дорожке со мной еще одна девчонка и несколько парней в тренажерном зале. У него стеклянная стена, и, пробегая мимо, я замечаю там Криса. Мы обычно не пересекаемся, потому что я бегаю рано утром, а он занимается ближе к вечеру, но сегодня я провела большую часть дня за учебой.

Крис машет мне рукой, и я машу в ответ. На нем обтягивающая голубая футболка с черными шортами, и я не могу не замедлить бег, чтобы полюбоваться. Знание того, что находится под этой футболкой и шортами, отвлекает. Я отвожу взгляд и прибавляю звук. Последний плей-лист от Криса громко играет в наушниках, и я снова сосредотачиваюсь на беге. Мой таймер стоит на шестьдесят три минуты. Еще двенадцать, и все. Знаю, что все еще недостаточно быстро бегаю, поэтому сильно нажимаю на последние несколько кругов, пока ноги и легкие не начинают гореть.

Немного пройдясь после бега и приняв душ, я стою в одном нижнем белье перед зеркалом раздевалки и сушу волосы. Обычно просто собираю свои кудри в хвост, но боюсь, что сегодня они просто превратятся в сосульки на таком морозе, если их не высушить. Пока держу фен, обращаю внимание на шрам на руке, который обычно не замечаю. Дело не в том, что я снова беспокоюсь или стесняюсь его, но я больше… Не знаю что. Сбита с толку. Озадачена. Я не рассказала Крису, как подходят наши шрамы. Я не могу понять, в чем тут дело.

Мне и хочется ему рассказать, но боюсь, что он отнесется к этому скептически. Для меня очевидно, насколько мы друг другу подходим, но я понимаю, что для Криса все может быть иначе. Эстель точно меня поддержит. Сабин поймет. Но Крис? Нет. Кроме того, возвращаться в колледж после отеля было и так достаточно тяжело, и нет никаких причин усложнять то, что на данный момент закончено. Сейчас не время говорить о шрамах, моих или Криса. И мне не нужно знать подробностей, чтобы понять глубокое значение шрамов Криса как физических, так и эмоциональных. Я могу не вынести того, что случилось с ним, Эстель, Эриком и Сабином. Но я еще не знаю всей истории, а воображать детали не очень разумно. Мне нужны факты, но я крайне уважаю личное пространство и не стану спрашивать.

Нам потребовалось время, чтобы снова обрести равновесие друг с другом. Сложности частично были связаны с тем, что Сабин, Эрик и Эстель, не таясь, при каждом удобном случае многозначительно смотрели на нас и ждали, что будет дальше. Не знаю, как Крис, но я не обсуждала нашу неделю в отеле ни с кем из них. К счастью, меня не спрашивали прямо, потому что я не хочу об этом говорить. То, что происходит между нами, касается нас и только нас. Даже Сабину не могу рассказать, хотя он знает больше остальных. Я слушала его многочисленные истории о сексе на одну ночь, но я никогда не стану говорить с ним о нас с Крисом.

Несмотря на любопытные взгляды братьев и сестер Шепардов, мы с Крисом наконец-то вернулись к нормальным отношениям. Точнее, «нормальным» для нас. Мы смеемся и проводим вместе время, иногда вместе занимаемся по учебе. Это легче делать в компании с кем-то еще, потому что так меньше возможностей для многозначительных переглядываний. Я стараюсь не прикасаться к нему, потому что от напряжения, которое все еще чувствую при любом касании его кожи, или, черт возьми, даже одежды, у меня перехватывает дыхание. Я смирилась с тем, что жар между нами – это лишь часть того, кто мы есть. Но мне не легче, когда пытаюсь сосредоточиться на Достоевском и чувствую на плече руку Криса, спрашивающего, не хочу ли я чашечку кофе. Потому что тогда я могу думать лишь о том, как эта рука может скользить по моей груди, между ног… Это настоящий вызов моему самообладанию. Но мы даже не целовались с той последней ночи в отеле. Хотя я и не возражала бы против повторения ряда вещей, мне нравятся наши нынешние отношения. Жить в режиме ожидания не так уж и плохо.

Как только я заканчиваю натягивать одежду, пуховик и шапку, получаю сообщение от Сабина о том, что меня ждут в столовой. Конечно, я пишу, что приду. Я стараюсь проводить как можно больше времени вместе с ними, зная, что выпускной с каждым днем все ближе. Скоро мне подавать заявку на стажировку, о которой говорила моя старая подруга Николь Рейнс в Бостоне. Реальность такова, что мне нужно строить планы после окончания учебы, и эти планы включают в себя возвращение домой: этого хочет Джеймс, а значит, я должна так сделать. Я хочу вернуться, но при этом не готова оставить компанию друзей. Оставить Криса. У него тоже нет четкого представления о том, что будет делать после окончания колледжа, но я подозреваю, что он найдет какую-нибудь работу в районе Мэдисона. Однако после лета мы оба теоретически могли бы свободно отправиться куда угодно.

Когда распахиваю дверь спортзала, на меня обрушивается снежная буря. Дверь едва не кидает ветром мне прямо в лицо, но Крис вовремя протягивает руку и останавливает ее.

– Мой герой! – Я заламываю руки и хлопаю ресницами.

– Чертовски верно, – ухмыляется Крис. – Ты обратно в общежитие?

– В столовую. Сабин сказал, что они все там. Хочешь пойти? – мне приходится перекрикивать ветер. Уже темно, и я мечтаю о гигантской чашке какао со взбитыми сливками.

