Стефани Лоуренс - Единственная

Фотергилл, не переставая чертыхаться, пообещал, что это ее последние минуты, но тут же отошел в сторону. Пенни перевела дыхание и осмелилась приоткрыть глаза. Фотергилл нагнулся, поднял нож, стиснул в руке и повернулся к Пенни, но взгляд скользнул мимо, остановившись на десятках переливавшихся всеми цветами радуги коробочках. Пенни снова изобразила обморок. Он как зачарованный направился к тайнику, остановился на пороге и вошел.

Может, стоит снова закричать? Услышит ли ее кто-нибудь из домашних? В ушах звенело, даже думать было больно. Если снова закричать… но теперь кинжал у него в руках…

Прежде чем она решила, стоит ли рискнуть, послышался тихий шорох. Она подумала, что это Фотергилл расхаживает по тайнику, но шорох повторился, и она повернула голову в сторону двери спальни.

Николас запер ее, но теперь она медленно, очень медленно открывалась.

Она мгновенно поняла, кто стоит по ту сторону, хотя солнце слепило слезившиеся от боли глаза и можно было различить лишь силуэт.

Надежда, совсем было утерянная, робко проклюнулась вновь. Мысли заметались. Широко открыв глаза, она попыталась указать ими на открытый тайник. Шептать она не смела из страха, что услышит Фотергилл.

Чарлз медленно наклонил голову в знак согласия и прикрыл дверь.

Пенни уставилась на панель. Что он задумал?

Фотергилл продолжал расхаживать по каменному полу тайника, очевидно, он чувствовал себя здесь вполне свободно. Кажется, он возвращается.

Пенни опустила ресницы и бессильно обвисла.

Фотергилл прошел мимо нее, и она услышала тихий звон металла, странный шелест… о, кажется, она поняла: он отобрал те коробочки, которые хотел взять с собой, и теперь снимал с подушки наволочку, чтобы сложить туда добычу. И уже почти набил наволочку доверху, когда дверная ручка затряслась.

– Миледи? – донесся голос Норриса. – Вы здесь, миледи? Фотергилл замер. Пенни знала, что дверь не заперта. Фотергилл этого не знал.

И поэтому немедленно очутился рядом, с ножом в руке. Метнул взгляд на Пенни и успел заметить блеск ее глаз, прежде чем она зажмурилась.

Он действовал так быстро, что она не успела издать ни звука. Выхватил из кармана платок, вынудил ее открыть рот и сунул туда кляп. Пенни едва не задохнулась и несколько секунд отчаянно давилась, прежде чем сумела кое-как дышать. Вытолкнуть кляп тоже не было сил.

Довольный делом рук своих, Фотергилл осторожно подступил к окну, отодвинул задвижки и распахнул его.

Собирается сбежать?

Повернувшись, он глянул на Николаса, все еще лежавшего без чувств на полу. Подступил ближе, присел на корточки и, взяв его под мышки, усадил лицом к Пенни. И только потом поднял нож. Невыразимо жестокая улыбка кривила губы.

Он собирается перерезать Николасу горло у нее на глазах!

Во рту у нее пересохло, но она не могла отвести взгляда.

И ощутила холодный ветерок, скользнувший по щиколоткам.

Он мог донестись только из тайника!

И тут Пенни вскрикнула сквозь кляп и стала рваться из пут, топая ногами: производя как можно больше шума, чтобы заглушить шаги Чарлза.

Фотергилл улыбнулся с еще большей злобой и, схватив Николаса за волосы, запрокинул его голову. Но случайно глянул в сторону, и улыбка застыла на губах.

Рядом с Пенни словно из ниоткуда появился Чарлз.

– Думаю, она требует не делать ничего подобного. Мудрый совет, советую принять к сведению.

В руке его был клинок куда более зловещего вида, чем у Фотергилла. Чарлз спокойно поворачивал его в пальцах. Такое обращение выдавало долгое и близкое знакомство с холодным оружием.

Фотергилл это понял. Теперь у каждого есть нож. Если он швырнет свой в Чарлза и промахнется… ивсе же он решился.

Чарлз увернулся, откатившись к Пенни. Нож Фотергилла ударился о стену, отскочил и упал ближе к Чарлзу. Тот взметнулся с пола, оказавшись между Пенни и Фотергиллом. Он ожидал, что Фотергилл нападет на Пенни, как более перспективную заложницу, или ринется к двери, за которой ждали слуги.

Он совсем забыл о старой рапире, висевшей на стене над камином. А вот Фотергилл одним прыжком оказался у камина и выхватил рапиру из ножен. Лезвие со змеиным шипением выползло на волю.

