Я слышал её смех.

Этот богатый, гортанный смех, который заставлял меня улыбаться и хотеть её одновременно. Я так чертовски скучал по этому смеху.

— Я действительно верю в это, — сказала она. — Ты кажешься достаточно сумасшедшим, чтобы сделать это.

— Сумасшествие может быть забавным.

Мои волосы на затылке встали дыбом. Это был мужской голос. Вив только что выбралась из такси у своего дома с другим грёбаным мужчиной. Они не могли меня видеть с места на стороне её передней лестницы напротив каменной стены. Я тоже не мог их видеть, но мог слышать.

— Не списывайте меня со счетов, мисс Марсо, — сказал мужчина. — Я знаю, что проверяю Ваше терпение, но вы ещё многого обо мне не знаете. Репутация плейбоя — это больше для показухи. Мне нравится быть мужчиной одной женщины, если она такая же энергичная и красивая, как и Вы.

Мои мышцы напряглись, и я прижал кулак ко рту, пытаясь сохранить контроль. Я хотел вихрем слететь на тротуар и вставить этому ублюдку по первое число.

Но так же мне хотелось знать, хотела ли она его. Она уже забыла меня? Я опоздал?

— Спасибо, Хенли, — сказала она. — Я польщена. Но я... состою в отношениях.

— Тогда к чему пауза?

— Это сложно.

Он рассмеялся. По смеху я смог понять, что парень был придурком. Смех был девчачьим. Отморозок.

— Ах, сложности не есть хорошо. Обычно это означает: «Я не знаю, как выбраться из этой путаницы».

— Это путаница, — согласилась Вив. — Но я люблю его. А любовь не из тех вещей, которые я воспринимаю легкомысленно.

— Это тот парень, который, как Вы говорили, надерёт мне задницу за то, что я дружелюбен с Вами?

— Да. И он мог бы. Он яростно защищающий и верный. Мой неотшлифованный бриллиант.

Голос мужчины немного понизился.

— Предоставьте шанс отполированному бриллианту. Вы сочтёте его довольно хорошим.

Я вскочил со ступеньки и побежал вниз.

— Она уже отказала тебе, ублюдок. Скажешь что-нибудь ещё? Или сразу набросишься на неё?

Симпатичные глазки двадцатилетнего парня увеличились.

— Что за херня?

— Кейн, — поздоровалась Вив.

Крепкий мужчина в чёрной одежде подошёл ко мне.

— Отойдите от мистера Картрайта, сэр.

— Заставь меня, мудак. Это моя девушка, с которой он пытается переспать.

— Ох... кажется на этой ноте, я должен попрощаться, — Хенли посмотрел на Вив. — Вы знаете, как связаться со мной.

— Я свяжусь с тобой через две секунды, если ты не уберёшься на хрен отсюда, — сказал я, подходя к нему ближе.

Телохранитель встал между мной и симпатичным мальчиком, торопя его в ожидающую машину.

— Кейн, — снова произнесла Вив.

Я повернулся и принял её обиженное выражение лица.

— Привет.

— Что ты здесь делаешь?

— Я не уйду. Ты сказала мне никогда больше не уходить от тебя, и я не сделаю этого. Я люблю тебя, Вив. Не немного. Я люблю тебя всем, чем являюсь. К той жизни, что у меня была до тебя, я не вернусь. Я облажался, прости меня. И я должен был сказать тебе о Кори.

Уголки её губ с грустью опустились.

— Очень больно осознавать, что ты разрывался между мной и Кори, Кейн. Я не знаю, смогу ли я принять это.

— Всё было не так. Даже не близко. Я никогда не разрывался между ней и тобой. Возможно, я думал, что должен выбрать между тобой и Бруклин в течение нескольких часов. Кори заставила меня задуматься, должен ли я думать о счастье Бруклин или своём собственном.

Вив нахмурилась.

— То, что ты был бы со мной, сделало бы Бруклин несчастной?

— Нет, — я выдохнул облако холодного зимнего воздуха. — Это делает Кори несчастной, но она трахнула мой мозг достаточно, чтобы я подумал, что я дерьмовый отец. Я был дерьмовым отцом так долго, что засомневался.

Она слегка кивнула.

— И, кстати, — сказал я, скрещивая руки на груди, — что, чёрт возьми, Джастин Бибер имел в виду, когда он упомянул, что я надеру ему задницу за то, что он дружелюбен с тобой?

— Хенли? — она улыбнулась на сравнение с Бибером. — В те выходные, когда мне пришлось лететь в Лос-Анджелес, он пытался флиртовать со мной. Я сказала, что ты надрал бы ему задницу, если бы узнал.

