Джессика Парк - Дыши со мной

– Боже, какая же ты стерва. – Она последний раз стискивает меня в объятиях и посылает воздушный поцелуй.

На мгновение Эстель обнажает свою душу. Дело не в том, что она говорит, а в тоне ее голоса и нежности взгляда. Она выглядит как маленький ребенок, и это разрывает сердце.

– Знаю, что у меня никогда не будет второй мамы, и знаю, что ты слишком молода, чтобы походить на нее, но… – Она постукивает шпилькой по полу. – В тебе что-то есть. Я никогда не забуду, что у меня была самая лучшая соседка, о которой только можно мечтать.

В пятнадцать минут второго он появляется у меня в дверях. Я узнаю его еще по стуку. Я слишком устала, чтобы обращать внимание, что на мне только драная футболка и трусики.

Спотыкаясь в темноте, я открываю дверь и отхожу в сторону, но Крис остается на месте, засунув руки в карманы и уткнув взгляд в пол. Он здесь не по хорошей причине, я чувствую.

– Ты ищешь Эстель? Ее здесь нет.

Он лишь качает головой.

– Крис?

Что-то не так. Любая враждебность к нему тут же испаряется. Я беру его за руку и завожу в комнату.

– Что случилось?

Он молча садится со мной рядом на кровать. Я даю ему время, потому что понимаю, как ему тяжело. Крис сам на себя не похож, и это пугает меня. Я снова беру его за руку.

– Расскажи мне.

– У отца был сердечный приступ. Серьезный.

– О боже, Крис.

Он ложится, словно у него не осталось сил сидеть, и я ложусь рядом, не выпуская его руки. Крис тут же поворачивается ко мне, без слов прося обнять его. Я так и делаю.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

– Нет, – шепчет он и прижимается щекой к моей груди. – Я не в порядке, потому что он не умер.

Смысл его слов не сразу доходит до меня. Трагедия сказанного. Я не знаю, что на это ответить.

– Почему он не умер? Почему он не умер? – Крис хватается за мою руку, прижимаясь сильнее. – Почему я не оказался достаточно сильным?

Я глажу его по волосам.

– Достаточно сильным для чего?

– Почему я не смог сам его убить?

– Ох, Крис…

Через что, ради всего святого, Крису выпало пройти? Я чувствую, как он плачет у меня на руках. Как, черт побери, я могу защитить его от этого? Никак.

– Я недостаточно сильный, чтобы убить его, и недостаточно сильный, чтобы быть с тобой.

Я закрываю глаза и следующий час обнимаю его, предлагая все утешение, которое только могу ему дать.

Мы не двигаемся, не разговариваем.

Мы просто плачем. И дышим.

Позже он слегка отстраняется и смотрит на меня сквозь темноту.

– Я сожалею о прошлой ночи.

– Не надо. – Я провожу большими пальцами под его глазами, вытирая слезы. – Я наговорила много того, чего не стоило.

– Я недостаточно сильный, чтобы быть с тобой. Я люблю тебя, моя девочка. Конечно, я люблю тебя. Но все равно не могу этого сделать. Ты была права. Все, что сказала обо мне.

– Все хорошо. Я понимаю.

Крис прижимается ко мне грудью. Как же тяжело не плакать, когда он целует меня, потому что мы целуемся в последний раз. Поэтому я растворяюсь в поцелуе, желая запечатлеть в памяти его вкус и это мгновение, чтобы оно всегда оставалось со мной. Его язык движется медленно, бедра осторожно накрывают мои, и мы вбираем каждую деталь происходящего. Наши ладони не разъединяются.

Мы целуемся всю ночь напролет, и он говорит мне лишь одно:

– Прошлой ночью ты очень сильно ошиблась. Я никогда не смогу прикоснуться к другой девушке так, как прикасаюсь к тебе. И никогда не пожалею, что влюбился в тебя. Не забывай об этом.

Это наше прощание.

Эстель старательно выполняет свое обещание по видеозвонкам, а Сабин звонит еще чаще. Это хорошо, потому что прошел уже почти год после выпуска из Мэттьюса, и я умудряюсь успешно играть роль взрослого человека. Осенью я получила работу в том же журнале, в котором проходила стажировку. Я живу в родительском доме, веду хозяйство и оплачиваю счета. Я не стала непревзойденным бегуном, но продолжаю постоянно заниматься. Даже взяла пса из местного приюта, которого люблю без памяти. Его зовут Джон. Всего один взгляд на собаку, и вопрос выбора больше не стоял. Это же настоящая немецкая овчарка! Я не могла уйти домой одна.

