Джейн Фэйзер - Джудит

Они решили подождать в банкетном зале.

Вскоре Джудит присоединилась к ним. «Глаза усталые, — подумал Себастьян, — вся какая-то измочаленная. И вроде бы игра была не такая уж напряженная. Да ведь она плакала! Вот в чем дело».

Он подал ей бокал шампанского и сел рядом.

— Сколько ты выиграла? — спросила Салли.

— Тысячу, — ответила Джудит так, будто это был сущий пустяк, — Себастьян, в «фонд» я ничего не должна?

— Нет. Насколько я помню, Пикеринг-стрит покрыл все.

— Да-да, я тоже вспомнила.

— Что за фонд? — спросила Салли.

— Это у нас с братом такая шутка, — ответила Джудит и принужденно улыбнулась.

— Я провожу тебя домой, — предложил Себастьян. — Ты выглядишь очень усталой.

— Да, есть немного. — Она встала. — Рада, что вечер прошел удачно.

— А как у Чарли? — спросила Салли. — Разве он сегодня не играл?

— Играл, — ответила Джудит напрягаясь. — Надеюсь, он тоже извлек из наших занятий для себя какую-нибудь пользу. — Она коснулась руки брата: — Не надо меня провожать, Себастьян. Моя карета ждет у входа.

Себастьян знал, что возражать не следует. Раз она так говорит, значит, ей хочется побыть одной. Сестра сама все расскажет, когда придет время. Он проводил ее до кареты с гербом Керрингтона на дверце и поцеловал на прощание.

Джудит съежилась в углу, а колеса мерно стучали по булыжной мостовой. Ее знобило, и это несмотря на то, что колени были покрыты толстым пледом, а под ногами стоял ящик с горячими угольями. Знобило и ломило кости. Но при чем тут кости и вообще тело, когда душа устала до изнеможения. Более несчастной она еще себя никогда не ощущала!

Милли ждала ее в спальне. Приятное тепло комнаты, мягкие отблески огня из камина, добрая Милли — нее это мало развеселило Джудит.

— Помоги мне переодеться, Милли. Я хочу сразу же лечь. Что-то очень устала.

Джудит села перед зеркалом и, подняв вверх руки, расстегнула изумрудное ожерелье. Неожиданно отворилась дверь спальни. Это было как шок. На пороге стоял Маркус в ночном халате. Его глаза блестели, как черные угли.

— Нет! — выпалил он.

Джудит уронила серьгу на туалетный столик.

— Что нет?

— Нет. Я не жалею о том, что мы встретились, — отчетливо произнес он, входя в комнату. — Не жалею!

Она медленно повернулась к мужу. Маркус обхватил ладонями ее горло, большими пальцами касаясь подбородка, и чувствовал, как под его руками пульсирует жилка на нежной шее любимой.

— Нет, — уже тихо повторил он. — Хотя ты и дикая кошка, и вспыльчивая, как порох, и всегда готова к ссоре, и такая острая на язык, что я не перестаю удивляться, как ты сама до сих пор еще о него не порезалась, — все равно, я не жалею.

Джудит почувствовала, что не может говорить. Взгляд Маркуса жег ее.

— А ты, Джудит? Ты жалеешь? Только скажи мне правду. Она покачала головой. В горле у нее пересохло, и она чувствовала, как сердце ее бьется о его мягкие ладони.

— Нет, — наконец прошептала она. — Нет, конечно, я не жалею.

Он наклонился и закрыл своим ртом ее губы. Поцелуй этот быстрее лесного пожара сжигал все слабые барьеры, которые она возводила, надеясь устоять под натиском страсти. Джудит растворилась в этом поцелуе, растворилась вся без остатка.

Не отводя губ, он поднял Джудит на ноги. Она слепо подчинилась, опьяненная запахом его кожи и вкусом его языка. Маркус начал подталкивать ее назад до тех пор, пока ее лопатки не уперлись в стену.

Тут он оторвал наконец свой рот от ее губ, но возможности передохнуть у нее не было. Джудит мгновенно утонула в глубоких озерах его черных глаз. На поверхности их радужной оболочки остались плавать лишь ее бренные останки.

— Подними рубашку.

Если это был приказ, то мягчайший, нежнейший приказ в мире, хотя в каждом звуке слышалась дикая сила. Она медленно подняла тонкий батист до талии.

Подчиняясь тревожному зову желания, уже охватившему ее всю, Джудит высоко держала подол рубашки. Маркус глубоко и сильно вошел в нее, не отрывая взгляда от ее глаз… Затем вдруг остановился и снял руки с ее бедер — оказывается, только затем, чтобы рывком сбросить с нее рубашку.

Ликование переполняло его. Наконец-то он приручил свою рысь… В данный момент она полностью его, совершенно ручная.

