Второй раз после новоселья Элина видела свою начальницу с уложенными в причёску волосами и с нанесённым на лицо лёгким макияжем. Вела себя Дарья более сдержанно, чем на собственном торжестве, видимо, стесняясь присутствия Кирилла и его девушки. Когда по просьбе женщин Игорь взял в руки гитару, Элина бросила на Дарью случайный взгляд. Какая-то тревожная волна прокалилась внутри… Дарья смотрела на Игоря так пристально, как будто хотела поглотить его своим взглядом… Элине пришло в голову, что так не смотрят на посторонних людей… Так смотрят только на л ю б и м ы х людей…

Впрочем, она быстро отмела эту мысль. Чушь. Зачем ей, Дарье, у которой такой крутой муж, её Игорь?.. Да и он — совсем не ловелас. Она, Элина, с трудом может представить его расточающим комплименты и «подбивающим клинья» к какой-нибудь представительнице прекрасного пола. Вот что-что, а это совсем на него не похоже. Он скорее может нагрубить.

…В этот раз именинник был настроен намного романтичнее, чем обычно, и после импровизированного концерта даже потанцевал — и со Светой, и с Дарьей, и с ней, Элиной. Будучи мужу лишь по плечо, Элина весело дурачилась, подставляя себе стул, чтобы казаться выше. Нечаянно соскользнув ногой с сиденья, она едва не упала, но, подхваченная супругом, тут же оказалась в его объятиях. Антон, который сегодня остался дома, сидел вместе со всеми за столом и весело смеялся шуткам родителей…

Поздно вечером, проводив Кирилла и Свету, Элина вернулась к столу.

— Даша, ты посиди немного, я грязные тарелки унесу, заодно чайник подогрею… — собрав со стола посуду, Элина вдруг ласково улыбнулась, глядя на мужа, — Давно у нас с тобой не было так весело!

— Эля, ты не беспокойся… — Дарья, напротив, почему-то выглядела грустной, даже подавленной, — Я тоже уже ухожу… Спасибо вам ребята, вечер был чудесный!

Уговоры остаться хотя бы на чай, не помогли — гостья упрямо собиралась домой.

— Так Игорь отвезёт! — глядя, как Дарья пытается набрать номер такси, Элина обернулась к мужу, — Отвезёшь ведь?

— Отвезу, конечно, какой вопрос, — пожав плечами, тот пошёл одеваться.

…Февральский промозглый ветер задувал так сильно, что его свист был слышен даже в салоне автомобиля. Подъехав к дому Дарьи, Игорь плавно притормозил, но пассажирка не торопилась выходить. Она задумчиво смотрела куда-то вперёд, откинувшись на спинку сиденья. Решив её не торопить, Игорь потушил фары.

— А ты совсем не такой, как о тебе говорят… — неожиданно нарушила молчание Дарья.

— И что же обо мне говорят? — чуть улыбнувшись уголками губ, он повернул к ней голову.

— Много чего…

— Ну, например?

— Что ты — эгоист… Что грубый, вспыльчивый…

— Наверное, я такой и есть.

— Нет… — она произнесла это тихо, всё так же глядя вперёд, — Ты совсем не такой.

— Ну, и какой же я?

— Тебя никто не хочет понимать… — она продолжала, не ответив на его вопрос, — Людям легче судить поверхностно… А в душу заглянуть в голову не приходит…

— Да я как-то уже привык, что меня никто не понимает.

— Знаешь… — в полутёмном салоне, под едва слышное урчание работающего двигателя, её голос звучал негромко, и, вместе с тем, проникновенно, — Я больше месяца наблюдала за тобой. Как ты приходишь, как раздеваешься, как садишься к компьютерному столу… Я многое про тебя поняла.

— Разве можно что-то понять по тому, как человек сидит за столом? — он удивлённо улыбнулся.

— Можно. Я понимаю человека с первого взгляда… — она, наконец-то, посмотрела на него.

Встретившись глазами с Дарьей, Игорь поймал себя на мысли, что это говорит не сама женщина, а её душа… Её голос звучал одновременно и печально, и ласково, а некрасивое лицо в полутьме казалось одухотворённым…

…Если бы только не этот её взгляд… Холодно-пронзительный, светло-голубой, он никак не вязался ни с этим проникновенным голосом, ни с этой печальной полуулыбкой…

И, всё-таки… что-то было в ней такое, что не исчезало бесследно, а оставалось в памяти, западало в душу…

— Тебе пора… — она произнесла эти слова полушёпотом и, прикоснувшись к его кисти, чуть сжала её своей ладонью, — У тебя тёплые руки… Это тоже о многом говорит.

— Пока живой, тёплые, — пошутил Игорь.

