…Да, видимо, уходить он не собирался… Но это не значит, что его сердце снова будет принадлежать ей одной… И от этого ничуть не легче.

* * *

Ежедневные капельницы, уколы и таблетки, несомненно, поддержали её здоровье, но, к сожалению, не смогли залечить саднящую душевную рану. До окончания курса лечения оставалось несколько дней, и Элина мыслями была уже дома. Она сама не знала, чего стоил ей этот месяц… Душа рвалась домой… к мужу и сыну… Но каждый раз, думая о них, она горько усмехалась про себя. Антон всё это время жил у бабушки, к неудовольствию той забрав с собой своего любимца Мурзика. С отцом мальчик почти не виделся, да и сам Игорь появлялся дома только ближе к ночи.

…Если только вообще появлялся… Каждый вечер, пытаясь уснуть, Элина мучительно думала, где сейчас на самом деле её муж — в своей квартире или в спальне Дарьи… Хоть он открыто и не признался ей в любовных отношениях с Гринчук, но она теперь не сомневалась, что эти отношения — есть.

На следующее утро после их последнего разговора с Игорем Элина снова почувствовала себя плохо, и, померив ей давление, дежурная медсестра тут же уложила её в кровать.

— У вас подскочило давление, — девушка тревожно смотрела на вип-пациентку, — не поднимайтесь, сейчас позову Сергея Алексеевича.

Подниматься она и не собиралась — голова кружилась так сильно, что Элина чувствовала это даже с закрытыми глазами. Она виновато ожидала приходя Рябинина. За то время, пока она находилась на лечении, доктор без конца проявлял к ней особое внимание, граничащее с искренней заботой. Кроме обязательного ежедневного обхода, Сергей Алексеевич неизменно навещал её в течение всего рабочего дня, а, когда дежурил по отделению, то и вечером. Полностью уйдя в свои переживания, Элина не могла по достоинству оценить его отношение к своей персоне, но теперь, подумав о нём, почувствовала крайнюю неловкость. Сергей Алексеевич, действительно, замечательный кардиолог, и старается уделять ей повышенное внимание — видимо, следуя просьбам Ирины Германовны, но сути дела это не меняет… Как бы там ни было, благодаря подавленному настроению пациентки, все его труды идут насмарку.

— Что случилось? — Рябинин быстрым шагом вошёл в палату и, присев рядом с Элиной, привычно взял её за запястье.

— Голова кружится… — следя за ним, она медленно переводила глаза, — Простите меня, Сергей Алексеевич…

— За что? — послушав пульс, он вставил в уши стетоскоп, — пижаму расстегните, я вас послушаю.

— Не нужно, — она слабо покачала головой, — выпишите меня домой… Я вам только все показатели порчу…

— Ещё чего… — деланно нахмурившись, он терпеливо ждал, пока она соизволит расстегнуть пижаму, — Я надеюсь с вашей помощью поднять все показатели.

— Каким образом? — едва улыбнувшись, она всё же взялась рукой за верхнюю пуговицу.

— А вот назначу конкурс красоты «Мисс кардиология»… И попробуйте только не взять первое место!

— Тогда уж лучше «Мисс палата номер два»… Здесь первое место в любом случае — моё.

— У вас, оказывается, отличное чувство юмора, — он на минуту замолчал, водя датчиком по её груди, потом вынул дужки из ушей, — так что, Элина Сергеевна, вся надежда у меня на вас!

Лично проследив, как медсестра сделает ей уколы, Рябинин снова присел возле своей пациентки. После введённых лекарств Элине захотелось спать, и она невольно прикрыла веки.

— Сейчас вы поспите… — голос Сергея Алексеевича звучал успокаивающе, как будто издалека, — А, пока будете спать, будете выздоравливать… У вас очень красивое имя. С таким именем нужно жить долго…

Он ещё что-то говорил, но его слова становились всё отдалённее, путаясь в её затухающем сознании… Последнее, что почувствовала Элина, было лёгкое прикосновение его руки к её ладони.


…Проснувшись уже во второй половине дня, Элина чувствовала сильную слабость, но медсестра успокоила её, что это — результат действия лекарств, и что вскоре всё пройдёт.

— Мам, привет! — улыбающееся лицо сына заглянуло в дверь, — Ты нас не ждала?

— Тебя я всегда жду больше всех, — Элина радостно протянула руки, — иди скорей… Я так по тебе соскучилась!

— И я! — обняв мать, мальчик поцеловал её в щёку и уселся рядом, — Когда тебя уже выпишут?