Одним быстрым затейливым поворотом Чарлз схватил клинок Фотергилла, скрестил со своим и встретил первую атаку. Поймал лезвие рапиры между скрещенными клинками и отбросил Фотергилла. Тот пошатнулся, но сохранил равновесие. Помогло ему это, как же!

Чарлз скривил губы. Несмотря на бешеный стук стали, на искры, проскакивавшие между противниками, скоро стало ясно, что Фотергилл не устоит: он был намного легче Чарлза и не имел опыта в жестокой рукопашной схватке без правил.

Правда, рапира была длиннее кинжала, что давало Фотергиллу преимущество. Но Фотергилла не учили фехтовать, самое большее – он умел орудовать саблей, что сразу же заметил Чарлз. Значит, можно легко рассчитать каждый ход.

И хотя он раздумывал, как легче обезоружить Фотергилла, предпочел бы не убивать его на глазах у Пенни. Слуги сгрудились за дверью, ожидая его сигнала, но он не собирался никого приглашать: охваченный паникой Фотергилл способен пронзить рапирой первого попавшегося человека. И без того уже погибли невинные!

Топот ног по ковру, покрывавшему пол, звучал музыкой в ушах Чарлза. По малейшим изменениям тона он мог судить, куда Фотергилл перемещается, и предсказать следующую атаку. Они словно исполняли какой-то сложный балет, с той разницей, что танец мог окончиться смертью одного из партнеров.

Фотергилл наступал и наступал, безуспешно пытаясь заставить его отойти от Пенни, которую он загораживал собственным телом. Но Чарлз легко отбросил его. Фотергилл оступился, едва не упал и выронил рапиру, но тут же схватился обеими руками за край ковра и дернул.

Чарлз отшатнулся, едва не упав на Пенни. Фотергилл воспользовался моментом, чтобы выскочить из окна.

Чарлз чертыхнулся, подбежал к окну и выглянул, но Фотергилл уже бежал вдоль стены дома, не давая Чарлзу прицелиться.

– Черт, он опять бежит к живой изгороди. Бьюсь об заклад, у него там привязана лошадь.

Пенни моргнула, когда он осторожно вытащил кляп.

– П-пошли за ним других, – прохрипела она.

Дергая за шнур, связывавший ее запястья, Чарлз покачал головой:

– Он матерый убийца. Не хочу, чтобы еще кто-то пал его жертвой. С ним должен схватиться такой, как я.

Он отбросил шнур, подхватил повалившуюся ему на руки Пенни и усадил на постель. И только тогда заметил огромный синяк на скуле.

Его пальцы непроизвольно стиснули ее подбородок и тут же разжались.

– Он ударил тебя.

Такого ледяного, смертельно зловещего тона она еще не слышала. Слова были произнесены бесстрастно, но голос ничем не напоминал человеческий. Этого от Чарлза она не ожидала. Он легко погладил ее синяк, но тут же отнял руку. Она взглянула ему в глаза и увидела там стальную решимость.

– Что? – прошептала она растерянно. Он наконец отвел глаза от ее щеки.

– Я должен был убить его. И убью при следующей встрече. Пенни не дрогнула. Только медленно поднялась. Он был совсем близко. Лицом к лицу. Грудь к груди…

Спорить было бессмысленно. Поэтому она тихо сказала:

– Если понадобится – убьешь. Только помни: вот это, – она коснулась синяка, – вряд ли причинит мне непоправимую боль. А если я потеряю тебя…

Он моргнул. Выражение глаз мгновенно смягчилось. Она молчала. И только потом погладила его по руке.

– Николас долго лежит без сознания.

Чарлз снова моргнул, оглянулся на неподвижное тело Николаса и, вздохнув, отступил от нее.

– Норрис! Идите сюда!

Дверь распахнулась, и началось столпотворение.

Николас пошевелился, как только его подняли. В отличие от Джека. Тот открыл глаза и застонал уже после прибытия доктора Кентона. Коротышка доктор приподнял его веко, поводил свечой перед глазами и осторожно дотронулся до огромной шишки над правым виском.

– Вам повезло… очень повезло, – заметил он. – Не будь ваш череп таким толстым, сомневаюсь, что вы успели бы охнуть перед смертью.

Джек поморщился. Он терпеливо вынес осмотр, но посигналил Чарлзу, как только Кентон отвернулся.

Если Джек способен строить такие рожи, значит, рассудка не потерял. Поэтому Чарлз постарался как можно скорее увести доктора от пациента.

Через четверть часа вернулся мрачный Джарвис. Они снова собрались в библиотеке, как раньше, если не считать того, что состояние Джека и Николаса отнюдь не улучшилось. Голова Джека трещала, рана Николаса вновь открылась.

