– Опять работа! Ребенка надо воспитывать, иначе он вырастет хулиганом! Когда ты родилась, я оставила работу и всю жизнь посвятила тебе!

«Может быть, поэтому я и была такой дурочкой, пока не повзрослела!» – подумала Лиза и выплеснула в раковину остывший чай.

– Хочешь печенье, мама?

– Не перебивай! Послушай меня наконец! Ты должна серьезно задуматься о своей жизни!

– Мама, я больше не хочу выходить замуж!

– Вот глупая! Почему?

– Ну, потому, что после того как это попробуешь пару раз, становится так скучно! Одно и то же! Одно и то же! Я хочу быть сама себе хозяйкой!

– Так у всех одно и то же! На этом держится мир, семья! Женщине одной без мужчины оч-ч-чень трудно! Через несколько лет ты вспомнишь мои слова! А время уже уйдет!

– Ну как ты не понимаешь, мама? Все сначала влюбляются, женятся, думают, что вот уж они-то и будут самыми счастливыми людьми на свете! А потом… То одно, то другое… Какие-то мелкие обманы, недомолвки, недостаток внимания, денег, мелочные интересы… И исчезает любовь. Поверь, когда я выходила замуж, то оба раза была искренна в своих чувствах. Мне оба раза казалось, что я любима, люблю, что я умна настолько, чтобы сделать свою жизнь лучше, чем у других, что все будет замечательно! И оба раза я ошибалась. Обстоятельства жизни оказываются сильнее. Усилий одного человека для их преодоления недостаточно. Надо, чтобы в одном направлении работали двое. А я в обоих случаях старалась одна. Зато поняла, – Лиза улыбнулась, – что счастье в семейной жизни – явление исключительно редкое.

– Однако мы с твоим отцом двадцать лет шли в одном направлении, – гордо сказала мать.

– Тебе это казалось, мама. Ты просто терпела отца и плелась за ним, не желая ничего менять в своей жизни.

– Конечно, я приспосабливалась. Ну и что? В этом и заключается женская мудрость.

– Я помню, мама, вы не разговаривали с отцом неделями.

– Между нами и так все было ясно.

– Жаль, что вы не состаритесь вместе и не умрете в один день. Тогда твой брачный опыт оказался бы действительно завершенным.

– Еще неизвестно, – обидчиво поджала губы мать. – Ты всегда найдешь что приятного сказать напоследок.

– Уже поздно! Неужели ты собираешься домой?

В Лизе боролись два чувства. Конечно, ей хотелось остаться одной, но и отпускать мать в такую темноту было страшно.

– Поймаю машину. Слава богу, твой отец все-таки дает мне иногда деньги. Не может же он бросить меня на произвол судьбы после двадцати лет совместной жизни? Кстати, в этом еще один плюс длительного брака, даже если он и заканчивается разводом…

– Браки, разводы, как это стало мне скучно… – Лиза не кривила душой. – Мне надоело подстраиваться под мужчин!

– Скучно, когда это у других или в кино, – заметила мать. – Но когда это все твое собственное, когда ты привыкаешь к мужу, как будто он – твоя рука или нога, когда ты чувствуешь себя с ним одним целым, и вдруг это родное уходит от тебя и рушится жизнь – вот тогда это уже не скучно. От этого можно умереть!

«Двадцать лет! Это как с ребенком, пока он не вырастет. А когда вырастет – он уходит… Кошмар!» Лиза почувствовала к матери жалость.

– Оставайся у меня ночевать. Мы можем спать с тобой вдвоем на диване.

«Но завтрашнее утро тогда пропадет тоже!» – сама собой вползла в ее голову предательская мысль.

– Что ж, похвально! Не выгоняешь мать ночью на улицу! Тогда стели! – Мать встала из-за стола и подняла остатки банановой кожуры, которые незаметно уронил на пол Сашка. Одновременно с этим раздался робкий звонок в дверь.

– Незапланированный визит любовника? – Мать разогнулась и с подозрением посмотрела на Лизу. – У тебя кто-то есть?

– Никого у меня нет. – У Лизы временами еще проскальзывала детская манера оправдываться перед матерью. – Сейчас пойду посмотрю, кто там.

– Может, это воры? Не открывай!

Мать часто действовала на нее угнетающе. Лиза на цыпочках подошла к двери.

– Кто там? – негромко спросила она.

– Это я, дочурка! – раздался из-за двери баритон отца. – Я деньги забыл тебе отдать!

– Не надо было возвращаться! Плохая примета! – Лиза открыла.

