Граф склонился над ее рукой:

— В таком случае я буду первым, кто познакомит вас с его прелестями. Уверен, вам в Ренлахе понравится. Некоторые считают это место даже лучше Воксхолла.

Вечер был сравнительно теплый, и у входа прогуливалось много публики, все в домино и полумасках.

— Я хочу танцевать, — заявила Джудит. — Пойдемте в зал. — Прошу вас. — Граф поклонился. — Позвольте, я помогу вам надеть маску.

Прикосновения его пальцев, когда он поправил ей полумаску, были столь отвратительными, что Джудит стиснула зубы. Домино она оставила распахнутым, чтобы было видно ее бальное платье из тафты цвета сапфира. Себастьян без труда разглядит ее даже в этой толпе.

Они успели обойти танцевальный зал только раз, как их увидел Себастьян. Он с приятелями развлекались тем, что с оценивающим видом разглядывали танцующих и обменивались впечатлениями. Естественно, в руках у каждого была высокая кружка с портером.

— Вот это да! Какая встреча! — громко провозгласил Себастьян, когда Джудит с Грейсмером оказались достаточно близко.

Джудит почувствовала, как Грейсмер оцепенел.

— Себастьян! — изумилась она, освобождаясь от руки графа. — Что ты здесь делаешь? Представляешь, какое приключение? На таких маскарадах мне бывать еще не приходилось. Очень интересно. А какие люди! О, милорд, прошу меня простить.

Она обратила сияющие глаза к графу, выражение лица которого угадать было нетрудно даже под маской.

— Представляете, какое совпадение, и мой брат тоже здесь.

— Да, я вижу. — Грейсмер поклонился. — Ваша сестра, Давенпорт, изъявила горячее желание посмотреть, что такое ридотто. Я предложил свои услуги в качестве гида.

— Почему же ты мне не сказала, Джу? Я бы давно сводил тебя сюда, — с упреком произнес Себастьян. — Однако позвольте мне представить вам своих друзей.

Как только Джудит взяла брата под руку, от проема в стене отделилась женская фигура в зеленом домино и направилась к выходу. Сегодня здесь ловить больше нечего. Никакой сказки о запятнанной чести жены, о ее поверженной добродетели достопочтенному маркизу Керрингтону не расскажешь. Агнес Баррет в гневе отправилась домой.

Вот так был разрушен изящный, как казалось Грейсмеру, план совращения леди Керрингтон. Себастьян, видимо, под влиянием паров портера, джина или чего-то еще, был необычайно весел и деятелен. Уверенный, что Грейсмер в восторге от их неожиданной встречи, он тащил их в одну из ротонд поужинать. Кстати, оттуда вся веселящаяся публика была видна как на ладони. За столом было шумно и весело. Шутили по поводу того, как отреагирует маркиз Керрингтон па то, что его жена дала вовлечь себя в такое вульгарное, недостойное дамы высшего света предприятие. Время шло, и Джудит все больше хмелела и оживлялась.

Грейсмеру ничего не оставалось, как только сидеть среди этой шумной компании и ждать конца вечера. Он чувствовал себя пожатым дядей, случайно попавшим в компанию молодого племянника и его друзей. Джудит вела себя, конечно, неподобающим для маркизы Керрингтон образом, но лицо ее было скрыто маской. Да и в чем ее можно упрекнуть? В чрезмерной веселости? Но на этом публичного скандала не сделаешь. Да, не удалось графу наварить капитал с этого предприятия. Вместо интимного ужина в кабинете при свечах такое вот пиршество при свете десятков канделябров, да еще в компании ее брата! Даже если это и станет известным, никто в обществе на такое не обратит внимания. Агнес, наверное, уже давно дома.

В довершение всего Грейсмеру пришлось ехать с ними вместе в одном экипаже. Отказаться вроде было неудобно. Граф забился в угол кареты и сидел там мрачный как туча, слушая шутки полупьяных брата и сестры и их дурацкие замечания по поводу увиденного.

Подъехав к дому на Беркли-сквер, Себастьян нетвердой походкой спустился по ступенькам кареты на землю.

— Я провожу сестру до двери, — сказал он и икнул. — Спасибо, что подвезли, Грейсмер. Правда, хорошо провели время?.. — Он заговорщицки улыбнулся графу и приложил палец к губам. — Только об этом никому ни слова.

Граф со вздохом приложился к руке Джудит: — Моя дорогая Джудит, надеюсь вы меня поймете, если я скажу, что не считаю свой долг полученным. На сегодняшнем маленьком развлечении условия договора соблюдены не были. Джудит, мигая, уставилась на него, как будто силясь сфокусировать его изображение.

— Какой долг, сэр? Какие еще условия?.. Ах да… — Она торжествующе улыбнулась. — Теперь я вспомнила. Мы снова сыграем в пикет, и на этот раз выиграю я и наконец прокачусь на ваших вороных по Ричмонд-парку.