— Нет… — снова прошептала Дарья, — Бывает, что человек живой, и рука горячая… а возьмёшься — холод…

— Не знаю. Никогда не замечал.

— Это не каждому дано.

— А тебе?.. Дано?

— Мне многое дано. Я людей вижу за версту. А о тебе поняла всё сразу, как только увидела в первый раз. Ты — намного лучше, чем другие. Впрочем… тебе, действительно, пора. Тебя ведь ждут…

— Да, — Игорь слегка кивнул, — Дома меня всегда ждут.

— Ну, пока… — быстро убрав свою ладонь с его кисти, Дарья стремительно открыла дверь и выскочила из машины, — Ещё раз с днём рождения, и… И спасибо за этот вечер.

— Да не за что, — пожав плечами, бросил Игорь ей вслед, — пока.

…Услышав, как в замке поворачивается ключ, Элина тут же выбежала в прихожую.

— Ты чего так долго? — несмотря на улыбку, тревога так и сквозила в её взгляде.

— На заправку ездил, — снимая куртку, соврал Игорь, — а то завтра, как всегда, пока кое-кто на работу соберётся, времени не хватит.

— Это кто — «кое-кто»? — она игриво рассмеялась, обхватив его шею руками, — Что за намёки?!

— Это не намёки, — ненадолго прижав к себе, он поцеловал её в губы, — это констатация фактов. Кстати, о времени… теперь его будет ещё меньше.

— Почему?

— Тесть сказал, что, если я не хочу брать у него деньги, то он на них купит движок на «Октавию» и оплатит ремонт, но просит, чтобы я сам проследил за всеми манипуляциями и держал руку на пульсе СТО.

— А он не говорил, что собирается с ней делать? — Элина бросила пытливый взгляд на мужа.

— А ты по какому поводу интересуешься? — усмехнувшись, Игорь шагнул из прихожей в гостиную, — Надеешься, что он оставит её нам?

— Н-нууу… — она шутливо закатила глаза, — Может быть…

— Это ты с ним сама договаривайся. Моё дело до ума старую машину довести. Я ею не распоряжаюсь, ездил по доверенности… Тебе-то она зачем?

— А я, может, тоже хочу на права сдать… — пряча улыбку, она уселась рядом с ним на диван, — А то все девчонки за рулём, одна я всё время пешкодралом…

— Твоя начальница тоже ходит пешком, и ничего.

— У неё в Никольске есть машина, сама говорила.

— Эля, какой руль?! Ты пешком ходить не умеешь, спотыкаешься через шаг, какой тебе руль?!

— Почему это я не умею ходить пешком?.. — Элина обиженно опустила глаза, — Ну, и не умею… Тем более, нужно учиться ездить.

— Элька, всё, — Игорь резко поднялся, — тема закрыта. Пьём чай, и идём спать.

* * *

К удивлению Элины, на следующий день Дарья не заглянула к ней в кабинет ни утром, ни в обед, ни после обеда. Переживая, что та могла на что-нибудь обидеться, она сама решила зайти к Гринчук к концу рабочего дня.

— Привет, — вопреки опасениям, та приняла Элину довольно радушно, — ты где-то сегодня пропала…

— Я?! — Элина искренне удивилась, ведь обычно не она, а сама Дарья приходила к ней поболтать, — Я не пропадала, я весь день составляла сценарий смотра народных коллективов. Это тебя не было видно. Ты ни на что не обиделась?

— Что ты, Элечка… — Дарья подняла на неё пронзительный взгляд, — На что мне обижаться? Встретили, как королеву, проводили, как королеву… Накормили, напоили…

— Ну, вот насчёт напоили… У нас теперь все праздники проходят в безалкогольном режиме, — Элина виновато развела руками, — Так сложилось… Игорь не пьёт, а я не хочу, чтобы даже запах алкоголя присутствовал…

— Всё нормально! — Дарья сделала успокаивающий жест, — И без алкоголя было очень весело.

— Понимаешь… алкоголизм — страшная болезнь, и от него невозможно вылечиться. Его можно только приглушить, но стоит выпить рюмку, и всё снова вернётся. Я очень этого боюсь, поэтому и сама больше не употребляю, ни глотка. Раз Игорю нельзя, то и мне не нужно.

— Ерунда это всё, про болезнь, — нахмурившись, Дарья опустила взгляд, — это просто распущенность и отсутствие силы воли.

— Нет, — Элина убеждённо покачала головой, — сила воли тут ни при чём. Это — зависимость, и я нахлебалась этого сполна, поэтому знаю, о чём говорю.

— Ничего ты не знаешь. Распущенность это, и более ничего. Любой нормальный мужик может бросить пить на раз-два. Просто не хочет.

