Барбара Смит - Ее тайная связь

Мобри попятился, его удивленный взгляд казался, почти комичным.

– То есть Хатуэй не собирается устраивать ваши финансовые дела?

– Ни в коей мере. И его нельзя осуждать. Он не может обеспечивать каждую дальнюю родственницу, которая вздумает появиться у него в доме. – Изабелла прикусила губу, вспомнив утреннюю холодность маркиза. Но он все-таки разрешил оставить Милорда. – Достаточно и того, что он подарил мне сезон. Потом вернусь в провинцию, где у меня есть маленький домик и небольшое жалованье.

Грустная история, причем недалекая от истины. Как и следовало ожидать, Мобри был в шоке, но совершенно по иным причинам.

– Конечно, у меня есть определенный доход… Значит, никаких брачных приготовлений? Это же нестерпимо!

– А терпеть нужно. И терпеть мне. Боюсь, вы должны поискать другую невесту.

– Вы правы! Беру назад свое предложение… пока не выясню, почему Хатуэй так мало думает о вас. – Мобри кивнул и затерялся в толпе.

Вот и конец неувядающей любви.

Однако у Изабеллы не было времени на циничные размышления. Она медленно шла через бальный зал, наводя у знакомых справки о человеке, которого искала. О возможном убийце ее матери.

Она танцевала с разными партнерами, дисциплинированно подходила к Джилли и постоянно ловила мрачные взгляды Мобри, когда тот разговаривал с кем-то из гостей. Дамы сразу начинали шептаться, прикрывшись веерами, а джентльмены склоняли к ним головы, чтобы лучше слышать. Сначала на их лицах появлялось недоумение, потом жалость.

Неужели все думали, что она богата? И лишь потому, что Хатуэй взялся ей покровительствовать?

Сердце защемило от чувства потери. Слишком поздно Изабелла поняла, сколь неразумно было проявлять доброту к Мобри. Он же настоящий проходимец: минуту назад читал ей стихи, а теперь раздувал скандал. Прежде чем доверять знати, нужно сто раз подумать.

Изабелла продолжала улыбаться. Пусть распускает слух, значит, ей не нужно притворяться. Когда сплетня дойдет до ушей кавалеров, мало кто из них станет отвлекать ее от важных дел. Ни один джентльмен не женится на девушке, у которой нет за душой ни пенса.

Она уже покидала танцевальный зал, но тут перед ней возник какой-то господин. Долговязый, как фонарный столб, с утонченными чертами аристократа. Лицо избороздили отметины возраста, редкие волосы поседели.

– Полагаю, вы мисс Дарси? – Изабелла кивнула, и его глазки оглядели ее с ног до головы. – Разрешите представиться. Я Терренс Диккенсон, человек, которого вы искали.

Керн заметил Изабеллу на противоположной стороне бального зала. Платье цвета сапфира оттеняло ее изящные белые плечи. Она выделялась красотой среди толпы аристократов и вполне могла родиться хозяйкой этого дома. Истинная женщина: таинственная, неуловимая, соблазнительная…

И, черт побери, опять флиртует! На губах многообещающая улыбка, рука касается долговязого лысеющего, господина, который что-то говорил ей. Слушая его, Изабелла весело смеялась.

Керн почувствовал, как его снова тянет к ней. Холодный здравый смысл растворялся в желании; ему захотелось оттащить ее от того человека, сказать, насколько приятнее общаться с молодым мужчиной…

Внезапно граф замер, узнав в этом старом ловеласе Терренса Диккенсона, бывшего приятеля Линвуда. Судя по рассказам Минни, он тоже когда-то пылал страстью к Авроре.

Без сомнений, Изабелла тоже об этом знала.

С окаменевшим лицом Керн пробирался сквозь толпу, чтобы спасти глупую женщину от, безумства. Но он успел сделать всего несколько шагов, когда его настойчиво потянули за рукав, и, обернувшись, граф увидел встревоженное лицо мисс Гилберт.

Та присела в реверансе, затем поднесла к губам платок, словно хотела спрятаться за кусочком вышитой ткани.

– Слава Богу, милорд, вы наконец-то здесь! Я очень надеялась, что вы сегодня придете.

Керн похлопал ее по руке.

– Позже мы поговорим, а теперь долг призывает меня танцевать с мисс Дарси.

– Но именно по этому поводу я и хотела к вам обратиться, милорд. Видите ли, случилась ужаснейшая вещь… – Гувернантка огляделась по сторонам и прошептала: – Все уже в курсе.

– В курсе чего? – На этот раз граф внимательно посмотрел на нее.

– Боже мой, что скажет лорд Хатуэй, когда узнает, о чем шепчутся в свете?!

