Слезы начали катиться по моему лицу, а внутри все сжалось. Джеремая не отпускал мою руку, и когда мы подъехали к больнице, я не могла заставить себя сдвинуться с места. Дрейк вышел из машины и открыл дверцу с моей стороны. Но я не могла сдвинуться.

Без единого слова, он подошел ближе и положил ладонь мне на щеку.

– Что бы ни случилось, ты сможешь справиться с этим. Я помогу тебе. Я тоже люблю его.

Что, черт возьми, он только что сказал?

– Как ты можешь говорить такое? Ты даже не знаешь меня, и хочешь уйти из мастерской. Я уже знаю это.

– Послушай, сейчас не время, но человек, лежащий там, он для меня, как отец. Мэйс взял меня под свое крыло, помог сориентироваться, показал путь, когда мой отец умер. Злился ли я, когда появилась ты? Черт возьми, да, но я справился с этим. Он тот, кто важен, и если Мэйс хочет, чтобы руководила ты, то мне придется с этим смириться.

– Не понимаю.

– Сейчас не время, Лэндри. Мы должны пойти туда, – кивнув, я выпрыгнула из грузовика, и Дрейк закрыл за мной дверцу. Джеремая положил руку мне на плечо и притянул ближе к себе. Что-то в этом моменте было сюрреалистично. Все, чего я хотела с того мига, как мои глаза нашли его, это почувствовать, каково это быть в руках Джеремаи, но я бы отдала все на свете, чтобы это произошло не в такой ситуации.

 

ГЛАВА

7

Джеремая

Когда больничные двери распахнулись перед нами, моя рука соскользнула с плеча Лэндри, а она пошла к сестринскому столику.

– Моего дедушку только что привезли сюда, – начала она говорить, но в этот момент к нам вышел Беккет в своей униформе с тем выражением на лице, от которого все мои внутренности сжались. Лэндри взглянула на него, а когда повернулась ко мне, то я увидел, что ее внутренняя защита начинала рушиться. Скользнув к ней, я обхватил девушку руками и крепко прижал к себе, когда она начинает безудержно рыдать. Взяв ее на руки, я крепко сжал Лэндри в руках, пока Беккет вел нас к Мэйсу.

Тишина казалась оглушительной, когда мы вошли в палату. Та же самая тишина, которая повисла в воздухе в худший день в моей жизни. Я до сих пор помнил тот момент, когда нас привели в такую же палату, и, взглянув вниз, я увидел самую прекрасную женщину в мире, совершенно неподвижно лежащей. В день, когда я потерял родителей, я потерял часть себя, но имелось что-то в такой тишине, что невозможно было забыть, так и сейчас – тишина оглушала.

Я опустил Лэндри, она же просто молча застыла на месте, а я перевел взгляд на Беккета. Я был уверен, Лэндри хотела побыть одна. Но, уже сделав шаг к двери, я заметил, что она протянула ко мне руку, потому остановился. Глубоко вздохнув, Беккет оставил меня с ней наедине.

Лэндри не произнесла ни слова, но, когда мы взглянули на мистера Мэйса, то не смогли разглядеть в лежащем человеке постоянного ворчуна и занозу в заднице. Мэйс выглядел умиротворенным, счастливым и почти улыбающимся.

Лэндри отпустила мою руку и взяла ладонь деда, и из ее глаз потекли тихие слезы.

– Что за черт, дедуля? – сказала она, смотря на него. – Ты же сказал, что все в порядке.

Я чувствовал, как ее гнев рос, и не знал, должен ли я был остаться, или уйти. А когда решил уйти, то плечи Лэндри задрожали и, она вновь сломалась, разлетевшись на миллион кусочков. Глядя на нее, я понял, что не мог уйти, и впервые в жизни я захотел обнять и утешить кого-то.

Я обнял Лэндри, и она развернулась в моих руках, ее слезы орошали мою грязную футболку. Я поглаживал Лэндри по волосам, положив подбородок на ее макушку.

– Все будет хорошо, Лэндри, – произнес я. Она замерла и посмотрела на меня.

– По какой-то сумасшедшей причине, я на самом деле верю тебе, – я улыбнулся ей и не мог не поблагодарить Мэйса за то, что он привел ее в город, даже, если она и являлась болью в заднице.

Лэндри

Как только Джеремая сказал мне, что все будет хорошо, я ему поверила. Понятия не имея почему. Ох, черт, кого я обманывала? Как только он взял все в свои руки после того телефонного звонка, я уже осознала, что Джеремая был тем самым. Он тот, к кому меня подталкивал дедуля. Мэйс хотел, чтобы магазин был моим, но также он желал, чтобы кто-то присматривал за его милой девочкой. Джеремая Дрейк – тот самый человек. Джеремая был надежным, ругался как сапожник, у него были умелые руки, и он всегда оставался верным до последнего.