– Определенно.

Я со стоном прикрываю лицо руками и наклоняюсь вперед, борясь с завывающим ветром.

– Черт подери!

Крис смеется и обнимает меня за плечи.

– Смирись. Еще месяц, и все.

Мне приятна его близость, и я прижимаюсь к нему, пока мы идем, хотя и хочется толкнуть его в сугроб и трахнуть. Мы пробираемся сквозь буран и постоянно поскальзываемся на льду, а потому я счастлива, когда добираемся до столовой относительно невредимыми.

– Тепло! Хвала господу! – счастливо вздыхаю я.

Я оглядываю помещение, радуясь, что вижу всех Шепардов, и Зака тоже, чьей компанией в последнее время я действительно наслаждаюсь. Он искренний, веселый и страстный, особенно в отношении Эрика.

А еще он… Зак нормальный. У него хорошие родители, которые живут в пригороде Миннесоты, и они не делали проблемы из того, что их сын гей. Зак настолько лишен так называемого «эмоционального багажа», что с ним приятно проводить время. А еще он прекрасная компания, потому что тоже ходит на статистику. Мы в одной группе в этом семестре. Его помощь вдвойне ценна, потому что, похоже, у меня совершенно не математический склад ума. И благодаря ему у меня растет успеваемость. Моя научная руководительница Трейси прислала мне письмо, в котором говорилось, что она следит за моими оценками с нашей прошлой встречи осенью и очень впечатлена. Я счастлива.

Крис сдергивает с меня шапку и стряхивает с нее снег прямо мне в лицо. Я смеюсь и гонюсь за ним к столу, за которым сидят Эрик, Зак, Эстель и Сабин. Крис плюхается на стул, а я в отместку хлопаю по нему своими заснеженными варежками и тут же запрыгиваю Сабину на колени, прежде чем получу в ответ.

– Сабин! Спаси! – визжу я.

– Ты холодная и мокрая! – жалуется Сабин, но все равно позволяет мне остаться на месте и даже помогает снять пуховик. Мне нравится, что он всегда предлагает мне место на коленях. Саб похож на пошлого Санта-Клауса. – Посмотри на свои щеки! У тебя, наверное, обморожение. – Он прикладывает к моим щекам теплые ладони и пытается согреть. Но потом начинает бешено растирать и целовать мне лицо, пока я пытаюсь вырваться.

– Мальчишки просто несносны. – Эстель красит губы, смотрясь в зеркальце пудреницы. – Оставьте ее в покое, вы оба, а то расплата замучает. Мы с Блайт доберемся до тебя, когда ты будешь меньше всего этого ждать.

Сабин убирает руки от моего лица.

– Ладно, ладно, знаю, что лучше не связываться с вашей бандой.

Сегодня он выглядит особенно неопрятно, даже для Сабина, и хотя на его мягких коленях очень удобно сидеть, он определенно набирает вес. Я не могу удержаться и тыкаю его в живот.

– А ты не хочешь иногда ходить в спортзал со мной или с братом?

Стол коллективно улюлюкает, а моему лицу снова достается.

– Саб, серьезно, – говорит Эрик. – Живот и правда совсем вышел из-под контроля.

– Ага, хоть поподтягивайся со мной, – предлагает Крис. – Или побегай пару кругов.

Сабин прижимает меня к себе, как детеныша коалы, и, повернув спиной к столику, начинает трясти, заставляя меня хохотать.

– Зачем? Чтобы у меня была такая же задница, как у Блайт?

– В твоих мечтах ты наверняка обладаешь такой же задницей, как у Блайт, – Крис мне подмигивает.

Столик снова шумит.

Сабин опускает меня на пол.

– Ладно, ладно. Я тебя услышал. Ты считаешь меня жирным и отвратительным, – он изображает всхлип. – Мне требуется горячий шоколад. Блайт, пойдем со мной. Я так не в форме, что мне понадобится помощь, чтобы дойти до стойки.

– Представь, что я человек-костыль, – говорю я.

Проходя мимо Криса, я лохмачу ему волосы, а он шлепает меня по заднице.

– Видишь, Саб? ТВЕРДАЯ, КАК ОРЕХ! – кричит он нам вслед.

Я лишь качаю головой, продолжая идти.

– А вы двое не это… ну ты поняла… снова, нет? – Сабин толкает меня локтем в бок. – Я вроде как думал, что Крис…

– Что?

– Ничего, – отрезает он и смотрит вперед.

– Нет, мы просто друзья. Это хорошо, правда, – заверяю я его.

Очередь в буфете кажется бесконечной. Похоже, половина кампуса отсиживается здесь во время непогоды. Мы как раз забираем заказанные напитки, когда Зак догоняет нас у стойки.

– Привет! – Зак облокачивается рукой о стену. – Я очень голоден. Хотите чего-нибудь? Я подумываю заказать себе в комнату пиццу, вы как?

– Мы с моим толстым животом всегда хотим пиццу. Отличная идея, – говорит Сабин.

– Конечно, только дай мне немного согреться, прежде чем я снова выйду на улицу. – Я все еще дрожу, когда забираю со стойки два дымящихся стакана.

– Ой, а давайте прямо сейчас заберем и пойдем. Я очень, очень сильно хочу есть. Зак мешает нам идти, когда мы собираемся вернуться к столику.

– Чувак, какого хрена? Совсем скоро у нас будет пицца. А леди до сих пор ледяная, как айсберг. Успокойся. – Сабин хмурится.