— Чёрт возьми, да, я бы сделал это. Но у меня не было шанса, так ведь? Потому что ты никогда не говорила мне об этом, Вив.

Она открыла рот и закрыла его обратно.

— Это другое.

Я приблизился к ней.

— Чёрта с два.

— Кейн...

— Вив.

Прошло несколько секунд молчания.

— Я люблю тебя, — сказал я. — У меня никогда не было того, что есть сейчас у нас, и я не собираюсь потерять это. Я скажу Кори, что больше не буду приходить к ним домой.

Вив с восторгом встретила мой взгляд.

— Ты скажешь ей, что хочешь проводить время с Бруклин без её присутствия. И если она откажет, то мы подадим иск в суд.

Надежда разлилась теплом в моей груди.

— Хорошо, это справедливо. Я скажу ей это.

— И теперь ты будешь делиться всем со мной. Не оставляй меня в неведении.

— Я больше никогда не сделаю этого.

Её взгляд смягчился.

— И ты больше никогда не позволишь мне спать одной.

Я положил руки на её бедра, мягкие, знакомые формы, заставляющие мою кровь разгоняться по венам.

— Больше никогда.

— Я люблю тебя, — сказала она, положив свои ладони на мою грудь. — Не думаю, что когда-нибудь буду способна полюбить кого-то другого.

Я прильнул своим лбом к её.

— Очень на это надеюсь, потому что я, чёрт возьми, кастрирую любого мужчину, на которого ты взглянешь дважды.

Она мягко рассмеялась.

— Так романтично, Кейн.

— Я твой неотшлифованный бриллиант, помнишь?

— Да.

— Давай войдём внутрь, и я напомню тебе, какой я неотшлифованный в постели.

— Возможно, мне понадобится несколько напоминаний.

Я притянул ее ближе.

— По рукам.

ГЛАВА 21

Четыре месяца спустя

Вив

БЫЛО ЧТО-ТО СЕКСУАЛЬНОЕ В бледно-розовых пятнах краски на бороде Кейна. Он увидел, как я восхищаюсь им, и выгнул бровь.

— Видишь что-то, что тебе нравится?

— Может быть.

— Может быть? — мужчина шлёпнул меня по заднице и сцепил руки под моими ногами, поднимая.

Я неудержимо засмеялась, и даже фыркнула самым неженственным образом, когда он защекотал меня. Бруклин прибежала на кухню, держа кисть, покрытую бледно-розовой краской.

— Готова ещё покрасить? — спросил её Кейн, опуская мои ноги обратно на пол.

— Да. Вив, посмотри, как здорово выглядит!

Я улыбнулась и пошла по коридору своей квартиры, восхищаясь крохотной комнатой, которая раньше была моим кабинетом. Теперь это была комната Бруклин, когда она оставалась у нас. Мы красили её в розовый и постелили в неё новый ковер. Кейн уже начал строить для неё лофт-кровать и планировал сделать ей книжный шкаф.

Комната хранения в спортзале, которая раньше была его домом, теперь была его деревообрабатывающим цехом. Он обнаружил страсть к этому, и я часто ходила в магазин вместе с ним, или работала на своём ноутбуке на диване, который всё ещё оставался там. Тишина между нами всегда была комфортной. Мне нравилось знать, что он был там, даже когда мы не говорили.

Наша жизнь вместе развивалась хорошо. Бруклин была у нас каждые выходные, чего мы достигли благодаря посредничеству с Кори, а не с помощью суда. Кейн недвусмысленно сказал ей, что больше не будет проводить с ней время наедине.

Он все ещё не был рад визитам Грейсона. После тридцатидневного пребывания в реабилитационном учреждении в январе, брату, казалось, стало лучше. Но Кейн сказал, что у него ещё долгий путь вперёд, и нам нельзя доверять ему в нашем доме, после того, как Грейсон своровал у меня. Мы регулярно приглашали его поужинать с нами в клубе, и Кейн простил ему долг в шесть тысяч долларов. Он определённо не забыл об этом, так как наблюдал за Грейсоном, как ястреб. Я тайно наслаждалась, потому что доверие между мной и Грейсоном ещё не было восстановлено.

— Ты забронировал нам столик в пятницу вечером, так? — спросила я Кейна.

— Да. В комнате с шестом для стриптизёрш.

Я посмотрела на него, изогнув брови.

— Ты шутишь? Я знаю, что ты шутишь, но я должна убедиться, что ты не собираешься привести моих родителей в комнату с шестом.

— Конечно, я шучу. Не волнуйся, детка. Твоим родителям понравится твой татуированный парень, который, к тому же, бывший зэк и владелец ночного клуба.