– И кто же называет ее мошенницей? – спросил Керн, сжав кулаки.

– Мошенницей? Вы меня не поняли, милорд. Говорят, у нашей Изабеллы нет никакого приданого. Она бедна как церковная крыса.

– Вот оно что! Ну, этот досадный факт рано или поздно непременно бы выплыл наружу.

– Но не на таком же людном балу и когда нет ни маркиза, ни вас, чтобы погасить слух. Господи помилуй, как теперь бедная девочка найдет жениха?

Она не найдет, подумал Керн. Ему не хотелось говорить банальностей. Да, общество способно проявлять жестокость к тем, кто нуждался в деньгах, и быть еще более жестоким к простолюдинам.

– Я виновата, недоглядела, – продолжала мисс Гилберт. – Девочка так неопытна, так не приспособлена к капризам света. – Женщина горестно покачала головой. – О ней сплетничают, а она улыбается, словно ее будущее безоблачно.

Изабелла действительно улыбалась. И улыбалась тому стареющему ловеласу. Благодаря предварительным расспросам Керн узнал, что несколько лет назад Диккенсон женился на очень богатой и очень ревнивой вдове, которая держала его на коротком поводке. Однако супруги рядом не видно.

– Успокойтесь, мисс Гилберт, я обо всем позабочусь. В моем присутствии никто не посмеет ее чернить.

– Благослови вас Господь, милорд. Вы такой добрый! Удаляясь, граф пытался справиться с легким чувством вины. Мисс Гилберт изменила бы о нем свое мнение, если бы знала, каким образом он хочет позаботиться о ее подопечной. Но гувернантка не имела представления об истинном происхождении Изабеллы и о ее безрассудной цели.

А Керн знал. У негодницы здравого смысла ни на йоту; когда-нибудь, если она не перестанет совать нос в жизнь сильных мира сего, ее просто убьют. Убьют! И все это ради того, чтобы отомстить за смерть матери-проститутки?

Граф чувствовал ярость и разочарование, хотя утром покинул бордель с намерением проявлять к Изабелле терпимость. Одобрить ее безрассудства он не мог, но теперь понял девушку. Она выросла в обстановке морального разложения, а родителей ведь не выбирают. Странно было ощутить с ней какую-то близость, словно у них одно происхождение, в то время как они принадлежали к совершенно различным мирам.

Граф ответил на приветствие знакомого, однако прошел мимо; некогда заниматься праздными разговорами, сейчас Изабелла губит себя необдуманными вопросами. Если потребуется, нужно ее скрутить, заткнуть рот и отправить в бордель, где ей и место.

Или ее место все же не там? На балу она выглядела непринужденно, даже привнесла свежий ветерок в этот скучный прием.

Изабелла смеялась вместе с собеседником. Лицо у нее сияло, глаза блестели. Но вдруг она повернула голову, увидела Керна, и ее улыбка моментально угасла. Даже музыка стихла, поскольку скрипач и флейтист принялись настраивать инструменты для следующего танца.

Ты мне нужна.

Неосторожная мысль овладела графом, измучила его воспоминаниями: мягкие от поцелуя губы… обнимающие руки… бедра, готовые принять его… С того момента в постели он не переставал мечтать о ней, представлял страстность ее рта, неистовость двигающегося под ним тела.

Керн заставил себя думать о Хелен, которая через шесть недель станет его женой, однако не сумел даже представить ее, глядя на живую красоту Изабеллы.

Она отвернулась, взяла старого ловеласа под руку и повела к двери в противоположной стороне зала. Но граф, предвидя бегство, ускорил шаги. Он пренебрег несколькими встретившимися на пути знакомыми, и за его спиной послышался шепот. Керн сам удивлялся себе. Он, чье поведение всегда считалось безукоризненным, гнался за женщиной в переполненном гостями бальном зале и не беспокоился о том, что о нем подумают.

В дальнем конце безлюдного коридора он успел заметить удирающую пару. Диккенсон остановился перед зеркалом, чтобы пригладить седеющие волосы, а Изабелла тянула его за рукав.

– Мисс Дарси! – окликнул Керн.

Девушка напряглась, а Диккенсон нахмурился. Граф быстро преодолел разделявшее их расстояние.

– Прежде чем вы улизнете, разрешите выразить вам свое почтение. – Он поцеловал маленькую ручку, сразу ощутив легкий аромат роз и дождя. Как бы ему хотелось, чтобы Изабелла охотилась за богатым мужем! Тогда было бы легче думать о ней плохо.

Девушка отняла руку.

– Лорд Керн, я думала, что сегодня вы останетесь в обществе леди Хелен.