Что-то в тоне Гринчук настораживало Элину. Несмотря на уверения в том, что «всё нормально», в её голосе сквозила какая-то явная обида. Элина чувствовала, что и рассуждения об алкоголизме — ничто иное, как попытка «завести» её, но никак не могла понять, в чём провинилась перед начальницей.

«…Не обида… — обожгла внезапно осенившая её догадка, — Это — не обида… Это — ревность!»

Сам факт того, что Игорь нравился Дарье, не был для Элины открытием, но до сих пор она воспринимала его как побочный эффект его внешних данных, и ничего более серьёзного. Судя по разговорам её школьных подруг, тем тоже часто нравились чужие мужчины, без претензий на взаимность… Она наивно думала, что и у Дарьи чисто созерцательный интерес… В конце концов, у неё — своя семья, пусть и в другом городе. Элина часто признавалась самой себе, что ей даже нравится её теперешняя роль — роль «владелицы» объекта созерцания…

Видимо, она ошибалась.

Не справившись с внезапно накатившим желанием «проверить» свои догадки, она слегка нахмурила брови и приняла озабоченный вид.

— А мы вчера опять поссорились, — наблюдая за Гринчук краем глаза, Элина тяжело вздохнула, — и, как всегда, из-за пустяка…

— Что случилось? — Дарья тут же подняла на неё взгляд, — Вроде, всё было хорошо…

— Я хочу поступить на курсы по вождению, а Игорь против. При чём, категорически. Говорит, что я по земле-то ходить не умею, какие мне могут быть колёса.

— Он просто переживает за тебя… — вкрадчиво произнесла Дарья, — Потому, что любит.

— Не знаю, — Элина покачала головой, — он сложный человек, и совсем не умеет выражать свои чувства.

— А мне он показался другим. Он очень сильно тебя любит…

Последние слова Дарья произнесла совсем не искренне, это было хорошо заметно Элине. Ей показалось, что в глазах собеседницы блеснули слёзы.

Или — не показалось?..

Дарья не просто так избегает её сегодня…

— А, хочешь, я с ним поговорю? — Гринчук снова подняла на Элину взгляд: он был по-прежнему, пронзительно холодным, но, в то же самое время, каким-то вымученным, — Прямо сегодня, когда он придёт.

— Да не нужно, — Элина махнула рукой, — если Игорь сказал нет, значит, нет… Его очень трудно переубедить. Не стоит пробовать.

— Ты плохо знаешь меня, — улыбнувшись краешком губ, произнесла Дарья с долей хвастовства в голосе, — была у меня подруга в Никольске, так вот её муж — абсолютный дурак. Ничего ей не разрешал, ни косметикой пользоваться, ни танцевать, ни одеваться красиво… До тех пор, пока я его не перевоспитала.

— И как же ты его перевоспитала? — рассмеялась Элина, — Только не говори, что молоточком для отбивных.

— Почти, — та кивнула в ответ, — гантелей. Как-то подруга губы накрасила, а он схватил грязное полотенце, и хотел стереть помаду.

— И — что? — Элина всё ещё улыбалась, но слушала с нескрываемым интересом.

— На его беду, у них в гостях была я! — закинув ногу на ногу, Дарья горделиво подняла подбородок, — Схватила гантель, и предупредила, что, если ещё одна жалоба от подруги, его мозги останутся на зеркале в прихожей…

— Да ладно… — откровенное враньё было налицо, и Элина недоверчиво усмехнулась, — И он так сразу испугался?

— Испугался! — уверенно кивнув, Дарья повысила голос, — Зря не веришь! Я никогда в жизни не вру!

— Да нет, я верю, но… Если бы кто-то так сказал моему Игорю, то неизвестно, чьи мозги оказались бы на зеркале.

— Это потому, что ты такая! — судя по нарастающему возбуждению, Гринчук была крайне раздражена, и Элина лишний раз убедилась в своих догадках.

— А какая я? — она постаралась спросить это как можно непринуждённее.

— Ты не обижайся, но, если честно, то ты перед мужем стелешься, как тряпка! А мужчины любят, когда их воспитывают!

— Значит, у меня нет таких способностей, — заглушив в себе порыв ответить на явное оскорбление, Элина про себя удивлась резкой перемене настроения Дарьи, — не умею я мужчин перевоспитывать.

— А я многих так перевоспитала!

— И никто не дал сдачи? — Элина спросила это из любопытства посмотреть на реакцию собеседницы.

— Пробовали! — глаза женщины были полны какого-то непонятного Элине гнева, — Но мне давать сдачи очень чревато. Мне в детстве цыганка нагадала, что тот, кто причинит мне хоть малейшую боль, очень поплатится, возможно, даже жизнью.