– Кто умер? – спросил Джек у миссис Зиллери Босвелл.

– Старик Зананиа, – ответила она.

– Отчего он умер?

– Ему было восемьдесят три года. Он достаточно пожил. Я бы ни за что не подумала, что он умер от болезни.

– И сколько он был болен?

– А, несколько дней. Не могу сказать точно, но хворал он недолго. Он был старый. Перед смертью сказал, что его Розалинда позвала к себе. Вы помните Розалинду? Она умерла, пока мы были в Дингеме.

– Вы приглашали к нему врача? – продолжал расспросы Джек.

– Врача – нет. Никто не может излечить от старости. Миссис Зиллери явно что-то скрывала. Вокруг были мрачные лица, освещенные отблесками огня. Все смотрели на пылающую кибитку. Джек пошел прочь, понимая, что он ничего от них не узнает. Затем он все же остановился и предупредил их:

– Смотрите, чтобы пламя не перекинулось на деревья. Если они сгорят, я прикажу вам уехать отсюда!

Вернувшись домой, он очень строго сказал Ненне:

– Не смей больше ходить к цыганам. У них какое-то заболевание. Умер старик Хан, и они сожгли его кибитку.

– Отчего он умер?

– Я не знаю, а они скрывают. Но они берут воду из пруда, где поят лошадей. Ни один нормальный человек не станет пить такую воду! Поэтому лучше держаться от них подальше, всегда лучше перестраховаться.

Ненна кивнула головой. Опасаясь заразы, она сразу же сожгла все вешалки, которые раньше покупала у цыган.

В следующую субботу Джек закончил работу в три часа, но когда он вернулся домой, Ненны и Линн там не было. Джек отправился их искать. Он решил, что они пошли его встречать, но разминулись с ним где-то по дороге.

Он увидел Ненну в Лонг Медоу. Она сидела на траве, прислонившись спиной к иве, и спала. День был теплый и душный. Чепец и шарф валялись рядом, здесь же стояла и корзинка с грибами. Линн бродила по берегу ручья, собирая лютики. Грязная вода заливалась ей в башмачки. Чулки у нее промокли насквозь, и платье было грязным и мокрым.

Джек вытащил ее из ручья и, выжимая платье, слегка отругал девочку. Более строго он разговаривал с Ненной.

– Ты должна быть более внимательной. Девочка вымокла с головы до пят. А если бы она залезла глубже в ручей и там застряла. Здесь глубина не меньше трех футов. Ты бы никогда не услышала, как она тебя зовет на помощь, потому что спала очень крепко. Я сам тебя еле добудился.

– Я почему-то чувствую себя такой усталой, – сказала Ненна. – День сегодня душный и тяжелый. Но я не думала, что засну. Я только присела, чтобы посмотреть на птиц.

Она собрала чепец, шарф и корзинку, и они втроем пошли домой. Линн шагала между ними, держась за руки родителей.

Ненна рассказывала, какой томатный соус будет готовить по новому рецепту от Эми Гонлет. Она собиралась заняться этим к вечеру.

– Грибы тебе понравятся. Они такие же сытные, как мясо. Так говорит Эми Гонлет.

Когда они пришли домой, Ненна вдруг остановилась у порога, прижав руку ко лбу и глядя на крышу, где деловито бегала вертихвостка.

– Послушай, что-то мне нехорошо, и голова сильно кружится.

– Наверное, это потому, что ты поспала днем в лесу. Войди в дом и выпей ячменного отвара.

Джек переодевал Линн в сухую одежду. Когда он вернулся к Ненне, то увидел, что та стоит у очага, сильно наклонившись вперед и прижав руки к животу. Подойдя ближе, он посмотрел ей в лицо и увидел, что лицо ее посерело и отекло. К тому же по нему ручьями стекал пот.

– Боже, как ты ужасно выглядишь, – в испуге проговорил Джек. – Садись в кресло и немного отдохни.

Он усадил ее в плетеное кресло и, подложив под голову подушки, прикрыл теплым одеялом. Ее всю трясло, глаза помутнели.

– Тебе нужно немного поспать и сразу станет легче. Я скоро вернусь.

Он строго сказал Линн, которая стояла у окна, ставя цветы в банку:

– Никуда не ходи и не шуми. Скоро придет тетушка Филиппа. Ты ее жди. Поняла?

Он побежал в главный дом и попросил Филиппу сразу же прийти к ним. Затем отправился в Ниддап за доктором Спреем.

– За ней нужен уход, – сказал ему врач. – Я хочу вас сказать, что она может болеть очень долго.

– Может, ее отвезти в больницу?

– Мне кажется, ей лучше оставаться дома, пока точно не установили причину болезни.

– Я останусь здесь и стану за ней ухаживать, – сказала Филиппа, положив руку на плечо Джека.