Сейчас май, не по сезону тепло, и когда мы с Джоном возвращаемся с субботней пробежки, нам обоим чертовски хочется пить. Когда я допиваю воду, звонит телефон. Это моя старая приятельница Николь, которая стала мне близкой подругой с тех пор, как я вернулась в Бостон. И она никогда не прекращает попыток заставить меня встречаться с парнями.

– Ты уверена, что не хочешь пойти с нами сегодня вечером после ужина? Мы встречаемся с Эбби и Стефанией. Помнишь, вы знакомились прошлой осенью?

Ее настойчивость вызывает улыбку.

– Какая же ты милая, но ты знаешь ответ.

Моя подруга вздыхает.

– Ох, Блайт.

– Что?

– Ты все еще скучаешь по нему.

– Николь, мы уже говорили об этом.

– Дорогая, – она говорит как опытный психолог, – он женится через несколько недель.

Я дотрагиваюсь кончиками пальцев до ожерелья со всеми нашими инициалами и сажусь за обеденный стол, держа в руке телефон.

– Я в курсе.

– Все же решила не ехать?

– Меня не приглашали. Церемония только для членов семьи. Где-то в Ньюберипорте, как я слышала.

– Я знаю, что не приглашали, но ты все равно можешь приехать. – Она хлопает в ладоши. – Чтобы расстроить свадьбу!

– Исключено, – снова говорю я.

– Ньюберипорт всего в часе езды. Хорошая поездка на север…

Ее мелодичный голос нисколько не колеблет мою решимость.

– Нет. Я не поеду ни по какой причине.

– Какого черта он женится на твоей территории? Должно же быть какое-то правило, запрещающее ему въезжать в Массачусетс.

– Я думаю, что его девушка проводила каникулы с семьей в северо-восточном Массачусетсе и любит побережье или что-то в этом роде.

– Я думаю, это дерьмовая идея.

– Не ты одна. В любом случае, это не имеет значения. Джеймс скоро вернется домой, и мы с ним уедем в Мэн за день до свадьбы. Будет неплохо оказаться в другом штате.

– Значит, ты даже не увидишь остальных членов семьи? Я же знаю, как сильно ты по ним скучаешь.

Теперь моя очередь вздыхать, потому что я скучаю по ним. Ужасно. Сабин дважды приезжал в гости за этот год. Я отпраздновала свой двадцать третий день рождения в его медвежьих объятиях и со слишком большим количеством коктейлей. Нам удается поддерживать дружбу без разговоров о Крисе, за что я ему благодарна. Наши отношения крепки сами по себе. Мозгом я всегда это понимала, но было приятно видеть и на практике. С Эриком и Эстель также. Кстати, сегодня вечером я должна позвонить ей.

– Нет, я не увижу их в эту поездку. Мне не хочется находиться рядом сразу после свадьбы. Будет неловко постоянно стараться не обсуждать ее.

– Значит, тебе известно, где и когда пройдет церемония?

– Ага, Сабин проболтался. Он сводит меня с ума. Мне хотелось знать как можно меньше, но он, как и ты, пытался переманить меня с выбранного пути. Поэтому хватит упоминать слова «церемония» и «свадьба».

– Крис хочет, чтобы ты прервала свадьбу, Блайт. Он хочет, чтобы ты знала об этом.

– Нет. Он помолвлен, целый год уже с ней и мог закончить отношения в любой момент, если бы захотел. Он сам должен принять решение. Это не моя сказка, где я прерываю свадьбу и после этого мы живем вместе с Крисом долго и счастливо.

– Возможно, когда свадьба пройдет… Ты, наконец, сможешь двигаться дальше.

Я киваю.

– Возможно. Не знаю. Николь, ты думаешь, я спятила. Вполне возможно, что так. Мне давно уже пора забыть его, но я не могу. Это не выбор. Я не могу удерживать его. Нет, я не тоскую и не плачу все время. Я не жду его.

– Знаю, что нет. Но как бы мне хотелось, чтобы ты встречалась в этом году. Хоть с кем-нибудь! Но я понимаю. Думаю, даже завидую такой любви. Люди о ней мечтают.

Я стону.

– Ага, невероятно приятные ощущения.

Она фыркает.

– Я не это имела в виду. Возможность таких глубоких чувств к кому-либо уже многое говорит о человеке.

– Да, что я идиотка.

– Не-е-ет! Это говорит о том, что ты слушаешь свое сердце.