— Скоро… — Элина ласково провела ладонью по его щеке, — Ты приехал с бабушкой?

— С папой. Он там, за дверью, с твоим врачом разговаривает.

Элина искренне удивилась тому, что Игорь приехал к ней сегодня, да ещё забрав у тёщи Антона. Но больше всего поразило то, что он беседовал с её лечащим врачом. Это было так на него не похоже…

…Она всё поняла по его лицу, когда он, наконец, вошёл в палату. Видимо, испытывая очередные угрызения совести после вчерашней сцены, муж нарочно приехал не один. И, судя по его словам, Рябинин сам проявил инициативу и остановил его в коридоре.

— Как ты себя чувствуешь? — сдержанно поздоровавшись, Игорь присел на стул, — Твой врач сказал, что тебе стало хуже.

— Нет, — она покачала головой, — просто давление подскочило. Но его уже сбили, всё в порядке.

— Я тебе тут кое-что привёз, — старательно отводя глаза, муж поставил пакет с гостинцами на тумбочку, — Антоха покупал, он, оказывается, лучше знает, что тебе можно.

— Лучше всех знает бабушка, — рассмеялся мальчик.

Судя по его довольному виду, он был очень рад, что, наконец-то, встретился с обоими родителями, и без конца переводил взгляды с отца на мать.

— Игорь… — Элина окликнула мужа, когда они с сыном уже собирались уходить, — Я кое-что хочу тебе сказать.

Кивнув Антону, чтобы тот подождал в коридоре, муж снова подошёл к её кровати.

— Я вчера долго думала… Я могу не возвращаться домой. Если тебе так тяжело находиться рядом со мной, я уеду к маме.

— Ну, зачем ты снова начинаешь… — нахмурившись, Игорь поджал губы, — К чему всё это?!

— Я серьёзно. И тебе тяжело, и мне тяжело… Зачем отравлять жизнь друг другу?

— Эля… — Игорь устало вздохнул, — Единственное, что отравляет жизнь мне, это вот такие разговоры. Поверь, я не хочу, чтобы ты болела, я не хочу, чтобы ты плакала… Я совсем не хочу делать тебе больно.

— Но я…

— Подожди… — вытянув вперёд ладонь, он перебил её, — Дай, я скажу. Я знаю, что тебе трудно. Ты, вроде, и разговариваешь, и улыбаешься, и заботишься обо мне… А в глазах — этот вечный немой укор… Я понимаю тебя, но… Это невыносимая пытка — чувствовать себя виноватым… Ты не представляешь, что это такое. Ты заболела, а мне жить не хочется, я чувствую себя последней сволочью…

— А я знаю это. Поэтому и хочу уйти. Тебе идти некуда, а мне — есть…

— Я совсем не хочу, чтобы ты куда-то уходила. Это честно. Только… давай закроем эту тему, хорошо? Давай, попробуем просто жить, не предъявляя друг к другу никаких претензий…

— А что будет дальше?..

— Я не хочу тебя обманывать, — отойдя к окну, он вглядывался в пейзаж больничного двора, — Я не знаю, как будет. Но я не хочу, чтобы ты уходила.


…Она вчера, действительно, долго думала обо всём, что произошло в последнее время. Давление подскочило не зря… Говоря Игорю о том, что она готова уйти, Элина немного лукавила. На самом деле, она даже представить не могла, что сможет покинуть свой дом… И теперь, после того, как Игорь уже в который раз не сказал ничего определённого, в глубине души поселилась маленькая надежда…

Антон… Увидев сегодня сына, она вдруг поняла, что не имеет права больше тонуть в своём горе. Она должна жить — в любом случае. Жить ради своего ребёнка.

«Ну вот… отблеск света в конце тоннеля». Правда, неизвестно, какой длины этот тоннель. Но ей всё равно нужно его пройти… что бы ни было в конце, нужно идти вперёд.


…Она уже собиралась встать и выключить свет, когда дверь в палату неожиданно открылась.

— Добрый вечер, Элина Сергеевна, — Рябинин, с чересчур серьёзным выражением лица, стоял на пороге.

— Добрый вечер, Сергей Алексеевич, — Элина торопливо приподнялась и зачем-то натянула на грудь одеяло.

— Я на минутку, узнать, как вы себя чувствуете. А то Ирина Германовна с утра спросит с меня по всей строгости закона.

— Я уже ей отчиталась, — улыбнулась Элина. Всё хорошо, голова больше не кружится, только слабость небольшая.

— Дайте руку, — присев рядом, он протянул ей свою ладонь.