– Хелен больна, вы это прекрасно знаете. И она пожелала, чтобы я находился с вами. – Керн вызывающе посмотрел на Терренса Диккенсона.

– Теперь я вас узнал, – заметил тот. – Вы наследник Линвуда и подглядывали сквозь перила во время сборища в доме вашего отца. – Худощавое лицо Диккенсона приобрело злое и насмешливое выражение. – С тех пор мне ни разу не доводилось видеть столь удрученного и в то же время любопытного мальчишки.

Керн тоже невольно вспомнил ту ночь. Он приехал на каникулы из Итона, еще переживая смерть матери, которая скончалась осенью. Он чувствовал себя одиноким, не мог уснуть, хотел спуститься вниз и тут увидел, как отец в присутствии других гуляк ласкал обнаженную женскую грудь…

– Правда? И сколько же ему было лет? – поинтересовалась Изабелла.

– Наверно, десять, – пожал плечами Диккенсон.

– Значит, герцог позволял себе шалости, даже когда сын бывал дома?

– Линвуд делал все, что хотел. – Старый ловелас хитро посмотрел на графа. – Любому мальчишке понравился бы такой отец. Который к тому же заботился о его образовании.

В сознании Керна всплыли темные воспоминания, но он подавил их, поскольку научился обуздывать дикие желания, прежде чем они успевали им завладеть.

– Сейчас мне любопытно, что происходит здесь, – сказал он. – Надеюсь, вы объясните, почему вы уходите из зала с мисс Дарси?

– Мы обсуждали личное дело… – начала Изабелла.

– Я бы хотел, чтобы ответил мистер Диккенсон.

Тот расправил слегка ссутулившиеся плечи.

– В духоте леди почувствовала себя нехорошо. Мы искали тихий уголок, где она могла бы спокойно прийти в себя.

– В таком случае займемся этим втроем. – Нечто в его тоне заставило Диккенсона удивленно приподнять бровь.

– Ну-ну, старина. Леди не нуждается в двух сопровождающих. А мне пора возвращаться в зал.

– Нет, – отрезал граф. – Сначала я должен с вами поговорить. С обоими. – Он взял девушку под руку, отвел в конец коридора, открыл белую дверь и пригласил Диккенсона войти первым. Однако тот уперся.

– Послушайте, Керн, что за глупости?! Вы не опекун мисс Дарси.

– Блестящий аргумент, – подхватила та. – Полагаю, графу лучше заняться своими делами, а не вмешиваться в чужие.

– А вы не полагайте. – Тон Керна исключал всякое непослушание. – Идите, куда вам говорят.

Они спустились по лестнице для слуг. Изабелла поняла, что спорить бесполезно и Диккенсона придется расспрашивать в присутствии Керна. На первом этаже они вошли в залитую лунным светом комнату, где стояли небольшой столик и секретер в углу, а у очага несколько стульев. Здесь можно было заняться рукоделием и приятно поболтать.

Но от их разговора ничего приятного ожидать не приходилось.

Керн закрыл дверь, подошел к секретеру и принял угрожающую позу. Он, видимо, знал о связи Диккенсона с матерью, подумала Изабелла. Только откуда? Скорее всего, догадался.

Диккенсон остановился в середине посеребренного луной ковра, достал из кармана табакерку и отправил щепотку в нос.

– Не понимаю вашей заинтересованности. До этой леди вам нет никакого дела. Я слышал, вы обручены с дочерью маркиза Еленой.

– Ее зовут Хелен, – сердито поправил Керн. – Леди Хелен.

– Что не имеет отношения к нашему делу, – сказала Изабелла, решив быть голосом рассудка. – Мистер Диккенсон, вы, наверное, догадываетесь, что мы с графом пригласили вас с иной целью.

«Мы». Она произнесла это бессознательно, но вдруг обрадовалась присутствию графа. Рядом с ним она чувствовала себя в безопасности и не так одиноко.

Только бы у него хватило ума не испортить допрос, как случилось у лорда Реймонда! Девушка пыталась уловить его взгляд, чтобы глазами показать, что вопросы будет задавать она. Но Керн, оказывается, сосредоточил внимание на старике.

– С целью? – нахмурился Диккенсон. – Какая может быть цель? Я не сделал вам ничего дурного. Мы даже никогда не встречались. – Он по-совиному уставился на Изабеллу. – Хотя припоминаю, что когда-то знавал даму вашей красоты и грации.

– Да, мою мать, – пробормотала она и, набравшись храбрости, добавила: – Вы должны ее помнить. Аврора Дарлинг.

Диккенсон разжал пальцы, будто табакерка, как уголек из камина, обожгла ему руку, и коробочка упала на пол. Но он даже не заметил.