В замешательстве он протянул руку.

— Ты пытаешься сбежать?

Застигнутая врасплох его вопросом, я не могла не засмеяться.

— Честно, мне нужно было удрать. Здесь сумасшествие.

Он хохотнул, и этот звук поглотил меня.

— Это точно. Именно поэтому я и пришёл сюда писать.

Что-то во мне шевельнулось. То, что он пишет, привлекает меня в нем больше всего.

«Ну, по крайней мере, так было, пока не увидела его вживую», — согласилась я, заставляя себя смотреть на своё отражение в очках Джулиана, чтобы не разглядывать его. Моё влечение к нему начиналось с эмоционального притяжения, которое появилось от его способности заставлять меня прочувствовать каждое написанное им слово, и переросло в сексуальное влечение из-за того, как на нём сидел этот костюм для бега.

За очками я не могла видеть его глаза, но чувствовала, как взгляд перемещается по моему телу. Жар поднялся с поверхности моей кожи. Я переминалась с ноги на ногу, пока моё тело реагировало на него без моего на то разрешения. Я откашлялась, указывая на его блокнот.

— Ты пишешь, когда испытываешь стресс?

Джулиан молчал, словно его удивил мой вопрос. Он кивнул, медленно отвечая:

— Пишу.

Я подняла брови.

— Ты не очень-то далеко продвинулся.

— Ты права, — он улыбнулся, как будто сдерживая смех. — Ты не откажешься помочь мне кое с чем, Зои?

ОН ЗНАЕТ, КАК МЕНЯ ЗОВУТ!

Я усмехнулась, едва ли скрывая нелепую радость, которая так и распирала меня изнутри.

— Конечно, — ответила я настолько прохладно, насколько смогла.

Жестом он указал мне подойти ближе и похлопал по месту на скамье рядом с ним.

Я провела пальцами по бокам своих джинсов, прежде чем сесть рядом. Мы сидели близко, но не касались друг друга.

Джулиан облизал губы, и я автоматически на них уставилась. Они были полные и определённо созданы для поцелуев. Осознав, что пялюсь, я резко взглянула обратно ему в глаза. Уверена, он меня поймал, но даже если и так, то не подал виду. Повернув голову к фонтану, я посмотрела прямо перед собой.

Мне нужно успокоиться.

— Симпатичный сад, — сказала я без особой на то причины.

— Отличное место, чтобы скрыться, — добавил он.

Подглядывая боковым зрением, я видела, как мужчина потянулся и снял очки. Он засунул дужку очков за воротник своей рубашки. Я положила ладони на прохладный бетон с обеих сторон от своих коленей и схватилась за край скамьи. Даже то, как он снимал очки, было сексуально.

Я с трудом сглотнула, стараясь заставить себя не концентрироваться на нём. Мне нужно над собой поработать.

Твоя очередь говорить. Прекрати разглядывать его и отвечай.

— Я удивлена, что здесь больше никого нет, — предложила я, чтобы поддержать разговор. Я была рада, что вокруг больше никого не было, но «удивлена» звучало не так антисоциально. Но когда эта фраза слетела с моих губ, я поняла, что «удивлена» тоже не походит.

— Удивлена или рада?

Я повернула голову к нему, раскрыв рот от удивления. Я коротко рассмеялась.

— Неужели всё так очевидно?

Когда он повернулся ко мне, и мы впервые посмотрели друг другу в глаза, весь воздух вместе с веселостью покинул моё тело. Его глаза были серыми, такого интенсивного оттенка, что, казалось, они подражают крутящимся теням хмурых грозовых туч. Они эпически гипнотизировали. Это было слишком, но мне всё было мало.

Сердце грохотало в груди. Сильнее вдавив ладони в бетон, я не чувствовала ничего, кроме его интенсивного взгляда. Молчание только усиливало напряжение между нами. Его взгляд пронзал меня насквозь, как будто Джулиан мог видеть мою душу. Невозможно было отрицать энергию между нами.

Он несколько раз моргнул, прежде чем повернуться к записной книжке.

— Я работаю кое с кем и когда застреваю, мне нравится искать идеи вокруг, — Джулиан взял ручку и постучал ею по пустому блокноту. — Не возражаешь дать мне обратную связь?

Сосредоточившись на фонтане, я наблюдала танец струй. Я пробежалась пальцами по бедрам, стараясь отделаться от ощущения, вызванного тем, как Джулиан на меня смотрел.

