Но уложить Сашку после всех приключений и стрельбы оказалось совсем не так просто, и закончилось тем, что Лиза, умывшись на ночь и сняв парик, прилегла с ним рядом. Сон тут же, как ярый предатель и враг, стал пробираться в ее сознание, и, если бы не Сашкины рассуждения и вопросы на всякие отвлеченные темы, она заснула бы буквально через секунду. А так ей пришлось еще придумывать ответы.

– Мам, почему ты лысая? – Этот вопрос был самым простецким из всех, но как на него ответить?

– Потому что теперь пошла мода на лысые головы. – Лиза решила не открывать Америки.

Наконец Сашка стал возиться не столь энергично, а вскоре и затих, что означало, что он засыпает. Тут уж Лиза стала прилагать все усилия к тому, чтобы не заснуть вместе с ним. Самым лучшим способом было вспомнить прошедший день – воспоминание о том, как она пустила в ход тяжеленную книжку, рассмешило ее, но она не любила вновь и вновь возвращаться к пройденному, поэтому стала думать о продолжении своей книги. Ее интересовало, почему одни люди могут спокойно плыть по течению и принимать все, что дает жизнь – и беды, и радости, – с одинаковым спокойствием тупых животных. Но есть на свете и другие представители высших существ, у которых неустанно работает внутренний моторчик, и он-то как раз и является движущей силой их внутреннего беспокойства. Этих людей называют по-разному, в зависимости от рода занятий. Среди них иногда встречаются наркоманы и пьяницы, нередко – большие ученые, но неизменно художники, живописцы, архитекторы, артисты, музыканты, писатели и поэты. Пытаясь создать новое в искусстве, они бессознательно расширяют пределы времени – не столько для себя лично, сколько для своих творений. Таким образом они продолжают жить – в греческих вазах, египетских пирамидах, римских мозаиках, храмовых скульптурах, полотнах художественных галерей. Вещи растягивают сроки личного бытия художника. Есть среди них и несчастные люди – те, которые не могут определить причину своего внутреннего беспокойства. КПД их моторчика очень мал, они ничего не могут добиться в искусстве, любое дело, за которое они берутся, проваливается. Однако нет пределов той внутренней работе, которую они совершают ежечасно, ежеминутно. Но иногда что-то поворачивается в судьбе их вещей, и люди, их сделавшие, вдруг признаются гениальными, и тогда их жизни как бы возобновляются вновь в желании потомков узнать как можно больше о безвестных создателях.

Сашка наконец расслабился, засыпая, и превратился из чертенка в милый, теплый комочек. Лиза, приподнявшись, все-таки посмотрела, не притворяется ли он, и только после этого тихонько сползла со своей половины. Сын спал. Она вышла из комнаты и плотно закрыла за собой дверь.

У-уф! На часах было половина одиннадцатого. По крайней мере еще в течение двух часов она могла принадлежать самой себе. Лиза с удовольствием сварила себе кофе и включила компьютер. Уже готовая статья о Нине лежала перед ней на столе. Лиза опять вспомнила, как сегодня днем ее обозвали «сексуальным объектом» за невинный блондинистый парик и манеру покачивать бедрами. А почему ее, собственно, это так обидело? Лиза задумалась.

Когда она была влюблена в Кирилла или в своего лейтенанта, разве не с удовольствием она отдавала себя за нежное словцо, за умильный взгляд, за возможность называться женой? Она вспомнила женщин, живущих и до сих пор в том небольшом поселке при воинской части, откуда уехала она с Сашкой. Она открыла при клубе консультационный пункт по вопросам семьи, брака и воспитания детей. Плату установила весьма умеренную. Ровно столько же денег она отдавала няне – одной из соседок, которая с трудом согласилась сидеть с Сашкой два часа в день, пока Лиза работала в своем пункте. Соседка нуждалась в деньгах, так как у нее было трое детей, но работать по-настоящему не хотела – предпочитала требовать с мужа повышения по службе.

– Ничего у тебя не получится! – заявила она, узнав, зачем Лизе понадобились ее услуги. – Здесь давно уже есть свой, проверенный временем консультационный пункт – на общей кухне. Сама чего не знаешь – соседки подскажут, так что никто к тебе, девонька, не придет!

