Лей Гринвуд - Джейк

В Джейке Максвелле ничего мальчишеского не было.

Седлая лошадь, Джейк проклинал самого себя. Весь долгий путь по низким холмам, поросшим можжевельником, виргинскими дубами и юккой, он ругался последними словами. Стук копыт по каменистой дороге досаждал, необходимость проезжать по глубоким каньонам, доходящим до Педерналес Ривер, или объезжать их, раздражала. Даже изобилие травы не радовало. Он едва замечал буйное цветение голубых, красных и желтых диких цветов.

Джейк возвращался на ранчо из-за Изабель Давенпорт! Одна мысль об этом приводила в ярость.

Он не смог заснуть, думая об этой женщине. Всю ночь тело было напряжено от желания. Безнадежное дело. Он знает такой тип женщин — холодных, жестких, способных кастрировать мужчину, сохраняя хорошие манеры и приличествующее леди презрение ко всему физическому. Такая будет лежать под своим мужем как бревно. Без поцелуев, объятий, без тепла и страсти. Она будет терпеть его только из чувства долга и заставит мужчину чувствовать себя виноватым за каждую минуту.

Изабель надменна, манера общения — холодно-высокомерна по-королевски. Это неосознанная привычка, прочно укоренившаяся с рождения. Она вела себя как принцесса, ледяная принцесса.

Безостановочно ругаясь, Джейк пустил лошадь легким галопом. Почему он не может выбросить из головы эту женщину? Максвелл вспоминал тонкую талию, пышную грудь, белизну кожи, нежный голос, большие сине-зеленые глаза, откровенную женственность, перед которой беззащитен любой мужчина. Единственный способ покончить с этим дурацким наваждением — вернуться и позволить ей заморозить себя до смерти.

Когда он приехал, все уже были на ногах. Мальчишки выглядели как отбросы общества, юные разбойники в процессе становления. Она попусту растрачивает свою жизнь, пытаясь сделать из них что-нибудь путное. Джейк не удивится, если эти проклятые фермеры приспособят их красть его коров — у мальчишек такой вид, словно они всю жизнь занимались воровством.

У Джейка нет ничего общего с этой бандой. Нужно держаться подальше, пока они не уедут. Еще не поздно вернуться.

Тут из-за угла хижины вышла Изабель. Джейк не принадлежал к тем, кто помешан на женщинах, но должен был признать — начинать день с того, чтобы взглянуть на Изабель, чертовски приятно. Он привык к женщинам в просторных коричневых платьях, бесформенных шляпах, скрывающих волосы, с лицами, морщинистыми и постаревшими от работы, погоды и слишком многочисленных детей.

Изабель выглядела так, словно только что сошла с картинки в журнале, — желтая юбка простого покроя, но яркого цвета, белая блузка скрывает тело от запястий до подбородка. Волосы были тщательно расчесаны, каштановые локоны надо лбом и сзади на шее блестели. Как ей удавалось выглядеть такой свежей и чистой в подобном путешествии?

Лицо — вот что преображало все. Она выглядела такой юной, свежей и невинной… Опасное сочетание. Подобная женщина могла заставить любого мужчину делать глупости.

— Доброе утро, — окликнула Изабель. У нее было хорошее настроение, но держалась она так же официально. — Вы подоспели как раз к завтраку.

— Я не для этого приехал.

— Я так и думала, — Изабель подошла ближе. — Но вы можете составить нам компанию.

Он должен уехать, сказать, что просто хотел убедиться — у них все в порядке. Джейк спешился, но нарочно старался не смотреть на Изабель.

— Что это у тебя, сынок? — спросил он мальчика у костра.

— Бекон и бобы, — ответил младший мальчик, хлопочущий рядом. — У Мэтта нет времени готовить печенье.

— Звучит так, словно ты заправский повар, — сказал Джейк Мэтту. — Где ты этому научился?

— Его мама научила, — ответил младший.

Хотя Джейк обратился к Мэтту дважды, тот не поднял головы и не взглянул на него. Мэтт — высокий, белокурый и голубоглазый. Очень привлекателен, но не так хорош, как младший мальчик. Тот был просто красив.

— Как тебя зовут? — спросил Джейк малыша. Тонкая рука отбросила светлые волосы, почти скрывающие небесно-голубые глаза. Он доходил Джейку до пояса, но смотрел на него без малейшего страха.

— Вилл Хаскинс. Мэтт — мой брат.

— Ну, Вилл Хаскинс, я обращался к Мэтту. И буду очень признателен, если ты помолчишь немного, чтобы дать ему ответить.

