— Так то — восемнадцать. А сейчас — тридцать один. Ещё чуть-чуть, и тридцать два. Так что, успокойся, Эля… Будем жить, как жили… как-нибудь…

…Это его «как-нибудь» почему-то полоснуло по самому сердцу… И то, что он даже не захотел обсудить тему второго ребёнка — с ней, занозой засело где-то внутри…

«Ну, конечно… Зачем ему ещё один ребёнок со мной, если у него и так скоро будет — от Дарьи…»

Поздно вечером, дождавшись, пока муж и сын уснут, она тихонько вышла в прихожую, к большому, до пола, зеркалу.

Разглядывая своё отражение, Элина поворачивалась то левым боком, то правым, осматривала себя со спины… Нет, конечно, фигура у неё красивая — в этом не сомневалась даже она сама. Ничего лишнего — талия до сих пор тонкая, небольшая грудь сохранила девичью форму — не надень бюстгальтера, никто и не заметит… Ноги… их ногами-то жаль называть — только «ножки»… абсолютно ровные, не худые, не тонкие, а идеальные по форме, с маленькими ступнями… Не стыдно юбку надевать — любой, даже самой малой длины… Даже Игорь когда-то признался, что ему, в первую очередь, понравилась её фигура, особенно некоторые её части… а, уж потом, всё остальное. Да и мать всегда говорила, что «у Эли очень женственный образ, как у всех женщин в роду Серёжи». Под женственностью Ирина Германовна имела в виду рост дочери — по сравнению с высокой, сухощавой матерью, Элина, со своими ста шестьюдесятью двумя сантиметрами всегда выглядела более аппетитно для мужского глаза.

Разметав по округлым плечам пушистые, светло-русые волосы, она ещё долго всматривалась в своё лицо, с досадой для себя отмечая печать болезненности и пережитого стресса. Она, конечно, не писаная красавица… Но эпитет «хорошенькая» сопровождает её всю жизнь, тем более, что она всегда старается следить за собой, и не выходит из дома хотя бы без лёгкого макияжа.

…А завтра ей предстоит настоящее испытание… Завтра она увидит Дарью… теперь уже в новом для себя качестве — качестве матери ребёнка, зачатого от её, Элины, мужа…

Она не должна показать всех чувств, которые обуревают её по этому поводу.

Подумав так, Элина вспомнила свою мать — год назад та говорила те же слова… Но Ирине Германовне было тяжелее — она уже потеряла мужа, и, тем не менее, не побоялась снова встретиться с ним и его новой избранницей на юбилее Василия Корецкого.

Так чего бояться? Ведь Игорь остался с ней. И, похоже, он не скучает по Дарье…

Но почему тогда на сердце так тяжело?

Ей придётся и дальше работать вместе с Гринчук, пока та не уйдёт в декретный отпуск. Видеть, как растёт её живот… живот, в котором — плоть от плоти Игоря… Хватит ли у неё выдержки?..

Должно хватить. В конце концов, это — её работа. И Игорь — её, и только её мужчина.

…Вернувшись в спальню, она юркнула под одеяло, и, прижавшись к такой родной спине мужа, закрыла глаза…

* * *

Утром на работу Элина собиралась с особой тщательностью. Более яркий, чем обычно, макияж должен был скрыть все признаки неуверенности и всё ещё неважного самочувствия, а короткая, в складку, юбочка — подчеркнуть все достоинства женского облика. Вместо тёплого пуховика она надела сегодня куртку — нечего скрывать красивые ноги, обтянутые телесного цвета колготками, тем более, что октябрь в этом году обещал быть необычно тёплым.

Ещё сидя в машине, она с удовлетворением поймала заинтересованный взгляд мужа — притормозив у дворца культуры, тот недвусмысленно проехался ладонью по её бедру вверх, далеко под юбку.

— А я думал, что это чулки… — слегка сжав женскую ногу, он чуть улыбнулся краешком губ.

— Было бы потеплее, надела бы чулки, — Элина игриво закусила губу, — а что?

— Да так, ничего… Хоть на работу тебя не отпускай…

— А придётся… — выйдя из машины, она нарочно повернулась на одной ноге — так, чтобы юбка раскрылась зонтиком, как можно шире и выше, — Пока!

О вчерашнем разговоре она старалась не вспоминать. Войдя в свой кабинет, разделась и включила компьютер. Предстояло снова погрузиться в кипучую деятельность, из которой она уже в который раз подряд выпадала в последнее время. Позвонив Надежде, Элина узнала, что та сейчас находится в большом зрительном зале, и направилась туда, по дороге приветливо здороваясь с сотрудниками.