– Мое сердце – тупая дрянь.

Николь смеется, а потом сообщает, что ей пора встретиться с подругами за коктейлем. А я действительно рада остаться дома.

Мне есть о чем подумать и что планировать, так как Джеймс скоро вернется домой. Мы с ним спорим, стоит или нет продавать дом в Массачусетсе. Он слишком большой, чтобы я жила в нем одна, но мы оба к нему очень привязаны.

Но одно решение мы все-таки должны были принять – поехать в дом, который родители купили в штате Мэн, в Бар-Харборе. Дом, в котором мы не были с самого времени покупки почти пять лет назад. Я согласилась, чтобы Джеймс не искал работу, а занялся ремонтом, который неизбежно потребуется дому после простоя. Прошлым летом брат работал строителем и, кажется, его вдохновляла эта тема. К тому же в колледже он изучал архитектуру. Он, кажется, действительно увлекся идеей привести дом в порядок. Что касается меня, я думаю, что будет здорово провести вместе с братом три месяца на берегу океана. Некоторым может показаться странным такой план девушки в двадцать с небольшим, но мне не хочется того, что делают мои сверстники.

В любом случае, в Бар-Харборе у нас много дел. Это идиллический маленький городок на Маунт-Дезерт, острове, который технически и не остров, так как соединен с материком тонкой полосой земли. Здесь находится национальный парк Акадия, и я рассчитываю гулять по нему с Джеймсом и Джоном. Наши отношения уже гораздо лучше, чем раньше, а это лето должно еще больше укрепить их.

Приняв долгий горячий душ, я наливаю бокал вина. К тому времени, как собираюсь поболтать с Эстель, я уже допиваю второй бокал, что для меня теперь многовато.

Я сворачиваюсь на диване с бокалом в руке и смеюсь, когда Эстель отвечает на звонок радостным:

– Блайт! Блайт! Блайт! – И исполняет сумасшедший танец по комнате в общежитии. Ей хватило сообразительности в этом году остаться жить одной. Не уверена, что кто-то, кроме меня, смог бы вынести ее. Или любить, как я любила и люблю до сих пор.

– Как ты, псих? – Салютую ей бокалом. – Счастливой субботы!

– Тебе тоже! Учеба закончится через несколько дней. Не могу дождаться!

Я подозреваю, что Эстель уже выпила, судя по громкости ее голоса.

– Расскажи мне обо всем.

Я откидываюсь назад и позволяю ей рассказать мне, как она заканчивает год. Я знаю, что прошлой осенью они с профессором перестали встречаться, и с тех пор она, кажется, прыгает от парня к парню. Еще не слышала об одном и том же парне больше одного раза, но все еще надеюсь. Эрик и Зак до сих пор вместе и планируют провести лето в Мэдисоне, а Сабин снова останется в местном театре.

– Ох, я тебе говорила про Сабина? – Эстель приближается к камере так, что я практически могу заглянуть ей в нос.

Я смеюсь.

– Нет, что?

– Помнишь ту девчонку Кристал с прошлого года?

– Конечно. Он снова с ней?

Эстель поднимает два пальца.

– С ней и ее соседкой Марисой. Вместе, – она хихикает.

– О боже, какая гадость! Эстель! И слышать не хочу таких подробностей! Фу. Я не могу такого думать о Сабине.

– Соседки, ради всего святого. Как банально! Ты же не можешь представить нас с одним парнем, верно? То есть, я бы не смогла смотреть тебе в глаза на следующий день. Не потому что ты не суперсексуальная и все такое, не подумай, но… А то, что ты встречалась с моим братом, только ухудшило бы ситуацию. – Она хлопает себя по рту. – Вот дерьмо! Прости.

– Эстель, все нормально. Прекрати.

– Черт побери, Блайт. Мне не стоило поднимать эту тему. Я бестактная сучка.

– Просто прикоснись к неоновому Иисусу и будешь прощена.

– Повиси! – Эстель вскакивает, и я слышу стук каблуков по полу, когда она подходит к картине, висящей на дальней стене. Она привстает на цыпочки и гладит неонового Иисуса по голове.

– Мне стыдно! Ты меня слышишь? Я раскаиваюсь!

Ее короткая рубашка приподнимается, когда Эстель протягивает руку. Понимаю, что изображение с камеры не идеальное, но могу поклясться, что вижу синяк на бедренной косточке. Я забываю об этом, как только лицо Эстель снова появляется на экране, потому что она пугает меня до чертиков, и я чуть не проливаю свое вино.