Джодха уже потеряла интерес к разговору, ее меньше всего интересовали права детей Джалала, уж рожать для него отпрысков юная королева и вовсе не собиралась!

Но тут Гульбадан сообщила нечто совсем удивительное:

Все равно Джалал никого из них, кроме как на свадебном пиру, не видел. Главное для всех жен – хотя бы раз заполучить императора в свою спальню. Тебе повезло, ты была с ним.

Как это?

Что как?

Вы говорите о том, что большинство жен императора в спальне не видели. Но как же первая ночь и все остальное… – Щеки Джодхи от смущения полыхали, но в ушах стояли слова Джалала о том, что, не воспользуйся он правом первой ночи, девушка будет опозорена.

А, это? – махнула рукой Гульбадан. – Кто с этим считается? Не пришел и не пришел, закончится брак, девушку отправят к отцу с богатыми подарками, и родственники будут счастливы. Лекарки подтвердят, что император не прикоснулся к ней, значит, и женой не стала. Возьмут замуж, все довольны. Таких жен…

Гульбадан, видно, могла сообщить еще многое, но договорить не успела, пришла служанка с сообщением, что паланкин готов и пора двигаться дальше.

Джодха была ошеломлена. Значит, у них временный брак и через какой-то срок ее попросту вернут в Амер? Но это еще не все, Джалал мог не прикасаться к ней, как делал это с другими, но предпочел… В глазах даже потемнело от ярости!


Прежде чем сесть в свой паланкин, Джодха решительно направилась к императору. Джалал, заметив это, сделал несколько шагов навстречу, а окружающим знаком предложил идти к лошадям. Ему вовсе не хотелось, чтобы свидетелями их королевской стычки оказались те, кому это слышать вовсе ни к чему.

Королева приближалась явно не с намерением сообщить об улучшении здоровья и своем согласии спеть. Весь вид Джодхи говорил о том, что она узнала что-то, не слишком ее устроившее. Замучилась глотать пыль в паланкине? Кто же виноват, что она капризничает, строптивых только так и учат. Джалал уже приготовился посочувствовать и предложить пересесть на слона, но услышал иное…

Ваше величество, я узнала, что у нас заключен брак мута.

Он с любопытством посмотрел на юную супругу.

Наконец-то сообразили поинтересоваться. Да. Вы настолько надменны, что выставили свои условия, забыв о моих.

Джодха проглотила упрек в надменности и уточнила:

На какой срок?

Год вас устроит, королева Джодха? Через год вы будете вольны покинуть меня, невзирая на мои слезы и стенания.

Ваши слезы?

Конечно! Как же я проживу без угрозы быть заколотым столь прекрасной ручкой?! Так вас устроит год брака или надеетесь справиться раньше?

Она сумела сдержаться и не нагрубить в ответ на его насмешку. Голос Джодхи был серьезен:

У нас все иначе, Ваше величество, брак заключается навсегда, вернее, на семь жизней, и супруги не знают, какая это по счету жизнь…

Джалал на мгновение задумался, потом кивнул:

Теперь понимаю ваше желание отправить меня на тот свет. Если развод невозможен, вас больше устраивает положение вдовы.

У нас не бывает вдов.

Как это? – в глазах появилась хитринка.

Настоящая раджпутка восходит на погребальный костер следом за мужем.

Что?! Сгорает заживо?! – Он пристально наблюдал за Джодхой, вернее, изучал выражение ее лица. Девушка не замечала, она серьезно объясняла, упрямо глядя в пол.

Да, это называется сати. Но необязательно сгорать, женщина может просто лишить себя жизни, например, узнав, что ее муж погиб в бою. Если это делают сразу много женщин, желая последовать за мужьями, происходит даухар. У нас женщина не должна достаться никому, кроме мужа, лучше смерть.

Королева Джодха, получается, что если вы не станете мусульманкой, то будете вынуждены жить со мной рядом до конца жизни. Моей, разумеется. Но, как вижу, вы что-то хотите спросить, однако не решаетесь.

Ваше величество… почему вы пришли ко мне тогда… вы же не посещаете своих жен…

Джалал расхохотался:

Я вижу, что вы с моей тетушкой не зря проводите столько времени вместе. Гульбадан Бегум успела поведать вам о таких подробностях моей жизни в гареме?

Джодха полыхнула пламенем смущения, но не сдалась.

Вы не ответили на мой вопрос.