Назавтра должен был приехать известный поп-исполнитель, и Надя присутствовала при подготовке сцены к предстоящему концерту.

— Слушай, все на меня смотрят, как на привидение, — поздоровавшись с подругой, Элина недоумённо развела руками, — такое впечатление, что меня не ожидали увидеть в живых!

— Ну, в общем, где-то так и есть, — Надежда согласно кивнула, — и тебе предстоит узнать о себе много всяких новостей.

— Мне?! — Элина вытаращила глаза, — О себе?! А что случилось?

— Да ничего нового, в общем-то. Я тебе бы и говорить не стала, но ведь всё равно кто-нибудь ляпнет невзначай.

— Надя… — Элина настойчиво дёрнула ту за рукав, — А ну, рассказывай. Надеюсь, меня не уволили?

— Нет, — Надежда всё же рассмеялась, — не уволили. Но все думают, что ты теперь уволишься сама. Догадываешься — почему?

— Из-за Гринчук?

— А из-за кого же? Я, конечно, не верю во все эти сплетни, но…

— Если ты по поводу её беременности, то можешь говорить мне всё в лоб, — Элина старательно изобразила веселье, — я в курсе всех событий.

— Ну, в общем, все усиленно муссируют тему отцовства. И сходятся в одном-единственном мнении, что она рожает от твоего Мазаева… Ты уж прости, но сама сказала, что ты в курсе.

— Да, в курсе… — неожиданно изменившись в лице, Элина отвернулась от подруги, — И… что… все считают, что я теперь должна уйти с работы?

— Не то, чтобы считают… Просто предположения строят. Послушай, Эля… — Надежда тоже сменила тон и заговорила тихо, — Это я тебе лишь для того говорю, чтобы ты была готова. Тут ведь такой кипиш подняли, когда твой Мазаев расторг договор…

— Почему?

— Потому, что новая бухгалтерша не захотела ему последнюю зарплату начислять. У неё сломался системник. Она вызвала твоего Мазаева, он приехал, естественно, вечером. Но ремонтировать не стал, оказывается, он приезжал увольняться. Это было, как только ты заболела… Бухгалтерша утром обнаружила, что системник как был нерабочим, так и остался, и пошла орать, что это не дело, что программист приезжает не по первому требованию, а только по вечерам, якобы ей срочно нужно было что-то там вывести, и, если бы он приехал не вечером, а днём, то успел бы всё наладить… Ей культурно объяснили, что у нас программист может приходить только после основной своей работы, а она — пошла на принцип. Начала пересчитывать все ноуты, системники, мониторы, принтеры… в общем, сказала, что ему и так весь год платили ни за что, якобы, ДК не нуждался в его услугах на ту сумму, которую ему выплатили за это время. Проще говоря, пригрозила проверкой. Ну, тут и наши взъерепенились, начали орать, что им такой программист не нужен, которого ждать нужно, что им удобнее, как раньше — по первому зову… В общем, всколыхнулось болото. А он тебе не говорил?

— Нет… Он больше туда и не ездил.

— Она вообще заявила, что он тут неизвестно чем занимался, потому, что, якобы, не могла оргтехника так часто ломаться.

— Не знаю, Надь… — Элина растерянно пожала плечами, — Я же с ним не присутствовала… Тут у нас около ста аудиторий, в каждой по компу, ноуту, а то и по два… Ему ещё и свои личные ноутбуки приносили на ремонт, все наши девчонки, он сам говорил… Он и звукорежам что-то там устанавливал, постоянно антивирусы менял… Если он мне врал, то и я — вру… А программы?..

— Эля, за что купила, за то продаю… Но скандал был. Правда, Дарья как-то утихомирила бухгалтершу, уже не знаю, как… Та потом заткнулась. Но это неважно… ты мне скажи лучше, чего это Мазаев решил уволиться?

— А ты попробуй девять месяцев с девяти утра до девяти вечера повкалывай. А то и до двенадцати ночи.

— Понятно… — Надежда снова кивнула, — И правильно сделал. А то тут уже невесть что болтают. И что она от него рожать собралась, и что её муж приезжал на разборки…

— Господи… Это-то откуда знают? — Элина усмехнулась, — Ну, и город…

— Эля… Дубровск — большая деревня… А что, неужели, правда?

— Правда… — Элина не стала отнекиваться, — Приезжал, и домой к нам приходил. Только говорил что-то странное… Будто Игорь Дарью сам преследует. А это не так.

— Так, наверное, она ему и сказала, себя обелить хотела.

— Я тоже так подумала…

— Слушай, Элька… — Надежда осторожно взглянула на свою собеседницу, — Ты, и правда, не собираешься увольняться?