Все по очереди рассказали о случившемся. Пенни описала, как прибыл Фотергилл с совершенно невинной просьбой и как он мгновенно превратился в зверя, обездвижив Джека и захватив ее и Николаса. Она остановилась на том месте, когда в дверях спальни появился Чарлз, и неожиданно спросила:

– Чарлз, как ты догадался вернуться?

– Мне не следовало вообще уезжать, – угрюмо признался он. – Мы галопом мчались к Фауи, когда нас вдруг осенило. Кузен Денниса не имел никакого прямого отношения к нашему убийце: плащ и нож – всего лишь декорация, призванная убедить меня немедленно мчаться расследовать преступление, в то время как основное действие будет происходить здесь. Я повернул назад. Джарвис продолжал путь, решив посмотреть, нельзя ли извлечь какой-то информации из гибели Сида Гарнута.

– Но кроме того, что это, несомненно, дело рук нашего убийцы, я больше ничего не узнал, – вмешался Джарвис. – С мальчишкой расправились с какой-то почти пренебрежительной жестокостью. Фотергилл, или кто там он есть, не испытывает никаких чувств по отношению к тем, кого убивает.

Пенни передернуло. Чарлз вкратце рассказал о том, чем кончилось дело, изложив только самые необходимые факты. Он как раз дошел до места, когда Фотергилл выскочил из окна, как к дому кто-то подъехал.

Чарлз поднялся и выглянул наружу.

– Один из моих грумов. Похоже, Далзил что-то обнаружил.

Он вышел и почти сразу же вернулся с уже знакомым пакетом в руке. Подошел к столу, разрезал пакет и, развернув бумаги, подошел к креслу.

– Далзил пишет, – поморщившись, сообщил он, – что они еще не выяснили насчет Жерона, но Джулиан Фотергилл, родственник жены Калвера, – двадцатидвухлетний юноша, очень светлый блондин, который, если верить его матери, сейчас отправился в пеший поход по Озерному краю в компании своих друзей. Он действительно начинающий орнитолог.

Чарлз глянул сначала на Джарвиса, потом на Джека.

– Если не считать цвета волос и возраста, все остальное верно, – фыркнул последний.

– Да, и он не преминул этим воспользоваться, – согласился Чарлз. – Никто не удивится, встретив на своей земле заядлого орнитолога.

– Но почему Калвер его не узнал? – удивился Джарвис. – Достаточно было обычного вопроса о тетушке Эрминтруде или чего-то в этом роде, чтобы его разоблачить!

– Это совершенно не обязательно, – покачал головой Чарлз. – Если семья так велика, как утверждает Далзил, всегда существует возможность, что он ее член, пусть и не английской ветви.

– А Калвер дальше своего носа не видит, – добавила Пенни. – Ему можно наговорить любой чепухи, и, кроме того, я сомневаюсь, чтобы его милость помнил собственных родственников! Если бы этот человек не припомнил тетушку Эрминтруду, Калвер посчитал бы, что ошибся сам: он ужасно рассеянный.

– Чудак, как все отшельники, – хмыкнул Чарлз. – Но очень приличный человек.

– Более того, его склонность к затворничеству хорошо известна, – поддакнула Пенни.

Джек, уставясь в потолок, тяжело вздохнул.

– Не представляю, как это он застал меня врасплох! Я насторожился, когда он явился, но к тому времени, как зашел мне за спину, немного расслабился, поверив, что он не представляет опасности. Чертовски типичный англичанин, ничего больше.

– Теперь ты понял, как мне удалось выживать во Франции больше десяти лет, – сухо усмехнулся Чарлз. – Как бы ни был человек подготовлен к опасности, глаза видят только то, что видят, и мы реагируем соответственно.

Пенни вздохнула. Недаром она посчитала Фотергилла кем-то вроде двойника Чарлза.

– Но как бы то ни было, – заявил Чарлз, – у нас нет времени отсиживаться здесь и размышлять. В зарослях его ждала лошадь. Если он был готов сорвать с себя маску, значит, собирался покинуть эти места. А если его миссия – наказать Селборнов и вернуть табакерки и коробочки для пилюль, какова его следующая цель? Куда он отправится?

Николас, и без того бледный, стал похож на привидение.

– Откроет охоту на отца.

– Где он? – вскинулся Джарвис.

– В Лондоне. Эмберли-Хаус в Мейфэре.

Николас попытался сесть. Но Чарлз жестом велел ему оставаться на месте.

– Если мы правы, он не может просто так расправиться с вашим отцом. Теперь он уже понял, что не сможет добраться до коробочек: без охраны их не оставят, и, кроме того, вы не показали, как открывается панель.