– О! Я тогда поеду с отцом! – Несмотря на головокружение, мать шустро выскочила в коридор и стала быстро надевать сапоги. – Надеюсь, подбросишь меня до дома?

По округлившимся глазам вошедшего в коридор отца Лиза поняла, что тот нарочно выдерживал время, полагая, что бывшая жена к этому часу уже уйдет. Он отдал Лизе несколько зеленоватых купюр и намеревался ретироваться.

– Мама хочет ехать с тобой, – робко сказала Лиза. Ее как раз устраивал их совместный отъезд. Отец вынужден был остановиться. Мать не стала надевать пальто. Она сняла его с вешалки и бодро сказала:

– Ну, я готова!

Лиза и отец теперь были примерно одного роста. Она даже чуть-чуть присела, согнув коленки, и поцеловала отца в щеку:

– Спасибо!

– Правильно ты сказала, что не надо было возвращаться! – шепнул ей отец.

Мама наклонилась к Лизе с другой стороны.

– Уж я позабочусь о том, чтобы он вернулся домой как можно позднее! – шепнула она, хитро улыбнулась и вслед за отцом выскочила на лестницу. Лиза облегченно вздохнула и закрыла за ними дверь.

Она осталась одна, но почему-то облегчения не почувствовала. Раза два прошлась по комнате, чтобы унять противное волнение, зашла к сыну, пощупала его лоб, поставила градусник.

В ожидании результата она машинально убрала со стола в кухне, огляделась.

Журнал с ее статьей так и остался лежать, не раскрытый матерью. На подоконнике стоял маленький радиоприемник. Лиза рассеянно выключила в кухне свет, вернулась к окну, повертела круглую ручку. Множество звуков тихо, как летучие мыши, взлетели по стенам к потолку. То пение, то бормотание – чередовались радиостанции, менялась музыка, звучала разноязыкая речь. Случайно она услышала мягкий, бормочущий голос: «Андрей Максимов, программа «Ночной полет». У нас в гостях французская актриса Фанни Ардан». Голос ведущего стал напряжен. Чувствовалось, что его волнует близость известной и красивой женщины.

– Скажите, что больше всего вы не любите в женщинах?

В ответ быстро прозвучало только одно французское слово. Переводчица замешкалась – она, видимо, не ожидала такого ответа. Актриса повторила.

– Покорность, – наконец нашла нужное слово переводчица.

Ведущий удивился:

– Вот это да! Так мы потеряем половину нашей мужской аудитории! – выдохнул он. – В России в женщинах ценится именно терпимость, готовность к страданию, к жертвенности… Этому же учит нас и православие…

– Нет, нет! Я этого как раз не приемлю! – Голос актрисы был от природы импульсивен, чувствовалось, что она говорит о давно для нее решенном и обдуманном. – Никто не имеет права заставлять другого жертвовать для него или страдать.

– Браво, Фанни! Я навек твоя поклонница! – сказала Лиза и выключила приемник. Ей не хотелось дальше слушать передачу, она боялась потерять настрой. Ей оказалось достаточно того, что она получила от Фанни.

Температура у Саши оказалась не очень высокой, но Лиза почувствовала, что работать не сможет. Она решила лечь спать. Забравшись к сыну под одеяло, она подумала, засыпая: «Непокорность! Как это здорово!»

И в свете этого единственного, но так вовремя произнесенного слова ей показались мелочью и разговоры матери, и собственные разводы.

– Я буду делать только то, что хочу, к чему лежит мое сердце! – прошептала Лиза в подушку и, с облегчением вздохнув, крепко заснула.

7

…Одна из трудностей, с которыми столкнулось мое поколение – поколение, подраставшее в пору женской эмансипации, – состояла в следующем: женщина перестала быть хозяйкой и матерью и попыталась принимать участие в деятельности мужчин, не имея к этому никаких данных; она требовала той же заботы о себе, какой привыкла пользоваться, пока соглашалась считать себя ниже мужчины, а вместе с тем настаивала на своем праве заниматься мужскими делами, в которых понимала ровно столько, чтобы мешаться у всех на дороге. Она уже не была хозяйкой и еще не научилась быть славным малым.

А в наши дни ничто так не радует глаз стареющего джентльмена, как дельная и уверенная молодая девушка, которая может управлять конторой и отлично играет в теннис, в меру интересуется общественными делами, умеет ценить искусство и, крепко стоя на собственных ногах, смотрит на жизнь спокойно, проницательно и терпимо.