— Я определенно с этим справлюсь.

— Я хочу, чтобы ты послушала и сказала мне, какие чувства у тебя вызывает эта музыка.

Я рискнула посмотреть на него. Джулиан снял наушники с шеи и встал. Перекинув длинную ногу через скамью, он сел, расставив ноги, лицом ко мне.

Вместо того чтобы передать мне наушники, Джулиан перевернул их сверху вниз, чтобы ободок свисал у меня под подбородком. Кончиками пальцев он слегка дотрагивался до моей кожи, пока проверял, чтобы наушники закрывали мне уши. Я задрожала. Его глаза исследовали моё лицо, а руки задержались на наушниках на секунду дольше. Как будто по щелчку, он сел на скамью, показав мне большие пальцы, после того как нажал кнопку «проигрывать» на телефоне.

Музыка заиграла, и он постепенно прибавлял громкость. Я закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на том, что слушала, и ни на что не отвлекаться. Сначала я услышала агонию струнных, и это было сексуально. Действительно, настолько сексуально, что я ощутила, как моё тело реагирует на музыку. Струны скрипки натягивались под чьим-то требовательным смычком, пока струны гитары перебирали в старательном медленном ритме. Песня закончилась так же, как и началась.

Я открыла глаза и обнаружила, что Джулиан наблюдает за мной. Я не взяла в расчёт, что даже если закрою глаза, чтобы от него отгородиться, он всё ещё будет видеть меня. Я опустила взгляд, когда снимала наушники, и заметила, что лист бумаги перед ним уже не был пуст. К сожалению, я не могла разобрать слов, потому что блокнот лежал ко мне вверх ногами.

— То, насколько ты красива, почти отвлекает, — прокомментировал Джулиан, открывая новую страницу записной книжки и вешая наушники себе на шею. Не давая мне шанса ответить, он продолжил. — Что думаешь об этой музыке?

У меня внутри всё ещё трепетало от его слов.

— Сексуально. Никак по-другому её не описать, — на взводе из-за смеси волнения и сексуального напряжения, я начала жестикулировать руками. — От того, как звучат струны, словно кричат, до того, как барабан поддерживает устойчивый ритмичный бит. Звучит, как секс. Мелодия развивается и, когда достигает кульминации, затихает, как успокаивающееся сердцебиение.

Джулиан запустил руку в волосы, взъерошив их.

— Прежде всего, слушать, как ты это описываешь, адски сексуально. Мне нравится, что ты пропускаешь через себя эту музыку, когда о ней говоришь, — тихий смешок сорвался с его губ. — Но это идеально. Именно такие чувства я и надеялся у тебя вызвать. Я просто не думал, что ты сможешь так выразить их словами, — в его был голосе оттенок благоговения, пробудивший во мне любопытство.

Я игриво скрестила руки и сделала круглые глаза.

— А, из-за того, что я участник «Единственной», ты считал, что я не смогу и двух слов связать?

— Всё совсем не так, — озорство ещё плескалось в его глазах.

Я встала и перекинула ногу через скамью, чтобы оседлать её, и мы оказались лицом друг к другу. Снова сложила руки и свирепо на него уставилась. Я ничего не смогла поделать с улыбкой, которая дергалась на губах, но приложила все усилия, чтобы выглядеть устрашающе.

Джулиан наклонился вперёд, потянув за мой локоть, пока не освободил мои руки. Взяв мою маленькую ладонь между своих больших, он сказал:

— Я не думал, что от того, что ты невероятно сексуальна и ошеломительно красива, ты не можешь оказаться умна и быть интересной личностью.

— Выдающейся личностью, — поправила я, сердце билось у меня в горле.

— Моя ошибка, выдающейся личностью, — он засмеялся, соглашаясь с моим замечанием. — Я не думал, что ты двух слов связать не сможешь. Просто не ожидал, что ты настолько попадешь в точку, — Джулиан покачал головой. — Когда я писал эту песню, то думал именно о том, о чём ты и сказала. Надеешься, что кто-то поймёт, что ты имел в виду, но никогда не ожидаешь, что поймут дословно, о чём ты думал. Это нереально.

Я покачала головой, смотря на него.

— Гении мыслят одинаково.

Нас окружила комфортная тишина, момент был приятным, но интимным, потому что мы всё ещё сидели лицом друг к другу. Кажется, мы в один и тот же момент поняли, что всё ещё держимся за руки, и быстро расцепили пальцы.