Отвечу. – В его голосе зазвенели металлические нотки. Джодха слышала, что в гневе император ужасен, злить его не рекомендовалось никому, но она не считала, что дала повод для гнева. – Потому, что вы отказались принимать ислам! Думаете, я не поинтересовался вашими обычаями и не знаю о сати или даухаре? По правилам моей религии мы с вами муж и жена ненадолго, а по правилам вашей навсегда. Ну, и как вы разрешите эту дилемму?

Джодха молчала, что она могла ответить?

Запомните, королева Джодха, я не терплю ни когда мне перечат, ни когда ставят условия. И, тем не менее, я выполнил ваше требование. Теперь вам решать, становиться ли мусульманкой, чтобы мы могли заключить никях – брак надолго, или через год вернуться домой в качестве непонятно кого. Впрочем, вы можете просто остаться в гареме, там созданы все условия для приятной жизни. Я препятствовать не буду, я не воюю с женщинами, даже очень строптивыми.

На сей раз Джодха не отвела взгляда, а потому увидела в глазах императора презрение. Вот как? Он поймал ее в ловушку, согласившись на брак на ее условиях. У Джодхи оставался один выход – убить Джалала за этот год и покончить с собой. Собственная смерть ее не пугала, но…

Джалал с интересом наблюдал за ее размышлениями.

Но я могу отправить вас домой раньше, мои обычаи позволяют сделать это. Впрочем, вы тоже можете взять развод раньше. С моего согласия. Так что поторопитесь убить меня за этот год, королева Джодха.

В его голосе слышалось такое откровенное злое презрение, что Джодха даже сжала кулачки, чтобы не ответить. Глядя в спину уходившему императору, она искренне жалела, что в руках нет кинжала.


Гульбадан была счастлива найти внимательную слушательницу, к тому же незнакомую с жизнью в Агре и историей Моголов. Она принялась живописать о своих предках столь ярко и образно, что Джодха заметила:

Гульбадан Бегум, почему бы вам не написать обо всем этом книгу?

Мне?! – ахнула тетушка, от волнения даже прижав ладони к щекам. – Но вообще-то ты права, я вполне смогла бы. Я не пишу стихи, как это делала ваша Рампани, но писать люблю. Жаль, что Джалал…

Она не договорила, словно остановив сама себя. Джодха удивилась:

Что Джалал?

Нет, ничего. Джалал не верит в мои возможности.

А он вообще любит книги?

Гульбадан почему-то немного смутилась, сказала, глядя в сторону:

Любит… когда ему читают. Да что мы все о Джалале? Хотите, я расскажу о Бабуре или моем брате Хумаюне, отце Джалала? Бабур пришел сюда из Кабула с небольшой армией, а завоевал сколько? Он был великим завоевателем, поистине великим. С моего отца Бабура начался род Великих Моголов.

Дальше последовал подробный рассказ о том, каким был дед Джалала Бабур, как он перешел через перевал со стороны Кабула, как покорил столько земель, как отдал предпочтение будущему отцу Джалала Хумаюну, что вызвало страшное неудовольствие остальных трех братьев.

Аскари и Хиндал смирились бы с тем, что Хумаюн стал императором, но только не Камран, он всегда считал себя выше и лучше Хумаюна, но постоянно проигрывал ему что в охоте, что с мечом, что в шахматы. Да, Хумаюн был умней и талантливей, если бы только не опиум…

Отец Джалала употреблял опиум?

Раджпуты тоже употребляли опиум, но только когда шли в бой, это помогало преодолеть страх и не думать о возможном поражении или ранении. Однако правители не делали этого никогда, кто-то же должен оставаться трезвым и думать?

Тетушка рассказала о том, как родители были вынуждены оставить годовалого Джалала на милость его дядей, а сами отправиться в Персию по требованию победившего хитростью Камрана.

С Джалалом все это время была Махам Анга, чем будет гордиться и требовать к себе особого отношения до конца жизни!

Было заметно, что Гульбадан куда больше нравится рассказывать о достоинствах своего брата, но таковыми она считала то, от чего Джодха просто содрогалась.

Знаете, как Хумаюн наказывал преступников? Как он наказал Камрана после победы? Тем, кто поднял против Хумаюна оружие, брат приказал отрубить руки, это оружие державшие. Отрубили прямо на Черном камне!

Что за Черный камень?

Это большой гранитный камень прямо у трона в Агре. На нем рубили руки и головы виновным.

И… сейчас стоит? – ужаснулась Джодха.

Да, стоит. – Гульбадан просто отмахнулась от такого наивного вопроса. Почему камень должны убрать, что, преступники перевелись, что ли? – Но вы не дослушали о наказании Камрана.