— Он не разговаривает, — сказал Вилл прежде, чем Джейк отвернулся.

Максвелл переводил взгляд с одного мальчика на другого. Мэтт по-прежнему никак не реагировал на присутствие Джейка, а Вилл разглядывал его широко раскрытыми глазами, сияющими, как новенький пенни.

Интересно, как Изабель рассчитывает найти дом для парня, который не может разговаривать.

— А с тобой он говорит? — Нет.

— Тогда откуда ты знаешь, чего он хочет?

— Мэтт никогда ничего не хочет.

— Съешьте лучше свой завтрак, пока он не остыл.

Это сказала Изабель. Джейк поднял глаза и увидел, что она наливает ему кофе. Мэтт протянул тарелку и, казалось, смотрел сквозь Джейка.

С этим парнем стряслось что-то ужасное. Судя по его брату, он должен тоже сиять и быть полон желаний и любопытства.

Джейк заглянул в глаза Мэтта. Те были пусты. Он казался не более живым, чем пустой сосуд, делающий, что скажут, ничего не желающий, ни о чем не думающий, ничего не чувствующий. Джейк узнал эти признаки. Он видел их достаточно в мальчишках, утративших невинность при столкновении с жестокостью войны. Это заставило Джейка вздрогнуть.

— Пойдемте со мной, — обратился он к Изабель. — Я хочу показать вам самую удобную дорогу.

— Позвольте позвать Чета и Люка. Они правят лошадьми.

— Нет, только вы. Потом сами покажете им.

Ему нужно держаться как можно дальше от этой женщины. Из-за нее появляются самые невозможные мысли, опасные для одинокого и тоскующего по женскому участию мужчины. Но бессмысленный взгляд Мэтта задел совесть.

— Вы что-нибудь знаете об этих фермерах? — спросил Джейк, когда они отошли настолько, что их уже не могли услышать.

Изабель удивилась.

— Конечно. Я сама получала корреспонденцию.

— Они хотят усыновить мальчиков?

— Нет, но я этого и не ждала, — в голосе нарастало изумление. — Мне повезло, что я вообще смогла уговорить их взять мальчиков.

Джейк не знал, честно ли ставить под угрозу шансы ребят найти дом, но помнил холодность этих людей, жестокость, которую заметил в Руперте. Он не верил, что они станут заботиться о чужаках, особенно о сиротах, которых им посылают, как настоящих рабов.

— Я не много знаю об этих людях, — начал Максвелл, — но задал бы кое-какие вопросы, прежде чем отдать мальчиков. Не думаю, что они из тех, кто будет обращаться с ребятами так, как вы хотели бы.

— Если вы их совсем не знаете, как вы можете так говорить?

— Они явились сюда, пока меня не было, и устроились на моих лучших землях. А месяц назад притащились с исками о возмещении ущерба, который мои коровы нанесли их полям. Известно, что у меня нет денег, так они предложили плату скотом.

— И что же?

— Они пытаются разорить меня. Позаботились, чтобы я не мог найти работников. Это должно сказать вам кое-что.

Изабель смотрела на Максвелла с презрением.

— Это говорит мне о многом. О том, что вы обижаете людей, которые своими руками зарабатывают право на землю, строят дома и возделывают поля, чтобы прокормить семьи. Вам нет дела до того, что ваш скот уничтожает плоды их трудов. Вы хотите уклониться от уплаты долгов, вашей прямой обязанности. Это говорит мне, что вы не гнушаетесь порочить репутацию людей, которых, по собственному признанию, мало знаете.

К тому времени как девушка закончила свою речь, Джейк был готов отдать ее фермерам. Ради мальчишек он попытался предостеречь, забыв о своих благих намерениях, а она в ответ накинулась на него.

Джейк опрокинул тарелку с остатками завтрака и вылил кофе в пыль.

— Как только проглотите свой завтрак, чтобы духа вашего и этих малолетних бандитов здесь не было. И потрудитесь проверить, черт подери, что тот, кто пользовался моей кроватью, не оставил в ней вшей. Это мой единственный матрас, и я бы не хотел сжигать его.

Джейк сунул в руку Изабель чашку и тарелку. Та во все глаза смотрела на него, онемев от оскорбления.

— Ради вашей совести я советовал бы вернуться в Остин в ту же минуту, как сдадите свою команду. Таким образом вы никогда не узнаете, что им пришлось работать, пока не упадут от усталости, или есть помои, от которых откажутся даже свиньи.

— Мистер Максвелл, — процедила Изабель сквозь зубы. — У каждого из этих людей отличные отзывы.

— Вы лично их видели?