Но все-таки кое в чем няня ошиблась. Из любопытства ли, посмотреть на молодую жену нового лейтенанта, или просто узнать, что такое профессиональный психолог и с чем его едят, но на первый прием к Лизе записались три женщины. Еще более удивительным оказалось, что все они по образованию были учительницами – количество высших педагогических учебных заведений в нашей стране огромно, несмотря на нехватку профессионалов в школах. Как поняла Лиза, им хотелось подтвердить или опровергнуть свои собственные взгляды на жизнь. Оказалось, что симпатичная внешность Лизе мешала: как только женщины убеждались в ее наружной привлекательности, они тут же начинали ей противоречить, интуитивно подозревая в ней соперницу, а не наставницу. Так Лиза убедилась, насколько силен и в женщинах голос пола. Почему-то раньше она полагала, что зов плоти в основном присущ только мужчинам. Оказалось совсем не так. Сколько за год она наслушалась рассказов о том, как в жилых городках далеких гарнизонов и в общагах военных академий женщины из ревности пытались убить себя, своих мужей и соперниц и иногда им это удавалось! Этих историй ей хватило на всю жизнь. Чем меньше был круг обитания этих женщин, чем ограниченнее число представителей сильного пола вокруг них, тем ярче, острее разгоралась борьба. И не самцы бились насмерть за право обладать хозяйкой жизни. Женщины сражались, животов не жалея, чтобы обеспечить себе домашний очаг, огонь в нем и пару кастрюль. В нескольких таких историях Лизе пришлось выступить в качестве арбитра и консультанта. Но как ни уговаривала она участниц этих драм, что их герой вовсе не стоит такой суеты и разумнее всего отойти на безопасное расстояние, все равно в умах подавляющего большинства женщин положительного отклика ее проповеди не имели. Потому что в России еще очень прочна наивная вера в мужчину – хозяина ФАМИЛИИ, владельца имущества, жены, скота и рабов. В столицах убежденность в этом все-таки постепенно ослабевает, но остается еще по-прежнему сильной женская вера в любовь, которая все побеждает, дает надежду жить и без которой существовать на свете просто скучно.

«Скучно – вот слово найдено!» – обрадовалась Лиза. Конечно, скучно. Если в деревне мужчина до сих пор нужен не для развлечения – для выполнения тяжелых работ, то в городе прилично зарабатывающей женщине мужчина нужен как средство от скуки.

Девушки мечтают о собственных гнездах, птенцах и сильном крыле, что защитит их от житейских бурь. Но когда дети вырастают, когда бури проходят, зачем мужчина нужен женщине – часто самостоятельной, иногда более умной и почти всегда более культурной? Секс приедается, лекарство от скуки остается – вот в чем главное достоинство мужчин. Они остаются для женщин чем-то вроде детей – о которых можно думать, мечтать и заботиться. На них можно сердиться, срывать зло, их можно обманывать и обвинять в неудачах, плохом самочувствии, недостижимости юношеских мечтаний. Работает инстинкт собственничества – у других есть, у меня нет. Что же я, хуже? И вот идут они стройными рядами, мужчины и женщины, рука об руку, и знают они прекрасно, что часто ненавидят друг друга, обманывают и презирают, но все равно не могут расстаться, ибо движет женщинами прежде всего всепоглощающий инстинкт собственничества: зачем я уйду? куда я уйду? чтобы все осталось сопернице? Нет! Я ненавижу его – за унижение, за обманы, за то, что не достиг в жизни того, на что я рассчитывала, – но я не отпущу его: он мой до конца дней моих!

Вот Лиза поставила восклицательный знак, заканчивая последнее предложение, вытянула с удовольствием руки, размяла шею и помассировала свою круглую лысую голову. «Где-то я читала, что хорошо помогает для роста волос настойка красного перца», – подумала она и зевнула. Красного перца сейчас у нее не было, поэтому, выбросив из головы мысли об этом, она приготовилась выключить компьютер и в хорошем настроении отправиться спать с сознанием выполненного долга. Вдруг раздался осторожный звонок в дверь.

«Час ночи! Ничего себе!» Она подошла к двери и настороженно спросила:

– Кто там?

– Это я, Лиза! Ты не спишь еще? – Это был негромкий голос отца.

Она повернула несложный замок.

– Случилось что-нибудь?

Отец стоял, привалившись к двери, бледный, но с какой-то странной, почти придурковатой улыбкой.

– Что с тобой, папа? – Лиза не знала, что и подумать. Как журналист, она могла представить себе, что такие лица могут быть у молодых папаш, которым акушерка в дверях роддома сообщила новость о рождении тройни. Радость до обморока – вот как она могла бы охарактеризовать отцовское выражение лица.

– Ты не одна? – Отец приподнялся на цыпочки и с высоты своего небольшого росточка попытался заглянуть Лизе через плечо. – У тебя кто-нибудь есть?

– Кому там быть? Сашка спит, я работала...

