— Посмотрим, чем теперь поможет тебе твое гарвардское образование, — произнес он вслух в пустом салоне автомобиля.


Подойдя к телефону в кухне, Карлин очень удивилась, услышав в трубке голос Эрни Фэллона. Было уже восемь часов вечера, поздновато для него, хотя, подумала она про себя, он почти никогда и не звонил ей домой.

— Что случилось, капитан? Что-то плохое?

— Проклятье, Сквайр! — прогремел Фэллон. — Ты скрытничаешь, добропорядочному гражданину не подобает утаивать информацию от полиции, а для копа это и вовсе не простительно.

— О чем вы, капитан? — не могла взять в толк Карлин.

— Я говорю об убийстве Энтони Келлнера. — Голос Фэллона стал официально-холодным.

Карлин задержала дыхание.

— Когда именно ты собиралась рассказать мне о своих отношениях с мистером Келлнером? До меня доходили слухи о вашем давнем знакомстве, но ты не сочла нужным даже упомянуть, как далеко зашли ваши отношения, или настолько далеко, что у тебя был отличный повод убить этого парня.

Карлин онемела от испуга. Она и не предполагала, что кто-то знал о роли Тони Келлнера в несчастном случае с Кит и Джей. Т. Итак, Фэллон наводил справки.

— Я не очень понимаю, что вы имеете в виду, капитан. — Она тянула время, пытаясь решить, насколько он посвящен в эту давнюю историю.

Конечно, она должна была сообщить в департамент о месте Тони Келлнера в ее жизни в тот момент, когда он внезапно погиб, но это означало бросить Бена на съедение волкам. Даже она боялась, что Бен причастен к убийству Тони. Но откуда Фэллон мог узнать, что произошло в Вестерфилде много лет тому назад? Она ведь никому не рассказывала.

«Никому, кроме Гарри Флойда», — вдруг вспомнила она, когда капитан снова заговорил.

— Я имею в виду, — капитан тщательно подбирал слова, — что, если не сможешь отчитаться за время от полудня до шести в день убийства, ты будешь официально взята на заметку по подозрению в убийстве Энтони Келлнера.

— Но, капитан, — с возмущением воскликнула она в телефонную трубку, — я не могла убить Тони Келлнера! Спросите у Гарри Флойда. Разве он не сказал вам, что я была с ним?

— Гарри Флойд видел, как ты одна уходила из «Грейси Мэншн», — с осуждением процедил Фэллон. — Не крути и не прячься за своих друзей, Сквайр, это не к лицу полицейскому. С этого момента считай себя отстраненной от дел, завтра изволь явиться в участок и сдать оружие и значок.

Телефон замолк, Карлин медленно положила трубку и опустилась на кухонный стул. «Как он мог? — подумала она, мысленно представляя себе лицо Гарри. — Человек, который всегда рядом, который привел ее в полицию и дал возможность стать настоящим профессионалом».

Карлин вдруг поняла, в чем дело. Она чувствовала, как он порой замыкается, видя ее успехи. Все годы, трудясь плечом к плечу с Гарри, она размышляла, а что случится, если ее успех когда-нибудь станет ему поперек дороги.

Ну вот, теперь все ясно. Вопрос в том, что, черт возьми, ей делать?

33

Бен вышел из кабинета, держа в руках картонную папку с историей болезни пациента, которого только что закончил осматривать.

— Хелен, — сказал он, задержавшись у стола секретаря и положив папку, — я хочу снова посмотреть мистера Боллантейна через две недели. Он считает, что чувствует себя великолепно, и не видит необходимости возвращаться для заключительного послеоперационного обследования, но мне нужно еще раз осмотреть его рану.

— Сейчас он одевается? — спросила Хелен.

Бен кивнул.

— По-моему, к этому нужно отнестись как к комплименту, — улыбнулась Хелен.

— Вы думаете…

Появление двух мужчин крепкого телосложения в темных брюках и белых рубашках помешало Бену закончить фразу; судя по их угрюмым лицам, они, очевидно, пришли не за медицинской помощью.

— Слушаю вас, — обратилась к ним Хелен.

— Вы доктор Бенджамин Дамирофф? — глядя мимо нее на Бена, резко спросил тот, что был в галстуке.

— Да. Чем могу быть полезен?

— Я детектив Уильям Харли, это детектив Дэн Меннис. — Детектив Харли достал и показал им свой значок. — Мы вынуждены пригласить вас пройти ненадолго с нами.

Бен кивнул.