Когда я больше не могла плакать, то отступила от Джеремаи.

– Можешь оставить нас на минутку?

Он кивнул.

– Ты хочешь, чтобы я подождал тебя, или чтобы Беккет отвез тебя домой?

– Подожди, пожалуйста, – сказала я, и он вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Подтащив ближе пластиковый больничный стул, я села и взяла дедулю за руку.

– Ты же знаешь, что я на самом деле хочу сказать сейчас? Ты же все это спланировал, правда? Дедуля, не знаю, как я выживу без тебя, но думаю, ты был прав. Он хорош в том, что делает. Думаю, я отдам ему магазин. Он заслуживает его больше, чем я. Черт, я уже скучаю по тебе.

Медсестра вошла в палату и спросила, готова ли я. Я кивнула и слезы вновь побежали по моему лицу, когда я еще раз прошептала дедушке, что любила его. Медсестра проводила меня в комнату ожидания, когда я вошла туда, то Джеремая встал и я буквально рухнула ему в руки. Он не произнес ни слова; вместо этого, взял меня на руки и понес к своему грузовику, а затем отвез в дом Мэйса.

Приехав, он вышел, чтобы открыть дверь, но я схватила его за руку и покачала головой.

– Я не могу сейчас туда пойти.

Джеремая кивнул, развернул грузовик и отвез меня в мастерскую.

Когда мы подъезжаем к зданию, на стоянке уже не было машин, а солнце село. Джеремая обошел вокруг авто и открыл дверцу, я выскользнула из грузовика, и мы зашли внутрь. Он ничего не сказал, но, когда мы зашли, Джеремая запер дверь, включил свет, подошел к холодильнику и взял нам обоим пиво.

– Ну же, давай взглянем на старушку Бетси, – сказал он, зная, что это было единственное лекарство от дыры в моем сердце. Он включил радио, и когда Линнира Скайнирда со своим «simple man» начала играть, я изо всех сил постаралась не заплакать. Джеремая взял торцевой ключ и передал его мне, а я спрятала волосы под кепку с эмблемой мастерской. Он открыл капот, и мы оба принялись за работу без единого слова. Музыка продолжала играть, и я задавалась вопросом, а что же будет дальше.

Мы работали до тех пор, пока двигатель не начал мурлыкать, тогда мы оба облокотились на рабочий стол и несколько минут слушали этот звук.

– Черт, звучит потрясающе, – сказала я.

– Так и есть. Держу пари, он улыбается, – ответил Джеремая с полуулыбкой.

– Точно улыбается, – я сделала еще один глоток пива, пытаясь сдержать свои чувства. Я думала, что здесь скрывалось нечто большее, но это могло быть из-за потери, которую я ощущала. Закончив с пивом, я выбросила бутылку в мусорную корзину и повернулась, чтобы схватить еще одну, когда Джеремая взял меня за руку и притянул к себе.

– Лэндри, я сожалею о Мэйсе, но мне также стыдно за то, что я сделал в больнице. Я не должен был так вести себя с ним. Меня просто разозлило, что он отдал это место тебе, а не мне.

Онемев. Я даже не могла сформулировать слова. Джеремая взял кепку и снял ее с моей головы, заставив посмотреть ему в глаза.

– А еще мне жаль, что я ушел отсюда прошлой ночью, – мои глаза встретились с его и все в моем сердце кричало о том, чтобы сдаться, но разум говорил притормозить.

– Да, я тоже об этом сожалею.

Он наклоняется и, обхватив мой подбородок, повернул мою голову. Наши взгляды встретились, и мое тело расслабилось, когда я смотрела на него. Джеремая склонился, и его губы нашли мои. Сегодня вечером они были нежны в отличие от прошлой ночи. Его рука скользнула по моей шее, и пока наши рты танцевали свой танец, я поняла, что только Джеремая мог заставить меня забыть об утрате, которую я чувствовала прямо сейчас. Взяв его за руку, я повела его за собой в кабинет. Когда мы вошли внутрь, я захлопнула дверь и подвела его к изношенному кожаному диванчику. И когда он сел, я оседлала его колени, а его глаза нашли мои.

– Лэндри, ты уверена? – спросил он.

– Заставь боль исчезнуть.

