– К несчастью, да… – начал граф, однако Хелен не дала ему договорить.

– Он не только наследник виконта Эслингтона, у него у самого двадцать тысяч фунтов годовых. – Она повернулась к Изабелле: – Немного скован, но вы его расшевелите. Давайте поспешим!

Хелен в роли сводни? Подобное безрассудство обычно тихой невесты совершенно не понравилось лорду Керну. Разумеется, это влияние Изабеллы Дарлинг, мрачно подумал он, следуя за дамами. Она развращает наивную девушку, вкладывает ей в голову непотребные мысли. Сопротивление Изабеллы его не обмануло, просто она хочет, чтобы люди принимали ее за скромную деревенскую барышню, а не за алчную искательницу богатого мужа.

Оставалось надеяться, что утонченный Чарлз Мобри не окажется под властью этой коварной обольстительницы. Граф помнил его впечатлительным малым, воображавшим себя поэтом и все время предававшимся мечтаниям. Керн представил ему Изабеллу и, отступив назад, смотрел, как она улыбалась и жеманничала. К его удивлению, равнодушие Мобри растаяло, словно воск зажженной свечи, и он пригласил ее на танец.

Оркестр сыграл первые такты кадрили, и граф повел невесту на середину зала. Хелен присела перед ним в реверансе, ее щеки вспыхнули, и она победно улыбнулась.

– Правда, грандиозно? Мистер Мобри часто бывает на светских раутах, но ни разу не снизошел до того, чтобы пригласить даму ниже себя положением. Только нашей Изабелле удалось поймать его на крючок.

– Он сноб, а не рыба, и сразу выплюнет крючок, поняв, что наживка не та.

Керн полагал, что Хелен кинется на защиту кузины, но та лишь нахмурилась.

– Меня это тоже беспокоит, – призналась она. – Надо поговорить с папой.

Граф едва слушал ее, наблюдая, с каким изяществом самозванка выполняла сложнейшие фигуры, словно всю жизнь танцевала на балах в высшем обществе. Свет канделябров выхватывал медные пряди в темно-каштановых волосах, зеленое платье ласкало женственные изгибы ее тела. Мобри больше не выглядел скучающим, когда фигура танца сводила их вместе. Изабелла склоняла голову в его сторону, и было видно, что они беседуют. На ее губах играла чарующая улыбка; она глядела на партнера так, словно он завоевал ее сердце.

Керн почувствовал стеснение в груди. Черт бы побрал эту потаскушку! Ее поведение доказывало, что дорогая одежда и хорошие манеры только маскировали низменную сущность. Но будь Керн заядлым спорщиком, он и тогда не поставил бы на то, что ее первой жертвой окажется Чарлз Мобри.

Изабелла наклонилась и что-то шепнула ему на ухо, в ответ Мобри прижал к груди руку.

Господи! Неужели она назначила свидание? Нет, Изабелла Дарлинг не могла обладать подобной наглостью. В таком случае, что она ему сказала?

– Я даже не мечтала танцевать с человеком вашего положения, – пробормотала Изабелла с оттенком почтительности. – Вы наверняка знаете всех в обществе.

– Выводок кудахтающих кур, дураков и дур. – Пепельно-серые глаза Чарлза Мобри скользнули по ее груди, и он снова посмотрел ей в лицо. – А вы, наоборот, райская птица. Сияющий луч, прогоняющий скуку утомительного сборища.

Изабелла посчитала неразумным указывать ему на то, что он сбился с рифмы.

– О, сэр, вы заставляете меня краснеть. Я бы предпочла говорить о вас, а не обо мне.

– Скромность только подчеркивает вашу красоту. Любовь моя – она как роза, что пышно летом расцвела. Любовь моя – она как песня, что душу в небо унесла…

Фигура танца развела партнеров и дала Изабелле передышку от его назойливого внимания. Подавляя нетерпение, она стала размышлять, как лучше получить нужные сведения, и вдруг уловила пристальный взгляд лорда Керна.

Учтите, мисс Дарлинг, я не спущу с вас глаз.

Бдительность графа заставила Изабеллу смутиться и почувствовать себя виноватой. Черт его побери! Неужели он ждет от нее какой-нибудь оплошности? Но она не собиралась выходить за рамки приличий. По крайней мере, когда он рядом.

Танец продолжался, и Изабелла снова оказалась перед Мобри. Он взял ее за руку, и она обезоруживающе улыбнулась.

– Позволительно ли мне заметить, как щедро одарила нас природа. Друзья вами, наверное, восхищаются.

Он горделиво выпятил грудь под темно-фиолетовым сюртуком.

