— Я послала за ним, — призналась Сара. — Хотела, чтоб он убедился, что вечером пересчитал всех.

— У него есть вести от Клодин?

— Ничего, — коротко ответила Сара.

Но Викки помнила, он знает, что Клодин сбежала с Жанной Колиньи. Возможно, они отправились в любимый город Клодин — Квебек Сити. Странно, подумала Викки, если Клодин и Жанна поехали в страну, где любой раб может быть абсолютно уверен в свободе.

Викки позволила Моник, явно напуганной новостями о восстании, спать у себя в комнате на соломенном тюфяке. На лбу выступил пот. Снаружи о сетку неистово бьются москиты. Из галереи, где прохладно от дующего с реки освежающего бриза, слышится приглушённый гул голосов.

Слишком взвинченная, чтоб лежать в кровати, Викки встала, удостоверилась, что Моник спокойно спит, натянула платье и совершенно бесшумно покинула комнату.

Майкл вопросительно посмотрел на неё, когда появилась в дверях, и сочувственно спросил:

— Жарко внутри?

— Пожалуй, — согласилась она, — всё равно не могу уснуть.

— Мы посменно обходим угодья с собаками, — сказал Майкл. — Сейчас там Джек.

— Викки, сходите на кухню, разбудите кого-нибудь, пусть сделают кофе, — распорядился Барт. — Если выпью бурбон, засну прямо здесь.

— Я пойду с тобой, — быстро предложил Алекс, затем, заколебавшись, посмотрел на Майкла.

— Иди с ней, — сказал Майкл. — В любое время может вернуться Джек. Моя очередь идти.

Викки чувствовала, что Алекс хочетл поговорить, и сама занялась приготовлением кофе.

— Алекс, у нас с Майклом всё хорошо, — улыбнулась она, и торопливо добавила, потому что Алекс смотрел с тревогой, — я ничего не сказала. Но он верит мне.

«Он любит меня», — с ликованием подумала она.

— Викки, я предложил Бетси выйти за меня замуж, — в голосе слышалось отчаяние. — Она отказала. Не из-за Тита. Это ясно. Она утверждает, что никогда не смогла бы выйти за меня. Почему, Викки? Я знаю, она любит меня. Она не отрицала, когда спросил об этом.

— Не знаю, Алекс. Возможно, ей нужно время.

— Викки, она сказала, что она никогда не смогла бы выйти за меня, — подчеркнул Алекс последнюю фразу. — Я должен знать почему. Поговоришь с ней? Викки, пожалуйста.

— Хорошо, Алекс, — пообещала Викки.

— Завтра? — поймал он её на слове.

— Завтра.

32

Когда наверх поднялась Моник, чтоб посмотреть, пора ли нести поднос с завтраком, Викки, несмотря на то, что всю ночь спала урывками, уже совсем проснулась.

— Нести завтрак? — спросила Моник с едва заметной улыбкой. Викки поняла, что рабы нервничали из-за случившегося на плантации Фремонта.

Она потянулась и облокотилась на валик. Мысли навязчиво уходили к горьким минутам в городском доме, когда они с Майклом выясняли отношения. Если б не Эндрю, сказал бы Майкл, что любит её?

Минутами позже в дверь с подносом протиснулась Моник.

— Мужчины отправились спать. Они сидели в галерее всю ночь. — Голос Моник выдавал тревогу. — Когда они поднялись наверх, Эндрю отнёс им кофе. Никто не приходит, чтоб рассказать о тех скверных рабах, — она поколебалась. — Мисси, они поймают Тита?

— Нет, Моник, — мягко сказала Викки. — Не думаю, что его вообще когда-либо поймают.

Моник почувствовала облегчение.

Покончив с завтраком, Викки поднялась и оделась. Она пообещала Алексу, что сегодня поговорит с Бетси. Шестнадцать сбежавших рабов днём наверняка где-нибудь прячутся, если уже не далеко отсюда. Причин, мешающих отправиться в Харрис-Эйкес, нет.

Викки в нерешительности застыла в дверях библиотеки. Юнона вздрогнула при звуке её голоса.

— Я решила съездить к Бетси, — смущаясь, сказала Викки. — Майкл спит, было б хорошо, если б Колин отвёз меня?

— Прямо сейчас? — нахмурилась Сара, в голосе послышался упрёк.

— Это важно. Я обещала Алексу поговорить с Бетси. У них небольшая размолвка, и Алекс очень переживает.

— Думаю, днём действительно всё будет в порядке — согласилась Сара, в глазах блеснул лёгкий намёк. — Юнона, пошли кого-нибудь на конюшни сказать Колину подать экипаж для мисс Викки.

Викки приказала Колину ехать напрямик через поля, которые ведут прямо к конюшням.

