Даниэла Стил - Джонни-ангел

Едва повесив трубку, Элис бросилась к Джонни, чтобы рассказать ему обо всем. Бобби, к счастью, был у себя, он делал уроки в своей комнате, и она могла не бояться напугать мальчика. А он мог испугаться одного ее вида — до того бледной она была и так сильно дрожали у нее руки.

Выслушав ее, Джонни даже присвистнул.

— Он что, пил? — спросил он, и Элис пожала плечами.

— Не знаю. Когда они уезжали, Джим был как будто в порядке, — честно ответила она, но они оба знали: Джим вполне мог «заправиться» по дороге. Одна-две банки пива, бокал вина или порция джина — и вот результат: снова авария! А ведь он ехал не один, с ним была Шарли… Должно быть, подумала Элис, та авария пятилетней давности так ничему его и не научила: Джим по-прежнему не мог контролировать себя, не мог отвечать за свои действия. Она долго терпела его пьянство, но то, что случилось сегодня, стало последней каплей. Муж снова подверг опасности жизнь их ребенка, и Элис больше не могла ему доверять. Нужно было что-то решать.

Она все еще сердилась на Джима и на себя, когда около одиннадцати они, наконец, приехали. У Шарли была забинтована голова. Врачи велели ей пока избегать физических нагрузок; впрочем, они считали, что уже через неделю она сможет участвовать в соревнованиях, но Элис это не обрадовало. Она знала, что сложись обстоятельства иначе, и ее дочь могла остаться калекой или погибнуть.

Уложив Шарли в постель, Элис вернулась в кухню. Джонни к этому времени уже был в комнате Бобби. Джим был бледен как смерть, руки и губы у него дрожали, но он все же ухитрился налить себе чашку кофе и выпить ее залпом. Теперь он виновато смотрел на жену, ожидая ее реакции. Элис была вне себя.

— Ты хоть понимаешь, что из-за тебя Шарли могла погибнуть? — спросила Элис, с трудом сдерживая бушевавшую в груди ярость.

Джим не ответил, впрочем, ответа и не требовалось — они оба, к сожалению, хорошо знали, какими могут быть последствия автомобильных аварий.

— Я запрещаю тебе возить куда-либо детей, раз ты не можешь отвечать за свои действия, — отчеканила она, сурово глядя на мужа. — Можешь пить сколько угодно, но не смей садиться за руль, когда у тебя в машине находится кто-то из моих детей.

Джим промолчал. Отодвинув стул, он сел на него, низко опустив голову. У него был вид человека, потерпевшего серьезное поражение в жизни. Он сильно напугал Шарлотту, но самое главное — он напугал себя.

— Я знаю, ты имеешь право ругать меня, — проговорил он, наконец, и снова надолго замолчал, пытаясь собраться с мыслями. По его голосу и по всей его позе было хорошо видно — он знает, чем все могло закончиться. Опыт, горький опыт у него был.

— Если бы с ней что-то случилось, я бы никогда этого тебе не простила. И ты сам бы себе не простил, — добавила Элис, глядя на него в упор.

В глазах Джима блеснули слезы, и он поспешно отвернулся.

— Послушай, я все понимаю… Можешь ничего мне не говорить — я сам себя казню. После того, как это произошло, я… — Он покачал головой. — Я просто не думал, что все так… Я и выпил-то самую малость — две банки пива, не больше.

— Если ты не прекратишь пить, Джим, я вряд ли останусь с тобой. И заруби себе на носу: не смей возить детей в своей машине, ты не можешь отвечать не только за них, но и за себя. А детей я заберу с собой.

Она еще никогда не говорила Джиму ничего подобного, и сейчас ее слова поразили его точно молния.

— Ты это серьезно? — переспросил он, и в его глазах промелькнул самый настоящий ужас. Джим понял, что Элис выполнит свою угрозу. Пережитый страх, звонок из больницы — этого хватило, чтобы что-то в ней надломилось. Теперь она готова была идти на крайние меры. Хотя бы ради детей.

— Я же сказал — этого больше не повторится! — попытался оправдаться Джим, но Элис бросила на него такой взгляд, что Джим не стал продолжать. Не прибавив больше ни слова, Элис вышла из кухни, поднялась к себе и закрыла за собой дверь.