– Многие ценят мои достоинства. Но вы, мисс Дарси… чрезвычайно проницательны.

Пылающий взгляд, рукопожатие. Он уже готов, вполне готов исполнить любую ее просьбу. Вспомнив о своей цели и почувствовав учащенное биение сердца, Изабелла опустила ресницы.

– Вы так великодушны! – пробормотала она. – Нет… я не осмеливаюсь вас просить…

Новое рукопожатие, более крепкое.

– А в чем дело? Скажите мне?

– Я хотела бы попросить вас об одолжении, но мы так мало знакомы.

– Говорите, моя прекрасная роза! Я добуду лаву с Везувия, если вам угодно. Драгоценный камень из царской короны. Звезду с небес…

– Ничего столь героического, – торопливо перебила его Изабелла. – Я недавно в городе, поэтому нахожусь в весьма невыгодном положении. Не могли бы вы, поскольку знаете всех в обществе, представить меня некоторым людям.

– Ну, если мое общество вас не устраивает… – разочарованно произнес Мобри.

– О нет, дело не в том! Вы самый утонченный из джентльменов, но мне хотелось бы разыскать старинных знакомых моей покойной матушки.

Кадриль снова разлучила их, пока танцующие менялись партнерами. Изабелла вдруг почувствовала в горле ком. О, как ее мама любила танцевать на подобных балах, наслаждалась вниманием какого-нибудь знатного господина, думая, что он ответит любовью на привязанность.

Но ни один из них не предложил ей достойного положения. А когда Аврора пригрозила раскрыть их грязные тайны, ее убили. И возможно, убийцей был отец Изабеллы.

С каждым ударом сердца боль становилась острее, мешая сохранять самообладание. Девушке захотелось убежать отсюда в знакомую обстановку борделя.

Трусиха, упрекнула она себя. Ей нужен этот опыт, как горькое лекарство. Слишком долго она жила в воображаемом мире, пора повернуться лицом к действительности.

Изабелла почувствовала, что кто-то опять сжимает ее руку, и увидела перед собой Чарлза Мобри.

– Моя прекрасная леди, – произнес он, – вы сделаете меня самым счастливым человеком на свете, если разрешите представить вас всем, кто есть в этом зале.

Успех! Его оставалось только взять в руки. Кадриль близилась к концу, но Изабелла не собиралась дожидаться танца с лордом Керном. Без сомнений, и он будет рад отказаться от своей обязанности.

Учтите, мисс Дарлинг, я не спущу с вас глаз.

Отбросив все опасения, Изабелла одарила Мобри сияющей улыбкой.

– Тогда давайте прогуляемся в комнату для карточных игр. По-моему, человек, с которым я хочу познакомиться, может быть там. Но обещайте, что позволите мне заговорить о матери, когда я сочту нужным.

Пока Мобри вел ее из бального зала, она старалась успокоиться. Если все пойдет, как она рассчитывала, то через несколько минут они с отцом встретятся.

* * *

Кадриль окончилась, толпа людей закрыла от графа Изабеллу и Мобри. Ему пришлось подавить нетерпение, пока Хелен обменивалась приветствиями с герцогиней Ковингтонгской.

Обычно молодые дамы после каждого танца возвращались к своим более зрелым компаньонкам. Но лорд Хатуэй возражал против компаньонки, поскольку та могла заинтересоваться родственными связями Изабеллы с их семьей и узнать скандальную правду. Когда у самого маркиза не было времени сопровождать дочь по магазинам, отправляли престарелую мисс Гилберт, которая давно служила гувернанткой Хелен и слишком ценила свое место, чтобы задавать вопросы.

Сегодня мисс Гилберт осталась дома; Хатуэй укрылся с приятелями в библиотеке, где предпочел бы оказаться и Керн, однако судьба уготовила ему роль няньки.

Толпа рассеялась, новые танцоры заняли место прежних, но Изабеллы и Мобри не было видно. Куда, черт возьми, они подевались?

Когда Хелен и герцогиня начали спорить о высоте украшенной перьями дамской шляпки, Керн взял невесту под локоть и, извинившись, увел прочь.

– Джастин, мы же еще не договорили. Я только-только нашла аргумент: если перо на головном уборе длиннее лица дамы, она выглядит до смешного непропорциональной…

– Танец начинается. Если не ошибаюсь, вы обещали его юному Блейки. А вот и он.

И Керн, чувствуя укол совести, но с облегчением препоручил Хелен долговязому, нескладному графу Блейки.

– Извините. – Он поклонился невесте. – До того как начнется танец, мне надо отыскать вашу кузину.