– Нет, нет я сам займусь этим. А вы, пожалуйста, заберите с собой Линн и позаботьтесь о ней.

– Как же вы будете ухаживать за ней, если на ферме столько работы?

– Да наплевать мне на ферму! Пусть она пропадет пропадом!

– Мне кажется, что в подобных случаях от мужчины нет никакого толку!

– Лучше, если мистер Мерсибрайт сам будет ухаживать за своей женой, – заметил доктор. – Но только если будет точно выполнять мои указания.

– Я сделаю все, что вы мне скажете, – ответил ему Джек.

Позже, провожая врача, он спросил:

– Что с ней такое? Чем она больна?

– Боюсь, что это тифозная лихорадка. Но я никак не могу понять, где она могла заразиться?

– Я знаю, – мрачно ответил ему Джек и рассказал доктору о цыганах.

– Один из них умер. Вы разве не подписывали свидетельство о смерти?

– Меня никто не вызывал, и я ничего не знал об этом. Наверное, свидетельство подписал доктор Кинг из Хотчема – он подпишет все, что угодно, когда в сильном подпитии. Мне нужно с этим разобраться. Я приеду к Ненне рано утром.

– Да, жду вас.

– Она – сильная, молодая женщина и должна поправиться. Я уверен, что она сможет справиться с болезнью.

Джек остался на пороге и долго смотрел вслед удалявшемуся врачу. Он не сомневался, что Ненна поправится. Потом он вошел в дом и закрыл за собой дверь.

Ненна промучилась восемнадцать дней. Джек не отходил от нее ни днем, ни ночью. Доктор навещал ее утром и вечером. Днем заходила медсестра.

Последние четыре или пять дней Ненна почти все время была без сознания. Видимо, ее измученное тело не могло больше сопротивляться жару. Лихорадка пожирала ее мозг. Джек почти не понимал, что она говорила в бреду. Иногда ее слова совсем не имели никакого смысла, как будто перед ним лежал какой-то незнакомый ему человек.

Только один раз она открыла глаза, посмотрела на него и заговорила. Она узнала Джека, понимала, что ее конец уже приближается. Но даже и тогда она неясно представляла, что происходит, считая, что она сейчас рожает ребенка. Ненна смотрела на Джека со слабой улыбкой, как будто она была уже далеко отсюда.

– На этот раз родился мальчик. Правда? Я знаю, что это так. Я обещала тебе родить сына, помнишь? И я сдержала свое слово. Я всегда знала, что тебе хочется сына, хотя ты в этом не признавался. Я рожу тебе еще много детей. Вот увидишь!


По дороге к березовой роще Джек прошел мимо Хоум Филда. Там уже начали пахать. Работники увидели его, и Джо Стреттон побежал к калитке, чтобы перехватить Джека.

– Эй, Джек, подожди минутку! Мы хотим знать, как дела у твоей миссис?

Джек ничего ему не ответил, а продолжал быстро идти к березовой роще. Цыганки разводили костры и готовили ужин. Вскоре должны были появиться их мужчины. Цыганские ребятишки окружили его, предлагая корзинки терна за шесть пенсов, но Джек прошел мимо и подошел к миссис Зиллери Босвелл.

– Где все ваши мужчины? – спросил он.

– Наверное, уехали на ярмарку лошадей в Эгеме.

– Тогда сейчас же пошлите за ними. Я хочу, чтобы вы все убрались отсюда до темноты. Вместе с лошадьми и кибитками. Вы слышали, что я сказал? Вы меня поняли? Бросьте вашу готовку, мне на нее наплевать. Соберите всех и убирайтесь отсюда как можно быстрее!

– Но джентльмен не имеет в виду…

– Если вы еще будете здесь, когда я вернусь сюда через парочку часов, я потороплю вас выстрелами из ружья!

Глядя на его лицо, цыгане поверили, что он так поступит, если они не уедут. И послали с поручением в Эгем мальчишку верхом на лошади. Когда стемнело, поляна и роща опустели. Над живой изгородью можно было видеть длинную процессию кибиток, поскрипывавших на ходу. Над их закругленными крышами вился дымок. Они быстро удалялись от фермы.

Пока Джек стоял и наблюдал за ними, к нему подошла мисс Филиппа в сопровождении Стреттона. В руках Джека она заметила ружье.

– Почему уехали цыгане? Они обычно жили здесь до самой зимы?

– Я приказал, вот почему, – ответил ей Джек. – Я их вышвырнул отсюда.

– Какое вы имеете право отдавать такие приказания, даже не поставив меня в известность? Это моя земля, а не ваша. Не забывайте. Если нужно кого-то выгнать, то только по моему приказанию!

– В таком случае, я помог вам, не так ли? – сказал Джек.