Джим появился в спальне примерно через полчаса. Элис уже лежала в постели, у нее не было ни сил, ни желания разговаривать с ним, и Джим это понял. Приняв душ, он молча лег рядом с ней и выключил свет. В темноте Элис хорошо слышала, как Джонни и Бобби возятся в соседней комнате. Она даже забеспокоилась, что муж может их услышать, но он, как видно, слишком переволновался за сегодняшний вечер и отвернулся к стене, еле слышно буркнув: «Спокойной ночи». А она еще долго лежала с открытыми глазами и думала, думала, думала…

Утро следующего дня никому не принесло облегчения, и завтрак прошел в тягостном молчании. Элис и Джим не разговаривали друг с другом, Бобби по просьбе брата продолжал играть роль немого, а Шарли, которую Элис решила не будить, еще спала. Когда они позавтракали, Элис стала собирать со стола тарелки, и Джим поднялся. Он смотрел на жену, пытаясь набраться мужества и заговорить с нею. Но Элис по-прежнему не желала с ним разговаривать, и, в конце концов, он только пожал плечами.

— Я еду в офис, — объявил Джим, ожидая от нее какой-нибудь реакции. Когда ее не последовало, он добавил неуверенно: — Я хотел сказать… ты тут справишься одна? Ну, с детьми, с Шарлоттой?

Обернувшись, Элис холодно посмотрела на него, и Джим стушевался, увидев в ее взгляде укор. Очевидно, она считала, что он ее подвел, или даже хуже — предал.

— Но послушай… — сделал Джим слабую попытку возразить. — Я ведь сделал это не нарочно.

— Не нужно было пить, когда везешь ребенка, — отрезала она. — Неужели так трудно было дотерпеть до дома?

— Я… я понимаю, — ответил Джим таким голосом, словно его горло стиснул спазм. — Но я… Это, наверное, из-за игры… С Шарли все будет в порядке. Ведь не убил же я ее!..

Он пытался оправдаться, но все было тщетно. Джим и сам понимал, что виноват.

— Если хочешь рисковать собой — пожалуйста. Я не стану возражать, хотя мне это и не нравится. Но у тебя нет никакого права подвергать опасности жизни наших детей, — повторила Элис. Это означало, что отныне она не может доверить ему ни Шарли, ни Бобби. На его здравый смысл — равно как и на его водительское мастерство — больше нельзя было полагаться.

— Уверяю тебя, это никогда не повторится, — сказал Джим, но его слова прозвучали неубедительно, и он сам это почувствовал. На душе у него было тяжело. Он очень расстроил жену, к тому же из-за него пострадала дочь.

— Конечно, не повторится, — откликнулась Элис. — Не повторится, потому что я ничего подобного не допущу.

На это Джим не нашел что ответить. Несколько минут спустя он уехал, а в кухню вошел Джонни. Вошел и с тревогой всмотрелся в лицо матери.

— Ненавижу, когда вы ссоритесь, — грустно сказал он. — И всегда терпеть не мог ваших ссор.

— Ты что, обвиняешь меня? А ведь вчера он мог убить твою сестру! — вспыхнула Элис, которая еще не отошла от разговора с мужем.

— Может быть, на сей раз отец усвоит урок, — промолвил Джонни, но Элис в это не верила. Если Джим ничему не научился пять лет назад, когда и он сам, и Бобби едва не утонули, значит, он не способен себя контролировать. Его привычка злоупотреблять спиртным с каждым годом укоренялась все глубже, становясь неотъемлемой составляющей их семейного быта, и не было почти никакой надежды, что когда-нибудь Джим сумеет от нее отказаться. Вчера Элис со всей очевидностью осознала, что ее муж — пьяница, и что ей остается только принять это как факт. Ее, разумеется, не радовало то, как это отразится на их семье, но она понимала: признать этот факт необходимо. Теперь от этого никуда не деться. Прежде она надеялась, что пройдет сколько-то времени, Джим возьмется за ум и либо перестанет пить вовсе, либо существенно сократит количество потребляемого спиртного, однако ее ожиданиям, как видно, не суждено было сбыться. Напротив, после происшествия с Бобби ситуация только ухудшилась. Потом погиб Джонни, и Элис было страшно даже подумать, что она может потерять еще кого-то из детей или самого Джима, который тоже мог разбиться, если бы сел пьяным за руль.

— Бедная мамочка, нелегко тебе… — грустно вздохнул Джонни. Ему действительно было жаль мать, которая оказалась в такой непростой ситуации.

Потом Элис пошла проведать дочь. Шарлотта уже проснулась. Чувствовала она себя вполне сносно, и Элис спустилась вниз, чтобы приготовить ей завтрак.

После обеда к Петерсонам ненадолго заглянула Памела. Вечером она снова встречалась с Гевином, а к Элис заскочила просто поздороваться и узнать, как дела. Когда Элис рассказала, что случилось вчера, Памела пришла в ужас. Она призналась, что понятия не имеет, что здесь можно сделать, и подруги немного поговорили о том, как можно вылечить алкоголика. Элис все еще была сердита на мужа, однако она сдержалась и не сказала Пэм, что пригрозила Джиму бросить его, если он не будет держать себя в руках.