Это была удивительная ночь. Силы его, казалось, были неисчерпаемыми, страсть его, казалось, никогда не утихнет. Он не произносил ни звука — только его руки показывали ей, что Маркус хочет. И она следовала этим командам тоже безмолвно и охотно, как завороженная. Снова и снова он поднимал ее на вершину восторга, и она падала оттуда в бездну с тем, чтобы тут же начать медленное восхождение. Снова и снова она дрожала от наслаждения под его телом, его ртом, его руками, Маркус обнажал перед ней некую свою внутреннюю сущность, о которой она прежде и не подозревала. Он открывал секретные, доселе запертые уголки своей души.

Будут… будут еще ночи… но это потом… когда Джудит возьмет инициативу в свои руки, предъявит свои требования… но это будет потом. Сейчас же, в эту ночь, торжествовал Маркус, кудесник, волшебный конструктор их наслаждения. Через бесконечное безмолвное пространство ночи, вплоть до серого рассвета, они молча перемещались по комнате — с пола на постель, с кресла на диван…

В конце концов он положил ее на холодную полированную поверхность длинного стола из красного дерева. И вот тогда долгое молчание ночи наконец взорвалось их первобытными криками и стонами.

Не скоро, очень не скоро Маркус обрел силы, чтобы снять ее со стола и перенести на постель. Спит она или потеряла сознание, он не знал. Но она дышала — глубоко и тяжело. Сон тут же сморил и его.

А Джудит очнулась часом спустя. Это было странное состояние — не бодрствование и не сон. Вяло, словно сквозь туман, она ощутила, что Маркус так и не вышел из нее. Что это? Так было задумано или безумие этой ночи любви ни на что больше не оставило сил?

— Как это мило, леди Керрингтон, что вы меня навестили. — Летиция Мортон улыбалась гостье из глубины обложенного подушками кресла. — Сегодня вы одна, без вашего брата? — Ее доброжелательный взгляд скользнул на дочь, которая у окна занималась вышиванием.

Харриет была сейчас прелесть как хороша в свободном муслиновом платье с изящным узором. Больше всего сейчас. Петицию заботило замужество дочери. Брат леди Керрингтон недвусмысленно дал понять, что неравнодушен к Харриет. Это хорошо. С таким мужем Харриет, безусловно, войдет в высшие круги общества.

— Увы, — ответила Джудит, снимая перчатки. — Я его сегодня не видела. А зашла я, чтобы пригласить Харриет прокатиться со мной в кабриолете.

Харриет смущенно улыбнулась.

— Конечно, она будет в восторге, — тут же ответили за нее мать. — Пойди и переоденься.

— Мама, но ведь собиралась прийти леди Баррет. — поспешила вставить Харриет. — Она обещала принести брошку с топазом, ту, что я случайно забыла у нее в ландо.

— Леди Баррет не обидится, если не застанет тебя дома. А теперь поторопись, не заставляй леди Керрингтон ждать.

Харриет удалилась, а Джудит заметила:

— Леди Баррет так внимательна к Харриет. Вам, сударыня, повезло, что вы имеете такую приятельницу.

— Это все мои бесконечные болезни, леди Керрингтон, — вздохнула Летиция. — Агнес так добра, что присматривает за Харриет.

— А может быть, вы позволите иногда присматривать за вашей дочерью и мне? Например, я могу сопровождать ее на благотворительный бал у Альмаков в четверг.

— О, вы так любезны! — Летиция протерла губы кружевным платочком, смоченным лавандовой водой.

— Что вы, что вы… Мы будем очень рады, если она перед этим отужинает с нами. Я пошлю Себастьяна за ней с нашей каретой.

— Зачем вам все эти хлопоты?

— Но, я уверена, моему брату доставит огромное удовольствие сопровождать ее, — произнесла Джудит, многозначительно улыбнувшись.

Улыбка была немедленно возвращена как доказательство того, что намек понят.

— А, Харриет, как вы быстро! — с облегчением приветствовала Джудит возвращение девушки в гостиную. — Какая эффектная шляпка!

Харриет покраснела.

— Вашему брату она тоже понравилась.

— Неудивительно, — улыбнулась Джудит вставая. — Если вы готовы…

Выйдя на улицу, Харриет испуганно посмотрела на высокое сиденье кабриолета.

— Там абсолютно безопасно, уверяю вас. — Джудит легко поднялась и помогла Харриет. — Мы не перевернемся, я вам обещаю.

— Нет. Я боюсь не этого, — проговорила Харриет, садясь рядом с Джудит. — Но здесь так высоко. — Она посмотрела сверху на пару гнедых. Те пряли ушами и били копытами.

— Вчера я на них не ездила, вот им и не терпится снять напряжение, — беспечно заметила Джудит.