Император Хумаюн отрубил брату голову прямо у подножья трона? – Джодха постаралась сказать все сама, чтобы избежать подробностей казни, но Гульбадан с удовольствием замотала головой:

Нет! Вовсе нет. Хумаюн не стал рубить нашему брату голову, он его ослепил!

Джодха почувствовала, как к горлу подступает дурнота, но Гульбадан уже не остановить, она продолжила:

Его держали четверо, и то еле удержали. Камран был силен как бык! Да он и сейчас силен.

Он жив?

Да, ослепив, Хумаюн отправил брата в Мекку и оплатил все расходы по поездке. Пусть помолится и осознает свою ошибку. Камран правильно сделал, что не вернулся. Так вот… его держали четверо…

Джодха уже вознамерилась попросить избавить ее от подробностей, но не успела.

Сначала брату выкололи глаза спицами, а потом втерли в них лимонный сок и соль, чтобы зрение никогда не вернулось! Его тотчас покинули все сторонники, кому нужен слепой правитель?

Поэтому император Хумаюн победил своего брата? Из-за того, что ослепил?

Нет, победил раньше, Камран несколько раз клялся, что больше не поднимет оружие против законного императора, но клятвы нарушал. Он достоин наказания!

Гульбадан была явно довольна справедливостью и строгостью наказания. Джодха согласна с тем, что нарушивший клятву должен быть наказан, но не честней ли просто отрубить человеку голову, чем ослеплять его?


Справедливости ради надо заметить, что Джодха отправилась в Агру не одна, ее сопровождали брат Бхагван Дас и приемный сын брата Маан Сингх, совсем еще юный воин, а также несколько служанок-подружек, которые намеревались вернуться обратно вместе с Бхагван Дасом, как только Джодха устроится на новом месте.

Бхагван Дас и Маан Сингх, казалось, нашли что-то общее с императором, они оживленно беседовали при каждой возможности, вместе ужинали и перекусывали на привалах, ехали верхом рядом. Маан Сингх все чаще смотрел на нового родственника восторженным взглядом, ловил каждое его слово.

Джодха ревновала. Нет, не Джалала, а брата и племянника. Как они могли так быстро поддаться давлению императора?! Как могли забыть, что он враг и враг очень опасный? Неужели возможность находиться в свите императора Джалала застила глаза принцам Амера столь сильно, заставив забыть, что они раджпуты, а он могол?

Обсуждают оружие, приемы боя, о чем-то спорят, даже соревнуются… После того, как ее отдали в жены этому бездушному человеку! Если уж собственный брат и любимый племянник так легко променяли ее на призрачную возможность быть рядом с императором моголов, что же говорить об остальных?

Джодхе было очень плохо еще и от того, что Джалал заметил ее ревность и нарочно приближал к себе Бхагван Даса и Маан Сингха.

Королева Джодха, ваша простуда еще не прошла? Я хотел предложить присоединиться к нам во время охоты.

Благодарю вас, но нет.

Почему? В седле вы держитесь прекрасно, не умеете стрелять из лука?

Я не убиваю тех, кто не может в ответ убить меня.

Джалал задумался, потом кивнул;

Хорошо, охоты не будет, но вы не устали ехать? Не хотите пройтись?

Джодха очень хотела, из-за женских паланкинов они двигались очень медленно, пережидали дневную жару, хотя та еще не была сильной, рано останавливались на ночлег, чтобы женщины успели устроиться и поужинать. В результате на путь, который всадник мог преодолеть за три дня, они уже потратили неделю, а ведь даже не добрались до Бхаратпура. Сколько еще сидеть в паланкине и мучиться от безделья?

Тетя Джодха, пойдемте с нами, – позвал ее Маан Сингх. К пасынку присоединился и Бхагван Дас:

Прогуляйся немного, Джодха, ведь ты никогда так долго не сидела.


Император жестом отпустил слуг, но Джодха оставила при себе Моти.

Он не стали углубляться в лес, пошли вдоль берега крошечной речушки. Это даже не река, а остаток грязевого потока, который несся несколько месяцев назад и снова появится в сезон дождей. Русло почти пересохло, оставив жидкую грязь, ее разбавила начавшая прибывать с верховьев вода. В такой жиже не бывает рыбы, в ней никому не придет в голову стирать или купаться, но на берегу, галдя, возились мальчишки.

Джодха только успела подумать о том, что они там делают, как послышались отчаянные крики. Там явно что-то случилось.