— А в чем дело?

— Мы бы хотели, чтобы вы пошли с нами в участок и ответили на несколько вопросов, связанных с убийством Энтони Келлнера, — пояснил детектив Меннис.

— Видите ли, прямо сейчас я не могу, — Бен жестом указал на людей в приемной, — у меня пациенты.

— Рады за вас, — равнодушно ответил Меннис, — тем не менее настоятельно просим пойти с нами.

На мгновение установилась тишина. Хелен с беспокойством перевела взгляд с двух мужчин на стоявшего рядом доктора.

— Нельзя ли поступить как-нибудь иначе? — с досадой возразил Бен. — Как по-вашему, что делать моим пациентам? Я готов отвечать на вопросы, но не таким образом.

— Таким, доктор Дамирофф. — Харли явно не собирался вести переговоры.

— Мне что, предлагается все бросить и уйти отсюда вместе с вами?

— Вот именно, — кивнул Меннис.

Бен, сердито сжав губы, посмотрел на Хелен, а потом снова на мужчин.

— Сколько на это уйдет времени? — задавая этот вопрос, он уже сбрасывал свой медицинский халат.

— Не могу сказать, док.

— Хелен, пожалуйста, перепишите всех. — Нахмурившись, Бен прошел в свой кабинет, бросил халат на кресло, снял с вешалки за дверью пиджак и, достав из кармана пиджака пейджер, пристегнул его к поясу. — Ну и дела.

— Не беспокойтесь, — заверила его Хелен, — я позабочусь обо всем.

— Я позвоню, если мне позволят, — пообещал Бен, проходя мимо нее и присоединяясь к мужчинам в коридоре. — Сообщите по пейджеру, если будет что-то срочное. Если не удастся вызвать меня, обращайтесь за помощью к доктору Шапиро.

Один из детективов открыл перед Беном дверь, и они втроем вышли в приемную. Сидевшие там пациенты с удивлением смотрели на доктора, одетого в костюм, а не в белый халат, в котором они привыкли его видеть, и, очевидно, собравшегося уходить.

— Миссис Саймон, мистер Вэн Халл, к сожалению, я не смогу принять вас сегодня, мисс Хелен перепишет вас на завтра, — извинился Бен, а детективы раздраженно направились к двери, показывая, что им нет дела до его проблем. — Кое-что произошло, и я должен срочно уйти.

— С вами все в порядке, доктор Дамирофф? — Миссис Саймон приподнялась и с интересом посмотрела на двух вышедших с ним мужчин.

— В полном порядке, — уверенно ответил Бен. — Просто возникли кое-какие неотложные дела.

Харли взял Бена под локоть, словно направляя к выходу, но Бен оттолкнул его руку и, когда они вышли в сутолоку коридора, повернулся к детективу.

— Разве недостаточно, что вы мешаете мне и пугаете моих пациентов? — сдерживая гнев, сказал он тихо. — Уберите от меня свои руки.

— Привет, Бен, — дружески бросил на ходу знакомый терапевт, выйдя из-за поворота, когда рассерженный Бен большими шагами направлялся к лифту в сопровождении двух мужчин.

— Привет, Марк. — Бен заставил себя изобразить улыбку и продолжал улыбаться и здороваться с проходившими мимо сотрудниками больницы.

Но, когда они наконец остановились в ожидании лифта, улыбка исчезла. «Господи, — подумал он, — кажется, я должен быть благодарен, что на меня не надели наручники. Возможно, никто и не понял, что меня увела полиция, но уж больно унизительная картина».

О чем они будут спрашивать меня, когда доставят в участок? Он со страхом подумал о Карлин и вопросах, связанных с ней. Он хотел рассказать правду о своем отношении к Келлнеру, но, черт возьми, он не собирался говорить о Карлин, ни за что. Бен не знал точно, какие у него права и может ли он отказаться отвечать на вопросы. Единственно, в чем он не сомневался, так это в том, что ему нужен адвокат, и как можно скорее.


При виде входящего в офис босса сидевшая за столом Хелен вскочила на ноги.

— Доктор Дамирофф, все в порядке? — обеспокоенно спросила она.

Бен кивнул, хотя с тех пор, как вчера поздно вечером покинул полицейский участок, находился в состоянии, близком к шоковому. Однако не стоило продолжать тревожить секретаршу.

— Доброе утро, Хелен, — приветливо поздоровался он. — На самом деле все оказалось ерундой, просто пустая трата времени. Будем считать, что ничего не было.