– Они не виноваты в том, что Ненна умерла. Вы не можете винить их в том, что случилось. Ради Бога, возьмите себя в руки.

– Убирайтесь с моей дороги. Вы оба! Я не собираюсь спорить с вами!

Он пошел в глубь леса, чтобы проверить, потушили ли цыгане все свои костры.


Иногда, когда Джек пахал в больших полях в Фар Фетч или в районе Тутл Борроу, он выворачивал с землей старые черепа и кости, наконечники стрел и копий и много мелких увесистых старинных монет. Черепа и кости он складывал под живой изгородью. Ржавые наконечники снова запахивал в землю, а монеты брал с собой в «Лавровое дерево» к Силванису Кнарру. Там их очищали и использовали для приготовления горячего ромового флипа. Старая Анджелина обычно говорила, что это делается для того, чтобы «в нашей крови стало побольше железа». Она считала, что старые деньги лучше новых. В них было меньше разных примесей.

В эту осень облака плыли так низко над Фар Фетчем, что почти опускались на поля. И пока Джек работал, они нависали над ним и пропитывали влагой все вокруг. Он останавливался, словно слепой и беспомощный. Джек уже не знал, где кончается поле, и не мог различить вешки на другом его конце. Но вот облако проплывало, как бы переваливаясь по темному полосатому полю, и Джек оставался мокрым, будто его насквозь промочил сильный дождь. И уже можно было различить шест на другом конце поля. Он покрикивал на лошадей, и они продолжали свой нелегкий путь. Плуг двигался по влажной почве со звуком, напоминавшим шипение разозленного гуся.

Весь октябрь был очень холодным. Осень быстро пролетела. Казалось, что лето сразу перешло в зиму.

Однажды, когда он разбрасывал навоз на Плакеттах, к нему подошла мисс Филиппа.

– Линн спрашивает, куда вы подевались? Она даже спросила у меня, может, вы вообще уехали отсюда? Что мне ей ответить?

– Скажите, что я зайду, чтобы повидать ее. Наверное, завтра или в другой день, когда я не буду так занят.

– Вы то же самое говорили и в прошлый раз. Почему вы даете обещания, если не собираетесь их выполнять? Что мне делать с девочкой?

– Ей у вас хорошо? Она не больна?

– Нет, она здорова. Я даже могу сказать, что у нее хорошее настроение. Но не в этом дело.

– Тогда, может, вы хотите, чтобы я забрал ее с собой в наш домик?

– Нет, – быстро ответила мисс Филиппа, – мне бы этого не хотелось. Пусть девочка остаётся со мной.

– Если так, то в чем дело? – спросил ее Джек.

– Я хочу знать, когда вы придете, чтобы повидать дочь?

– Не беспокойтесь, я зайду, как только у меня появится время. Вы ей так и передайте. Скажите, что я постараюсь зайти к ней как можно скорее.

– Вам следует прийти к нам пообедать. Я уверена, что вы плохо питаетесь. Нельзя же так опускаться и не обращать на себя никакого внимания. Так беде не поможешь! Вам нужна женщина, которая приглядывала бы за вами, готовила вам нормальную сытную пищу. Приходите в воскресенье в час дня. Я прикажу миссис Миггс, чтобы она рассчитывала и на вас, когда станет готовить обед.

– Хорошо, как скажете. Обед в воскресенье в час дня.

– Вы придете? – переспросила у него мисс Филиппа. Она была поражена.

– Почему бы и нет. Вы же сказали, мне нужно есть. Я приду обедать к вам.

Но он пообещал ей это, чтобы она отстала от него. Он не собирался идти в главный дом. Ему лучше сходить в «Лавровое дерево».

– Между прочим, – добавила мисс Филиппа, – вас искал доктор Спрей.

– Да? Зачем? Я же заплатил ему по счету? Что ему еще от меня нужно?

– Он недоволен тем, что вы выгнали отсюда цыган. Он сказал, что следил здесь за ними, чтобы выявить случаи тифозной лихорадки, если она у них разразится. Ему бы не хотелось, чтобы они кочевали вокруг и распространяли заразу.

– Цыгане всю зиму будут в карьерах в Ладдене. Это не так далеко отсюда для врача, у которого есть лошадь. Если ему так необходимо, пусть съездит туда и понаблюдает за ними!

Он повернулся спиной к мисс Филиппе и продолжал разбрасывать навоз по полю.

* * *

Джек старался работать на самых отдаленных полях фермы. Одному ему было лучше, никого не хотелось видеть. Когда работникам нужно было получить от него задание, они всегда его могли найти. Но если ему приходилось работать вместе с ними в коровнике, в сарае, на молотилке, они лишь время от времени заговаривали с ним, но почти всегда оставляли его в покое.