Изабеллы и Мобри в зале не было. Граф это понял, когда обошел весь зал, попутно здороваясь с многочисленными знакомыми и увильнув от других, которые славились разговорчивостью. Он вышел в коридор, огляделся. Две пожилые матроны шествовали по лестнице в дамский туалет, в столовой напротив слуги накрывали поздний ужин. Керн перегнулся через балюстраду и заметил в вестибюле несколько опоздавших гостей. Уж не затащила ли она Мобри в какой-нибудь темный уголок?

Граф спустился на первый этаж, заглянул в библиотеку, где в благоухающем аромате манильских сигар горячо спорили любители политики, потом в гостиную. Мебель там сдвинули к стенам, чтобы освободить место для карточных столов. За несколькими уже шла игра. Сидели в основном мужчины и лишь несколько женщин, предпочитавших карты танцам.

Наконец он заметил Изабеллу.

Она стояла у камина – темная, как грех, на фоне белого мрамора, а рядом юлил Чарлз Мобри, сначала кланялся, усаживая ее на стул, потом засуетился, добывая напиток. За тем же столом уже сидел незнакомый Керну мужчина, с бакенбардами, со шрамом, рассекающим щеку, задравший подагрическую ногу на стул.

Керну следовало бы радоваться, поскольку Изабелла посвятила себя такому невинному занятию, как игра в карты, но все ее внимание было сосредоточено на незнакомце, а не в меру обворожительная улыбка заставила графа неверно истолковать ее мотивы.

– Вот вы где, мисс Дарлинг. Надеюсь, вам нужен четвертый.

Изабелла резко вскинула голову, и ее лицо потемнело от гнева. Или не рада ему, или задумала что-то нехорошее. Наверное, и то и другое, решил Керн. Однако в следующий момент губы девушки сложились в вежливую улыбку, и граф, почувствовав, что она готова ему отказать, быстро выдвинул стул и сел.

Тут вернулся Чарлз Мобри с двумя бокалами шампанского, один из которых подал Изабелле.

– Керн, старина! – воскликнул он. – Вот уж не знал, что вы игрок.

– Самому удивительно, – ответил тот. – Но я остался не у дел, моя партнерша по танцу исчезла.

Щеки Изабеллы вспыхнули.

– Неужели дама осмелилась вам отказать? Не огорчайтесь, милорд, стоит вам вернуться в бальный зал – и десятки других будут рады явиться ей на замену.

– Разве она не сама любезность? – вопросил Мобри, не обращаясь конкретно ни к кому, и его собачьи глаза потеплели. – Воплощенная красота, воплощение красоты.

– Сэр, вы мне льстите. – Изабелла опустила ресницы.

– Красота соблазняет грабителя пуще злата, – продекламировал Керн.

– В таком случае вам лучше удалиться, – посоветовала ему с лукавой улыбкой девушка, – иначе впадете в соблазн. А мы, я уверена, найдем более опытного игрока, чтобы составить компанию.

От ее улыбки граф ощутил жар в паху. Он представил Изабеллу в полупрозрачном неглиже, с распущенными, разметавшимися по подушке волосами. Ему не понравилась собственная реакция, хотя в отличие от большинства мужчин он умел сдерживать естественные инстинкты.

– Ну-ну, моя озорная дама червей, – остановил девушку Мобри. – Пусть лорд Керн и новичок за карточным столом, однако, уравняет наши силы в маленькой партии в вист. Керн, разрешите вам представить вашего партнера. Сэр Джон Тримбл.

Граф поклонился. Нос у Тримбла был огромен и уродлив, как у борца, кустистые брови нависали над круглыми глазами-бусинками, губы тонкой линией прорезали морщинистое лицо.

– Очень рад, – прохрипел он. – Но может, вы не согласитесь присоединиться к нашей компании. Видите ли, у меня нет денег на крупную игру.

– Не важно, – отозвался граф. – Сыграем на интерес. Тримбл ловко перетасовал колоду. Изабелла тайком, но пристально наблюдала за ним, и Керн не мог понять, что ее заинтересовало в этом человеке. По его словам, он не богат. Если только…

Нет, Тримбл не мог быть любовником ее матери. Аврора Дарлинг выбирала мужчин по их состоянию и положению, она не стала бы возиться с человеком вроде сэра Джона.

Керн перестал ломать себе голову. Изабеллу заинтересовал Чарлз Мобри, и комната для карточных игр давала ей лучший шанс, чем бальный зал, где она могла танцевать с одним партнером не больше двух раз.

Тримбл раздал карты, и граф изучил свои. Он помнил основные правила игры со школьных времен, когда еще считал, что завоюет симпатию отца, если окунется во грех…

Он тут же запретил себе думать об этом. Горький урок остался в прошлом.