 

ГЛАВА

8

Джеремая

Как только эти слова сорвались с ее губ, я захотел сделать все, чтобы удовлетворить ее потребности. Взглянув в глаза Лэндри, я увидел боль, и мое сердце сжалось от осознания ее агонии. Никогда я не чувствовал того, что испытывал сейчас. Я хотел забрать всю ее боль, и, если Лэндри так желала, чтобы та исчезла, я мог лишь повиноваться ее воле. Я только надеялся, что мы оба сможем справиться с последствиями завтра.

Схватив ее волосы в кулак, я притянул ее лицо к моему, и когда наши губы соприкоснулись, руки Лэндри нашли край моей рубашки. Ее ладони скользнули по моим джинсам, и когда они поднялись по груди, я понял, что пути назад не будет, когда мы пересечем эту грань. Она схватила край моей рубашки и стянула ее через голову, стоило ей только отбросить вещь на пол, как глаза Лэндри встретились с моими. Затем она подняла руки и погладила мою грудь. Что-то внутри меня говорила мне предложить ей еще раз выйти из этой игры.

– Лэндри, если мы…

Но она прервала меня.

– Нет пути назад.

И дальше, без слов я обхватил ее и перевернул на спину. Смотря на Лэндри, я понял, насколько она была прекрасна.

– Что случилось? – спросила она.

– Ты прекрасна, – и одинокая слезинка скатилась из ее глаз. Большим пальцем, я стер соленую каплю, а затем поцеловал Лэндри.

Оторвавшись от ее губ, я принялся покрывать поцелуями ее шею, а когда Лэндри начала извиваться подо мной, я снял футболку с ее тела и готовый поклоняться ее телу, медленно, как она того заслуживала. Не говоря ни слова, я стащил с Лэндри оставшуюся одежду, и она сделала то же самое со мной, а затем я вытащил презерватив из кошелька. Устроившись напротив ее лона, я почувствовал насколько влажной для меня стала Лэндри, и все что мне хотелось, это объезжать ее всю ночь. Понимая, что нужно было делать все медленно, я вошел в ее киску, и когда Лэндри застонала, попытался придерживаться первоначального плана – делать все медленно. Боготворить ее с ног до головы, она встречала каждое мое движение, и когда мы приблизились к краю, я помог Лэндри шагнуть за грань. Наблюдая за тем, как она кончала подо мной, я пытался удержаться, но когда ее глаза встретились с моими, я тоже сорвался.

Выйдя из нее, я наклонился и поцеловал ее еще раз, прежде чем передать Лэндри одежду. Мы неторопливо оделись, и когда я встал, она взяла меня за руку.

– Мы не можем просто остаться здесь? Я не могу пойти к дедуле, – сказала она, и слезы снова начали катиться из ее глаз, и в этот раз явно от боли, в отличие тех слез, что я стер раньше.

– А что если я пойду с тобой? – я не мог поверить, что просто предложил это. Что со мной было не так? Но затем Лэндри посмотрела на меня, и я понял, в чем было дело. Я влюбился в нее, и это всего за один чертов день.

– Ты это сделаешь? – спросила она, и когда ее глаза встретились с моими, я кивнул.

Лэндри

В тот момент, когда Джеремая сказал, что пойдет со мной, мое сердце пропустило чертов удар. Я не должна была чувствовать себя такой счастливой в этот момент, со всем, что сейчас происходило, но не могла ничего поделать и просто чувствовала, что дедушка все это спланировал.

Джеремая взял меня за руку, выключил свет и повел к грузовику. Взяв телефон, он быстро написал кому-то, и я не могла не задаться вопросом – кому.

– Извини, мне нужно было написать Беккету, что меня не будет дома. Он будет волноваться после сегодняшнего.

– Ты имеешь в виду, что он все еще пытается вести себя как ваш отец?

– Да, но я принимаю это.

Я больше ничего не говорила по пути к дому дедули, и когда мы свернули на гравийную дорожку, нервы на пределе, когда мой телефон начинает звонить. Взглянув на экран, я ощутила боль, видя, как на экране вспыхнула фотография мамы. Я даже не позвонила ей. Дерьмо.

– Мама, – сказала я, и мой голос начал дрожать. – Он…он…умер, – выговорила я, когда слезы потекли по моим щекам. Она что-то произнесла, но я не могла что-то сказать в ответ. Я разваливалась на части прямо сейчас. Джеремая взял телефон, и я смутно отметила про себя, что он спокойно говорил о чем-то с мамой, прежде чем припарковать грузовик и обойти его, направляясь ко мне.

– Она едет, Лэндри. Она будет здесь утром, – кивнув, он взял меня за руку, и я выпрыгнула из грузовика, но чем ближе я подходила к ступенькам, ведущим к входной двери, тем тяжелее было продолжать идти. Слезы катились все сильнее, и я посмотрела на Джеремаю.