— Нет… — Элина упрямо сдвинула брови, — Не собираюсь. Почему это должна сделать я, а не она, например?

— Ну, и правильно. Это она в твою семью залезла, а не ты. Вот пусть и катится, если что.


…Вечером следующего дня Элина, в числе прочих сотрудников, осталась после работы, чтобы посмотреть концерт известного, «звёздного» поп-исполнителя. Она ещё с утра предупредила Игоря, заодно пригласив и его, но он, как всегда отказался.

— Приезжай, Кирилл тоже будет выступать, их группа идёт на разогрев, — Элина всё же пыталась уговорить мужа, — посмотришь хоть на живую звезду.

— Да не поеду я, — Игорь недовольно хмыкнул в трубку, — я этих звездунов на дух не переношу. Попса — она и в Африке попса. Кирилла увидишь — привет передавай.

С Кириллом Игорь виделся теперь очень редко — по причине его занятости на двух работах, к тому же, узнав о том, что у Игоря роман с директором ДК, в котором работает Элина, Кирилл как-то попытался «вправить мозги» другу, но безуспешно. Услышав слова Кирилла о том, что он нехорошо поступает с Элиной, Игорь ответил, что всё — сплетни, и что, вообще, его личная жизнь — только его дело. После этого между друзьями как будто пробежала чёрная кошка. Они не были в ссоре, но и их тесной дружбе пришёл конец. Они лишь изредка перезванивались, а Кирилл, встречаясь с Элиной, передавал Игорю приветы.

До концерта оставался час времени, и Элина ещё была в своём кабинете, когда дверь неожиданно открылась.

— Привет! — Кирилл, одетый в концертный костюм, стоял в дверном проёме.

— О, Кирюха, привет! — радостно улыбнулась в ответ ему Элина, — Проходи!

— Я на минутку, — парень переступил через порог, — у тебя нитки с иголкой, случайно, нет?

— У меня случайно есть всё! — рассмеялась Элина, — А что случилось?

— Да вот… — повернувшись спиной, Кирилл отвёл правую руку вбок — рукав белой рубашки был оторван по шву на самом видном месте, — Рукав оторвался… Светка позже подъедет, да у неё всё равно ниток с собой нет.

— Снимай… — порывшись в ящике стола, Элина достала катушку белых ниток с воткнутой в неё иглой, — Пришью, что с тобой поделаешь…

— Как Игорь? — расстегнув пуговицы, Кирилл снял рубашку и протянул её Элине, — Как вы там — вообще?

— Потихоньку, — пожав плечами, она отмотала нитку и начала вдевать её в иголку, — звала Игоря на концерт, но он не захотел…

— А сами-то как? — Кирилл явно что-то хотел спросить, но, по всей видимости, стеснялся, — Всё нормально?

— Всё нормально, — кивнула Элина, — ты-то чего не заходишь?

— Времени не хватает, — тот ответил уклончиво, опустив взгляд, — то работаю, то на репетиции хожу, то со Светкой гуляю да по больницам её вожу…

— А что с ней? — Элина удивлённо подняла на Кирилла глаза, — Заболела?

— Ну, если беременность можно назвать болезнью… — тот смущённо улыбнулся, — Тогда — да, заболела.

— Да ты что?! Света беременна?!

— Угу.

— И какой срок?!

— Пять месяцев уже.

— Ничего себе!.. — Элина радостно улыбнулась, — Поздравляю!..

— Спасибо…

— Давно пора!

— Я тоже так подумал… У вас-то Антоха уже вон какой — жених! А я всё бездетный…

— Да уж, жених, — Элина снова рассмеялась, — ещё чуть-чуть, и бабушкой меня сделает!

— Это ты-то бабушка?.. — Кирилл весело окинул Элину взглядом с ног до головы, — Ты ещё — девушка!

— Слушай, а, ведь, никто не верит, что Антон — наш сын! Кто нас не знает — не верят, и всё! Думают, что он мой или Игоря брат!

Разговаривая с Кириллом, который сидел напротив в одних брюках, с голым торсом, Элина неожиданно развеселилась. Она давно уже не видела старого приятеля, и была искренне рада встрече. Она громко хохотала над какой-то его шуткой, когда дверь снова неожиданно открылась.

— Привет… — стоя на пороге, Игорь хмуро смотрел на зашивающую чужую мужскую рубашку жену, — Не помешаю?

— О, здорово, — Кирилл радостно протянул руку другу, — а Элька сказала, что ты не придёшь!

— А я взял, и пришёл, — мрачно пошутил Игорь, — не вовремя, да?