Уильям Сомерсет Моэм. Подводя итоги

– Представьте, уже десять вечера. Пожалуй, пора собираться домой. – Нина откинулась на спинку своего крутящегося стула и потерла уставшие от компьютера глаза.

– Сейчас закончу последнюю таблицу… – Юре выделили рабочее место за соседним компьютером, и он сидел к Нине боком. – Кто бы мог подумать? – Он распечатал результаты своих вычислений и показал Нине. – Вырисовывается необычная зависимость… Если рассмотреть это дело вот с такой позиции… – В его голосе слышался явный интерес.

– Можно проверить это завтра, – сказала Нина. – Сейчас уже поздно. Вы разве не торопитесь домой?

– Да собственно, нет. А должен торопиться? Как принято в вашем коллективе? – спросил Юра.

Нина промолчала. Нет – значит нет. Неудобно спрашивать, почему он не торопится. Она ждала Юру в течение всего дня. Уже с утра вздрагивала всякий раз, когда открывалась дверь в их комнату, пока не вспомнила, как Юрий сказал, что будет приходить работать вечерами после занятий в институте. Они заканчиваются в пять часов. Час на дорогу, итого… Нина посмотрела на часы. В лучшем случае он придет только вечером.

Женщина, приносившая им в офис домашние обеды, приготовила по ее просьбе рыбу.

– Филе морского языка с картофельным пюре по оригинальному французскому рецепту, – с гордостью объявила она Нине.

– Прекрасно! – Нина заплатила за филе, но аппетита у нее не было. «Возьму домой, разогрею в микроволновке», – решила она и засунула пакет в холодильник.

Через час она все-таки решила выпить кофе. Но и кофе показался ей в этот день невкусным.

«Меньше надо пить!» – нравоучительно сказала себе Нина и попыталась углубиться в работу. С горем пополам через некоторое время ей это удалось; она втянулась в вычисления, и привычные столбики цифр незаметно успокоили ее нервы. Когда за окнами потемнело, молодая сотрудница, что сидела недалеко от нее, стала собираться домой (она никогда не оставалась на работе дольше пяти часов – ей надо было бежать за ребенком в детский садик). Нина подумала: «Он не придет!» И на какой-то миг все в комнате потемнело от этой мысли, но она усилием воли выгнала ее и сердитым голосом пробубнила себе под нос:

– Меньше народу – больше кислороду!

И как раз в этот момент раздался стук в дверь.

– Кого это еще черти несут? – сказала сотрудница, собравшаяся уходить (она испугалась, что кто-нибудь задержит ее здесь, и тогда будет ругаться воспитательница детского сада), но вдруг осеклась, даже приоткрыв рот от удивления. Сначала в проеме двери показался сложенный мокрый зонт. Потом просунулся старый кожаный портфель, а уж за всем этим богатством появился его владелец. Юра вошел в комнату боком, несмотря на то что дверь открывалась полностью и широко.

– Надеюсь, я не опоздал! – сказал он застенчиво, но что-то в его голосе заставило Нину услышать: «Жаль, черт возьми, что все еще не разошлись по домам. Я предпочел бы работать в одиночестве».

– Ну, я побежала! – Сотрудница весело помахала им и умчалась.

– Садитесь здесь! – Нина указала Юре на стол, поставленный под углом к ее собственному. – Вот компьютер для вас. Девайс навороченный, процессор athlon 3000+, два чипа по 1024 мегабайта каждый. Останетесь довольны.

Юра снял пальто, небрежно бросил его на спинку стула и включил компьютер.

– На моей работе агрегат послабее, – признался он.

– У вас пальто мокрое. Не высохнет, если будет лежать в таком положении – останутся складки. – Она еле-еле сдержала в себе автоматическую потребность сейчас же встать и повесить пальто на плечики в шкаф.

– Плевать, – равнодушно отозвался Юрий. Он уже потирал руки перед экраном компьютера. – Введите в проблему. Что, собственно, является моей задачей?

Нина раскрыла перед ним папку с таблицами и коротко пояснила. Он быстро схватил суть и сразу предложил рассмотреть проблему с другой стороны.

– Ну, вот вам и карты в руки! – сказала она.

Он тут же повернулся к своему компьютеру и стал быстро вводить новые параметры.

«Может, он действительно тот человек, что нам нужен? – Впервые Нина подумала о Юре не как о мужчине, а как о работнике. – Было бы славно, если бы наконец нашли нужного человека».

Она невольно прислушивалась к стуку клавиш за своим плечом, что мешало ей заниматься собственными вычислениями. Юра же погрузился в работу сразу. Так они провели свой первый рабочий вечер. Нина очнулась первой.