Я поправила прическу.

Он схватил записную книжку и ручку.

— Спасибо за то, что послушала, — Джулиан прикусил нижнюю губу. — Мне нужно было независимое мнение. Я решаю, какую музыку включить в свой альбом, а какую продать.

Я улыбнулась.

— Могу представить, как это непросто. Ты много работал над треком, а потом тебе нужно решить, продавать ли свой тяжелый труд, рискуя, что его могут испортить отстойной песней, — я поджала губы. — Я считаю, что тебе нужно оставить её.

Он улыбнулся, положив ручку и записную книжку на скамью перед собой.

— Спасибо за помощь.

— Рада, что смогла помочь. А какой обычно следующий этап процесса?

— Дальше я пишу. Когда у меня уже есть музыка, я ищу в ней вдохновение.

Трепет волнения пробежал по мне.

— Ты будешь писать прямо сейчас?

Молча он отвернулся от меня и окинул взором окружающий пейзаж. Казалось, прошло несколько минут, прежде чем парень нагнулся и схватил записную книжку. Когда он поднял взгляд, думаю, что увидела вспышку уязвимости в его глазах. Джулиан посмотрел в то место, где скреплялись листы, открывая страницу, на которой были записи.

Это было чересчур? Слишком настойчиво? Слишком прямолинейно?

Неуверенная в том, как реагировать на его взгляд, я отступила.

— Прошу прощения, если я была... настырной, быть может. Просто я действительно взволнована из-за того, что ты пишешь, и всем процессом. Знаю, что ты в напряжении, поэтому и вышел сюда, так что не хочу напрягать тебя ещё больше. Если хочешь писать, я могу для этого уйти.

Он посмотрел мне в глаза, и то, что я видела в них раньше, исчезло, что бы это ни было.

— Нет, всё хорошо. Мне нравится, что ты здесь, — его улыбка была неширокой, беззаботной. — Возможно, ты поможешь преодолеть этот блок.

— Может, творческий кризис у тебя потому, что ты участвуешь в этом шоу. Стресс от всего этого может блокировать твои творческие способности, — я немного помолчала. — Может, тебе пойти в своё счастливое место и расслабиться. Я могу уйти и дать тебе возможность вернуться к…

До того, как я успела закончить предложение, он покачал головой:

— Только сейчас, с тобой, я не чувствую стресс от всего этого.

Я попыталась не улыбаться слишком сильно.

— Это хорошо. Я рада, — ответила я почти робко. — Я чувствую то же самое.

— Хорошо.

Смотря в его блокнот, я указала на него рукой.

— Итак, что у тебя уже есть?

Уголки его губ изогнулись в сексуальной улыбке.

— Есть первый куплет, и я набросал пару мыслей за то время, что ты слушала бит.

Я потерла руки и подняла брови.

— Что ж, давай послушаем.

Джулиан засмеялся, отсоединяя наушники и нажимая «проигрывать» на телефоне. Музыка запульсировала через динамик, и он закрыл глаза и запел во весь голос.

Его голос поразил меня. Он был глубоким, напористым, с хрипотцой. От того, как мелодия его голоса переходила в музыку, и они соединялись в идеальной гармонии, моё сердце готово было разорваться. А от его слов у меня перехватывало дыхание.

Когда Джулиан выражал желание этой женщине, он балансировал на тонкой грани между тайным и явным, любовью и страстью, желанием и нуждой. Его стихи ощущались не так, как все остальные, они были более конкретными и настоящими. И всё же игра слов очаровала меня. Когда он закончил первый куплет, мне пришлось убедиться, что из уголков рта у меня не стекает слюна.

— Я начал это вчера и с тех пор тут же и застрял, — указал Джулиан после того, как закончил.

Я судорожно выдохнула и поняла, что у меня нет слов.

Он поднял брови в ожидании.

Я с трудом сглотнула.

— Это было невероятно, Джулиан. Я имею в виду «вау».

Он засиял.

— Спасибо.

— Нет, не думаю, что ты понимаешь, — я положила руки ему на колени и наклонилась вперёд, приблизив своё лицо к нему. Знаю, что звучало, как будто я сумасшедшая фанатка, но его талант так привлекал. — Это было невероятно. Ты невероятный. Твой талант, слова, эмоции... Боже, твои эмоции.