Видел ли он? А если да, то что?

Словно разгадав ее мысли, он кивнул:

– Видел. Видел, из какого дома ты вышла. И знаю, кто там живет. Мало того, помню, что там происходит.

Его взгляд казался таким острым, что Пенни еще удивлялась, почему не истекает кровью.

– Может, объяснишь, что делала в самом известном рыбацком борделе Фауи?

Черт!

Она вдруг осознала, что ее руки бессильно лежат на его груди, и тут же с прерывистым вздохом отпрянула. Он не попытался ее удержать.

Какое счастье, что их разделяет хотя бы воздух. Теперь она может дышать, да и голова прояснилась.

Снова подхватив шлейф, она протиснулась мимо Чарлза.

– Нет.

Он досадливо процедил воздух сквозь зубы, и снова клещами стиснул ее запястье.

– Пенни!

Она приостановилась и подчеркнуто уставилась на длинные загорелые пальцы, обхватившие ее тонкие косточки.

– Не стоит.

Он снова вздохнул и отпустил ее. Вспомнив о дамах Эссингтон, она зашагала быстрее. Он легко догнал ее.

– Но что тебе было нужно от матушки Гиббс?

– Сведения, – коротко бросила она. Хороший ответ. Может, им он и удовлетворится. Он удовлетворился. На целых шесть шагов.

– И что ты узнала?

– Пока ничего.

Еще несколько шагов.

– Но каким образом, черт возьми, ты, леди Пенелопа Селборн из Уоллингем-Холла, могла познакомиться с матушкой Гиббс?!

Ее так и подмывало осведомиться, откуда он, граф Лостуител, знает матушку Гиббс, но почему-то не очень хотелось услышать ответ.

– Через Гренвилла.

Он застыл на месте.

– Что?!

– Нет, я не хочу сказать, что он меня ей представил. Она успела уйти вперед; он двумя шагами настиг ее.

– Я искренне надеюсь, что Гренвилл не был настолько безмозглым, чтобы посещать ее заведение?

Безмозглым? Вероятно, Чарлз не слишком хорошо знаком с матушкой Гиббс!

– Не совсем.

Молчание продолжалось следующие три шага.

– Может, просветишь меня каким образом можно «не совсем» посещать бордель?

– Он ни разу туда не вошел, – терпеливо пояснила она. – Просто влюбился в одну из девушек и страдал по ней на расстоянии. Повсюду ходил за ней, покупал безделушки и все такое. Ну, а когда стал часами подпирать стену в переулке, торчал там с утра до вечера и только что серенады не пел, матушка Гиббс сказала, что с нее довольно. Вот и сообщила мне обо всем через наших рабочих и слуг. Мы встретились в поле, и она объяснила, что поведение Гренвилла очень дурно влияет на ее бизнес. Местные рыбаки стесняются идти в бордель под взглядами графского сынка, который якобы за ними следит.

Чарлз пробормотал себе под нос нечто уничтожающее, но вслух заметил:

– Мне понятны ее претензии. И что ты сделала?

– Поговорила с Гренвиллом, разумеется. Чарлз насмешливо поднял брови.

– И он тебя послушал?

– Несмотря на множество недостатков, глуп он не был.

– То есть прекрасно понял, что случится, если ты расскажешь матери о его странных привычках?

Глядя перед собой, она сухо улыбнулась.

– Как я уже сказала, глупым его не назовешь. Он быстро сообразил, чем это грозит.

– Так, значит, матушка Гиббс у тебя в долгу, а ты не задумалась разжиться у нее информацией.

Похоже, он вполне верно угадал цель ее визита.

– Но отныне ты никогда, повторяю, никогда, не вернешься сюда одна.

Его голос изменился. Она хорошо знала этот тон. И даже не потрудилась возразить.

Но он слишком хорошо знал ее, чтобы вообразить, будто она согласилась.

Он что-то раздраженно прошипел, но не стал настаивать, отчего ее подозрения только усилились. Что он задумал?

Тем временем они добрались до Хай-стрит. Но Чарлз по-прежнему не отставал. Еще два шага – и они столкнулись лицом к лицу с Николасом, виконтом Арбри.

Пенни остановилась, Чарлз последовал ее примеру. Он успел заметить промелькнувшую на ее лице мгновенную нерешительность: очевидно, она спешно пыталась решить, что делать.

Виконт тоже застыл на месте. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы определить: это джентльмен одного с ними круга. Он не проявил никаких эмоций, но Чарлз почему-то понял, что встреча с Пенни не была запланирована и, будь у него выбор, он предпочел бы вообще ее не видеть.

