— Ну… — тот слегка замялся, — справляется…

— Тем более… Ты его уволишь, а чем он твоему внуку будет помогать?

— Внуку… — Вересень недоверчиво усмехнулся, — Эля такая, что и на алименты не подаст. Вот и будет Игорь на чужого ребёнка работать! В смысле, на своего, но не нашего… тьфу ты… совсем запутался…

— Ты думаешь, Игорь бросит Антона без поддержки?

— Да кто его знает… — Сергей всё же нахмурился, — Понимаешь, я его никогда не любил, а сейчас так особенно…

— Вот именно… — Ольга снова улыбнулась, — Ты его не любил, и поэтому не замечал в нём ничего хорошего…

— А ты что, заметила?! — муж повернул голову и посмотрел на неё шутливо-подозрительно, — Что-то ты его больно всегда защищаешь!

— Всего я, конечно, не могла заметить… но, кое-что бросилось в глаза…

— И что же?

— Ну… хотя бы то, что, судя по рассказу Виктора, Игорь принимает участие в судьбе той женщины. Сам же говоришь, что возил её в больницу…

— Возил… ну, возил… А Эле — каково?!

— Понимаешь, Серёжа… тебе трудно судить объективно, тебе жаль свою дочь… Но у той женщины ребёнок от Игоря? И ей, думаю, тоже нелегко, со своей стороны, ведь он не стал связывать с ней судьбу… И мне, как женщине, её тоже жаль. Но вот за то, что он хоть в чём-то помогает, а не отвернулся совсем — за это ему плюс.

— Что-то ты, Олюшка, сегодня слишком милосердная… Это со стороны так кажется, а вот когда твой собственный ребёнок страдает… тут другие чувства включаются…

— Ну, а как бы ты поступил на его месте?.. Вот узнал, что будет ребёнок… твой ребёнок!.. И — что?..

— Ох!.. — Сергей шутливо вздохнул, — Ещё и загадки загадываешь… я о таких вещах уже и думать забыл… Хм… ребёнок… Теперь только правнука дожидаться, от Антона…

— Почему ты о себе так плохо думаешь?.. — Ольга повернула к себе лицо мужа.

…Увидев перед собой глаза жены, Сергей Николаевич чуть было не отпрянул — они лучились каким-то особым светом… он никогда не видел у неё т а к и х глаз!..

— Подожди… — схватив её за плечи, он смотрел и в эти лучистые глаза, и на её лучистую улыбку, — Подожди… Оля… вот я дурак старый… ты же… ты же намекнула… А я!.. Это… да?!

— Да, Серёженька… — глядя на его реакцию, Ольга счастливо рассмеялась, — И ты, как хочешь… но я… я буду рожать!..

* * *

Ресторан, который снял Рябинин для празднования своего тридцать седьмого дня рождения, был небольшим, и, скорее, походил на уютное кафе. Гости, среди которых были его коллеги по медицине, а так же немногочисленные родственники в лице семьи Корецких, расположились за одним большим столом, во главе которого восседал сам именинник.

Несмотря на новое вечернее платье и специально сделанную для этого случая причёску, Элина чувствовала себя немного не в своей тарелке. Она с детства привыкла вращаться в кругу коллег родителей, но сейчас это было совсем другое общество, за исключением Корецких и её собственной матери: в основном, молодые врачи, которых она не знала. Элина была единственной из всех гостей, «непричастной» ни к медицине, ни к семье Рябинина, и смущённо ловила на себе довольно откровенные взгляды двух незамужних «докториц», которых помнила по стационару. Ей казалось, что эти дамы искренне удивлены её появлением здесь, а ещё больше тем, что именинник сразу же усадил её рядом с собой.

Элина старательно жалась к матери, которая сидела по другую от неё руку, но Рябинин неожиданно подлил масла в огонь. Когда, произнося очередной тост, тамада пожелал ему поскорее обрести себе спутницу жизни, по статусу не меньше, чем королеву, Сергей остановил его речь жестом руки.

— Всё это в будущем, — именинник говорил, держа в руке бокал шампанского, — но мне, как виновнику торжества, уже сегодня хочется, чтобы рядом со мной сидела… пусть не королева… но — хотя бы принцесса!

— Конкурс!.. Конкурс!.. — подхватив идею, присутствующие дружно зааплодировали, — Серёжа, давай конкурс принцесс!

— А, можно, я выберу сам? — он обратил взгляд на сидевшую рядом Элину, — Эля… я прошу… на сегодняшний вечер быть моей принцессой!

— А какие обязанности у принцессы? — чувствуя, как лицо заливается краской, она, тем не менее, нашла в себе силы пошутить.