Как и ожидала Викки, Бетси была там.

— Я была уверена, что тётя Сара не позволит тебе покинуть дом после всего, что вчера случилось, — сказала она. — Я так рада, что ты приехала.

Викки стояла рядом и смотрела, как Бетси смазывает бальзамом огузок терпеливо переносящего процедуру ягнёнка.

— Можем выйти куда-нибудь поговорить? — спросила Викки, когда Бетси закончила.

— Вполне.

Они покинули конюшни и пошли к реке, подальше от рабов, бросающих сено на чердак.

— Бетси, — мягко сказала Викки. — Алекс очень расстроен. Он влюблён в тебя и хочет жениться.

Глаза Бетси потемнели от душевной боли.

— Викки, я сказала ему, что никогда не смогу выйти за него замуж. Он должен с этим смириться.

— Бетси, ты же любишь его, — возразила Викки и на мгновение замолчала. — Он говорит, ты хочешь забыть всё, что случилось…

— Я не могу забыть, что со мной случилось, — сказала Бетси с такой болью, что Викки стало не по себе. — Викки, как я могу выйти замуж, когда у меня такая мать? Я не смею выходить замуж, не смею иметь детей. Разве Алекс не может этого понять?

— Бетси, то, что твоя мать в… не в порядке, не означает, что то же самое будет с тобой. — Викки твёрдо смотрела в глаза девушки. — Ты не можешь поставить крест на своей жизни. — Она пыталась найти слова, чтобы убедить Бетси. — Твоя мать пережила ужасную беду.

— Другие женщины стойко встречают беды, — напомнила ей Бетси. — Они не ломаются. А она уже была немного не в себе до того, как утонули сёстры. Я была слишком мала, чтобы это помнить, но так папа говорит. Я поклялась, что не буду рисковать, Викки.

— Ты же не знаешь, что могла унаследовать от мамы, Бетси, — упрекнула Викки. — Поговори с врачом.

— Я говорила. — Лицо Бетси бледное. — Он сказал, что точно не известно, пройду ли я тот же путь или нет. Она была такая, когда папа женился. Дедушка с бабушкой делали вид, что она в порядке. И папа скрывал это от людей, насколько мог, пока она не стала настолько плохой, что скрывать не было никакой возможности.

— Бетси, это несправедливо. — Её сердце болело за Бетси и Алекса. — Доктор мог ошибиться.

— Я не могу так рисковать, я слишком сильно люблю Алекса.

— Бетси, если другой врач, два врача, гарантировали бы тебе, что болезнь твоей матери не передаётся по наследству, ты бы вышла за Алекса?

Бетси колебалась.

— Не знаю, Викки. Просто не знаю. В любом случае, в этом округе не найдёшь врача, который посмел бы спорить с доктором Мэллардом?

Бетси побрела на конюшни, а Викки неспешно направилась к экипажу.

— Колин, — она высунулась из окна экипажа, — сделай, пожалуйста, круг и езжай к дому Харриса.

Там Сайрес сказал, что Джошуа Харрис на западных полях.

— Вон там, — он указал на дорогу налево от дома, — ехать около двадцати минут. Он там всё утро.

— Спасибо, Сайрес, — улыбнулась Викки и поспешила из галереи. — Колин, едем на западные поля.

Викки всё ещё поражал размах самых больших плантаций, таких как Эдем и Харрис-Эйкес. О чём там Майкл говорил ей? Плантация не может считаться большой, если рабочие не добираются до неё менее чем за час.

Джошуа с управляющим осматривал первый хлопок сезона. Бросив беглый взгляд на подъехавший экипаж, он очень удивился, увидев Викки.

— Мистер Харрис, могу я с Вами немного поговорить?

— Конечно, Викки, — он открыл дверь экипажа и подал руку. Его взгляд был тёплым, и всё ж она ощущала глубину беспокойства. Понимает, что она прибыла на поля не для того, чтоб скоротать день.

Молча отошли подальше от рабов.

— Вы когда-либо видели собранный хлопок? — спросил Джошуа, давая время собраться с мыслями.

— Нет, не видела, — глубоко вздохнула она и спросила без предисловий. — Мистер Харрис, Вы были бы рады, если б Алекс стал Вашим зятем?

Джошуа Харрис был поражён и убеждённо ответил:

— Я был бы в полном восторге.

— Алекс предложил Бетси выйти замуж, — пылко начала Викки. — Она отказала, хотя призналась, что любит его. Мистер Харрис, она боится выходить замуж за Алекса из-за… из-за болезни мамы, — она запнулась. — Она напугана тем, что когда-нибудь станет такой же.

Джошуа побледнел.