Когда Памела уехала, Элис съездила с Бобби в кафе-мороженое, а вернувшись домой, занялась делами на кухне. Обычно Джим приезжал с работы в шесть — в половине седьмого, однако, когда часы пробили семь, а он так и не появился, Элис позвонила ему в офис. Но там трубку никто не взял, и она предположила, что Джим уже едет домой. Прошел, однако, еще час, а его все не было, и она начала беспокоиться всерьез. В голову полезли всякие дурацкие мысли: сначала Элис решила, что муж солгал ей и что ни на какую работу он сегодня не поехал. «У него есть женщина, — в панике думала Элис. — И сейчас, вообразив, будто в семье его притесняют и не ценят, он отправился к ней». Правда, за два десятилетия совместной жизни Джим ни разу не дал ей повода подозревать себя в измене, но сейчас это не было для Элис решающим аргументом. Ведь когда-нибудь все случается в первый раз, к тому же пьющий человек, как она знала, мог выкинуть любой фортель. Все же она довольно скоро отвергла этот вариант как маловероятный и остановилась на более правдоподобной версии. Что, если Джим где-то напился, да так сильно, что просто не может доехать до дома? А вдруг он все-таки сел за руль и попал еще в одну аварию? Что, если он погиб?!

Такие мысли теснились у нее в голове, Элис просто не знала, что и думать. Пожалуй, единственный вывод, к которому она пришла в своих размышлениях, заключался в том, что их семейная жизнь продолжает разваливаться буквально на глазах.

В половине девятого Джим, наконец, появился. Вид у него был неуверенный и смущенный. Он, похоже, был очень удивлен, увидев, что Элис и Бобби ужинают в такой поздний час. Элис окинула его внимательным взглядом и сразу поняла, что Джим трезв как стеклышко. Таким она давно его не видела, но, хотя этоибыло в высшей степени странно, Элис не сказала ему ни слова.

Джим первым нарушил молчание.

— Извини, что так поздно, — проговорил он, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Сегодня я что-то заработался и забыл посмотреть на часы. Мне нужно было срочно кое-что доделать, поэтому я так задержался.

Элис смерила его еще одним ледяным взглядом.

— Я звонила тебе в офис. Никто не взял трубку, — сказала она с упреком. Ее гнев так и не остыл, и его явная ложь только еще больше разозлила Элис.

— Я… мне пришлось кое-куда заехать по дороге домой. Кроме того, я же извинился! — объяснил Джим, но Элис, ничего не ответив, достала еще одну тарелку и стала накладывать ему еду. Ей не хотелось ссориться с мужем при Бобби, который и без того наверняка понял, что между родителями что-то происходит. Торопливо доев свой ужин, мальчик выскользнул из кухни и уединился в своей комнате. Утешить его было некому. — Джонни куда-то исчез еще после обеда и до сих пор не возвращался.

После ужина Джим, по обыкновению, уселся перед телевизором, но Элис, которая осталась в кухне, чтобы прибрать со стола, с удивлением отметила, что он не взял из холодильника пиво. Она, правда, подозревала, что сегодня он запасся чем-нибудь покрепче, но идти в гостиную и проверять, что пьет муж, ей не хотелось. Ах, если бы Джонни был здесь! Тогда у нее было бы с кем посоветоваться, обсудить ситуацию, наконец — просто выговориться. Увы, он куда-то запропал, и Элис оставалась наедине со своими мыслями.

Было уже начало двенадцатого, когда Джонни, наконец, появился. Джим к этому времени уже ушел спать, причем — если судить по его уверенным шагам — оставался таким же трезвым, каким вернулся. Элис, несмотря на усталость, задержалась, решив выпить на сон грядущий чашечку травяного чая.

— Ну и где тебя носило? — спросила она у Джонни таким тоном, словно тот был подростком, не вернувшимся вовремя домой. Порой Элис просто забывала, что ей больше не нужно беспокоиться о старшем сыне. Самое страшное с ним уже случилось. — Я вся извелась! — добавила она, тщетно пытаясь взять себя в руки, и Джонни, посмотрев на нее, чуть заметно качнул головой.

— Ужинал с Бекки и Базом, — объяснил он спокойно. — Сегодня они побывали в одном действительно шикарном месте. Надо сказать честно — Баз ухаживает за Бекки лучше, чем я. — Он ухмыльнулся, и Элис едва не рассмеялась вслух. При виде Джонни настроение у нее улучшилось настолько, что она оказалась способна оценить абсурдность ситуации, в которой волею обстоятельств оказался сын.