— Одна-единственная обязанность: считать себя принцессой!

…День рождения получился весёлым. Рябинин был явно в ударе, и без конца приглашал Элину танцевать, от чего она искренне смущалась под отнюдь не доброжелательными взглядами его незамужних коллег.

— Ты весь вечер танцуешь со мной, мне даже неловко, — она улыбнулась на его очередное приглашение, — боюсь, что в следующий раз мне в твоём отделении лучше не появляться.

— А я согласен лечить тебя в домашних условиях, — судя по вольному тону, Рябинин был слегка пьян, хотя держался великолепно.

— Нет, серьёзно, Сергей Алексеевич, — Элина не оставляла надежды на этот раз отшутиться, — пригласите ещё кого-нибудь, а то могут подумать, что я вас к себе скотчем примотала!

— Не скотчем… — он настойчиво протягивал ей руку, — А лейкопластырем, если уж на то пошло!

— Эля… — Ирина Германовна удивлённо смотрела на дочь, — Нельзя отказывать имениннику! Танцуй, пока приглашает!

Танцуя с Сергеем, Элина старательно отводила глаза в сторону. От его бесконечного взгляда ей становилось не по себе, но он, казалось, не замечал никого вокруг, кроме неё.

Услышав очередную мелодию, Элина торопливо прошла через зал и, выйдя в небольшой узкий коридор, открыла дверь дамской комнаты. Помещение было разделено на две части — туалет и умывальня с большим, в пол, зеркалом. Закрываться в умывальне не было смысла, и, решив переждать здесь очередной танец, Элина придирчиво осматривала себя в зеркале, когда в дверях неожиданно появился Рябинин.

— Ой… — она испуганно повернулась в его сторону, но тут же взяла себя в руки и снова постаралась пошутить, — Ты ошибся дверью! Мужская комната — рядом…

— Я не ошибся… — моментально повернув замок, он шагнул к ней, — Я нарочно шёл за тобой…

…Его объятия оказались такими крепкими, что она так и не смогла из них выскользнуть, и только отчаянно уворачивалась от губ. Придавив к стене, Сергей одной рукой прижимал её за плечи… другая, съехав вниз по бедру, недвусмысленно искала край подола платья. Поиски были безуспешны — платье было длинное, в пол, и Элина успела подумать, что, будь высокая шлица не с другой стороны, а с этой, то ладонь доктора давно была бы под ней.

— Ты с ума сошёл… — Элина отчаянно пыталась оттолкнуть от себя мужчину, — Перестань!..

— Да, я сошёл с ума… — тяжело дыша, он чуть отстранился и посмотрел на неё из-под полуопущенных век, — Я больше так не могу…

— Сейчас кто-нибудь войдёт!.. — пользуясь внезапной передышкой, она снова попыталась выскользнуть из его на удивление крепких рук, — Не надо…

— Элинка… — он снова уткнулся губами в её шею, — Ну, сколько можно… я же всё-таки мужчина…

— Ну, подожди… — понимая, что просто так ей не вырваться, Элина лихорадочно соображала, как унять распалившегося кавалера, — Сергей… подожди…

— Что ж у тебя юбка-то такая длинная… — он не оставлял попыток поднять её подол, собирая его в гармошку свободной рукой.

— Я сама… — неожиданно Элина перестала отбиваться и замерла в его руках, — Дай, я сама… Отодвинься… ну, ещё отодвинься, мне неудобно…

…Места, чтобы размахнуться, было немного, но пощёчина получилась звонкая и смачная.

— Вот это совсем по-королевски… — окончательно разжав руки, Рябинин невольно отступил назад, — Я даже не обижусь, если ты ударишь меня ещё раз…

— Я думаю, будет достаточно, — одёрнув платье, Элина шагнула к двери.

Уже в коридоре она подумала, что на губах совсем не осталось помады, и что по розовым отпечаткам на рубашке и лице именинника все догадаются о том, что они с Сергеем по меньшей мере целовались. Утешало лишь то, что желающих посетить дамскую комнату в этот момент не было, и никто не мог увидеть, что Рябинин вышел оттуда следом за ней.

Остаток вечера она просидела за столом, не в силах посмотреть в сторону Сергея. Ей почему-то было ужасно стыдно, хотя она и не была виновата в том, что произошло. Судя по тому, что Рябинин больше не приглашал её танцевать, он тоже чувствовал себя неловко и казался совершенно отрезвевшим.

— Ой, Элечка, ты совсем устала, да?.. — Ирина Германовна заботливо поправила выбившуюся прядку волос на голове дочери, — Смотрю, уже и не танцуешь… Может, домой?