— Так столько времени она из-за этого ведёт себя так? — голос дрожал. — Такая робкая? Боится встреч с молодыми людьми? Бедная моя девочка. — В голосе слышалась огромная боль. — А я даже не подозревал…

— Мистер Харрис, ваш семейный врач сказал ей, что не может утверждать, станет ли она такой же или нет. Но он может ошибаться, — настаивала Викки. — Если б Вы нашли других врачей, которые убедили бы Бетси, что с ней этого не случится…

— Я сделаю лучше, — с неожиданной силой сказал Джошуа. — Доктор Мэллард не знает. Никто за пределами Харрис-Эйкес никогда не знал. Бетси — моя дочь, но не дочь Мадлен. — Он сделал долгий, дрожащий вдох. — Когда мы поженились, Мадлен уже была больна. Её родители скрыли это. Она была так прелестна, так мила, и я принял её тяжёлое молчание за застенчивость. Её родители надеялись, что брак исцелит Мадлен. Но стало только хуже. Я нанял белую медсестру с Севера, которая ухаживала за Мадлен после того, как родились девочки. Энн была… она была особенная. Милая ирландская девушка, удивительная, по сравнению с Мадлен, и обожала детей. Нам обоим было здесь ужасно одиноко; мы сблизились. Энн умерла при рождении Бетси. Никто вне Харрис-Эйкес не знал, что она носила ребёнка. Из-за состояния Мадлен к нам никто не приходил. Убедить Мадлен, что новый младенец её, не составило труда. Соседи узнали, что Мадлен родила ещё дочку. Я думал, что для Бетси будет лучше, если её будут считать дочерью Мадлен. Никогда не представлял, что это для неё могло означать.

— Мистер Харрис, Вы расскажете Бетси? Позволите ей узнать, что она без опасений может выйти за Алекса?

— Мы вместе поедем домой, — решил он. — Я пошлю на конюшни за Бетси. Пусть знает всю правду. Пусть без страха идёт к Алексу, — и нежно улыбнулся. — Думаю, Сара будет довольна.

Эва улыбнулась, когда Пэйшенс открыла дверь в комнату Мадлен. Она удовлетворённо заметила, что Пэйшенс её не переваривает.

— Я пришла навестить мисс Мадлен. Как она сегодня?

— Как всегда, — осторожно сказала Пэйшенс, — сидит у окна, и ждёт, когда девочки придут домой.

— Мадлен, — позвала Эва. В комнате, как всегда, стоял тяжёлый аромат лаванды. — Я снова пришла.

Мадлен нетерпеливо обернулась. Когда-то она, должно быть, была очень красива, миниатюрная девочка, что позволило проявиться покровительственному инстинкту Джошуа.

— Ты принесла подарок? — Мадлен подалась вперёд с искренне детским предвкушением.

— Мадлен, милая. Я всегда приношу тебе подарок, — мягко упрекнула Эва. — А сегодня — два.

— Пэйшенс, принеси чай, — приказала Мадлен, во все глаза глядя на сумочку, из которой Эва что-то доставала.

Пэйшенс вышла в соседнюю комнату, где была оборудована маленькая кухня для обслуживания Мадлен. В течение дня Мадлен много спала или просила есть, когда все уже были в кровати.

— Я принесла тебе веер из Испании, — сказала Эва, протягивая пакет Мадлен и усаживаясь рядом в покрытое гобеленом кресло. — Надеюсь, тебе понравиться. — Неужели Джошуа не понимает, насколько абсурдна преданность женщине, которая ничего не может ему дать?

Мадлен нетерпеливо сорвала обёртку и, открыв, достала изящно разрисованный веер.

— Ой, какой красивый, — с восхищением сказала она. — Надо показать его девочкам, — улыбка слегка поблекла. — Не пойму, почему они до сих пор не вернулись.

— Скоро придут, — успокоила Эва, зная, как вести эту игру, практиковавшись несколько недель. — Я видела их на озере, когда проезжала мимо.

На мгновение испугалась, что переиграла. Мадлен вдруг стала беспокойной и отвернулась к окну.

— Они хорошо проводят время, Мадлен, — с жаром сказала Эва, — придут домой, сами всё расскажут. — Она с тревогой ждала. Сейчас не время для истеричных припадков Мадлен. Не сегодня. — Ты позволишь им поиграть с веером, Мадлен?

— Хорошо, немного. Они не должны его порвать, — твёрдо сказала женщина. Возможное возвращение в действительность предотвращено.

Пэйшенс внесла в комнату поднос с чаем и поставила на маленький стол, подвинув его поближе к креслу-качалке Мадлен.

— Я разолью, Пэйшенс, — весело сказала Мадлен. — Обещаю не обжечься.

— Пэйшенс, ты не могла б принести мёд вместо сахара? — спросила Эва. — Недавно приобретённая привычка.