Подав руку, Элина бросила на доктора быстрый взгляд. Рябинин сосредоточенно прослушивал её пульс, но ей почему-то показалось, что думает он совершенно о другом. Она уже в который раз невольно сравнила его с Игорем. Поразительное сходство Сергея с её мужем заметили даже медицинские сёстры, и не раз говорили об этом самой Элине.

От слишком болтливой санитарки, убирающей её палату, она узнала, что Рябинин разведён, и один приехал в их город, и что в него влюблена чуть ли не вся женская часть медперсонала, включая замужних «докториц» и «сестричек».

«Обаятельный мужчинка, — старательно протирая пол, санитарка делилась своими впечатлениями, — тридцать шесть лет, романа пока ни с кем не завёл, но две кандидатуры уже есть».

«И кто же? — улыбаясь, спросила Элина, — Из нашего отделения?»

«Из нашего — старшая сестра, Анастасия Николаевна… А вторая — Елена Максимовна, врач из терапии, да вы её видели, она часто сюда теперь забегает, так хвостом и крутит…»

«Никого я не вижу, — усмехнулась Элина, — мне и выходить-то некуда, душ и туалет в палате, еду приносят…»

«Это да… это да… — охотно кивала женщина, — Вы, наверное, из администрации?»

«Нет, у меня мама зав. отделением в поликлинике. В общем, я тут… как бы это сказать… по знакомству».

Занятая собственными проблемами, Элина и не думала присматриваться к своему лечащему врачу… Она была настолько поглощена своей бедой, что совершенно не придавала значения ни частым визитам к ней Сергея Алексеевича, ни его упорному желанию задержать её в отделении подольше…

— Ну, вот… — послушав пульс, Рябинин удовлетворённо кивнул, — Пульс в норме, давление тоже… Отдыхайте спокойно.

— Если честно, я днём выспалась, — Элина смущённо улыбнулась, — теперь боюсь, что не усну.

— Ну… если не уснёте… загляну к вам ещё… — он как будто невзначай скользнул ладонью по её руке, — Если вы не против.

— Да нет, конечно, — она пожала плечами, — заглядывайте.

…Уснуть так и не удавалось. Мысли с новой силой крутились в голове… До выписки оставались считанные дни. Семья, работа — всё это было сейчас так зыбко… Она абсолютно не знала, к чему вернётся, выйдя из больницы. Несмотря на то, что тыл в виде родительской помощи был ей всегда обеспечен, неопределённость с Игорем очень страшила. Она не собиралась ни с кем бороться, она не была готова что-то менять… В глубине души Элина чувствовала, что впереди её ждёт противостояние, для которого нужны новые силы, но где их брать, она совершенно не знала…

…Услышав, как открывается дверь палаты, Элина сделала вид, что спит. Сквозь прищуренные веки ей было видно, как Сергей тихо подошёл к её кровати, затем немного постоял и так же тихо вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

* * *

За несколько дней до выписки Элины Игорь забрал домой Антона от Ирины Германовны. За этот месяц он соскучился по сыну, да и в пустую квартиру приходить было всё тяжелее и тяжелее. Элины тоже не хватало — несмотря ни на что… Её душевное тепло и любовь к нему были абсолютно ненавязчивы, она никогда и ничего не требовала взамен, не ставила условий… Он не раз ловил себя на мысли, что, даже увлечённый Дарьей, нуждался в том, чтобы Элина всегда была где-то рядом… Как бы там ни было, но, даже утратив супружеские чувства, без жены он ощущал себя как-то сиротливо. С Дарьей такого не было. Да, его неудержимо тянуло к ней… но, в отличие от Эльки, эта женщина не была частью его самого.

С каждым днём в нем крепла уверенность в том, что он не сможет окончательно связать свою жизнь с Дарьей… и, в то же самое время, не представлял без неё этой самой жизни. Страсть немного улеглась, и теперь ему хотелось не только сексуальных утех, а чего-то намного большего — душевного и духовного единения, но с Дарьей эти чувства никак не складывались. Измученный её желаниями и капризами, Игорь приезжал теперь в ДК лишь тогда, когда там, действительно, была для него работа, тем самым сводя общение с любовницей к минимуму.

Результатом её мести за такое «самоволие» стала последняя зарплата: вставив карточку в банкомат, Игорь с удивлением разглядывал сумму, вдвое меньше обычной.

«В этот раз не получилось провести тебе побольше, — Дарья изобразила участие и сожаление на лице, — Волынцева решила ввести хронометраж. Ты же теперь не каждый день приезжаешь… Вот она тебе и заплатила вдвое меньше».