Она велела мальчику, который держал поводья, отпустить их и натянула вожжи. Харриет тихо вскрикнула. Кони поначалу рванули, но Джудит быстро перевела их на шаг.

— Вот так-то лучше, — пробормотала она, сворачивая на оживленную улицу. — Когда приедем в парк, тогда и порезвитесь.

Харриет напряженно молчала. Когда мимо них пронеслась карета, едва не задев колесо кабриолета, она крепко вцепилась руками в сиденье и с тех пор уже не отпускала. А тут еще за ними бежала тощая дворняга с куском сочащегося мяса в зубах. Сзади псину преследовал краснолицый мясник в грязном фартуке. В руке он держал большой нож. Один из коней Джудит, почувствовав запах крови, шумно втянул ноздрями воздух и попробовал подняться на дыбы. Харриет слабо вскрикнула, но Джудит спокойно осадила лошадь, оглядываясь назад, что там случилось с собакой.

— Отлично, — заметила она. — Бедняге удалось спастись. Если бы мясник ее догнал, да еще с таким ножом…

Она засмеялась и бросила взгляд на Харриет, однако, увидев бледное лицо девушки, воскликнула:

— О, дорогая, это вас напугало? Уверяю вас, я могу сдержать лошадей при любых обстоятельствах. Маркус уж кик меня проверял, даже заставлял въезжать в узкие ворота. Вес равно остался доволен.

Харриет слабо улыбнулась.

— Вам нравится кататься верхом? — спросила Джудит.

— О да, особенно на охоте. — В голосе девушки почувствовался настоящий энтузиазм, и у Джудит отлегло от сердца. Ведь Себастьян был заядлым охотником.

Они свернули в парк. Там, как и обычно в это время, был почти весь респектабельный Лондон. Джудит с удовольствием отметила молодых леди — а их было немало — в шикарных костюмах для верховой езды, управляющих высокими кабриолетами. Большинство из них с трудом сдерживали лошадей. Рядом обязательно сидел конюх, готовый в любую минуту прийти на помощь. С бесстрашной леди Керрингтон отваживались соревноваться только не очень молодые дамы, да и то немногие, Они приветствовали ее поднятием хлыста, а Джудит приветствовала всех, раскланиваясь направо и налево, в случае необходимости представляя Харриет.

Девушке, судя по всему, это внимание нравилось. Она успокоилась и через пару минут уже весело щебетала, рассказывая о себе, своей семье и о том, что ей нравится, Джудит с удовлетворением отметила, что у нее есть чувство юмора и что слышать ее мелодичный голосок очень приятно.

— Мне кажется, что это леди Баррет, вон там, видите? Она стоит и машет нам, — заметила Харриет, когда они начали второй круг.

На дорожке стояли улыбающиеся Агнес и Грейсмер. Поравнявшись с ними, Джудит натянула поводья.

— Добрый день, леди Баррет… лорд Грейсмер. А мы с Харриет решили подышать воздухом.

Грейсмер поднял на Джудит глаза. О, этот теперь уже знакомый взгляд акулы! Он заговорщицки улыбнулся ей, в ответ она захлопала ресницами.

— Я как раз собиралась к вам, Харриет, — сказала Агнес. — Занести вашу брошку.

— Спасибо, мадам, — пробормотала Харриет, — Я была такая невнимательная, что забыла ее.

— О, у молодых людей в голове вертится совсем другое, — проговорил Грейсмер тоном добродушного дядюшки, но для Джудит это прозвучало как хохот гиены.

— Леди Керрингтон, я бы хотела просить вас взять меня с собой. — Леди Баррет поставила ногу на первую ступеньку кабриолета. — Ой, как здесь, наверное, страшно! Лорд Грейсмер будет счастлив составить компанию Харриет, я в этом уверена.

Джудит почувствовала, как напряглась рядом с ней Харриет.

— Мне было бы это чрезвычайно приятно, сударыня, но, к сожалению, я дала леди Мортон обещание возвратить Харриет домой в течение часа. В другой раз буду весьма рада.

Пальцы Харриет, крепко вцепившиеся в сиденье, разжались. На лице леди Баррет застыла улыбка. Джудит же источала сплошную любезность.

— Хорошо, леди Керрингтон, я как-нибудь поймаю вас на слове. До встречи, Харриет. — Агнес помахала рукой и, взяв Грейсмера под руку, отступила назад. Он поклонился, и Джудит тронулась дальше.

— Вам Грейсмер неприятен, — констатировала она без обиняков.

Харриет слегка передернуло, возможно, даже неосознанно.

— Он какой-то противный, даже отвратительный. Не понимаю, как такая женщина, как леди Баррет, может водить с ним дружбу.