Я пожала плечами.

— Ты должен им понравиться, но если нет?

— На фиг их, — сказал Кейн. Он следил за тем, как заменить своё любимое слово в присутствии Бруклин.

— Ты можешь просто сказать это, — выдала Брук, оглядываясь на нас. — Я знаю, что означает хрен.

Кейн нахмурился.

— Если какой-нибудь мальчик хоть раз скажет тебе это слово, я хочу, чтобы ты дала ему пощёчину. Очень сильно.

Она улыбнулась мне той же улыбкой, что растапливала моё сердце с прошлой осени в самых неожиданных местах и случаях. Я видела Кейна в его дочери. С ней в его жизни, он был светлее. Свободный от демонов, которые преследовали его, когда мы познакомились.

Его ждала жизнь, полная любви. И теперь, когда он достиг её, то очень крепко за неё держался. И я тоже.

ЭПИЛОГ

Два года спустя

Бруклин

Я НИКОГДА НЕ ЧУВСТВОВАЛА СЕБЯ ТАКОЙ КРАСИВОЙ. Моё бледно-голубое платье ниспадает до самого пола и немного сияет, когда я двигаюсь. На мне блестящие серебряные босоножки, мои ногти на ногах ярко-розовые, потому что я сделала свой первый педикюр на днях.

И мои волосы... они все завиты и уложены. Папа настоял на том, чтобы я надела тиару с крохотными сияющими бриллиантами на ней. Он сказал, что я должна выглядеть как принцесса сегодня.

Так и было. Сегодня он женится на Вив, но они много раз говорили о том, что это не их особенный день, а наш.

Я иду медленно, как мне и сказал организатор свадьбы. Не нервничаю так сильно, как ожидала, потому что я смотрю на папу. Он такой красивый в этом смокинге, его короткие волосы в аккуратной стрижке и коротко подстриженная борода.

Мне хочется заплакать от того, как он улыбается мне. Я вижу блеск слёз в его глазах. Он чувствует огромную вину за то, что пропустил первые девять лет моей жизни, и мне интересно, думает ли он об этом сейчас. Надеюсь, что нет. Я надеюсь, что он думает о двух прошедших годах, когда они с Вив усердно пытались наверстать упущенное время.

Мы обедаем каждое воскресенье в клубе, когда он закрыт. Один из шефов, Тим, позволяет нам приходить и помогать ему готовить на кухне. Мы моем, режем и разговариваем о прошедшей неделе. Папа и Вив любят слушать о моих уроках и друзьях. Они приходят на все мои футбольные матчи.

Я обожаю проводить время в квартире папы и Вив в городе. Я провела там неделю перед Рождеством, и мы купили идеальную ёлку. Папа нёс её домой на плече, и мы украсили её розовым и фиолетовым. Мы играли в игры и заворачивали подарки, и Вив помогла мне сделать рождественский орнамент и украсить рамку для фотографий, чтобы подарить её маме на Рождество.

По началу маме было тяжело, когда она была совсем одна. Она боялась потерять меня, даже несмотря на то, что это никогда не могло произойти. Никто не значит для меня больше, чем мама. Но, в конце концов, она увидела, как счастлива я была с папой и Вив. Теперь ей нравится, когда я провожу время с ними.

Я дохожу до конца прохода, и папа поднимает руку, чтобы вытереть уголок глаза. Его друг Джефф хлопает его по плечу. Я улыбаюсь ему и занимаю своё место в конце ряда подружек невесты Вив.

Быть подружкой невесты — это очень важно. Я всё ещё не могу поверить в то, что Вив попросила меня об этом. Она сказала, что больше некому. Я люблю её. Она красивая и милая, и так любит моего отца.

Все встают и поворачиваются в сторону начала прохода. Я слышу радостные вздохи, и я знаю почему, когда вижу Вив. Она выглядит как принцесса. Её белое платье без бретелек сияет всем жемчугом и бисером, вшитым в него. Оно идеально подходит для неё. Её тёмные волосы уложены кудрями на голове, как и у меня, и на неё надета тиара, которая немного больше моей.

Когда я посмотрела на папу, мои глаза защипало от слёз. Он плачет и улыбается одновременно. Отец Вив тоже плачет. Он жмёт руку папы и целует Вив, когда они достигают конца прохода.

Я представляю папу, когда-нибудь ведущего меня по проходу. Может быть, Джереми Пеннингтон будет стоять там и ждать меня. Он на год старше меня в школе, и ещё даже не знает о моем существовании, но у меня есть куча времени, чтобы изменить это.