– Тогда, может быть, пустишь в дом?

– Ой, конечно! Я просто не ожидала, поэтому растерялась. Входи, папа, входи! – Она поцеловала отца в щеку, уловив примешавшийся к его одеколону посторонний запах духов, втащила его в коридор и стала торопливо снимать с него пальто. – Вот тебе тапочки! Что-нибудь будешь есть, пить? Пойдем на кухню!

Она суетилась вокруг него и все не могла понять, в чем же дело. А отец с прежним выражением благости на тестоватой, лоснящейся физиономии с удовольствием позволял себя тормошить: раздеть, надеть тапочки, проводить в кухню и усадить за стол.

– Ничего не буду! Поздно уже! – махнул он рукой дочери, но та все равно поставила чайник.

– Так ты расскажешь мне, в чем все-таки дело? – Лиза заглянула отцу в лицо. – Ты выглядишь так, будто выиграл сто миллионов!

– Больше! – сказал отец и таинственно замолчал.

– Двести? – удивилась Лиза.

– Знаешь что, дай мне водки! И кусочек чего-нибудь закусить!

– Стояла где-то бутылка. – Лиза открыла холодильник. – Вот водка! И банка маринованных огурцов.

– Отлично! Ты будешь?

– Не знаю. Ты пей и рассказывай. Ты что, играл в казино?

Отец аккуратно, не торопясь, что свидетельствовало о давно приобретенном умении и старой закалке, опрокинул в себя рюмку водки и закусил огурчиком.

– Какое там казино, девочка! Бог с этими казино! Лиза! Это такое чудо! Такое чудо! Я влюбился!

– Да знаю, знаю! – Лиза никак не могла понять. – Это всем известно: ты влюбился, поэтому развелся с мамой. Теперь у тебя новая семья, молодая жена, чудный способный ребенок, не чета Сашке! Я к этому уже давно привыкла! Что это сегодня на тебя нашло?

– Ты ничего не понимаешь! – Отец посмотрел на нее укоризненно и даже поднял кверху толстенький указательный палец. Лиза хотела налить ему еще, но он остановил ее. – Больше не надо, я на машине! Но хочется гулять пешком всю ночь напролет!

– Гулять пешком по нашим улицам опасно, – заметила Лиза и замолчала. Ей показалось, что она начала понимать, в чем дело, но боялась поверить своей догадке.

– Я снова влюбился! – подтвердил ее худшие предположения отец. – Считай, что я дурак, идиот, но я ничего не могу с собой поделать! У меня прекрасная семья, молодая жена и очаровательная дочка. Но я влюбился в другую женщину! Режьте теперь меня на куски!

– И что, ты теперь в третий раз женишься? – У Лизы возникло странное чувство: будто это не ее отец сидит перед ней и пьет водку, а взрослый сын рассказывает ей, старенькой маме, о своих любовных перипетиях.

– Ничего не знаю, ни о чем не думаю, порхаю в небесах и наслаждаюсь общением с ней, любимой! – до смешного возвышенно сказал отец.

– Когда же ты ее нашел? Еще несколько дней назад, во время твоей встречи с мамой, ничего подобного, как мне кажется, не было?

– Из-за твоей мамы все и произошло! – Отец встал, взял чайную чашку и налил себе кипятка.

– Сейчас заварю чай. – Лиза достала заварку, стала возиться с чайником и подумала: «Опять мама виновата!»

– Помнишь тот вечер, когда Сашка болел, а твоя мама в меня вцепилась, чтобы я отвез ее домой?

– Конечно, помню. Это было совсем недавно.

– Спасибо ей большое! – торжественно произнес отец. – Не вцепись она в меня, ничего и не было бы. Я бы ее не встретил!

– А что, девушка имеет привычку гулять по ночам?

– Во-первых, никакая не девушка, на десять лет старше тебя. А во-вторых, не гуляла, а искала свою собаку! Собака сорвалась с поводка и чуть не угодила мне под колеса! Собачка, правда, противная, дрянь. Но вот хозяйка... Хозяйка – прелесть!

– Говорят, собаки похожи на своих хозяев! – заметила Лиза. Она невольно заняла сторону всех отвергнутых жен.

– Вот ты сейчас точная копия своей мамы! – обиделся отец. – Недаром я от нее ушел!

– Что ж тут удивляться, что я похожа на маму? Все-таки родня! – Лиза вылила из отцовской чашки кипяток и налила ему крепкий душистый чай с жасмином. – А ты, папа, по-моему, ведешь себя как подросток! То в одну женщину влюбился, то в другую! Что же теперь будет с твоей второй семьей?