— Возможно, — кисло улыбнулся он. — Но вначале мы покончим с этим долгом.

— К-к-конечно… покончим… — Джудит икнула и вышла из кареты.

Грейсмер стукнул тростью по панели, чтобы кучер трогал. Пока не завернули за угол, Грейсмер мог видеть, как брат с сестрой, смеясь и пошатываясь, поднимались на крыльцо.

Значит, эта легковерная дурочка еще и пить не умеет? Ничего, в следующий раз мы придумаем что-нибудь поинтереснее!

— Чисто сработано, — усмехнулся Себастьян, когда они подошли к двери.

Джудит покачала головой:

— Не так уж и чисто. Он сегодняшний вечер как возврат долга не засчитал.

— Не засчитал, так не засчитал. Посмотрим, что будет дальше, и изобретем что-нибудь еще, — заверил ее Себастьян.

— Да, конечно. Но сегодня нам, безусловно, удалось одно: он утвердился в своем мнении, что мы простофили и дураки.

Когда лакей открыл дверь, они все еще смеялись.

— Добрый вечер, миледи.

— Добрый вечер, Норрис. Его светлость возвратился?

— Да, миледи. Он в библиотеке.

И тут, видимо, под возбуждающим влиянием этого успешного маскарада, Джудит пришла сумасбродная и довольно глупая, как скоро выяснится, идея. Пожелав брату спокойной ночи, она направилась прямо в библиотеку.

Маркус дожидался возвращения жены. Сидя у камина, он перелистывал «Тактику». Дверь отворилась.

— Добрый вечер, милорд, — возвестила Джудит, опершись о дверь и как-то странно улыбаясь. — Хорошо провел вечер? — Произнося последнюю фразу, она несколько раз икнула.

— Спасибо, хорошо. — Маркус заложил пальцем место в книге, на котором остановил чтение, и с удивлением посмотрел на жену. Она уже не опиралась, а висела на двери. — А как твой вечер?

— О, замечательно! — Она икнула еще раз. — Прощу прощения… — Джудит прикрыла рот ладонью. — Иногда это случается… так глупо…

— Джудит, ты что, пьяна?

Она решительно замотала головой и снова икнула.

— К-конечно, нет… просто я… немного… ха.. ха… — Она покачнулась и захихикала. — И не надо быть таким чопорным. Мне сейчас так хорошо.

— Иди сюда! — потребовал он, откладывая книгу. Джудит оторвалась от двери и шатаясь направилась к нему, задев по дороге маленький столик. Тот чуть не упал. Джудит схватила его и с чрезвычайным усердием начала устанавливать на место, продолжая при этом икать.

Добравшись наконец до Маркуса, она плюхнулась к нему на колени и облегченно вздохнула:

— Ну, и как же твой вечер? А я устала страшно, особенно ноги. Могу поспорить, тебе так сегодня повеселиться не удалось, как… О, извиняюсь.

Приступ икоты прервал ее излияния примерно на минуту. Затем она откинулась на его руку и криво улыбнулись. Длинные ресницы выглядывали из разрезов ее полумаски.

— Где ты была? — Маркус развязал маску и снял.

— В Ренлахе, — озорно улыбнулась она, — на ридотто. Очень вульгарно, но зато весело. С Себастьяном и его друзьями. — Она улыбалась с закрытыми глазами.

Участвовать в каком-то пошлом маскараде — дело одно, а возвращаться в таком виде — совсем другое.

— Что же ты там пила?

— Джин.

— Джин?!

— Да, и еще портер, — добавила она, видимо, желая смягчить сказанное. — Жаль, что тебя с нами не было.

— Я что-то не помню, чтобы получал приглашение, — сухо заметил он. — Но если бы и получил, уверяю тебя, ты бы в таком виде домой не пришла.

Она кокетливо захлопала ресницами:

— Знаешь, ты кто? Не в меру щепетильный ханжа. Маркус вздохнул:

— Разговаривать сейчас с тобой бесполезно. Посмотрим, как ты будешь себя чувствовать утром. Лично я не хотел бы завтра оказаться на твоем месте.

— Че-пу-ха! — отмахнулась она и снова заикала.

— Ладно, пошли. Я уложу тебя в постель. — Он встал и взял ее на руки. — Только, ради Бога, не шевелись, иначе я тебя уроню.

— А вот это не надо, — пробормотала Джудит. — Я не хочу, чтобы меня роняли. Как ты думаешь, что сказать Милли?

— Представляю, что с ней будет, если она сейчас тебя увидит. Так что лучше не зови ее.

— А чего ты такой сердитый? — Она ущипнула его за нос.

— Не надо, Джудит.