— Вам звонили, — она взяла пачку телефонных сообщений, — и первым, да будет вам известно, Доктор Роулингс. Он хочет встретиться с вами немедленно.

Доктор Роулингс был начальником отделения.

— Он не сказал, по поводу чего? — поинтересовался Бен, беря листочки.

— Нет.

— Спасибо, Хелен. — Бен прошел в свой кабинет и закрыл дверь.

«Неужели Роулингс пронюхал о том, что произошло вчера? — устало подумал Бен. — Должно быть, он услышал, что полиция допрашивала меня в связи с убийством». Большая часть сообщений передавалась секретаршами через автоответчики или по телефону, и для совершенно неожиданного вызова в кабинет начальника отделения не могло быть иной причины, кроме как — по выражению благовоспитанного выпускника Йеля Роулингса — обсудить ситуацию.

Господи, Бен и не ожидал, что в полицейском участке все будет так скверно, он посмеялся бы над происходившим, если бы не был так задет. Он-то боялся, что в убийстве Келлнера обвинят Карлин, но, Боже правый, ему вскоре стало ясно, что в убийстве подозревают его самого. Поначалу, когда его просто расспрашивали о том, как он познакомился с Келлнером, и обо всем таком, он отвечал откровенно, но, когда стало очевидно, какое направление принимает допрос, он отказался отвечать, заявив, что требует присутствия адвоката. Полицейским это не понравилось, и его качали убеждать, что он ни в чем не обвиняется, а они просто надеются получить от него необходимую информацию.

Вернувшись домой из участка, Бен был ошеломлен, увидев имя Карлин в газетных заголовках. Видимо, он впустую тратил время, стараясь защитить ее, не он один подозревал, что она могла убить Келлнера. Однако это все было только предположение, а его собственные дела с полицией, несомненно, еще далеко не кончены. Но в данную минуту нужно было решить два неотложных вопроса: что слышал Роулингс и что он собирался предпринять?

Зазвонил его личный телефон, и Бен с раздражением снял трубку.

— Бен, дорогой, здравствуй.

— Сара? — удивился Бен, они с Сарой Фолклин не разговаривали с тех пор, как он разорвал их отношения. — Как приятно услышать твой голос, — совершенно искренне сказал он.

— Бен, Дин сказал мне, что вчера полиция расспрашивала тебя в связи с этим убийством. Ты в порядке?

Значит, все обстоит гораздо хуже, чем он опасался. Даже до таких далеких от него людей, как Дин Фолклин, дошли слухи о том, что Бена вызывали в полицию; к этому времени, вероятно, каждый, работавший в «Милосердии», поставлен в известность либо во время беседы за утренним кофе, либо в одном из больничных коридоров.

— Спасибо тебе, Сара. Я бы предпочел не так провести день, но я цел и невредим.

— Бен, — с упреком сказала она, — не скрывай от меня правду. У тебя неприятности?

— Честно говоря, еще не знаю. — И это было правдой.

— Ведь никто не подозревает тебя всерьез?

Бен не ответил.

— О Боже! — Она была поражена тем, что могло таиться за его молчанием. — Пожалуйста, если ты думаешь, что я хоть чем-нибудь могу помочь тебе…

Бен был глубоко тронут ее желанием поддержать его, человека, который оставил ее. Конечно, она обставила конец их отношений с изяществом, с которым осуществляла вообще все, но это не означало, что она не задета.

— Спасибо, Сара, — с восхищением поблагодарил Бен, — ты добрый человек.

— Мы же остались друзьями; во всяком случае, мне бы хотелось думать, что это так, и я всегда приду на помощь, если понадоблюсь.

— Ты замечательная женщина, — еще раз искренне подтвердил он. — А теперь, пожалуйста, расскажи, как дела у тебя.

— Вряд ли в такой момент тебе интересно говорить о моей семейной жизни.

— Мне хотелось бы услышать, как ты.

— О’кей. Ты не поверишь, но примерно с месяц назад я решила, что с меня довольно, и сказала Дину, что ухожу. Вот так.

— Ты решилась?

— Да, и он. Он был совершенно сражен тем, что у меня на самом деле хватило мужества так поступить. Бен, он стал другим человеком. Умолял меня не уходить и клялся начать новую жизнь.

— Ну и что же ты? — Бен постарался скрыть свой скептицизм.

— Вначале я не поверила, но он действительно старался, и я согласилась дать ему еще один шанс. Мы пытаемся начать все снова. — Ее голое оживился от предвкушения счастливого конца.