– Доброе утро, кузен, – холодновато кивнула Пенни и тут же учтиво добавила: – Вряд ли вы встречались. Позвольте представить: это Николас Селборн, виконт Арбри. Чарлз Сент-Остелл, граф Лостуител.

Арбри поклонился. Чарлз кивнул и протянул руку.

– Николас наш дальний родственник, – пояснила Пенни. – Его отец – маркиз Эмберли, унаследовавший папин титул и поместья.

Что же, это объясняло ее сдержанность, но отнюдь не колебания Арбри. Интересно, в каком родстве они находятся? Более дальнем, чем пресловутое седьмое колено? Между ними явно что-то есть. Только вот что?

– Лостуител? – повторил Арбри, изучая его. – Значит, вы вернулись в… Эбби, не так ли? Полагаю, ненадолго.

Чарлз ухмыльнулся, надевая привычную маску добродушного весельчака-гуляки.

– Рестормел-Эбби, совершенно верно, но насчет краткости моего визита… полагаю, это еще не решено.

– Вот как? Дела?

– Можно сказать и так. Но что привело вас сюда, сейчас, в самом начале сезона?

Именно этот вопрос хотел задать ему Арбри. Чарлз перехватил инициативу, и с невинным видом терпел его пристальные взгляды.

– Кстати, ваша жена с вами? – продолжал он.

– Николас не женат, – вставила Пенни.

Чарлз вопросительно уставился на Арбри. Наследник знатной семьи и титула, здоров на вид, крепок, почти ровесник Чарлза, и, если тому следовало сейчас быть в Лондоне и искать невесту, Арбри тоже не мешало бы об этом позаботиться.

– Видите ли, – неохотно обронил Арбри, – я действую по поручению отца. Кое-какие дела поместья требуют моего внимания.

– Ах, ну конечно, всегда найдутся какие-то упущения, – согласился Чарлз, украдкой глянув на Пенни. Она много лет управляла поместьем Уоллингем-Холл, и если что-то действительно требовало внимания, ей наверняка обо всем доложили. И все же она ничем не выказала, что знает, о чем идет речь.

Арбри нахмурился.

– Сейчас я смутно припоминаю… что встречал вашу матушку и сестер, когда в последний раз был здесь. Они дали понять, что вы скоро женитесь и что в этом сезоне обязательно сделаете предложение какой-нибудь леди.

Чарлз еще шире растянул губы в улыбке.

– Вполне возможно, но, к несчастью для всех заинтересованных в моей личной жизни, меня снова призывает долг.

– Долг?

Вопрос прозвучал чересчур резко. Арбри определенно хотел пронюхать, зачем он здесь. Чарлз снова глянул на Пенни, но она не сводила глаз с Арбри и ничем не хотела ему помочь. Защищает кого-то? Неужели именно Арбри?

– Совершенно верно.

Он встретился взглядом с Николасом и отбросил притворство.

– Меня просили расследовать утечку дипломатических секретов через каналы контрабандистов, действовавшие в округе во время последних войн.

Арбри глазом не моргнул. Бледное лицо оставалось бесстрастным.

Что выдало его лучше всяких улик: только человек безмерного самообладания останется столь безразличным при подобном заявлении.

– Я не знал, что правительство… может заинтересоваться прошлым.

– О, можете быть уверены, интерес есть, и огромный.

– И вас просили это расследовать? Мне казалось, что вы служили в гвардейском полку в чине майора.

– Совершенно верно.

Чарлз улыбнулся – подчеркнуто холодно, подчеркнуто безжалостно.

– Но у меня имеются и другие занятия.

Пенни огляделась, отчаянно желая прервать обмен любезностями. Николас, конечно, неплох, но Чарлз способен быть настоящим дьяволом. Она не хотела, чтобы он узнал, угадал или предположил правду. Еще слишком рано. Господь один знает, что ему придет в голову и как он отреагирует.

И тут она заметила Милли и Джулию, с сияющими лицами спешивших поскорее присоединиться к ней и к обществу двух блестящих джентльменов, которых она каким-то образом умудрилась заполучить. Впервые в жизни она обрадовалась их откровенному любопытству.

– Пенелопа! Мы как раз шли в «Пеликан», – объявила Джулия, приветливо улыбаясь. – Нас задержали в аптеке.

Она устремила взгляд на джентльменов. Милли последовала ее примеру.

– Виконт Арбри, не так ли?

Николас, который был знаком с обеими, поклонился.

– Миссис Эссингтон! Миссис Эссингтон.

Чарлз повернулся к дамам. Он был значительно выше Николаса, и им пришлось запрокинуть головы, чтобы взглянуть ему в лицо. Обе кокетливо захлопали ресницами и восторженно заулыбались.