Охотно согласившись, Элина ногами нащупала снятые под столом туфли на высокой шпильке и неохотно сунула в них ступни. Прощаясь с именинником, она терпеливо выслушала все просьбы остаться «ещё ненадолго», после чего решительно ответила «нет».

Антон ночевал у отца, поэтому, вернувшись, она сразу приняла душ и тут же юркнула в постель. Ей ужасно хотелось позвонить сыну и узнать, дома ли Игорь, но было уже слишком поздно, и Элина решила отложить этот вопрос до завтра.

* * *

Утром, проводив мать на работу, Элина ещё какое-то время валялась в кровати, но потом встала и решительно достала пылесос. Субботний день всегда был предназначен для уборки, и, начав со своей комнаты, она не торопясь очистила от пыли и мусора всю квартиру. Она ещё убирала в прихожей, когда услышала звонок в дверь. Она никого не ждала, поэтому сначала заглянула в глазок. Не увидев там ничего, кроме огромного букета цветов, она с тайной надеждой повернула замок…

— Доброе утро… — Сергей Рябинин виновато смотрел на неё из-за ярко-красных роз.

— Доброе утро… — Элина разочарованно смотрела на раннего гостя, — Проходи.

В коротких шортиках и облегающей футболке, с распущенными по плечам светло-русыми волосами, она была похожа на совсем юную девушку, и Рябинин какое-то время молча смотрел на неё, как завороженный. Наконец, опомнившись, протянул цветы и смущённо улыбнулся.

— Я пришёл мириться…

— Разве мы ссорились? — усмехнувшись, Элина приняла цветы и поднесла их к лицу, — Спасибо…

— Если совсем честно, то… я хотел попросить прощения.

— Да ладно… — вспомнив вчерашнее, Элина вдруг тоже смутилась, — Я не обижаюсь.

— Я, конечно, дурак… идиот… бабник… кобель… можешь обозвать меня как угодно!

— Ну, во-первых, ты — мой врач, и ты меня лечил… — она снова зарылась лицом в цветы, затем подняла на него глаза, — А, во-вторых, я тебя ударила… Так что равновесие достигнуто.

— Нет, правда… — Рябинин нерешительно топтался у порога, — Сам не знаю, что на меня нашло… Вернее, знаю, но…

— Да всё нормально… — она улыбнулась, — Ну, правда, нормально.

— Я вообще-то мало пью, а вчера что-то разошёлся… Если честно, до сих пор голова болит.

— Кофе будешь?

— Буду… — теперь он смотрел на неё как-то взволнованно, — Хотя… нет… пойду… лучше я пойду…

— Почему — лучше? — Элина рассмеялась, — Я больше драться не буду, честное слово!

Взявшись за ручку двери, он, казалось, был готов уйти, но вдруг снова повернулся к ней всем корпусом.

— Эля… если я сейчас уйду, и ничего не скажу, то буду потом жалеть… поэтому прошу, выслушай меня…

— Хорошо… — она растерянно пожала плечами, — Я слушаю…

— Я сейчас сбежал с дежурства…

— Как?!

— А вот так… Я, конечно, не просто так сбежал, там за меня пока другой врач дежурит, но со мной такое впервые… я — серьёзный человек, серьёзный врач… а ничего не могу с собой поделать… Как увидел тебя ещё в самый первый раз, со мной что-то произошло… Вот уже почти полтора года я думаю только о тебе… Я пытался забыть, но ничего не получается. Мне уже тридцать семь… с женой разошлись три года назад, надо и свою жизнь как-то устраивать… А у меня в голове — одна ты. Я знаю, что ты замужем… но… вот не видел тебя какое-то время, думал, что всё прошло… А увидел снова, и понял, что ничего не прошло.

— Я не знаю, что тебе сказать… — она смотрела на него широко распахнутыми глазами, как будто извиняясь, — Вернее, мне нечего тебе сказать, Сергей.

— Я это знаю… — он невольно сделал шаг к ней и, приблизившись почти вплотную, взял за плечи, — Эля… я не мальчик, чтобы ходить следом и вздыхать… Я — мужчина, и поэтому говорю тебе прямо: я тебя люблю. И хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

— Как… вот так — сразу?!

— Для меня — не сразу. Я полтора года не мог выбросить тебя из головы… больше молчать смысла нет.

— Во-первых, я замужем.

— Для меня это не препятствие. И… прости, но так вышло, что я в курсе, что ты ушла от мужа.

— А, во-вторых… — она сделала вид, что не расслышала его последних слов, — Во-вторых, любовь должна быть взаимной.

— Согласен… но я постараюсь сделать всё, чтобы ты меня хоть немного полюбила.