Поведение жены начинало его раздражать. В спальне Маркус опустил ее на постель. Она зевнула и пробормотала:

— Буду спать… Все, уже сплю.

— Но ты не можешь спать в одежде.

Маркус поднял ее на ноги и принялся раздевать. Она покорно поворачивалась в разные стороны, как кукла, и блаженно улыбалась.

Маркус вспомнил, как он впервые раздел ее тогда, по дороге в Катр-Бра. При иных обстоятельствах подобные воспоминания, несомненно, его бы возбудили. Но не сегодня. Он натянул на Джудит ночную рубашку.

— Отныне и навсегда, сударыня-жена, пне стен этого дома ты не будешь пить ничего крепче лимонада. Понятно?

Он сиял с Джудит все украшения, а затем наконец уложил ее под одеяло. Работа была непростая, и он даже устал.

И тут произошло чудо. Маркус смотрел на нее и качал головой: Джудит вдруг преобразилась. Спокойно, трезво посмотрела на мужа, улыбнулась и сказала:

— Я просто пошутила. Извини.

— Джудит, ты… Что за чертовщина?! — Он не верил глазам. Но было абсолютно ясно, что жена трезва как стеклышко.

Джудит, довольная, откинулась на подушки и с улыбкой произнесла:

— Знай же, что я никогда не пьянею. Просто умею хорошо прикидываться. И Себастьян тоже. Тебе бы посмотреть на нас вместе!

— Могу только догадываться, скольких идиотов вы одурачили, — сухо произнес он.

— Иногда приходилось, — согласилась Джудит. — Но редко. Большей частью мы шутили совершенно безобидно.

— Безобидно? Да тебя за твои художества могли выпороть кнутом в любой столице континента. Ты чудом избежала этого. — Кипя от возмущения, Маркус отвернулся от нее. — Как ты посмела разыгрывать передо мной свои трюки?

Только сейчас Джудит поняла, какую серьезную ошибку совершила. Что это ей взбрело в голову? Ведь могла бы догадаться, что Маркус тут же вспомнит о ее прошлом.

— О, Маркус, это же была просто шутка. Маленькая шутка. — Она выскользнула из постели, — Мне совсем не хотелось тебя дразнить. Я очень сожалею. — Она положила руку ему на плечо, но муж сбросил ее. — Ну не сердись, пожалуйста, прошу тебя. — Джудит обняла его за талию и прижалась щекой к его спине. — Как глупо с моей стороны, теперь я это сознаю.

— Дело совсем не в том, что мне не нравится, когда меня дразнят, — с горечью объяснил он. — Дело в том, что ты разыграла из меня дурака, подобно тем, кого вы с братом эксплуатировали всю свою взрослую жизнь.

— Я очень сожалею, — снова сказала она. — Это была ошибка, я понимаю, досадная ошибка, но я не хотела ничего дурного, только развеселить тебя. Пожалуйста, прости меня.

В голосе ее чувствовалось такое раскаяние, что Маркус сразу успокоился и удивился, с чего это вдруг он тик раскипятился. Причин было две: no-первых, он сам виноват — не надо было поддаваться на такой трюк, а во-вторых, любое упоминание о прошлом жены приводило его в бешенство. И вообще, можно было бы легко догадаться, зная Джудит и ее способность контролировать себя, что такое с ней никогда произойти не может. Как это она окажется такой пьяной? Прикинуться — это пожалуйста, это сколько угодно. Если, конечно, нужно.

— Ты больше так не будешь?

— Никогда. Обещаю. Ноты не сказал, что прощаешь меня.

— Я прощаю тебя.

— А наказание?

Он положил руки ей на плечи:

— Я придумаю что-нибудь не очень строгое, если ты расскажешь мне, чем занималась в Ренлахе.

— Но я же говорила, что была на ридотто, с Себастьяном и его друзьями.

— Почему ты не сказала мне раньше?

— Потому что знала, что ты будешь сердиться, — Она одарила его озорной улыбкой. — И ты бы рассердился, не отказывайся.

— Я и не собираюсь. Ридотто не место для маркизы Керрингтон.

— Конечно, но ведь никто нас там не узнал… да и некому было узнавать.

— Идеи твоего брата о том, как следует проводить вечера, оставляют желать много лучшего. К тому же свою будущую жену он, наверное, туда бы не повел. Как ты думаешь?

— Конечно, нет. Ему не понравилось даже, когда Харриет зашла в игорный зал. Но я — это совсем другое дело.

Маркус представил, каково будет Харриет, когда она осознает, какие тесные узы связывают Себастьяна и его сестру.

— Вот видишь, по поводу того, как должна себя вести настоящая жена, у нас с Себастьяном представления вполне сходные. Я очень хочу, чтобы он когда-нибудь вспомнил; его сестра тоже является чьей-то женой. В частности, моей.