– Чарлз! – почти взвизгнула Джулия. – Ты вернулся!

– Восхитительно! – проворковала Милли. – А ведь твоя дорогая матушка утверждала, что ты решил остаться в Лондоне на сезон!

Чарлз учтиво улыбнулся, поцеловал дамам руки и умело уклонился от расспросов. Пенни облегченно вздохнула. Ах, если бы только Николас воспользовался возможностью, чтобы улизнуть!

Она уже собиралась незаметно подтолкнуть его в бок, когда Джулия весело предложила:

– Вы просто должны пообедать с нами: уже начало второго! Если я хоть как-то разбираюсь в джентльменах, вы просто умираете от голода, а кухня в «Пеликане» – лучшая во всем Фауи!

Чарлз перевел взгляд с Пенни на Николаса.

– И действительно, почему бы нет?

Пенни охнула про себя. Такой хищной ухмылки ей давно уже не доводилось видеть!

– Что скажете, Арбри? Не вижу причин, почему бы нам не воспользоваться приглашением в столь приятное общество?

Милли и Джулия, просияв, умоляюще посмотрели на Николаса.

Сердце Пенни упало. Николасу ничего не остается делать, кроме как согласиться!

Все пятеро под неумолчный щебет Милли и Джулии и смешки Чарлза скоро добрались до гостиницы. Пока хозяин, в восторге от почетных гостей, приглашал их в лучшую комнату, Пенни окончательно пала духом. Неужели Николас не понимает, что идет прямо в логово льва, у которого очень острые клыки, а ум еще острее?!

К тому времени как обед кончился, у нее нестерпимо разболелась голова. Милли и Джулия, как и ожидалось, непрерывно тараторили, пересказывая все местные сплетни, очевидно, с намерением просветить Чарлза. Он молча кивал, предоставляя им вести беседу, что позволяло ему незаметно изучать Николаса. Правда, пока его усилия почти ничего не дали.

Николас явно держался настороже и постоянно следил за Чарлзом. По отношению к остальным он был сдержан и довольно холоден. Пенни следовала его примеру. Остальные, очевидно, считали это вполне объяснимым: в конце концов она вовсе не обязана любить человека, к которому перешли отцовские поместья.

Но откуда им знать?!

После ужина они дружно поднялись, и Пенни вдруг пришло в голову, что теперь, когда Чарлз здесь и займет все ее время, Николас немного оттает, и станет менее осторожным. Она никогда не давала ему причин думать, что подозревает его в чем-то: он понятия не имел, что она знает о вопросах, заданных им конюхам и Садовникам Уоллингема, или о его визитах к местным контрабандистам. И уж конечно – о ее слежке.

Пенни подняла голову к солнцу. Рядом появился Чарлз и помог спуститься с крыльца во двор. Конюх держал под уздцы ее кобылку. Она уже хотела знаком показать ему, чтобы подвел лошадь к колоде, но Чарлз коснулся ее плеча.

– Я подсажу тебя в седло.

Ей следовало бы оцепенеть, застыть, просто отказаться, но он шел на полшага позади: если она остановится, он просто врежется ей в спину.

Они подошли к кобыле, и руки Чарлза уже легли на ее талию. Она резко повернулась и, задохнувшись, уставилась на него. Но Чарлз, даже не глядя на Пенни, не замечая ее постыдного смущения, без всяких усилий усадил ее в седло: он не сводил глаз с Николаса, помогавшего Милли и Джулии подняться в коляску.

– Он давно здесь?

Сунув ногу в подставленное Чарлзом стремя, она нашла в себе силы пробормотать:

– Приехал вчера.

Чарлз хотел спросить еще что-то, но тут конюх подвел к нему Домино, и он отвернулся.

Николас тоже попросил привести коня – одну из полукровок Гренвилла – и вскочил в седло. Все пятеро, не сговариваясь, выехали со двора. Николас, как истинно воспитанный джентльмен, держался рядом с коляской, Пенни и Чарлз ехали сзади. Пенни наблюдала, как усердно старается Николас быть общительным. Милли и Джулия были в восторге. Ничего не скажешь, сегодня счастливый день! Подумать только, они обедали с самыми блестящими и самыми недоступными джентльменами в округе!

– Он много времени проводит здесь? – тихо, небрежно осведомился Чарлз.

Если она не скажет ему, он станет расспрашивать и все равно узнает.

– Это его четвертый приезд с июля, когда они с отцом явились на похороны Гренвилла. Но остается он недолго. Самое большее – неделя в декабре. Потом пять дней в феврале, а сколько пробудет теперь, не знаю.