— Нет, но…

— Тогда посмотрите, и только потом рассказывайте об их прекрасных характеристиках. Ладно, у меня есть коровы, которых нужно клеймить, пока мои соседи с их замечательными отзывами не сделали это за меня.

— Ну, если они собираются клеймить для вас скот…

— Не будьте дурой. Они пользуются не моим клеймом.

Изабель побледнела от растерянности, вполне объяснимой. Она ничего не знает о Техасе и грубых людях, живущих здесь. Ей не нужно было уезжать из Остина, или откуда она там. Изабель не больше приспособлена жить в сельской местности, чем он — в городе.

Джейк гордо поднял голову и сел в седло. Гнев продолжал глодать его, как голодный волк, но он оглянулся на Мэтта Хаскинса. Мальчик закончил свой завтрак и сидел, уставясь перед собой пустыми глазами.

Эта картина неотступно преследовала Джейка, пока он возвращался к своему стаду.

Когда Максвелл уехал, Изабель ощутила огромное облегчение. Со вчерашнего дня она несколько раз вспоминала о нем, думая, что бы ей хотелось изменить в этом человеке — одежду, грубую внешность, поведение, напоминавшее дикого зверя на привязи. Но девушка понимала — даже в Саванне мужчина типа Джейка игнорировал бы общественные устои.

Изабель не могла разобраться, почему эта мысль волновала ее. Она не настолько глупа, чтобы позволить себе увлечься совершенно неподходящим мужчиной, и не могла вообразить худшей доли, чем оказаться здесь беспомощной, вынужденной зависеть от Джейка Максвелла.

У этого человека нет гордости. Неужели он не понимает, насколько прозрачны его нападки на фермеров? Или думает, что Изабель собирается считаться с его словами только потому, что он сказал их?

Интересно, почему Максвелл управляется на ранчо один? Но, впрочем, у него, может быть, и нет скота. Она не видела ни одного животного. Судя по всему, он ворует скот у фермеров.

Изабель приказала себе выбросить Джейка Максвелла из головы. Кто он такой и чем занимается — не ее дело. Ее задача — проследить, чтобы мальчики устроились в новых домах. Что до мистера Максвелла — что ж, она полагает, фермеры позаботятся о нем.

Пора двигаться, или они опоздают. Изабель оглянулась в поисках братьев Аттмор.

— Чет, скажи Хоуку, чтобы запрягал лошадей.

— Да, мадам, — вежливо ответил мальчик. Чет и Люк Аттморы оставались загадкой для Изабель. Она не могла понять, почему никто не хотел брать их. Они были рослыми, приятными мальчиками, очень взрослыми для тринадцати и четырнадцати лет, хорошо воспитаны и делали все, о чем она просила.

— Шон, ты и Пит поторопитесь с уборкой. Я хочу, чтобы мы выехали через полчаса.

Эти двое были странной парой — высокий, неуклюжий Шон с широким лицом и Пит, с вьющимися волосами и резкими острыми чертами лица. Зеленые глаза Шона весело подмигивали, темно-карие Пита были полны недоверия.

Мальчики двигались медленно. Изабель понимала — они так же волнуются по поводу новых мест, как и она, но под влиянием времени и жестоких обстоятельств их чувства очерствели настолько, что ребята легко делали безразличный вид. Однако вокруг них витало ощущение отчаянной надежды.

— Я еще не доел, — сказал Брет, когда Пит попытался взять его тарелку. Он бросился на Пита, но малыш отпрыгнул. От удара большого кулака Шона Брет упал. Пит поднял отлетевшую в сторону тарелку, они с Шоном отвернулись, словно ничего не случилось. Никто из ребят не обратил внимания на инцидент.

— Поторапливайтесь и снимайте ботинки, — приказал Мерсер.

— Нельзя ли оставить их? — спросил Чет. — Я не хочу показываться босым.

— Ты получишь их, когда будет нужно, — ответил Мерсер. — Ну, живее, лезьте в фургон.

Изабель хотелось размозжить ему голову за бесчувствие. Она дала слово больше никогда не ездить с ним. Есть много способов держать мальчиков в повиновении, но обращаться с ними как с узниками — совершенно лишнее.

Ребята так толкались и отпихивали друг друга, залезая в старый армейский фургон, что Изабель едва не пропустила момент, когда Пит выхватил из кармана штанов нож, которым Мэтт резал бекон, поднял его над головой и кинулся на Хоука. Она была слишком далеко, чтобы остановить.

— Хоук!

Мальчик упал на землю, перевернулся на бок и мгновенно вскочил на ноги. Схватив Пита за руку, швырнул его на землю и навалился сверху, приставив нож к горлу.